Вопрос

Вопрос.

Вопрос. Один единственный вопрос. Он простой. Но только с виду. К нему так просто не подступишься. Я на него пытаюсь ответить уже 3 года. Время от времени возникают разные варианты ответов. Но все время сомневаюсь, не уверен в правильности выбора. И ничего поэтому не делаю. А жуткий комок в горле не даёт расслабиться ни на секунду. Он все время там.
Что делать?!!!

Черт, время уже 3 часа ночи.... А я все не могу уснуть... Мысли какие-то в голову лезут...
О чем? Да о ерунде , отделившейся от моей жизни, как шелуха с жареных семечек... Все эти дурацкие воспоминания о прошлой работе тренером, консультантом по продажам, менеджером клуба, потом о девушке, с которой прожил целых 2 года, а потом расстался без всяких сожалений всего-лишь за один день, о друзьях, которые слетаются как мухи на мед, когда у тебя есть чем поживиться, о переделках, в которые попадал... Постепенно шелуха превращается в более серьёзную оболочку...
В человеческую кожу, которую медленно сдирает кто-то неумолимый и безжалостный...
Периодически клонит в сон. Кажется, вот сейчас, уже должен, просто обязан провалиться в темную ласковую благодать, но потом опять все тело вздрагивает, мышцы потряхивает остаточная дневная нервная деятельность, и опять в голову лезет очередное воспоминание...

Стою перед белой, отделанной пластиком дверью. На двери красивая, под бронзу отделанная табличка, лаконичная такая: Офис 303. На этаже тишина, коридор просторный, в нем можно устроить урок бальных танцев, если вознинет такая блажь в голове управляющего департаментом. В холле перед дверью стоит, сверкая натертой кожей роскошный диван, а рядом с ним стеклянный столик с подборкой журналов моды, красоты и здоровья, и элитного жилья. Интересно: их кто-нибудь читает для того чтобы воспользоваться этими советами по покупке квартиры в центре? Вряд ли... У тех, кто вынужден здесь ждать вызова в кабинет никогда не будет таких денег, потому, что они всего лишь наёмные работники. Так, что журналы эти просто дань девизу кампании: "Живи и процветай!". Только сейчас в голову стукнуло, как резиновой дубинкой, больно и оглушающе, что этот девиз для управляющих кампанией и богатых клиентов, а нам, жалким наемным работникам этот девиз не подходит, ох как не подходит. Я не знаю точно, что ждет меня за этой дверью. Когда я стоял перед ней в первый раз 3 года назад, мне было всего 22 года, я был полон иллюзий, радужных надежд и совершенно не умел вести деловые переговоры. Одно я знаю точно: на этот раз мне, возможно, придется искать другую работу.
Блин!
Надо заходить, уже ровно 10:00... Кратко стучу в белый пластик, и тут же вхожу прикрывая за собой дверь. В кампании не принято уделять много внимания условностям, даже президента на корпоративных вечеринках можно запросто называть по имени.
Вежливо здороваюсь, прохожу в кабинет. Меня так же вежливо приветствуют и просят присаживаться. Вице президент не одна, с ней ещё менеджер по развитию и новая начальница моего департамента. Сажусь в кресло, оно слегка скрипит кожей и приятно охватывает тело, хочется откинуться, но из подсознания доносится мысль, что не стоит этого делать - появится эффект расслабления и рассредоточенности. А мне это сейчас может помешать. Поэтому смещаюсь немного на край кресла и сижу с прямой спиной.
Смотрю в лицо вице президента и понимаю, что сейчас она скажет что-то очень для меня неприятное, у неё такое выражение, будто она проглотила кол, а теперь боится, что если сделает лишнее движение, то неминуемо получит травму внутренних органов. Короче она себе уже что-то решила, накрутила себя, а теперь мне только остаётся выслушать её, пару раз дернуться для порядка, но с колеи её бронепоезда мне уже никуда не деться, он меня снесет.
- Тебе наверное уже понятно о чем пойдёт речь?
Вопрос риторический, я прекрасно знаю, что не справился с новым назначением.
Но все равно играю под тупого.
- Очень примерно.
