Хорошо

 Снова солнце в зените, под шквал аплодисментов, солнце на бис. И я втоптан в землю, где очень слаженно и на редкость некстати работают законы гравитации, и трудно поверить, что я мог сделать шаг, но ведь сделал, и не один, и зашел черт его знает куда, и не похоже, что выберусь. И все же я поднимаюсь, не знаю зачем, я чувствую дыхание земли, она почти беззвучна, она гонит меня, и ветер гонит, но я, похоже, не выберусь, но иду, у меня был пакет, пакет я потерял.

 И все иду себе.

 Я порядком обветшал. Я слышу, как на теле моем и на одежде трещат швы, в прорехах гуляет свист, песок и далекая пыль. И воздух ничем не пахнет. Я давно не ел. И эти облака - они плывут в разные стороны, что-то там, видно, барахлит. И опять начинается дождь, и прекращается тоже опять, и переход от цветного к черно-белому – сверху, и вновь поменявшийся рельеф снизу…
 Это - движение назад, это – движение вспять, иные говорят – дезертирство, нет, только не это, думаю, до этого не дойдет, просто заплутал – и делов.
 Ну, раз, два, итак. Вдох-выдох, приход-расход, правой-левой, топ-топ, ша-ла-ла. Еще раз, еще цикл - приход, я еще ни разу не выходил в эфир - отход, отлив…

 Вот как все началось.
 Вот мы стоим навытяжку, пятки вместе, носки врозь, ждем приказа. Нас много, мы молчим. Ловим каждое слово Командира.
 И Командир, этот, знаете, стареющий дядя, для которого война – лишь изящное нажатие на клавишу компьютера, не больше, сидит себе в плетеном кресле в окружении адьютантов и знай себе пьет свой кофе из чашечки.
 И Боже, что у него за форма!
 Сейчас ночь, но нас подняли и снова построили в шеренги. Так же было и вчера, и позавчера, и много-много ночей назад. Но говорят, что сейчас произойдет Главное. Говорят, сейчас будут кидать жребий. Вокруг нас, между нами рыщут адьютанты и проверяют правильность выполнения команды «СМИРНО!».
 Услышав свое имя, я торопливо взорвал горло коротким криком «ЕСТЬ!», вышел из строя и промаршировал по направлению к адьютантам. Адьютанты глядели на меня светлыми равнодушными глазами.
 Мне протянули меховую, с подпалинами шапку.
 Я зажмурил распахнутые глаза, ткнул куда-то пальцем и думал, что этого достаточно.
 - Это, - сказал я адьютантам. - Я выбираю это.
 Мне сказали:
 - Нет.
 И, почему-то смутившись, добавили:
 - Пальца мало, пальцем не нащупаешь, не запомнишь. Давай всей пятерней.
 От многократных касаний шапка плохо пахнет и унылым и безнадежным видом больше напоминает дохлую кошку. Но я подчинился, и каждый бы подчинился, когда распоряжаются Такие адьютанты Такого командира. Раскрыв глаза и посмотрев на билетик, я ощутил еще тысячу глаз за плечом, глаз ничего не выражающих, кроме неподдельного интереса и еще немного косивших, потому как из-за плеча. И я не попросил тут же переиграть, хотя мог попросить, тут же, на месте, упасть на колени и громко просить, бить кулаками землю, не приводя никаких доводов в свою пользу, просто и только умолять. Но я сам отрапортовал о готовности на перекличке - "Есть!", выбор был сделан, соседям он показался неудачным, ответственность, как пощечина, краснеет на моем затылке.
 Ответственность - это ожидание хорошей погоды, когда Гидрометцентра больше нет, это сдача на хранение всех знаков отличия и умение забыть пароль, это способность вербовки, когда нечем заплатить и дальше порога не пускают. Это то, что приходит после выбора, а я помню свой выбор на шероховатость, я сделаю все.
 Я тереблю в ладони несчастный билетик, сворачиваю его в трубочку, выслушиваю последний инструктаж. Все эти пункты, параграфы, предостережения и похлопывания по плечу не достигают своей цели - приободрить, но Им хочется, чтобы все выглядело именно так.
 - Что меня ждет? - говорил я адьютантам, - Почему вы прячете глаза?
 Адьютанты молчали. Шептались о чем-то, а потом говорили:
 - Хочешь, мы соберем тебе парашют?
 - Нет, - говорил я, - не надо. Парашют соберу сам, – и меня оставляли в покое.
 А потом был банкет, в честь начала пути, в честь начала маневров, но с банкета я удрал, не хотел сидеть со всеми. Я и так знал, что мне делать, куда идти. Условия контракта намагничены на корочку головного мозга, а ждать других, ждать, пока они напьются и проспятся, просто не имело смысла.
Я представил себе их утренние хмурые, похмельные лица и хриплые, недовольные голоса: «Где мой лазерный бластер?», «Где мои солярные батареи?», «Кто трогал мой крем для обуви?», «Где мое зеркало?» и т.д.
 Я удрал с банкета и окунулся в лес.

