Сказка о мыльных пузырях

Однажды нашла я у себя на работе баночку мыльных пузырей. Такое ощущение, что какой-то ребёнок просто поставил их на кипу бумаг на столе и забыл. Хотя, какие в офисе дети?..

Душный летний день, все окна были открыты. Тучи, нависшие над усталым городом казались какими-то слишком серыми и слишком тяжёлыми для яркого сезона солнца.

В обеденный перерыв я присела на подоконник, открыла баночку и начала медленно выдувать пузыри в темнеющее небо, плаксиво накрапывающее дождём. Большие, переливающиеся прозрачно-цветными боками пузыри, окружёные сотнями маленьких пузыришек медленно и важно, словно красуясь, летели вверх. За ними следовали ещё и ещё стайки, и казалось, что они не бояться ничего, даже чего-то грозного, лениво надвигающегося сверху. Или им было всё равно.

Долгожданный порыв ветра разогнал духоту и понёс моих королей-пузырей куда-то в сторону. Неосознанно я даже наклонилась посмотреть им вслед, но уже ничего не было видно. Я снова погрузила колечко в мыльную пену, но резкий хлопок двери заставил меня вздрогнуть, и баночка выпала из моей руки в лужу на асфальте под окном офиса. Я резко вскочила с подоконника и высунулась в окно. Вдруг кто-то настойчиво похлопал меня по плечу. Начальник. Человек, умеющий говорить. Он мельком глянул в окно, посмеялся над моим развлечением и "горем" и сказал, что лучше бы я не лужи из окна рассматривала, а работала больше и лучше и тогда(из того же самого окна) я смогу видеть свою собственность (он ткнул куда-то в район автостоянки). Растерянный кивок головы - и дверь снова хлопнула, закрываясь. Мельком взглянув на автостоянку, я всё же решила задержать на ней своё внимание. А точнее, на красном новеньком автомобиле. Да, припоминаю-припоминаю...что-то там о премиальных...больше рабочих часов, больше нагрузки, да и что-то там такое мне не понравилось, как я помню...но премиальные...

Начался дождь. Всё как будто смазалось, растеклось как акварель на мокрой бумаге. Город посерел, расплылся,и стали какими-то призрачными очертания красной машины, перечёркнутые заборной клеткой. А я стояла у окна и смотрела, смотрела...

По дороге шёл дяденька-фотограф. С Зенитом на шее, с капюшоном на голове. Ему не нравился сегодняшний дождь, слишком извилистый, слишком внутрепроницающий. Совсем не для гламурных фотосессий. И вдруг дяденька неаккуратно попал в лужу. Взгляд уткнулся в грязно-белую стену. Несколько шагов назад, взгляд вниз - взгляд вверх. И два щелчка затвора.

Новая выставка была удачной. Наверно. Даже лохматому парню-любителю, уставшему от фотографий, было интересно. По крайней мере, ему так казалось. Не всегда остановятся ноги там, где остановится взгляд. Но вот остановились. Потому что это две последние фотокарточки в чёрных рамах. На первой - девушка в строгом костюме, опирающаяся на подоконник второго этажа серобелоскучного здания, с равнодушным взглядом вдаль. На второй - лужа, маленькая цветная баночка, блёкло-блестящие разводы мыльной жидкости, сливающиеся с дождевой водой. А внизу название этой, как оказалось, двойной работы: "Безжизненность".