Они даже не переглянулись, все, как один уставились на меня с сочувствующими лицами, мне даже захотелось пошутить, чтобы убрать скорбь с этих лицемерных рож, но я этого не делаю: давным давно известно - работодатель понимает только свой юмор.
- В общем, вопрос о твоем увольнении обсуждается очень давно, уже несколько месяцев.
Несмотря на то, что я был готов к такому развитию событий, внутри все собралось в один гадкий, мокрый комок, а потом он начал подниматься откуда-то снизу в грудь, а потом натужно, рывками начал проталкиваться все выше к горлу. Я не стал делать паузы, тут же переспросил быстро, подсевшим голосом:
- Вы что-нибудь решили?
- Кампании очень невыгодно терять специалистов такого уровня. Затраты на ваше обучение очень высоки, да и найти талантливого человека сейчас очень тяжело. Мы хотим предложить тебе перейти на преподавательскую деятельность.
Внутри все обрывается... Вот оно. Начало конца. Потом меня ожидает стопроцентное увольнение, потому, что я не смогу нормально работать за те мизерные ставки, которые предлагаюся в академии преподавателям, а все денежные места в академии уже давно заняты другими.
Мысли начинают стремительный разбег...
Это унизительно. Стать преподавателем из менеджера целого департамента, когда ты уже управлял тремя десятками различных специалистов, решал кого принять на работу, а кого уволить, кому прибавить в зарплате, а кому назначить строгий выговор, строил космические планы продаж на сотни тысяч долларов, продумывал стратегии и тактики сезонных скидок.
В любой крупной корпорации, если ты хоть раз был понижен в должности,
наверх, как правило путь заказан!
Все будут просто смеяться надо мной, нет, не в открытую, тайком, между собой, во время кратких обеденных перерывов и в курилках!
Решение приходит разом и поток мыслей обрывается. В голове становится пусто и пронзительно холодно.
- Знаете, меня не устраивают стандартные преподавательские ставки, сколько вы намерены платить мне?
Я действую без всяких правил, и так ясно, что мне здесь уже не работать.
Новая начальница департамента, скотина, как она могла? Я же помог ей устроиться сюда! А она меня планомерно топила все эти долгих два месяца до этого последнего разговора. Мне говорили знающие люди, что она собирает свою команду для продвижения наверх. Я сам просчитал, что не вписываюсь в её схему развития, что я ей не подхожу из-за своего упрямого характера, и уж точно не буду облизывать её спортивную, подтянутую задницу. Я органически не переношу командующих женщин, тем более когда мне навязывается их мировозрение, их политика...
Голос Вице президента твердеет и становится поучающим. Можно подумать, я сам не знаю, что так с работодателем не разговаривают.
- При разговоре о приеме на работу ты должен сначала предлагать , а потом спрашивать сколько тебе за это заплатят.
Мне становится интересно, а как мне обьяснят, что дважды два равно пяти:
- Значит меня это не интересует, у меня один вопрос,
ведь я для кампании представляю определенную ценность -
я приношу прибыль, не так ли?
Голос становится мягким, но все с теми же поучающими нотками:
- Прибыль? Прибыль от твоей работы не столь велика, как тебе кажется, на самом деле, важна не сама прибыль, а следование рутинным, как тебе кажется процедурам. Глядя, как ты относишься к ведению документации и опаздываешь на работу, остальные тоже расслабляются.
Внутри начинает полыхать глухое возмущение. Ну да, как же!
Благодаря моим "расслаблениям" удалось повысить продажи уже на 120 процентов, работники настолько повысили свои зарплаты, что сами боятся опоздать на работу, или хоть как-то напортачить! Они прекрасно понимают, что их зарплата зависит от них самих!
Ну и хрен с вами! Прекрасно!! Пошли вы все в ...!!!
Спокойно произношу:
- Я увольняюсь.
Мысленно делаю ручкой съемной двухкомнатной квартире на фрунзенской набережной с евроремонтом за счет кампании, машине с водителем, ну и, другим атрибутам преуспевающего молодого человека...
- Может все таки ещё подумаешь? Преподавательская деятельность у нас только развивается, ты имеешь все перспективы стать во главе академии!