 Студеные предрассветные запахи будоражили мои девственные, восприимчивые ко всему датчики. Путаные, бестолково растущие дерева. Тактика выжженной земли – мой конек. Я сказал себе, что еще не время и застегнулся на все пуговицы – тогда у меня было много пуговиц, и подтянул некоторые винты. Упругий грунт чутко реагировал на мои шаги. Радость движения разливалась от сердца до кончиков пальцев ног, мощь росла. Хотелось завалить медведя.
 Ко мне привязалась собака, но вскоре околела. Иногда я подкармливал ее, иногда обучал командам, но в общем, она так и осталась дикой. Она попала в болото, и там, видно, околела, Амен.
 Потом навалилась усталость, и день подошел к концу. Я наврал на диктофон об увиденном и прожитом. Получилось длинновато, а мне надо экономить пленку. Вынул карту, сделал кое-какие пометки. Тщательный анализ показал, что я сбился с курса. Черт! Я и так зашел слишком далеко, и мой козырь – выигрыш времени – ужаснул меня. Срезать здесь негде. Пробиваться к нашим тоже небезопасно, я знаю, на что способны эти заметно поредевшие миллионы. Вернуться и начать заново. Ничего больше.
 В мозгу вновь всплыли условия контракта.
 Я стер с пленки записанное. И тут же пожалел. О ночлеге не может быть и речи. Разорил лагерь, обернулся на сто восемьдесят градусов и двинул.

 Приводимые ниже сведения можно опустить: речь пойдет об уничтожении раз достигнутого.

 Прелести возвращения.
 Чтобы не вляпаться во что-нибудь похожее, я иду по своим следам, какое счастье. Имея в поле зрения два правых следа, я не решаюсь на перемещение, не найдя промежуточного левого. Правой-левой, топ-топ. Слишком многое поставлено на карту.
 Скоро потеплеет, и я выйду на финишную прямую к исходной точке. Если расчеты не врут. Без спешки. Спокойней. Узнаю ли я старт? Там должны будут оборваться мои следы. Начаться. Правой-левой. Мне был положен направляющий толчок, я им не воспользовался. Брюки раздувались, как паруса, ремни поскрипывали, я открывал коробочку и подкачивал себя энтузиазмом.
 К самому началу можно не подходить. Достаточно время от времени подниматься на цыпочки, и, если в одну из «цыпочек» мне удастся разглядеть START, значит, я сэкономил. Я посмотрел в бинокль. Получилось ближе. Видеопамять.
 Я бодро начал, я видел других, я знаю, что могу больше. Здесь прошла лошадь. Я набрался опыта. Это хорошо. А то, что я удрал с банкета, это я правильно сделал. А еще у меня есть связь. Черный, продолговатый ящичек. Но кто меня выслушает? Я еще ни разу не выходил в эфир. Но иногда, ночью, я осторожно подключаюсь к сети и внимательно вслушиваюсь в глухое бульканье наушников. Помехи. Гул…

