Тлэуер и остальные. Заговор

-Категорически согласен, но видишь ли…
-Да ни фига. Есть у меня одна идея…
-Вот я тут подумал и есть смысл сделать так…
-Короче говоря, надо…
Заговорщики (а Стегозавр тоже с ними) обсуждают план свержения Каменного Атамана. Хоть Тлэуер и заварил эту кашу, он не собирался единовластно управлять организацией, он не торопился прибирать в ней власть к своим рукам (точнее, лапам). Он хитрый, он ждёт когда иссякнет полемический задор и тогда его идеи будут как нельзя кстати, их встретят как манну небесную. Похоже, ждать осталось недолго. Пора бы и слово молвить.
-Значит так. Всем нам ненавистен тиран, мы хотим его свергнуть. Как говорится, сорную траву – с поля вон. Но видите ли в чём дело, сорняк крепко пустил корни, наобум его не вырвать. Гадину надо изучить, обратить внимание на её советников. Почему? Потому что правитель познаётся по свите, она иногда и короля делает. Кто входит в ближний круг Каменного Атамана? Кого он осыпал милостями? Ответ очевиден. Это Мудрец и Ток. Ток прост как огурец, похоже, что в связке «Ток-Каменный Атаман» наш герой на втором месте. Он подчинённый, признаем это, пусть и идеальный, но всё же подчинённый. Иное дело – Мудрец. С виду простой старик, но внешность обманчива. Стегозавр говорил, что Каменный Атаман, в дальнейшем именуемый как цель заговора, полностью доверяет старцу. Это неспроста. Видимо, цель заговора знает Мудреца лучше, чем Тока. Гном мог бы нам очень много рассказать, если бы можно было его попросить. Я не тот человек, который бы мог это сделать. Мне он не доверяет, это чувствуется в его выражении лица. Крокодилий Хвост отпадает тоже. Если крокодил укусил человека, какова вероятность того, что они станут лучшими друзьями? Уважаемые борцы за правду и свободу, она ничтожна. Абсолютно и категорически. Остаётся Стегозавр, наш добрый маленький Стегозавр. Он в хороших отношениях с Мудрецом, это нам поможет. Мой план такой: всеми нами уважаемый Стегозавр узнаёт от Мудреца как погубить Каменного Атамана и всю эту информацию передаёт нам. Мы пользуемся ей по назначению, спасу нет. Всем хорошо, все счастливы, а как же иначе. Вот такие мои скромные соображения по этому вопросу.
Тлэуер закончил говорить. Посмотрел на своих товарищей и понял: он победил, он здесь главный. Замечательно, конечно, но пора бы перейти от слов к делу. Суть дела такова: убить врага в два хода. Право первого хода предоставляется Стегозавру – тому, кто помогал Каменному Атаману взойти на престол, стать основателем Империи Полуденного Солнца. Не зажили раны, которые Тлэуер нанёс тому, кому сейчас даёт ответственное поручение. Что же скажет Стегозавр на это?
-Я согласен.
Неплохо. Тлэуеру уже кажется, что он совершил первый из десяти шагов, ведущих к захвату мира. Какими будут остальные девять, он не знает. Один есть – и то хлеб, а как же иначе.
Теперь следовало затаиться, но держать всё под контролем. Главное – не потерять связь со Стегозавром, он – приманка, но не добыча. Подставлять его под удар не надо ни в каком случае. А потому нужно встречаться с динозавром как можно реже, но связь поддерживать. Короче говоря, играть хитро, чтобы противник не подозревал, что игра началась. Всё это должен Тлэуер – интриган, дипломат, знаток человеческих душ и демонолог одновременно. Ему сейчас предстоит ответить на вопрос, который задал Крокодилий Хвост:
-А как же разговорить Мудреца?
-Есть одно средство, которое развязывает языки и губит бдительность. Это водка. Нахимсон, хоть и мексиканец, горькую пил за милу душу. Когда его Барби обломала, о, он после этого частенько прикладывался к бутылке. Надо Мудреца споить. Водка, друг мой зелёный, станет нашим союзником. Пить – это полезно. Но не нам.