- Хорошо, я подумаю.
Хрен вам по всей роже!!!
Чего здесь думать?! И так понятно!!!
Я проиграл эту гонку на пути наверх! Другая команда оказалась быстрее, умнее и организованнее.
Черт, просто набрали ублюдков готовых на все ради лишнего доллара!
Вежливо прощаюсь, комок внутри все-таки протолкнулся к горлу, и, чтобы не показать слабость быстро выхожу из кабинета, спускаюсь на лифте вниз. В лифте какой-то знакомый задает вопросы, машинально на них отвечаю, борюсь с комком. Хочется громко закричать, все равно что именно: выругаться, пропеть матерную частушку... Но сам себя одергиваю, нельзя терять лицо, соберись!
Рубашка под пиджаком уже намокла, хотя в лифте работает кондиционер. Внутреннее напряжение выплескивается за неимением других вариантов в усиленное потоотделение. Увольнение это всегда стресс, и для работника, и для работодателя. То-то они аж втроем собрались, наверное волновались, что разговор один на один может перейти в рукоприкладную плоскость. Такое, как я считал могло вполне произойти - мне даже охранники, наглые наши охранники, которым сам черт не брат, которые могли запросто, если нет пропуска, не пустить начальника на работу, всегда с удовольствием жали руку и вежливо интересовались, как дела. А про пропуск никто из них даже не заикался, чувствовали, что после такого вопроса может произойти, что угодно, от банальной жалобы начальнику департамента охраны до вызова на спарринг в любое удобное время. М-да, по морде получать никто не любит. Видимо на меня накопилось достаточно психологической информации в личном деле, раз против обыкновения работника увольнял не непосредственный начальник, а аж трое начальников, из которых один принадлежал к высшему эшелону власти в кампании. Обычно высший эшелон не занимается такими вопросами - кому охота лишний раз участвовать в неприятной для всех процедуре. В коридоре сразу натыкаюсь на взгляд охранника, он заискивающе улыбается. Черт! Даже он в курсе!
Одно приятно - у нас каждого увольняемого или увольняещегося работника вежливо просят пройти в кабинет начальника охраны кампании, где этому работнику в очень доходчивом кратком монологе обьясняется, что он де такой-то такой-то специалист, и на его обучение за такой-то период времени было потрачено столько-то финансовых средств, и в случае его увольнения, работника то есть, он, в смысле работник обязан возместить эти траты в размере, соответствующем на данный момент стоимости этого обучения по курсу ЦБ РФ, а если не захочет возмещать, то ему показывают его же собственную расписку в данном взятом на себя обязательстве. А что вы хотели? Когда вас принимают на давно желанную работу, Вы разве не подпишите какую-то дурацкую бумажку? А затем кратко обьясняется, что в случае отказа от возмещения этих затрат с Вами может что-то нехорошее случиться. И в большинстве случаев возврат происходит, когда за счет перекупающей работника кампании, когда за счет самого работника. И всем по фигу, что это на самом деле незаконно. У нас страна безправия - кто сильнее, тот и прав! Вот единственный действующий закон! Мне таких предложений, похоже, никто делать не собирается. Знают, что с меня не получить никаких денег. Хотя сумма, я знаю, очень значительная.
Ладно! Хрен с ними ещё раз. Работу я найду в любом случае! Таких специалистов, как я днем с огнем не найдёшь, выберемся как-нибудь. На самом деле я себя в тот момент конечно пытался как-то успокоить, вот и подбирал сам себе аргументы. Черт! Триста раз ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ!
Ну почему я раньше не догадался, что надо самому уволиться, а не доводить до этой унизительной встречи. Я знал по семинарам и курсам менеджеров, что увольнение это серьёзный стресс. Я и сам некоторых уволил. Но меня еще никто никогда не увольнял.
Выхожу на улицу, иду к машине. На разгоряченное лицо дует ветер, бросает в него жесткие, как осколки стекла, снежинки. но сейчас это совсем не напрягает, наоборот, даже легче дышится...
