17-е агуста

Что ж...
 17 августа 1998 года, город Челябинск
 ...Лето было офигительно жаркое. В Челябинске летом часто жарко, но не настолько. Тут буквально за три дня воздух прогрелся до сорока градусов, асфальт в центре пошел пузырями, отовсюду потянуло дымом постоянных пожаров... Ник, солист группы Панзершрек (хард-энд-хеви, рок-н-ролл, блюз, - под настроение), студент ЮУрГУ по специальности Ракетостроение и просто хороший человек, не мог просто сидеть в тени с другими хорошими людьми, пить холодное пиво, слушать хорошую музыку и думать о своем. У Ника была своя беда - он успел устроиться работать на лето ЦГКБ, где за 400 деноминированных рублей мел мусор и стриг кусты. Поэтому сейчас, когда жара становилась особенно нестерпимой, он только вышел из дворницкой, стараясь каждой фиброй прочувствовать разницу между грубым камуфляжем дворника и нормальной людской одеждой.
 До следующего утра он был совершенно свободен. В кармане было немного денег, в ушах - наушники, а в сердце - умиротворение... Что еще нужно человеку, если он не курит?
 На троллейбусной остановке стояло несколько человек - храбрые ипохондрики пенсионеры, которые слетались в больницу, как мухи на мёд, не боясь даже солнечных ударов и скачков давления, молодой парень на костылях, с уязвимо висящей над асфальтом забинтованной ногой без ботинка и еще пара неприметных личностей. Ник сел на лавочку, и стал размышлять, что же будет делать сегодня... В этот момент рядом с ним сел мужчина средних лет. По своей классификации Ник уже отнес его к неприметным, но теперь понял, что ошибался - этот скорей подходил на народный типаж из сериала Улицы разбитых фонарей. Безусловно, не Бандерас, но и человеком из толпы назвать трудно. Второй раз Ник бы точно узнал этого мужика. Он гордился своей памятью на лица.
 Подъехал троллик. Ник запрыгнул на заднюю площадку, пропустив перед паренька на костылях (из соображения гуманности), и соседа по лавочке - по старшинству. Сам забился в угол, подальше от десантно-штурмовых бабушек, которые с веселым гиканьем занимали плацдарм на задней площадке, и оказался вплотную прижат к увечному парнишке. При этом тот задел ногой поручень, и лицо его прям таки исказилось от нестерпимой боли... Ник смущенно извинился, и отвернулся, дабы не видеть последствий собственной неловкости.
 После второй остановки он неожиданно увидел прямо перед собой того господина средних лет с остановки. Мужичек строго посмотрел на него, затем нагнулся, и стал осматривать больную ступню паренька.
 - Болит?
 - Ага... - судя по всему, боль уже парня отпустила, но физически тело её не забыло и он был рад любому участию с чужой стороны. Молодой еще.
 - У тебя два пальца сломаны - большой и .. э .. указательный? И мышца порвана - вот тут? - мужчина по-прежнему не прикасался к ноге, но мягкими, нечеткими движениями водил вокруг неё рукой.
 - Да... А откуда вы знаете? - с любопытством спросил парень.
 - Э!..- не обращая внимания на вопрос пробормотал мужичок меж тем, - Да у тебя тут аж скручено все... Ты что же с ней сделал?
 - Под тракторную гусеницу попало!
 - Да.. - задумчиво протянул мужичок. - Трактора они, брат, такие... Лечить, значит, будешь? - резко спросил он.
 - Конечно! А чего я, по-вашему, в больнице делал? - оскорблено вопросил парень.
 - А кто вас нынче-то знает. Может быть, ты от армии так косишь... Вот что, не вертись секунду, стой неподвижно!
 - А? - только и успел сказать парень, как мужичок резво поймал его ногу и начал все так же мягко водить по ней руками.
 Он не спешил и не напрягался, не строил многозначительную рожу, как Аллан Чумак, ни говорил не единого слова... Просто что-то долго искал, а когда находил, лицо его на мгновение освещалось самым обычным удовольствием от успешно проделанной работы, но на этом чудной мужичок и не думал задерживаться, его несло дальше, его руки мягко сновали вдоль ступни парня, вновь и вновь совершая одни и те же движения. Это походило на работу портного, или на пальцы бабушки, вяжущей шарф...
 Ник смотрел на все это с недоверием. Он насмотрелся подобного за свою короткую жизнь, и хорошо уяснил - бредятина...
 Вот только никогда ему не приходилось видеть, как люди врачуют в переполненном троллейбусе. Забавно, право же.
 - Ну, вроде все. - довольным тоном сообщил вдруг мужичок.
 - Что - все? - с оттенком ужаса в голосе спросил больной.
 - Ну, вылечил я тебя... Сейчас ступня разработается, и все будет как до травмы. А то, что сейчас немного не того, так это она же затекла у тебя, на весу-то...