Стегозавр слушал разговор тех, кто решились уничтожить власть князя мира сего. Его поразила та беззаботность, которая прямо сквозила в речи Тлэуера, будто это не заговор, а пикник какой-то. Пиво рекой льётся, в воздухе витает запах шашлыков, Тлэуер произносит тост – весело и благодушно. С чего бы такое пренебрежение опасности? Неужели он так уверен в успехе заговора? Или же просто не знает, какие напасти ожидают его? Слишком много вопросов, слишком мало дел. Меж тем канцлер Нитстана решил поиграть в конспираторов. Иначе как можно объяснить его желание дать всем заговорщикам, включая самого динозавра, прозвища-клички?
-Значит так, дело у нас важное, нужно его обезопасить. С этой целью вводятся псевдонимы, вторые имена, понимаешь ли. Стегозавр будет…ну, допустим, «Комендант». Потому что без него нельзя. Крокодилий Хвост будет «Арчибальд». Красивое имя, умному животному под стать. А я буду – «Консул», потому что всё придумал.
С этим спорить не стали. Посчитали очередной прихотью Тлэуера, да и решили потешить динозавра, порадовать его. Пусть себя хоть демиургом называет, лишь бы дело сделал как надо, а то воду мутит, речи произносит, а Каменный Атаман стоит да стоит и падать не собирается.
Стегозавр быстро нашёл с Мудрецом общий язык. Мудрец, конечно, говорил, что динозавр глуп как пробка, но ему умные и не нужны. Хотелось быть единственным, но в то же время иметь благодарных слушателей, из которых потом отбираются ученики. Так вот, последний солдат Барбиленда был учеником и слушателем одновременно. Целыми днями он внимал рассказам старого гнома, порой засыпал под его скучные истории, многого не понимал – виной тому и голос, похожий на козлиное блеянье и абсолютная новизна того, что говорил дед. «Комендант» часто передавал «Консулу» россказни Мудреца и Тлэуер нервно стучал хвостом – динозавр проигрывает негласное соревнование по уму. Для того, чтобы создать что-то подобное, он записал это всё в свой блокнот. Блокнот, правда, не совсем его – он раньше принадлежал Нахимсону, мексиканец даже начертал пару стихов о неразделённой любви. Писать канцлер научился чуть ли не с рождения. Вот что он написал касательно учения Мудреца.
…Ойкумена Вторая занимает подчинённое положение по отношению к Ойкумене Второй. Но это положение временно и вот почему. Мир людей постоянно создаёт иллюзорные миры – иные, потаеннее измерения. Они полностью зависят от того, что думают люди, верят ли они в реальность своих фантазий. Иллюзорные миры черпают свою силу из веры, когда в них перестают верить, миры рассыпаются в прах. Но никогда они не погибнут полностью, потому что необходимы человечеству, ибо иллюзии, фантазии, мечты, мифы, легенды – весь этот сонм нереального оберегает человека от схватки с жизнью один на один. Каждый, кто жил и живёт в этом мире, создаёт себе мир другой, а иногда даже и несколько. Он становится зависимым от этого сплава своих желаний и надежд, горестей и страхов.
Дальше – ещё хуже: оказывается (Мудрец это высчитал), иллюзорные миры примерно к 5 веку до нашей эры приобретают свой собственный разум и абсолютно свои законы развития. Типичным примером этого, считает старик, является Бог. Его первоначально не было, но люди верят в сверхъестественное, в Высшую силу. И она появилась и укоренилась настолько, что начала управлять людьми, влиять на их сознание. Да так сильно, что люди начали считать себя творениями Бога, а не наоборот, что вернее соответствует ситуации. Так впервые победила иллюзия.
Ойкумена Вторая – это потаённое оружие иллюзорного мира. Незаметная, затерявшаяся в несметном множестве Нереального страна является на самом деле скрытым генератором идей, по которым будут жить люди. Мудрец утверждал, что она непостоянна, что она дрейфует. Он проследил этот путь и обнаружил, что Ойкумена Вторая явилась плодом коллективного творчества разума мудрецов с планеты, которая была уничтожена Богом, поскольку её правитель посчитал себя выше Его. Но иллюзорная земля уцелела и начала своё странствие, обретая свой приют то в Древнем Риме, то в средневековой Руси, то в современной Америке, которой она помогла победить Советский Союз. Сейчас она в России. Нормы, по которым живёт Ойкумена Первая, весь населённый людьми мир творятся и по сей день в Ойкумене Второй.