И возникает этот вопрос. Я его боюсь. Но он все равно звучит в моей голове. Кто-то его произносит
рано или поздно. То ли совесть, то ли подсознание, не знаю, мне без разницы в общем. Проблема в том, что я не знаю на него ответа. Комок опять у горла.
- Что делать?!

Время 3 часа 15 минут... Картина заснеженного центра Москвы на бульварном кольце истончается и пропадает, остается вязкое ощущение раздавленности и унижения. Попробую расслабиться, приму горячую ванну, почитаю что-нибудь. Тихонько встаю с кровати - боюсь разбудить спящую на ней девушку. Ей 20 лет, Она красива, темные волосы разметались по подушке, соскользнувший угол одеяла приоткрыл упругую, не по девичьи большую грудь. Тонкие, изящные, в то же время словно вырезанные из вишневого дерева руки наугад попытались кого-то обнять, но не нашли и снова вернулись на свое место. Пухлые губы изогнулись в детской обиде: Вот только что... Он, Самый Любимый, Самый Лучший был здесь, и уже пропал.
Кто это? А-ааа, это же она, с кем я живу уже полгода. Я не люблю её... И никогда не любил наверное...
Но при мысли, что на её лице появится вот это самое обиженное выражение, сразу хочется её обнять, согреть и защитить от всего этого жестокого и несправедливого мира, в котором мы живем. Я сам не знаю, зачем мне это надо, она это чувствует, но больше полагается на меня, на мою уверенность в завтрашнем дне, непробиваемую стойкость в достижении целей и... на мою ненастоящую любовь. Я то знаю, что она ненастоящая. А как можно жить с человеком не любя его? Каждый день лгать ей и самому себе, делать комлименты, дарить цветы, уверять в любви. А самому постоянно задаваться вопросом, могу ли я когда-нибудь полюбить по-настоящему? Не знаете?
И опять этот вопрос. В горле першит - это он, этот гад все время там. Комок в горле.
Что делать?!

Прохожу в ванную, пускаю воду, подбираю напор и температуру, ложусь в горячую, исходящую паром жидкую колыбель, закрываю глаза, пытаюсь расслабиться, но кулаки сами сжимаются от жуткого ощущения тоски по близкому...
Перед внутренним взором возникает взгляд моей умирающей собаки.
Она заболела. Врачи... Чертовы врачи! Они поставили неправильный диагноз и мы сообща, я сам делал любимому животному уколы, держал часами капельницу, пока не была привезена стойка для нее, находил самые лучшие лекарства, мы сами за 4 долгих дня медленно её убили. Когда правильный диагноз стал известен, уже ничего нельзя было сделать. Лекарства вызвали остановку работы почек и накапливаемый в организме яд мочевины и нашатырного спирта поразил все внутренние органы. Вопрос летального исхода был бы решен в течение пары часов. Запах мочи доносился из постоянно приоткрытой, болезненно жаркой пасти моей любимицы. Я никогда это не забуду. А взгляд беззаветно любящих своего убийцу глаз будет постоянно меня преследовать. Она как будто постоянно говорит мне в моих видениях: Ничего страшного! Я все равно люблю тебя, ХОЗЯИН!
После этого я так и не решился завести ещё одного четвероногого друга. Мне это казалось предательством по отношению к ней. После того, как ветеринар усыпил, фактически члена семьи, двумя уколами, я повез на машине холодное тело на дачу и потом 3 часа прорубался по пояс в снегу с лопатой в руках к лесу. Это было самое лучшее место для захоронения. Летом там было необычайно красиво - пели лесные птицы, шумел корабельный лес, недалеко протекала широкая река, не помню её названия. Зимой я ещё 2 часа рыл неглубокую, но достаточно широкую могилу, чтобы в ней поместилось тело собаки весом под центнер, лом не пригодился, земля была рыхлая, и смерзшиеся комки легко отделялись друг от друга.
Не знаю как кто относится к братьям нашим меньшим, а у меня сложилось четкое уверенное отношение - человека могу убить запросто, если надо, голыми руками. В землю вобью по ноздри. А собаку обидеть не могу. Рука не подымается. Я даже когда она изредка попрошайничала у обеденного стола, и то, не мог ей отказать. Руки сами тянулись отдать самый лучший кусок мяса.