 С минуту все участники этой сцены молчали. Ник - заворожено, парень - офигело, а мужичок - довольно, глядя на хорошеньких девушек, севших в троллейбус на очередной остановке.
 Молчание прервал голос водителя, объявляющий Алое Поле.
 - Ну, бывай, - мужичок довольно-таки равнодушно улыбнулся пареньку, и стал пробиваться сквозь плотные ряды бабулек к выходу.
 - Мне тоже на этой… - как-то хрипло пробормотал тот, и пошел следом.
 Ник ни думал не секунды. Ощущение того, что если сейчас он останется в салоне, жизнь его так и не получает чего-то, о чем в глубине сознания мечтает каждый человек с самого детства, охватило его настолько, что разум отказался подчинятся. К тому же и часть его перешла на сторону противника. Что случиться, если я пропущу один троллейбус? Я что-то теряю?
 На остановке он оказался на секунду позже парня с костылями.
 А тот между тем неуверенно топтался на месте, все еще не веря, в то, что с ним произошло. Ник моментально отметил опытным взглядом давнего больничного служащего, что на недавно развороченную ногу он ступает по-прежнему неуверенно, не чувствуя тугой упругости мышц и приятной надежности обуви.
 Так, в точности так, ступают на уже выздоровевшую ногу те больные, что едва успели снять гипс...
 Ник осмотрелся по сторонам. И с некоторым облегчением увидел незнакомца, неспешно удаляющегося по парковой аллее в сторону органного зала.
 В три прыжка догнав его, Ник быстро пошел рядом, затем чуть обогнал и встал на его пути. Протянул руку.
 - Николай.
 Тот ни капли не удивился. Только в уголках рта начала зарождаться, и тут же отдала концы чуть презрительная усмешка.
 - Очень приятно. Игорь. Викентьевич. Чем могу быть полезен?
 - К счастью, пока только компанией, - вежливо улыбнулся Ник, - не откажитесь выпить пивка где-нибудь?
 - Пивка... Да, это кстати. Но раз уж, вы, Коля, предлагаете, то уж тогда угощайте!
 - О чем речь! Тут рядом есть киоск... - и они неспешно пошли по аллее. Ник был в трудной для него ситуации. Он не знал, как заговорить с незнакомцем. Будь тот шестнадцатилетней очаровательной незнакомкой, ему было бы куда проще... А в этом случае, он, как не крути, лез совершенно не в свое дело. Сам бы он ничего хорошего на месте Игоря Викентьевича не подумал... Возле киоска никого не было. Игорь взял себе полулитровый стакан весьма увесистого темного пива местного разлива - с красивым и стильным названием Бронзовый век и чуть сладковатым вкусом... Ник такое в жару пить никак не мог. Они расположились на лавочке в тени. Игорь отхлебнул пиво, отломил крохотный ломтик рогалика, извлеченного из кармана и повернулся к Нику.
 - Вас, верно, сильно взволновало то, как я попользовал того ротозея в троллейбусе? - улыбнулся он. Улыбка у него была очень приятная, и с Ника разом спала вся напряженность, вызванная мягко говоря нестандартной ситуацией.
 - Да! Здорово вы его! Я понимаю, - Ник чуть замешкался, - может вам не хочется об этом сейчас говорить, но все же... Как вы это так? Каким образом?!
 - Да почему неприятно-то? - удивился Игорь, - Ептыть, у всех свои достоинства и недостатки. У меня вот такое бессомненное достоинство... Могу вот. Ну, как вам такое втолковать-то? Лечу вот, и весь сказ.
 - Но вы как это делаете? Можете объяснить, в какой, может, последовательности?
 - Ну, это просто... Знаете, я просто вижу что там не так. Ну как слои кожи становятся вдруг прозрачными, один за другим. И одежда тоже... Выбираю поврежденный участок - ну и того... Как кубики раскиданные. По местам, значит, расставляю. Это я еще в детстве научился. Я тогда гусениц лечил, кузнечиков. Вот помню, бросили раз мальчишки гусеницу в муравейник. Так её мураши покусали, а утащить к себе так и не собрались. Тяжелая, а у них работы в тот день было много. Ну я её взял, ткани на укусах освежил, яд из клеток вывел. Потом зарастил ткани, и взял её домой. Держал в туеске и кормил. Листиками... А потом она в куколку превратилась... А потом - в бабочку.
 - Что, вот так просто? Как кубики?
 - Ну не совсем как кубики. Когда людей стал лечить, сложнее было. Там тканей знаешь как много?
 Ракетостроитель Ник не знал. Но верил, что много. Ему случалось пить со студентами из Медучилища, и он кое-что вспомнил из их пьяных базаров...
 - И как вы этому научились?