Мудрец также выдвинул теорию «зеркального отражения». Он считал, что пока у людей всё хорошо, зло гуляет по иллюзорным мирам. Наоборот, когда саморегулирующиеся системы миров находят для себя идеальную форму существования – человечество вступает в эпоху войн, болезней, голода. Ойкумена Вторая – мозговой центр невидимой человеческим глазом вселенной – просто обязана быть злой, там должна проливаться кровь невинных ради жизни на Земле. Вывод из всех этих непонятных построений был один: слава Каменному Атаману! А Тлэуер отметил, что учение Мудреца при всей своей необычайной сложности (Стегозавр пересказал только самую суть) она абсолютно непригодна для управления государством. Почему? Трудно сказать, но динозавр не мог не думать иначе.
Тут до него, внимательно изучавшего всё то, что государственный распорядитель Империи Полуденного Солнца говорил Стегозавру, дошло: он был прав. Мудрец, это старикашка, который одной ногой стоит в могиле, и есть тут самый главный. В самом деле, создание мощного государства, основанного на зле, абсолютно соответствует его взгляду на будущее Ойкумены Второй. Ну Мудрец, долбанный божий одуванчик! Видимо, вся нечисть – его творение.
Тлэуер ужаснулся. Он сражался с противником гораздо сильнее его самого. Тот был хитёр и изворотлив, знал столько, сколько сам канцлер не узнает, наверное, за всю свою жизнь. Верный своему принципу раздавать всем имена и прозвища – ёмкие, которые скажут о ком-либо всё, он окрестил старого гнома «Магистром Зло». Попутно назвал Каменного Атамана «Товарищ Крыша» (потому что покрывает Мудреца), а Тока – «Светильник». После чего с шумом вздохнул и поплёлся к себе домой.
Если это можно было назвать домом: Тлэуер и Крокодилий Хвост обосновались в винном погребке Нахимсона. Никакого пьянства не было по следующим причинам. Во-первых, для того, чтобы споить Мудреца, нужно много водки, поэтому пить её было нельзя – необходимо всю сохранить. Во-вторых, как-то не были динозавр и крокодил выпивохами. «Консул» считал пьянство ниже своего достоинства, а «Арчибальд» почти ничего об этом не знал, да и не хотел знать. В-третьих, им было не до этого. Идея мести, которая воплощалась в операции с кодовым названием «Новое пламя», завладела их помыслами. Уничтожить врага любой ценой – основное желание, мёртвый Каменный Атаман гораздо важнее пьяного угара.
У Тлэуера всегда так: за одной идеей приходит другая. Итак, если Мудрец управляет всем, что происходит в воинстве налётчиков, то нападение на Нитстан – его дело. Динозавр не сомневался, что старика (по всему видно, человек образованный) ничего не знал о Нитстане и Барбиленде. Скорее всего, к нападению на Северный Дворец он руку приложил. В самом деле, очень уж странно, что налётчики Игуана и Каменного Атамана так похожи друг на друга, что спасу нет. Из рассказов Стегозавра канцлер понял, что Игуана победили как-то подозрительно быстро. Показуха? Может быть, может быть. Но тут возникает другой вопрос: зачем Мудрецу это лишнее звено в цепи ходов? Ради того, чтобы оторвать Стегозавра? Игра не стоит свеч…
Зато ясно другое: ему, Тлэуеру, надлежит положить динамит под фундамент того здания, которое возводит Мудрец. Он разрушит все эти хитросплетения. Главное только не взорваться самому.
Стегозавр уже возлежал на старой подушке, вынесенной из Северного Дворца, в кабинете государственного распорядителя. Кабинетом, впрочем, это было назвать сложно: скромный стол, стоявший ранее в нитстандирской прихожей, а теперь заваленный разными бумагами, канделябр из бронзы (свечи горели ярко), стул и вышеупомянутая подушка – всё, что там было. Советник императора убрал в долгий ящик роскошную жизнь.
-Мне кажется, - начал свою речь бургомистр Барбиленда, - что вы с господином всё ещё не понимаете всё величие Империи Полуденного Солнца.
Мудреца будто передёрнуло.
-Это почему ещё? – в голосе послышались гневные нотки.