Наблюдать, как она судорожно, жадно его проглатывает в одно мгновение, и, тут же, опять облизывается и смотрит на тебя невинными глазами: "Хозяин, это же такой маленький кусочек! А у тебя там, в тарелке, ещё много вкусного и сочного, а я такая голодная, такая голодная, что прямо сил никаких нет, дай ещё? Ну, Пожалуйста!!!". Потом ласково потрепать за большую лохматую голову, заглянуть в любящие глаза и сказать в ответ: "Ты съела уже почти килограмм мяса - попа слипнется!"
А затем не выдержать укоряющего взора и дать ещё немного, а потом ещё немного. Пока не выясняется, что все съедено, и больше ничего нет. Нет, лучше собаки нет животного на земле, за случайно оброненную ласку, даже просто взгляд на нее, она готова землю рыть для хозяина, пойти с ним на край света и обратно... А если ты не обращаешь на неё внимания, проходишь мимо, это живое существо от ощущения, что чем-то расстроила своего хозяина готово завыть от тоски и чувства неизбывной вины. Бегает везде за тобой, заглядывает в глаза, толкает головой под руку и все твои проблемы отходят на второй план, потому, что вдруг понимаешь... Ведь есть на свете существо, которое никогда, и ни при каких обстоятельствах не предаст и не забудет. И будет всем своим большим и могучим телом волкодава защищать тебя от всех невзгод.
Воспоминание постепенно уходит, растворяется в новом...
Это новое ещё хуже всех предыдущих, вместе взятых...
Мой брат. Мой младший брат. Как я до сих пор выхожу из подъезда и спокойно смотрю на то место под окнами, где всего 2 года назад, лежало тело близкого мне человека. Мы с ним прошли слишком много, чтобы я поверил в самоубийство. Он был сильный, гораздо сильнее меня, и в физическом, и в моральном смысле тоже наверное. Его сильное, молодое и красивое тело было настолько исковеркано, что я никогда бы не поверил ни судебному эксперту, ни следователю, что такие травмы можно получить при падении с тринадцатого этажа. И правильно сделал. Потому, что трое подонков из наркомира оказались сильнее. Опытнее. Мразь, не признающая никаких заповедей, убила человека за то, что испугалась утечки информации о поставке товара.
Брат узнал об этом случайно - кто-то проболтался из бывших друзей. Которые теперь занимаются поставкой и сбытом наркотиков в нашем городе. А во время ссоры по поводу возврата денежного долга, он в запальчивости пообещал наркодилеру, что все расскажет в соответствующих органах, если тот не отдаст деньги. Я все выяснил. Напряг все свои связи среди сильных нашего города. Просчитал все варианты, сопоставил все факты. И понял кто мог отдать приказ. Но что толку...
Сделать я ничего не могу- в милицию идти бесполезно, меня даже не допрашивали по этому делу, сразу понятно, что им было четко сказано - самоубийство и точка. Самому вершить справедливость, как в голливудских боевиках тоже не получится. Как выяснить адрес человека, если ты только имя его знаешь и пару мест, где он может появляться, а как он выглядит точно, выяснить не удалось? А что ты будешь делать с трупом? Повезешь закапывать в лес? Это ведь тоже работа не для новичка.
Я никогда не занимался подобными вещами. А вы? Да и бог с ним, с риском. С риском сесть в тюрьму на многие годы, потерять здоровье на тюремных нарах. Лишь бы не чувствовать больше этого разрывающего грудь ощущения собственной никчемности и бесполезности. Ведь все мы выращены на историях, фильмах и книгах, где так красочно описаны святые узы братства, неотвратимая месть ублюдкам, которые посмели забрать дорогого тебе человека.
Опять лицо брата, живого, с веселыми, ироничными глазами. Упрямый подбородок. Мощное тело атлета.
Смена образа.
Лицо брата, мертвого. От удара об асфальт, нос вмялся в череп, одна скула раздроблена. На затылке с десяток рубленых ран, не оставляющих никаких сомнений, что сделал он это не сам. Длинная рваная рана вдоль всей спины, которую я увидел только в морге.