 - Да как все. Выучился в Меде. На хирурга. Давно... Только меня с работы выгнали в 1987 - за пьянку. Ну правильно выгнали - чудом человека не порезал... Так вот. Теперь и без диплома могу все прикинуть и лечить - хоть человека, хоть кошку. У тебя вот, ничего не болит такого?
 - Не... а вы что, все лечить можете?
 - Ну, почти все. Не могу только рак на последней стадии, когда метастазы по всему организму. А если опухоль небольшая, её можно такой роговой оболочкой покрыть. Тогда не растет...
 Ник потрясенно молчал. Он не верил, даже почему-то не хотел верить в то, что видел. Вот если бы он встретил в троллейбусе Деда Мороза или Старика Хоттабыча - вот тогда поверил бы с огромным удовольствием. Встал бы, как водилось в далеком детстве, на табуретку, прочитал бы стишок про Ленина и получил бы в подарок Фэндер-Стратокастер... А тут в голову лезли совсем другие мысли, причем постепенно в сознание приходила накипающая обида - он вспомнил младшего братика, умершего в далекой Воркуте от пустяшного восполнения легких, друга Даньку, нарка и рас****яя, но по своему золотого парня, месяц назад тихо ушедшего от того, что ему вместо белого продали сахарную пудру, и еще нескольких. Незнакомец будто читая его мысли, мягко улыбнулся.
 - Ты, Коля, верно думаешь, отчего я, такой всемогущий, не лечу всех подряд. Правильно думаешь. Но ты думай дальше! Я ведь знаю, что людям мало, чтобы я их лечил. Им надо, что бы я их совесть очистил, чтобы опору дал. Настоящие врачи этого не могут, так ведь и я не могу. Я только физически расставляю все по местам. Ну, вылечу сотую долю процента умирающих. Это если спать-есть не буду. А я поесть люблю... Так ведь те, кого не успею, обозлятся, и правильно - чем они хуже? А спасенные начнут говорить, что я их чудом вылечил. Так ведь не правда это. Ну есть у меня дар. Так ведь я то знаю, что это никакое не чудо... Вот ОН силу имел, лечил наложением рук... так ведь ОН - это Он и есть. Куда уж мне до него?
 - Но ведь вы могли бы клинику открыть, разбогатеть...
 - Не хочу! Ну не хочу я богатеть! Чего мне не хватает? Золота? Мерседесов? Дальних стран? Женщин? Золота мне не надо. Я триста лет на этом свете живу, себя по-маленьку латаю, и ничего. В таком возрасте, Коля, уже понятно, чего оно стоит. Мерседесы эти ваши я не понимаю. Ну телега, ну сама катиться. Ну и что? Куда мне торопиться? Кресла там удобные! У меня дома лучше. Ручная работа. Мир я повидал. Уж куда там туристам всяким - голову туды, там дворец, голову сюды - там мечеть... Кто же так путешествует? Я с Киплингом путешествовал, с самим Ливингстоном... Вот женщин я люблю... Очень. Но разве же надо для этого дела много денег? Да вообще нисколько не надо. Я вот, например, могу взглядом с любой женщины одежку снять. Правда, кожу тоже могу. И вот так, ладошками, могу её до оргазма довести. Иногда даже балуюсь - в автобусе...
 Ник не выдержал, и ухмыльнулся. Хорош мессия...
 Игорь будто не заметил его ухмылки. Он отхлебнул из стаканчика и убежденно кивнул головой.
 - Ну, вот видишь же, каков я есть. Покушать люблю, выпить вот пивка. И баб очень люблю. Молодых да красивых. А начнут ко мне детей носить на благославление, или спросят, к примеру, зачем мы на свете живем - что я скажу? Мне только и останется, что .. руки на себя от тоски наложить!
 Игорь залпом допил свой Бронзовый век, улыбнулся и встал, поправляя шорты.
 - Так вот я думаю, Коля. Можете меня и порицать, но я хозяин своей жизни, и никто мне указывать не в праве...
 - Игорь! - уже вслед позвал его Ник.
 - Аушки? - Игорь Владиленович обернулся. Он стоял по веткой акации, низко опустившейся под тяжестью набухших свистулек, и Ник вдруг живо представил его на тропе в африканских джунглях, локоть к локтю с Ливингстоном и его чернокожими друзьями - в френче, гетрах и тропическом шлеме, с верным Снайдером в руках и биноклем на груди...
 - А если у меня заболеет кто-то, где мне вас проще найти?
 - Где найти... А не вас я все время в ЦГКБ вижу? Там и поищите... Я часто там бываю - людей в очереди лечу, когда на работе отпуск. Смешно, поди - он весь из себя самый больной в мире карлсон, а как к врачу пробьется - так здоров как бык... Развлекаюсь! - он еще раз улыбнулся своей неповторимой, так хорошо располагающей улыбкой, повернулся и быстро исчез за поворотом.
Автор: М