-Потому что нет в вашей стране красоты. У Барби всё было так прекрасно, что я бы голову потерял, если бы не привык. Эх, милая Барби! – тут он на мгновение замолчал. Говорить было тяжело, слёзы вот-вот хлынут из глаз, - Государство – это блеск, и чем оно больше, тем ярче. У вас великая империя, так почему же в честь её провозглашения вы не дадите хотя бы одного торжественного приёма, хотя бы одного банкета? Почему так? Мне непонятно. А ведь это знак, знак нашей победы.
Мудрец почувствовал, что динозавр-то прав. Народу нужно дать хлеба и зрелищ. Надо будет поговорить на эту тему с Каменным Атаманом, чтобы потом устроить торжественное собрание и пир.
-Верно мыслишь, дружище! Нельзя без праздника.
-А Вы бы не могли пройти в мою комнату? Там бы всё и обсудили, заодно новоселье моё отметим.
-Здесь-то чего плохого?
-Здесь неуютно, мрачновато, нет красоты. А я так обустроил свою комнату! Она теперь похожа на рай! Приходите, сударь Мудрец – не пожалеете! Я сделаю всё, чтобы Вы отдохнули!
И они пошли в комнату ящера. Каменный Атаман предоставил ему вполне приличные покои на втором этаже замка. Правда, когда Стегозавр зашёл туда, он обнаружил лишь пол, потолок и голые стены и тут же побежал разбираться к императору. Тот выдал ему ключи от хранилища награбленного в Нитстандире и Северных горах. Мол, выноси оттуда всё, что хочешь. Динозавр понял намёк и, сделав не один рейс в хранилище, превратил комнату в маленький рай – точнее, в то, что сам считал раем. На полу валялось огромное количество одеял, покрывал, перин, подушек и спальных мешков. Стегозавр любил сделать из всего этого гигантскую кучу мала и уснуть, зарывшись в неё. Для того, чтобы гости могли сидеть, он не без помощи Тока принёс пару кресел из Северного Дворца, а в дополнение к ним позолоченную кушетку и стол из мореного дуба, на котором Мудрец увидел пять литровых бутылок водки.
-Что это? – спросил он у динозавра. Да, интеллектуал, постигавший мудрость Вселенной, искавший законы мироздания, разрабатывавший хитроумные планы, не знал о том, что такое водка. Это, казалось бы, небольшое упущение становилось козырем в руках заговорщиков – споить старика теперь так просто.
-Это – водка. Пей, если хочешь.
Тот не заставил себя долго ждать. Открыл бутылку, налил в гранёный стакан изрядного количества прозрачной жидкости, выпил, крякнул, закусил солёным огурцом, который припас заботливый Стегозавр, потом занюхал бородёнкой. Незнакомый напиток ему понравился.
Захмелевший Мудрец прищурил старческие подслеповатые глаза, начал дёргать за седую козлиную бородку. Сухие губы складывались в весёлую улыбку, правда, обнажившую ряд пожелтевших зубов, вреди которых виднелись подобные пропастям в миниатюре дыры – свидетельницы того, что долгая жизнь не щадила зубы. Приходилось удивляться тому, как ему ещё удавалось не шепелявить, а чётко, ясно говорить. Правда с каждым стаканом чёткости и ясности становилось всё меньше и меньше, но Стегозавру было достаточно. Итак, пятнадцатый стакан, государственный распорядитель Империи Полуденного Солнца пьян преизрядно, но в состоянии произносить рассказ за рассказом. Его собеседник слушал внимательно, для вида качая головой, повторяя «Ужас какой! Какой кошмар!» если история была с плохим концом, или «Вот повезло! Ух ты!», когда всё было хорошо. Но эти реплики были редкими.
Потому что Мудрец очень часто в свои пьяные речи вносил множество разных теорий, излагал своё учение, а потом – то, как он применял его на практике. Тут Стегозавр заинтересовался…
-Думаешь, кто правит миром? Я правлю миром. И не просто так. Мне помогает Великий Разум, даровавший мне магические способности. Знаю много заклинаний, таинств, проклятий, рецептов зелий. Когда-то населил Ойкумену Вторую гигантскими драконами, единорогами, эльфами и гоблинами. Но они, черти, исчезали через полчаса после сотворения. Просто растворялись как дымка – не хватало магических сил сохранить сотворённое мной. Я вновь колдовал, начал заниматься алхимией, ставил опыты на животных. Моя сила росла, но всё равно хотелось большего.
