31. сказка про белого крыса и суслика-нувориша

СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА И СУСЛИКА-НУВОРИША.
 
 
 
 Белый Крыс с недавнего времени на Скотном Дворе слыл известным писателем. Ещё б - он и мемуары писать мастак, и труды научные. Сам Учёный Гусь без него не обходится. А уж когда старосте Кеше его родословную сочинил, в коей происхождение Индюка от самого Павлина Благородного вывел, писательский авторитет Крысов вознёсся до величин небывалых. Да и мало сказать, что авторитет, а ещё благ прочих поимел через то от благодарного старосты преизрядно. Всеж талант, как видно, в ловких да умелых руках не только прокормить, а и, даже, обогатить может.
 И вот однажды, по осени это было, заявился на Скотный Двор Суслик, что в Широком Поле жил-поживал. Сам толст, ряха отъетая, аж лоснится, даже глаз не видно. Размерами уж вроде и не Суслик, а цельный Свин Морской. Прямым ходом к Крысу:
 - Это ты, что ль, тот самый писака, который родословные пишет? - так это развязно да с высоты своего достатка и благосостояния сквозь зубы процедил Суслик.
 - Мы с Вами, милостивый государь, из одной плошки на брудершафт не пили, а посему Вашего запанибратства принять никак не могу, - обиделся Белый Крыс. - Извольте покинуть территорию. Иначе придётся прибегнуть к помощи охраны, - и на будку, в которой Полкан мирно посапывал, покосился.
 - Да я... Да ежели что сказал не так - извиняйте, - заторопился дать задний ход Суслик. - Я же не по злому умыслу, а от невежества и неловкости. Мы же, Суслы, в гимназиях не обучались. Мы всё по простому. Так что не примите близко к сердцу, ежели что не так. Я же по делу, с поклоном, уважением и благодарностью.
 - По какому такому делу? - несколько смягчился Белый Крыс, но продолжал смотреть сторого и сурово.
 - Слух до нас дошёл, что Вы родословную для Индюка, старосты вашенского, написать изволили, - не было в речах Суслика теперь ни спеси, ни высокомерия. Это, видать, в крови у хамов, сытых да зажравшихся - как прикрикнут на них строго - смирными становятся и покладистыми. - Может, и нашего, Суслячьего рода историю отобразить съумеете? Мы за ценой не постоим! - торопливо добавил присмиревший проситель.
 Аргумент, что и говорить, весомый. Торговались долго. Белый Крыс за непочтительное начальное обращение такую сперва цену заломил, что аж сам удивился собственной наглости. Потом, понятно, сбавил, но всё равно гонорар получился нешуточный. И аванс взял изрядный, зерном. Суслик провиант с легкой душой отдавал. Видать, урожай в Широком Поле по году нонешнему богатый уродился.
 Времени заказчик дал до весны, упирая на то, что на зиму с подругой-полюбовницей в знойную Флоридщину уезжает, что на Дальних Западных Выселках...
 "- Ага, - подумал про себя Крыс. - знаем мы эту Флоридщину... В норку, и дрыхнуть, пузо чесать. Вот и весь круиз Суслячий." - Но вслух скепсис не выказал, всеж клиент выгодный, почто его смущать наперед?
 И принялся Белый Крыс за работу. Ух, как принялся! Благо, и время не поджимало, и вдохновение снизошло. Сидит, напевает себе под нос: "- Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать!.." и строчит, строчит, строчит...
 Некоторые перлы нового труда ему самому понравились. Особливо те моменты, где он Прародителя Суслячьего от Драгоценной Шиншиллы и Заморского Капибара произвёл. И, когда колор да экстерьер внешности Суслов разбирал, высказал смелое предположение, что есть большая вероятность обнаружения родства с самим Царём Скотов и Зверей Львом. Этот пассаж Белому Крысу особенно понравился. Он его даже Учёному Гусю вслух зачитывал. Тот выслушал внимательно, одобрил, решпект высказал, да несколько дельных мыслей вставил. Особливо про то, что про родство со Львом надобно отдельное исследование писать, вторым томом. За отдельную плату, разумеется.
 Долго ли, коротко ли, а весна-то ужо и подошла. Травка первая робко зазеленела, подснежники там всякие... Тут и Суслик пожаловал. Белый Крыс, не дав ему и слова молвить, стал труд свой нешуточный презентовать-зачитывать. Графики-таблицы под нос суёт, тщательно выписанным генеалогическим деревом Суслов хвалится. И про Капибару, и про Шиншиллу доложил. На Льва особый упор сделал. Намекнул про дальнейшие исследования, и про перспективы открывающиеся. Дескать, это уже не просто благородство Суслячьего происхождения выказывает, а бери выше! Как бы уже и законный Наследник Трона в Широком Поле имеет место быть.
 Суслик всё выслушал с редким невниманием. И, вопреки ожиданиям автора биографии, даже Львом Царственным не воодушевился. Мялся, заикался, смущенно и робко, глаза в торону отводя, да и вдруг аванс несмело попросил воротить.
 Только тут Белый Крыс внимание обратил, что Суслик то на самого себя не похож. То приходил "хозяин жизни" и "поперек себя шире", а тут стоит тощий, облезлый, рёбра острые сквозь шкурку торчат, ветром бедолагу качает. Чисто привидение какое!
 Куда весь его прошлый гонор подевался!? Стоит этакий бедный родственник, в глаза просяще заглядывает, через слово поклоны до земли бьет, "барином" называет...
 - Вы уж, того-этого, не взыщите, барин... Поиздержался я маленько, проел капитал. Виноват. Не до титулов мне нонче. Живым бы быть, до следющего урожая ноги не протянуть... Смилуйтесь, ваш-ство, возверните хоть малую толику! Детки малые голодают, жена поедом ест... - и расплакался горько...
 Растерялся Белый Крыс. А как же гонорар, коего он всю зиму ждал-предвкушал? Отменяется, что ль? Ужель и впрямь, заместо того, чтоб мирно спать-посапывать, Сусл на зиму во Флоридщину катался? Эко, как дело то повернулось. От растерянности этой двумя сухими хлебными корками Суслику расщедрился, да заскорузлый кусок сыру впридачу пожертвовал.
 Заикнулся было Сусл о том что мало, вроде, но тут уж на него Крыс Полкана и спустил. Взашей со Двора, да на пинках в Широкое Поле просителя спровадили. А вслед "побирушкой", да "нищебродом" обозвали.
 Родословную, над которой всю зиму корпел, Белый Крыс не без выгоды Хомяку сбыл, кой-чего переправив. Нехай теперь он Королевскую корону примеряет.
 А для себя в мемуары такую мораль записал: " Богатство - тлен! Но и без оного туго." И еще: "Деньги умей наперед считать, что бы после на сухие корки не зариться"
 А касательно Хомяка ничего не написал, лишь усмехнулся в белые усы...
 
 Тут и сказочке конец.