Красная пелена застилает глаза, все тело напряжено, готово крушить, рвать на куски, резать и душить...
Бессильная ярость нескоро уступает место трезвому расчёту - если не можешь сделать сам, пусть сделает кто-нибудь, кто может. Для этого нужны деньги и профессиональный убийца. Необходимо получить все нужные связи и возможности.
Вот и пытаюсь заработать денег, чтобы отомстить убийцам своего брата, работаю на созданием собственного бизнеса, но, как и все в нашей стране, процесс затягивается, происходит по каким-то дурацким правилам, которые я никак не могу понять. Почему, если вы скажем заключили сделку и внесли предоплату, как ранее договаривались, вам приходится потом бегать за поставщиком и уговаривать, а иногда и угрожать физической расправой, чтобы он наконец выполнил то, что сам же клятвенно и обещал сделать, А? Не знаете?
Опять он. Этот непокорный мне вопрос. Я уже готов выть и рвать на себе волосы. Я готов отдать все свои деньги и имущество. Кому угодно. Лишь бы он ответил на него. А комок уже превратился в ледяной ком, он не дает дышать, хочется выцарапать его у себя из горла.
Что делать?!
Я тоже не знаю...
3 часа 30 минут. Звонок на мобильный. Нажимаю кнопку ответа:
- Да!
- Братуха, помогай, меня избили!
По голосу определяю, что друг сильно пьян.
- Сколько их?
Из трубки на дальнем фоне слышны ещё чьи-то голоса, но разобрать что-нибудь невозможно.
- 5-6 человек, все молодые.
5-6 человек это немного, значит разговор получится.
Наконец кто-то пьяным голосом произносит: ну давай, зови своих, кто там за тебя приедет?
Мы и с ними разберемся!
- У них оружие есть?
- Только ножи и бутылки из под пива.
Ножи, это серьезно, да и друг этот мне просто так не будет звонить посреди ночи.
- Ты один?
- С подругой.
С подругой. Это не очень хорошо, что с подругой. Подруги имеют обыкновение громко кричать, привлекать внимание, нарываться на конфликт, не следить за словами при разговоре, а потом по морде получает, как правило мужской пол.
- Где?
- На проспекте, загс, второй подъезд.
Быстро высчитываю время.
- Буду через 10 минут.
- Хорошо, жду.
Быстро вытираюсь, одеваю спортивный костюм, кроссовки. На бегу без раздумий хватаю пистолет, проверяю обойму, досылаю патрон, и ставлю на предохранитель, сую за пояс, так, чтобы удобно было достать правой рукой. Закрываю двери в квартиру, бегу по лестнице - всего 3 этаж, так быстрее, чем на лифте, выскакиваю на улицу и так же, бегом, сажусь в машину. Завожу мотор, не прогреваю, времени нет, неизвестно, что там происходит сейчас. Еду сразу, шины неодобрительно взвизгивают, фары на мгновение из темноты выхватывают испуганного пьяного соседа и тут же все это сменяется видом центрального проспекта. На улице темно, фонари не горят, только в некоторых окнах домов горит свет. Дорога сухая, поэтому сразу разгоняюсь до 160 км/час и еду на место.
Подъезжаю к дому, где ЗАГС. Это многоэтажка, подъездов на 10. Подъезды со стороны двора. Второй подъезд ближе к автовокзалу. Заезжаю со стороны автовокзала. Медленно, до встречи ещё 2 минуты, еду ко второму подъезду. Там толпа, пересчитал, получилось 15 человек вместе с другом и подругой, с ними тоже одна девушка. Итого 12 человек, 12 потенциальных противников. Все действительно молодые, и скорее всего меня не знают. Фонарь скупо освещает лица. Значит, пока я ехал, они уже оповестили своих и тоже выдернули с какой-то гулянки. Останавливаюсь, глушу мотор, ключи в карман. Резко выхожу из машины. На ходу смотрю на руки - у нескольких человек бутылки в руках, явно не пустые, значит здесь все пьяные. Все смотрят на меня и начинают двигаться ко мне. Все может очень плохо кончиться. Нехорошее чувство поднялось из низа живота и холодком замерло в груди. Но дальше не пошло. Я уже себя накрутил, пока вылезал из машины. Адреналин молотом ударил в голову, стало жарко, хотя на улице градусов 5 всего, а я в легкой спортивной куртке на простую майку безрукавку. В какой-то момент, появляется желание достать пистолет. Но адреналин работает безотказно - мысли четкие, как будто вырублены в холодном воздухе. Выделяю в толпе вожака - он самый наглый и самый трезвый, знает, что пить вредно, что реакция и мышление замедляются. Глядя ему в глаза, с металлом в голосе, задаю вопрос:
- Ну, кто здесь смелый?!