Тогда я загорелся идеей оживлять неживое, заставить говорить землю, воду, огонь, но особенно – камень. Эх, он прочный, тяжёлый, каменный голем как ударит – упадёшь и не встанешь. Из каменных глыб я и сотворил эту ораву – налётчиков, а потом надсмотрщика над ними – Тока. Но он справиться не мог. Пускает искры, да и только. Булыжникам на это плевать с высокой колокольни. Им подавай силу больше их силы. И я решил поколдовать ещё. Нужен был гигант над гигантами, колосс, исполин, который бы раздавил всё вокруг, а потом плюнул и пошёл бы дальше творить зло во имя добра Ойкумены Первой. Но все валуны, замеченные мной в Ойкумене Второй, уже ушли на налётчиков. Пришлось силой слов сотворить каменные сегменты, из которых потом появился он – Каменный Атаман. Налей водки, брат.
Вот он – красавец! Громадный, мощный, гроза миров, убийца, тиран, злодей! Он будет делать зло! Жаль, что на него пришлось потратить всю мою магическую силу. Её ещё восстанавливать…А пока я простой смертный, - тут он разревелся, - Налей водки, - разбил гранёный стакан, - Пришлось атаману служить, чтобы его нечисть слушалась. А если бы он передо мной у неё на глазах лебезил – какой тогда у него появится авторитет?
-А если он вдруг сойдёт с ума и захочет тебя убить? – спросил Стегозавр.
-Я правлю миром! Что, думаешь, не знаю, что делать? Знаю. Надо только положить ему руку на спину и сказать: «Вечная весна в одиночной камере». Распадётся на кусочки как миленький, - Мудрец уже выболтал всё, что знал. Правду говорят: с пьяных глаз можно обнять своего врага. Болтун – находка для шпиона. И заговорщика.
Мудрец говорил ещё долго. Смеялся, кряхтел, шамкал беззубым ртом (он уже не следил за своей речью и шепелявил вовсю). Потом пытался прыгать и плясать, но не смог. Впрочем, он не расстраивался, ибо тихо-мирно уснул на стуле, обняв его спинку. Стегозавр укрыл старца одним из валявшихся одеял, пожелал ему спокойной ночи и приятных снов, после чего сам зарылся в свою кучу мала и тут же уснул.
Наутро динозавра разбудили крики Мудреца.
-А-а-а! О-о-о! У-а-а! Моя голова! Стегозавр, душка, сделай же что-нибудь!
Адресат его слов быстро распихал одеяла и вылетел пулей из кучи. Он увидел Мудреца, корчившегося от головной боли. У него было похмелье – это понятно. Стегозавр, впрочем, был в курсе этой темы – ему сказал Тлэуер, нередко присутствовавший при похмельях Нахимсона. Собственно, канцлер и принёс банку огуречного рассола – пусть этому ценному источнику полегчает. Он должен страдать от угрызений совести потом, а не от головной боли сейчас.
-Выпей. Это рассол. Он помогает.
-Ой, как я нажрался! Никогда так не нажирался. Я подлец, мерзавец, дурак! Всё – больше пить не буду. В рот – ни капли водки.
«А больше тебе и нужно», - подумал Стегозавр.
-Кстати, Каменный Атаман зовёт на аудиенцию. Он хочет испытать гипнотизирующую плёнку, но не знает как это сделать. Встреча состоится в два часа, сейчас, - он достал из кармана золотые часы на платиновой, усыпанной бриллиантами цепочке, - одиннадцать часов пятнадцать минут.
-Я пока прогуляюсь, поем клубнику, - сказал бургомистр Барбиленда, ещё надо проинспектировать реконструкцию Северного Дворца, составить смету (это ему тоже подсказал Тлэуер). Заодно что-нибудь и придумаю.
Сказал он это – и тут же покинул комнату. Рай пропах перегаром, праведники рвутся наружу – по коридорам, мрачным и тёмным, по ступенькам (а тяжело по ним спускаться существу на четырёх ногах) да на свежий воздух, к просторам Выходской Земли. Этим дело не ограничилось, дальше – Тьменское побережье (утратившее прежний исходящий от него ужас, ибо ужас теперь был везде) и Н.-Т.Р., где в винном погребке Нахимсона доживали свои дни Тлэуер и Крокодилий Хвост.