 Несколько раз, неважно сколько раз, меня подбрасывало взрывной волной. Самих взрывов я не видел, не знаю также, чьи интересы представляли эти бомбы. Последний раз я упал далеко не навзничьи четыре последующих дня провел в молчании. Приземлился я, сгруппировавшись. Руки запутались в ремне, орудие больно ударило в грудь. Я затаился в ложбине и задумался. Может, одно из этих падений сбило меня с курса? Или все падения, каждое по чуть-чуть? Не думаю, что челюсть раздроблена. Вестибулярный аппарат барахлит, а так ничего, ничего страшного. Бывает, сев на траву и раскидав амуницию в пределах видимости, я подолгу выкрикиваю «Вверх!», «Вниз!», «Назад!», «Вперед!», «Полный вперед!» Рот уставал, язык превращался в лепешку, постепенно я умолкал. Иногда я издавал по звуку в полтора часа, иногда не издавал не звука.
 Я никогда не научусь толком говорить. Зачем меня отправили? Имею ли я право рассуждать? Условия контракта…нет, не могу вспомнить.

 Открытие сегодняшнего дня: приборы врут. Открытие номер два: что-то все время, пока я шел, вываливалось из моего кармана. Вываливается и сейчас.
 Временами я как бы отключаюсь и помню то, чего не было, перед глазами моими проносятся образы, которые я не видел, ласковые мелодии, которые я не слышал. Я так полагаю, вся эта дребедень записана на моей материнской плате, но не проинсталлированна. И только особая намагниченность пространства хаотично открывает некие файлы подсознания, отсюда и образы.
Приходя в себя я вижу, что забрел в какой-то лесоповал. Кажется невероятным, чтобы я инициировал стихийное бедствие, но вот, поди ж ты, каюсь, в этом не было необходимости, Амен.
 Я покидал приборы в мешок, повертел над головой и извлек приборы на свет божий. Первый же прибор показал, что…
Вот, опять, опять, как я и предупреждал, та же отключка… … …………….. … …. .. те же образы... ... ... ... ... те же запахи... .

... ... Ах, эти люди ... ...лучше держаться подальше ... обратно в лес, ведь захотят догнать ... сначала один ... ... потом еще... ... придется отстреливаться ... ... ... они спросят себя «Зачем?» ... ... ... ... но это потом... ... потом все будет по-другому... а сейчас – по знакомым тропинкам ... ... ... мимо сигаретных картонок ... мимо жестяных банок – вначале ... а дальше то же, но реже... и блеклость красок радует глаз. ... ... ... радует глаз... радует гллазз... ... радду-у-ует гллла-аззз... ллаззз... глллаааазззз... ... .... ... .... ...
 …Я пришел в себя. Что-то произошло. Не знаю, что. Не знаю, каким образом, где, ничего не знаю. Кажется, прихожу в себя. Что это было? Было?

 А может, меня просто подставили, как подставили многих, мы просили переиграть, очень просили, нам не дали. Кто водил?
 Был голос: «Любой ценой». И я повторил: «Любой ценой». И еще:
 - Ты голоден? – это мне.
 - Нет.
 - Выверни карманы, - это снова мне.
 И вышел.Топ-топ.

 …Топ-топ. Могут ли меня уничтожить? Вряд ли. Я есть. Я вышел из под контроля. Адьютанты бесконечно далеко, они не могут меня достать и говорят друг дружке: «Он имеет право на существование». Однако, предположим, возникла какая-никакая причина, даже не причина, а просто им так захотелось. Просто я что-то не выполнил. Не уложился в рамки, выпал из поля зрения, системная ошибка. А? Договариваются, что место свободно и выпускают дублера. Пожалуй, так оно и есть. Позаботились ли они о внешнем сходстве? Возможно, он тоже идет по моим следам и когда-нибудь мы столкнемся лбами. Он будет изрядно удивлен. Кто выстрелит первым? Может, мы поладим? Может, мы займемся чем-то другим?

