Шапочные страдания

– Владимир, – сказала Ольга Федоровна, – нам надо серьезно поговорить…
Муж Ольги Федоровны вздрогнул и пошел на кухню.
– Папа! Ты обещал мне… – завыл было пятилетний Митя, но старшая сестра дернула его за воротник.
– Молчать! Не видишь, что ли, папу на ковер вызвали…
– На кухне ковра нет, а папа обещал… – выл Митя.
– Задушу! Кстати твой кот в коридоре нагадил.
– Это не мой кот! Сама его с Люськой притащила! – Митя зажмурил глаза, чтобы громче оралось.
– Это тебе был подарок! Значит, твой кот! – Катя угрожающе скрючила пальцы и потянулась к Митиному носу.
Стук скалки о комод заставил их повернуться.
– Я запрещаю ругаться, пинаться и плеваться после семи часов вечера! Все ясно?
– Все… – угрюмо свистнули дети и ушил в комнату.
Ольга Федоровна вернулась на кухню.
– Итак, наступила зима, – начала она.
– Господи, кошмар какой, – неподдельно ужаснулся муж.
Взгляд жены напомнил ему о его предрасположенности к идиотизму.
– Словом, снег, холод и прочее…
– Да… Угу… Ага… – только и мог сказать Владимир Петрович, мучительно соображая, что будет дальше.
– Ты что, специально меня заводишь?
– Я?! Что ты, Оленька… Как бы не так…
– Издеваешься…
Владимир Петрович ерзанул на табуретке и пробормотал:
– А в чем, собственно, дело?
– А дело, собственно, в шапке.
– В шляпе, ты хотела сказать, – ободряюще поправил Владимир Петрович.
Медузе Горгоне до лица Ольги Федоровны было бы далеко.
– Ну что я такого сказал! – возмутился вдруг он.
– Да иди ты…
Владимир Петрович хлопнул дверью и произнес:
– А, надоело, бегаешь тут, кукарекаешь… Все, еду в Казахстан, к папе…
На кухне раздались рыдания. Дальнейшая разборка велась через закрытую дверь, благо, ты была стеклянно.
– Ты не мужик, ты тряпка!
– Это что, не бью тебя, что ли?
– Только попробуй!
– Ремня такого нету…
– Не смей так со мной разговаривать!
– А кто с тобой разговаривает…
– А ты даже шапку купить мне не можешь!
– У тебя есть чудесная вязаная шапочка!
– Сам ходи в вязаной шапке!
– А я и хожу в вязаной шапке!
Ольга Федоровна замолчала. Через пять минут она открыла дверь, зашла в комнату, заслонила собой телеэкран и срывающимся голосом произнесла:
– Я все понимаю, тяжелое время, потуже пояса, не до жира, не до мяса… Шапку хочу!
– Нет денег, – понимающе сказал муж.
– Стыдно без шапки-то!
– Ну нет денег…
– Через неделю у меня юбилей, тридцать лет, и все без шапки!
– Господи, ну нету денег!
– Есть! Есть! – чуть не плача кричала жена.
– Откуда? – с осторожной изумленностью поинтересовался муж.
– А за шкафчиком в ванной комнате! Вот так! И вообще, что это за деньги! А, Владимир? Отвечай!
– А… Это я тебе… Оленька… на подарок к юбилею…
– Вот давай и купим шапку!
– Оля, – задумчиво сказал Владимир Петрович, – но там же не хватит на шапку… Если я про те, конечно, думаю… – тихо, но с надеждой пробормотал он.
– Походим! Поищем! Кто ищет, тот всегда найдет! – убеждала та.
Владимир Петрович не сказал больше ни слова, его распластавшаяся на диване фигура свидетельствовала о надломленности души и тотальной покорности.
На следующий день супруги пошил на рынок. Дети метались по квартире, предвкушая или праздник, или скандал. Наконец, дверь отворилась: мать сияла, отец улыбался, как женщина, узнавшая о беременности.
– Вот! – сказала Ольга Федоровна и достала из пакета шапку.
– Похожа на нашего Ваську, – первым сказал Митя.
Отец истерично захохотал.
– Интересная шапочка, – дипломатично заметила Катя.
Ольга Федоровна поджала губы и сдержанно сказала:
– Это как раз то, что мне надо. Прекрасная шапка. Главное, уши закрыты.
– Только на Ваську… – начал было Митя.
– Еще слово, – икал отец, – и мы останемся без ужина…
Мать, демонстративно надев шапку, гремела на кухне посудой. Вечер был относительно спокойным, если не считать полных энтузиазма рассказов о шапке по телефону.
Утром Ольга Федоровна первым делом пошла к шапке. Тишину разорвал нечеловеческий вопль. Семья выбежала в коридор, где увидела маму с шапкой. Из шапки что-то капало. В конце концов выяснилось, что в шапку нагадил кот.
– Как она оказалась у кота, когда я ее убирала в шкаф? – кричала мама.
Все долго трясли друг друга, бранились и припоминали обиды.
Наконец Митя сказал:
– Сами виноваты! Васька маленький, а ночью в коридоре холодно… А вы сами мне его в постель брать не разрешали! А она на его маму похожа… Я положил Ваську в шапку… Ваську жалко было! – Митя разревелся и ударился лбом о стену.
Ольга Федоровна вдруг заскулила, прижала грязную шапку к груди и села на пол.
– Коту конец, – сказала катя и пошла в комнату, Митя поплелся за ней. Владимир Петрович сел рядом с женой и начал утешать:
– Ну, нашла из-за чего…
– Вы все делаете мне назло…
– Да выстираем…
– Ненавижу…
– Да дети ведь…
– Вы все меня ненавидите…
– Да, наоборот, любим и уважаем…
Ольга Федоровна помолчала, встала и пошла в ванну.
– Умереть бы, – тихо сказала она.
– Рано тебе еще, – зевая, отозвался муж и включил телевизор.


Рецензии