Я угадал, в смысле с вожаком. Он явно напуган. Похоже все-таки слышал обо мне, или где-то видел в драке. Он тянет мне руку, хочет поздороваться. Я не протягиваю в ответ руки. В этот момент я вижу своего друга. Лицо у него попорчено основательно. На лбу выросли 3 шишки, такие бывают от ударов ногами, кулаком не получится. Губы похожи на короткую лиловую бахрому, в полумраке фонарного света они кажутся черными, под глазом хороший полновесный фингал. До меня доходит смысл этих изменений в его внешности. Я знаю, у него на завтра назначена встреча, от неё зависит слишком многое, в том числе и для меня. А ещё вот что: такие синяки не бывают от профессиональных ударов. Как правило если бить быстро и точно, следов почти нет, если конечно ничего не сломать, но в сознание человек придет не скоро. И голова потом пару дней гудит, как колокол. Вглядываюсь в лицо вожака пристальней, и тут до меня доходит ещё один факт. Они не просто молодые отморозки.
Они все как на подбор из этого нового поколения ночной молодежи: тощие, килограммов по 65-70 весом, цыплячьи шейки, бритые затылки, гонор, как им кажется, как у серьезных людей. А когда возьмешь такого за грудки, встряхнешь так, что кости захрустят, и зубы клацнут друг об друга, он вдруг становится тем, кто он есть на самом деле - мешком дерьма. Но их все-таки дюжина, а я один. Такой толпой не то, что одного завалить можно, а то и троих, таких как я. Все это мелькает в голове за две секунды.
Вожак все ещё тянет руку. Он думает, что со мной можно договориться. Ну что же, пускай думает, ему это дело полезно. Только я не знаю ответа на один вопрос...
Если синяки, да шишки, и пройдут через неделю, завтрашняя встреча сорвана точно. Все конец фильма. Я не знаю ответа на вопрос... Как это решить?
Что делать?!
Как всегда, под адреналином, пока думаешь, язык сам работает без подсказки:
- Я не знаю тебя, поэтому не здороваюсь за руку. Так что не тяни зря.
- Хорошо, я готов говорить, можно?
Непонятно почему он пытается разговаривать, их больше, они заведомо сильнее.
Здесь что-то не так.
- Говори
- дело было так....
Далее по пунктам следует: Пьянка, мой друг с подругой пришли в гости, в результате, как всегда, слово за слово, известным органом по столу...
Я уже почти не слушаю его банальных объяснений. Лихорадочно додумываю мысль, она пытается ускользнуть, но имя произнесенное в разговоре странным образом возвращает меня к моим кошмарам. Тут к вожаку подходят ещё двое. Странно, почему теперь все трое стоящих передо мной кажутся мне смутно знакомыми...
Я спрашиваю:
- Конечно я все понимаю, только почему у моего друга лицо попорчено, а у вас у всех всё в порядке?
Следует ответ:
- да просто....
Я опять не слушаю. Я опять пытаюсь сообразить. Что-то не так. Потом я говорю в сторону, обращаюсь к другу:
- Братуха, садись в машину.
Все молчат. Он медленно идет к машине держась за руку подруги, морщась, начинает в неё садиться, и поворачивается ко мне спиной. Я смотрю на его затылок, и у меня внутри все обрывается...
На затылке точно такие рубленые раны, какие были на затылке моего брата. Они конечно не смертельны, но выглядят так, что ни с чем не перепутаешь. Наверняка нанесены каким-то кухонным топориком.