 ... ... Затаившись за деревом, сжимая автомат, ждать нападения со всех сторон. Ждать. Не дождавшись, двинуться наугад. Получить достойный отпор. Расстрелять весь магазин, то есть почти весь магазин. Последний патрон, то есть предпоследний патрон – для того, кто водил. Последний патрон – тоже для того, кто водил, контрольный выстрел в затылок. Каблуком по трупу – удовлетворенно. И вновь это красное небо…

 …Ша-ла-ла. У меня привал, в который раз у меня привал. Я подошел к реке и опустился на траву. Если и была некая спесь, то она сбита, как и бедные мои ноги. Все козыри вышли. Дождь льет, не переставая. Я не способен спрогнозировать что-то стоящее. Подарки судьбы или палки в колеса – все одно, одно либо другое. Позиция стремительно упрощается. Лишние фигуры убраны с доски. Я устал. Девизы уступили место молитвам. Я охрип. Оставим молитвы: разумеется, когда-нибудь мы разыграем и эту карту. Я обращаю взор внутрь. Временами я открываю в себе новые свойства, эти милые моему сердцу паранормальные явления, могущие собрать толпу зевак на ярмарке. Большинство из них проходит бесследно, некоторые же, так и не поддавшись контролю, проникают слишком глубоко, путают карты. Мой компьютер не работает. Я на грани срыва. Я устал помогать слабым, я буду помогать сильным. Все, хватит, пора идти. Правой-левой…Что такое? Так. Это не мои следы. ТРОПА.

 - 2 -
 Толчок в спину – и вот я здесь, и дверь заперта, назовем это толчком. Кажется, прикладом. Кажется, по голове. Или в спину? Или ногой по заднице? – не важно, счетчик пошел, и мне присвоен идентификационный номер. Я не хотел. Как все началось?.. Нет никакого горизонта. Есть стена. Солидоловое слово «ХОРОШО» на уровне груди. Что за стеной – не знаю, не вижу, не узнаю, не хочу. Без сомнения, я супер. Запах паленой шерсти и скулеж из-за угла. Порция беременных кошек на трубах. Я не охотник до приключений. Держусь правой стороны, или левой стороны. Коридор пуст. Надеваю противогаз и вышибаю ногой дверь. Я вхожу – у них затянувшийся анабиоз. Они еще проснутся, и тогда я не подведу. Все могло быть по-другому, все могло быть гораздо хуже, банзай. В минуты слабости тешу себя кроссвордом. Скорость. Плавность. Рука на пульте, а те давно открыли по мне огонь. Глаза застилает зеленое. В конце прохода маячит цель-силуэт, рвусь туда. Ввинчиваюсь в спираль, позабыв о миротворческой миссии, с грудой железного хлама за спиной. Если я укокошу, если я ушинкую всех этих ублюдков, мне и тогда будет мало. Входной билет мы, конечно, сохраним, мы сохраним его на память. Стена справа исчезает, пустырь. Иногда ползком, иногда вприпрыжку, перемежая валериановые капли с кокаином, пересекаю открытое пространство. Успеваю подобрать чужой предмет и тут же выбросить за ненадобностью. Взрыв. А ведь… Еще взрыв. То была связка гранат, кажется, оттого и даблвзрыв. О, аварийный выход! Заперто.
 ...Пугаясь вспышек, подобно взбесившемуся и раненому, к счастью, смертельно раненому животному, он неуклюже озирался - новая порция огня сзади, он дико устремлялся вперед, то ли от страха, то ли от желания победить, круги повторялись.
 Скоро я закончу убивать. Сбрасываю с себя лишнее, и нужные, нужные куски! прощаясь, покидают меня навсегда, черт, я принял их за балласт. Пробую карабкаться по стене. Лечу вниз. Это я умею. Секунду назад здесь был пол, всего секунду назад… Шмяк. Плюю на опасность, плюю на невзгоды, ищу сортир. "ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ". Обгаженная дверная ручка. Дрожь в пальцах, фаланги вплетаются друг в дружку, а что, если и тут закрыто? Вхожу. И тут - рычаг, кнопка. Дергаю, выжимаю, включаю, раскачиваю, запускаю весь механизм. Цепь, стекло, подпорки - все работает на перегрузке. Визг сирен, патруль требует пароль, видали? Ныряю в канализационный люк. Ползу - сначала вниз, затем куда-то вбок, потом обратно вверх, путаюсь в колючей проволоке, капкан. Но что это? - кто-то тянет меня к себе, он сильнее меня. Кричу от боли в ноге. Слепящий белый свет и FINISH.
 Незримые хранители расставляют все по местам, я перехожу на новый уровень, а нога - Б-г с ней, мне выдадут другую ногу.