Каприз

Из цикла «Маленькие истории Большого Утриша»

Малыш болел тяжело и покорно. В первые дни он, чуть что, принимался плакать – от обиды на невесть откуда взявшиеся противные мелочи, делавшие его жизнь такой невыносимой. Бабка гладила его и чмокала в лобик, говорила ему сказки и баюкала. Он засыпал, спал неспокойно, бредил во сне, ворочался и всё с себя сбрасывал. Горячее тельце его подрагивало, дыхание было шумным – с клёкотом и всхрапываниями. Нос и глазки опухли и сочились неубывающими потоками, а горло обложено было белыми шишками. Глотал он с трудом и даже отказывался от своей любимой каши со сгущёнкой. Таял на глазах и превращался из румяного здоровяка в бледного худышку.

Бабка раз за разом смазывала ему горло люголем, пальцем проводя по самой глотке, – и мучительную эту процедуру он переносил стоически. Это нехитрое лечение, да ещё полоскания с морской солью сделали своё дело: после трёх дней отлёживания малыш стал проявлять интерес к окружающему. Был он всё ещё очень слаб и неосознанную потребность свою в избыточном внимании со стороны близких пытался восполнить с помощью капризов.

Под утро (ещё солнце не взошло) растолкал бабку (она только задремала после неспокойной ночи – то и дело накрывала его, укладывала удобней) и попросил пить. Запасливая бабка приготовила заранее бутылочку с кипячёной водой. “Нет. Чаю”, – заявил внучок. Была у бабки наготове и бутылочка с чаем. “Нет. Тут половина, мне надо целую”, – закапризничал малыш.

Это была задача. Зная упрямый характер своего внука, бабка и не надеялась, что он будет пить из этой бутылочки. Она спокойно сказала: “Вот солнце выйдет, встанем, разожжём костёр, вскипятим воду, заварим чай, тогда и будет у тебя полная бутылочка”. – “Нет, сейчас вставай, иди, разжигай костёр”, – потребовал внук. Но бабка была не из тех, из кого верёвки вьют. “Дождик прошёл, всё мокрое, костёр не разожжётся, – спокойно объясняла она, – вот солнышко выйдет, всё высохнет, тогда и разожжём”. Внук будто немного успокоился, но чуть погодя опять стал расталкивать бабку: “Вставай, разжигай костёр, я пить хочу!” А бабка знай своё: “Рано ещё. Если очень захочешь пить, попей из этой бутылочки”.

Спустя какое-то время, бабка всё же подумала, что заснуть как следует ей уже не удастся, да солнышко и вправду должно было вот-вот показаться в просвете ветвей из-за ближней горы. Она выбралась из палатки. Было свежо, влажно, но легко после дождевой ночи. Неповторимый аромат можжевельника витал в воздухе, слышались первые скрипы цикад, которые всё равно не могли заглушить не умолкающий всю ночь грохот прибоя.

Бабка сложила костерок, но с первого раза и вправду ничего не получилось. “Ну, вот, – сказала она внучку, – видишь, всё отсырело, не горит”. Внучок наблюдал молча, сосредоточенно. Он сам налил полную кружку, в которой готовили кипяток, поставил её на решётку очага. Со второго раза (побольше тонких сухих щепочек, бумаги) костерок весело запылал, и вскоре вода зашипела, обжигаясь о раскалённые стенки кружки, а потом радостно забулькала.

Бабка приготовила три чашки. В двух она заварила чай, а в третьей – кофе для себя. Внук терпеливо ждал, пока вода в чашках приостынет, сам положил в них сахар себе по вкусу, то есть, побольше. Потом из одной чашки аккуратно перелил горячий чай в свою бутылочку, пока не оказалось доверху. Вполне удовлетворенный этим, он сделал из бутылочки всего лишь один глоток и отставил. “Что ж ты не пьёшь?” – поинтересовалась бабка. “Я попил”, – заявил внук.

Бутылочка эта потом простояла весь день, осталась и назавтра. А как же!? Были припасены у домовитой бабки для своего внучка и арбуз с дыней, и персики с виноградом, и яблоки с грушами. Да и простая кипячёная вода была заготовлена. До чая ли внуку?
Но, если разобраться, чай был тут вовсе ни при чём. Не в чае было дело, а в капризе. До того нелепом, что внучок и сам это понимал. Но в ощущении своей обиженности от болезни, он искал проявления неопровержимых доказательств, что его любят: так ли уж бабка любит его, как говорит на словах? Может ли ради его нелепого каприза встать засветло, развести огонь в промокшем очаге, заварить чай из остатков родниковой воды?
Вода-то была на исходе: пока малыш лежал, бабка не могла бросить его одного, чтобы идти на родник; да и теперь он был ещё слишком слаб, чтобы взять его с собой.

Надо сказать, к воде в этих местах относились особо, как к чему-то святому. Тут, бывало, еду подворовывали либо деньги, но воду не трогали. Но и занимать её у соседа было не принято: нужна тебе вода – иди на родник. Только уж в крайнем случае, как теперь, приходилось просить воду взаймы. Бабка так и сделала – заняла пол-баклажки у Али, лесной жительницы. Та тоже с малым дитём, понимает. Но и эти запасы подходили к концу. Пришлось собирать дождевую воду с тента, чтобы как-то продержаться. Была она зеленоватая от деревьев, с которых стекала, и с древесным привкусом, но всё же чистая, вполне пригодная для питья.

Вот сколько нужно было мороки, чтобы из остатков воды вскипятить чай. И всё это бабка должна была проделать только ради того, чтобы любимый её внучок сделал лишь один глоток из бутылочки полной, а не налитой до половины! Вот и сделан глоток. В чём же убедился малыш или, может быть, разуверился? Бабка была не проста. Ей не так уж трудно было встать пораньше и сделать всё, как больной внучок просит. Но, предвидя нелёгкое его будущее с таким упрямым характером, бабка дала ему небольшой урок поиска согласия: да сделаю, но не теперь, а позже, когда будет подходящее время.

Долга дорога от младенческих лет до зрелых. По малым ступеням идет взросление, установка привычек; многие люди внесут что-то от себя в воспитание малыша, даже не догадываясь об этом, – одним своим присутствием, речами, поведением. Много раз ещё малыш будет ставить перед окружающими нелепые задачи, именуемые капризами, и с интересом наблюдать: прогнётся ли под него жизнь на этот раз или же всё закончится банальным шлепком и гневной тирадой взрослого?

Шлёпнуть – это просто. И это тоже воспитание. Знай, мол: за что боролся, на то и напоролся. И только умудрённые опытом знают: детские капризы – это не просто неприятные возрастные особенности. Это в первую очередь – сигнал нам, взрослым, о том, что ребёнку плохо либо ему не достаёт нашего внимания и ласки. И ещё детские капризы – задачка нам взрослым: как мы её решим? А взыскательный оценщик нашего решения, наш судья – ребёнок. Так следует ли награждать судью подзатыльником, даже в воспитательных целях?

Сентябрь 2006 г.


Фото автора