Добрый человек

 Я назову его «Добрый человек»
 М. Твен «Янки при дворе короля Артура»


Было уже около девяти вечера, и усталое солнце потихоньку гасило свои лучи. На город опускалась столь долгожданная после духоты уходящего дня прохлада. Комары, осмелев понемногу стали вылезать из щелей, где попрятались от жары и стайками кружили в воздухе: казалось, что кто-то невидимый жонглирует ими в свое удовольствие. Правда или нет, не знаю, но говорят, что это к хорошей погоде.

Что может быть лучше, чем пройтись в такой вот вечер по старой тихонькой улочке, вдали от людской суеты, где среди резных наличников на окнах чудом сохранившихся деревянных домиков, густых кустов сирени в палисадниках, между кудрявых ветвей стоящих вдоль дороги диких яблонек, кажется заснувшим время. Глядя на все это, отдыхаешь душой, невольно забывая все свои важные дела и заботы, которые на поверку оказываются не такими уж и важными.

Засунув руки в карманы медленно брел я по такой вот тихой безлюдной улочке, когда позади меня раздались чьи-то шаги. Шаги эти были торопливые, но в то же время достаточно твердые, чтобы понять, что принадлежат они мужчине. Незнакомец явно куда-то спешил; мне показалось, что он догоняет меня. Я не ошибся.

- Эй, добрый человек, погоди минутку!

Я обернулся. Он был чуть выше среднего роста, в пестрой, с закатанными до локтей рукавами, рубахе, в старых джинсах, в растоптанных ботинках и с рюкзаком за спиной. Густая черная борода скрывала нижнюю часть его лица, глаза же были живыми и добрыми. На вид ему было лет пятьдесят, хотя, может быть я и ошибался, ведь борода, как известно, старит. «Из деревни», - подумал я. И снова угадал.

- Не подскажешь, как тут у вас до автовокзала добраться? – спросил он, переведя дух, - А тоя, ядреный корень, заплутал, понимаешь малость. И прохожих нет – спросить не у кого. Вижу, ты идешь, дай, думаю, догоню, спрошу. Не напугал? – выдохнул он скороговоркой.
- Да нет, что вы. А автовокзал… Тут не далеко совсем осталось. Метров двести прямо пройдете, а потом – налево, еще квартал… да там его видно.

- Вот спасибо, а то я, понимаешь, заплутал. В гости к знакомым еду, давно собирался, да не получалось как-то. Они-то у меня скоко раз были. Говорят: «Приезжай давай, Михаил». Вот я и собрался, а то обидяться… Значит недалеко, говоришь…

Он ловким движением поправил свой рюкзак, отчего тот подпрыгнул, еще раз сказал мне «спасибо», развернулся и пошел своей дорогой. Я посмотрел ему вслед, пожал плечами и отправился своей.

Я шёл уже несколько минут, а нечаянная встреча эта все никак не выходила у меня из головы. Все-таки люди в деревне совсем не такие, как в городе. Доверчивее, открытей, да и добрее, наверное. Много ли бы здесь нашлось людей, которые стали бы рассказывать обо всем первому встречному. Да и обратился он ко мне по особенному: «Добрый человек». А ведь он меня и не знает даже. Да и сам я не знаю, добрый наверное. А что? Никому ничего плохого вроде не делаю.


Как-то таким же теплым вечером шёл я вдоль одного скверика. Там было много народа, и все скамейки оказались заняты. На одной из них сидел какой-то мужичок в сером пиджаке. Он был навеселе и, счастливо улыбаясь, кормил голубей. Голубей слетелась целая стая, они, воркуя, расхаживали перед ним взад-вперед, ожидая подачки. Были тут и воробьи. Но это совсем не то, что голуби: оглянуться по сторонам - не видит ли кто- схватят крошку, да и отлетят скорее подальше, точно украли – ну, прям, как люди. Голуби же брали угощение аккуратно, не суетясь, с чувством собственного достоинства. Казалось бы, не было в этом ничего особенного, но тут пьяный раскрыл ладонь, на которой лежали хлебные крошки. Птицы отпрянули: воробьи тот час же разлетелись кто куда, голуби на мгновение замерли. Но вот один из них, легко и непринужденно взмахнув крыльями, уселся прямо на протянутую ладонь и начал склевывать крошки, совершенно не боясь человека. Пьяный не переставал улыбаться и что-то бормотал себе под нос. Все прохожие невольно оборачивались в его сторону, а кто-то даже сказал, обращаясь непонятно к кому:

- Видать, этот человек очень добрый. А как иначе: голубь – птица умная, к злому ни за что не пойдет, сколько не приманивай.

Случилось это года два назад и вот теперь припомнилось почему-то.

На остановке никого не было. Я уселся на обшарпанную скамейку и , отгоняя надоедливых комаров, стал дожидаться автобуса. Откуда-то появились голуби. Важно выхаживая туда-сюда, они поглядывали на меня, словно предлагая «Угости нас». Достав из кармана горсть семечек, бросил им. Воркуя, голуби стали подходить все ближе и ближе. Самый большой и отчаянный из них приблизился настолько, что я мог дотянуться до него рукой. Остановился и смотрит на меня своими миндалевыми глазами. Красавец. Перья так и переливаются. Дай-ка я тебя угощу получше! И тут мне в голову пришла шальная мысль.
Разложив на ладони несколько крупных семечек, я вытянул руку:

- Гуля, гуля, иди сюда.

Голубь недоуменно уставился на меня. Мне почему-то показалось, что миндалина его глаза оценивающе прищурилась; на какое-то мгновение он замер, потом вдруг резко отпорхнул в сторону. весь его вид говорил: «Нет, брат, шалишь! Я к тебе подойду, а ты меня – цап-царап!.. Нет, лучше я уж тут постою».

«Ничего, - утешал я себя, - это я резко рукой дернул. Сейчас он успокоится и подойдет. Обязательно подойдет»!

Я ждал напрасно: голубь приближаться не собирался. «парень ты, конечно, вроде бы ничего, - читалось в его поведении, - но кто тебя знает».

- Дурак ты, гуля, - в сердцах сказал я и разжал пальцы.

Черные жирные тела семечек запрыгали, зашебуршали по крупному наждаку асфальта. Голубь взмахнул крыльями и улетел. «Добрый человек, - подумалось мне, - добрый человек»…