А потом становится понятно, почему эти трое, вожак и его друзья, выглядят смутно знакомыми, ещё и имя это, которым зовут вожака... Я же слышал и запомнил это имя и примерно так их себе и представлял, эти лица, когда расспрашивал, всех, кто хоть что-то видел, в общем, это все неважно.
И почему они струхнули, тоже понятно, и откуда меня знают, тоже понятно. Все это, и про имя, и про лица убийц, и про специфические травмы одним большим ураганом взвинчивает пульс до предела, в
висках стучит мощная барабанная дробь.
В голове быстро растет тепло, оно знает ответ на один вопрос.
- Что делать?!
Красное багровое пламя разгораясь где-то на периферии зрения заполняет собой сначала глаза, затем всю голову, разрастается по всему телу. Ледяного кома нет и в помине - сгорел, не выдержал расплавился, нет его короче!
- Один вопрос к тебе.
И я называю его по имени:
- Султан, а откуда я тебя знаю? Помнишь тринадцатый этаж?
В его глазах появляется панический страх, знаете то самое звериное выражение, если Вас загнать в угол. Он пытается что-то сказать, но уже поздно. Я знаю ответ на один вопрос.
Они трое стоят передо мной, друг уже с подругой в машине. Остальная толпа метрах в десяти от нас.
Я знаю ответ. Этот ответ, вот он, лежит на поверхности моей души.
Тело под действием спасительного гормона действует само, я даже не продумываю своих действий.
Ноги сами ставят тело по направлению удара. Я коротко, но быстро бью его в челюсть боковым левой рукой. Правой рукой достаю пистолет. Рука уже, оказывается, сама оказалась на рукояти пистолета, и большой палец снял первый тугой предохранитель одним движением и другим взвел курок. Указательный одновременно лег на спусковой крючок. В магазине 17 патронов. И в стволе ещё один. Все, как в замедленном кино.
Султан ещё только собирается упасть, он валится вперёд, на меня. Так всегда бывает, если удар достаточно резкий и точный - противник падает не назад, а вперед. Сотрясение мозга, нервная система в шоке, мышцы всего тела расслабляются и человек валится вперёд. Я делаю шаг назад одновременно сгибаю руку с пистолетом в локте, так, что получается прицел от бедра. У противника нет ни единого шанса, по крайней мере у тех, кто ближе ко мне, остальные ещё могут попытаться убежать. Выстрелы начинают раздаваться один за другим. Мне казалось, что все происходит как-будто в замедленном кино, но после первого выстрела, все сливается в один кровавый калейдоскоп...
Багровая мгла плавно, не спеша, отползает обратно, куда-то в уголки глаз. Вокруг тихо настолько, что аж в ушах звенит. Хотя чему я удивляюсь, пистолет "Гюрза" тяжелый, калибр девять мм, почти 1 кг весом и заряжается только бронебойными патронами. Надо думать стрельба посреди ночи в пустынном дворе была слышна на весь город. Но надо действовать дальше. Я осматриваюсь вокруг, никто не шевелится. Никто не убежал. Не смогли, или не успели, хотя сейчас вспоминается, что кто-то пытался даже броситься на меня. Но "Гюрза" оказалась быстрее. В машине тихо, как мыши сидят мой пьяный друг с подругой. Мой любимый, вечно пьяный друг. Вдруг чувствую, что за ногу кто-то дергает, опуская взгляд - это Султан, он даже не ранен, он так и пролежал все время у моих ног.
Я сажусь на корточки и тихо спрашиваю:
- Кто отдал приказ и где его найти?
Он без запинки отвечает.
Я не знаю, есть ли в пистолете ещё патроны, но мне все равно...
Я знаю ответ на вопрос...
Поэтому просто приставляю ствол к его переносице, ничего не говорю, а просто повторяю процедуру начала стрельбы - предохранитель на рукоятке, взвод курка, предохранитель на спусковом крючке и глядя ему в глаза стреляю. Что будет дальше, уже не важно.
В горле нет комка.
Я знаю ответ на вопрос.
 31.10.2006