Три стука в дверь – она открылась. Нитстанцы уже были готовы слушать рассказ союзника из Барбиленда. Слушали долго, внимательно, не упуская из виду каждую мелочь – ведь в наше время даже сама несущественная, казалось бы, деталь может всё решить. Тлэуер, впрочем, уже подвёл всему итог. Делать надо было так, как он скажет. А сказал вот что:
-Друзья мои! Товарищи! Только что мы прошли полпути до Цели, абсолютно не заметив, как это вышло. Объясняю: Мудрец по пьяни сказал как можно убить Каменного Атамана. Что равносильно тому, как если бы некий богач уехал по своим делам и всё своё имущество доверил сторожить вору. Но вот беда – сейчас мы с ним что сделаем? Правильно, не убьём. Почему? А некому потому что. Нас с Крокодильим Хвостом просто так в тронный зал не пустят. Потому как нас там считают сволочами и могут убить ни за что. Расправиться с тираном может только Стегозавр. Но его нужно обезопасить. Налётчики, если обнаружат, что их вождь погиб, превратят нашего друга в субстанцию, известную как куча мяса и костей. Толпа должна быть изолирована от кумира. На этот случай у меня осталось со старых времён снотворное, сон станет нашим союзником. Сон и водка, один раз уже нас выручившая. В неё мы подмешаем снадобье и дадим выпить налётчикам. Уснут за милу душу. Ну а теперь суммирую всё, что сказал: споить, усыпить, убить и смотаться.
Крокодилий Хвост только усмехнулся. Тлэуер был его лучшим другом, он придумал отличный план, но, блин, нельзя так красоваться. «Честное слово, так и педерастом стать недолго». Не надо лизать себе задницу – таков основной принцип жизни крокодила.
А Стегозавр? Он пошёл к своему псевдоприятелю – Мудрецу. В его голове – план канцлера Нитстана, в его ногах – отсутствие усталости, чуть вздрагивает хвост – всё равно боязно это…Динозавр чувствовал, что начинает меняться, речи Тлэуера нашли отклик в его сердце. «Зачем, зачем я жил так, как раньше? Жрал клубнику, наращивал жир, восхищался Барби и ничего, ничего не делал сам. Всегда был под колпаком, под прикрытием, пользовался поддержкой. Мне это нравилось раньше, а теперь? Нет, пора меняться. С сегодняшнего дня я – боец».
Так, размышляя на тему своих успехов в грядущие времена, он дошёл до Курбанхоя. Пара-тройка стонов и вздохов – тяжело подниматься по ступенькам этого замка – и вот уже близится тронный зал, где восседает Каменный Атаман, повелитель нечисти и гроза свободным народам, которых, правда, не было ещё в ту эпоху. Его советники, Ток и Мудрец, уже здесь, готовы предлагать идеи, которые рано или поздно взорвут мир. Сейчас обсуждалась важная тема – испытание гипнотизирующей плёнки. Стегозавр здесь, и он готов держать речь. А этот тип, если хочет, может многое сказать.
-О Великий Император, к Вам обращаюсь я. Гипнотизирующая плёнка – это великое изобретение, плод неземного ума Мудреца. Её появление – праздник для нас, ибо именно она поможет нам вовлечь в русло нормальной жизни бывших мятежников – Тлэуера и Крокодильего Хвоста. Но их надо завлечь в замок, ибо, заявив о сотрудничестве, эти свиньи не горят желанием попадаться на глаза Великому Императору. Нужен предлог и этим предлогом должен быть праздник, - Стегозавр говорил точь-в-точь как ранее Тлэуер, - потому что смех, - тут он запнулся, вспоминая тот короткий перечень умных слов, которые знал, - смех…э-э-э, смех…он обволакивает сознание и подавляет бдительность. Смех есть веселье, а веселье есть праздник. Так вот, нитстанцы плюнут на всё, начнут шуметь, галдеть и веселиться. Нам это может пригодиться. Под шумок их можно замотать в плёнку.
Каменный Атаман кивнул головой. Такие идеи ему по душе. Он считает динозавра свои убеждённым сотрудникам, но на самом деле это был враг. Мудрец плохо научил Каменного Атамана подозревать.
 …На следующий день Курбанхой, казавшийся грубой кучей камней, превратился в храм радости и веселья. Он на самом деле был каменным бутоном, скрывавшим в себе силу жизни, своеобразную, но всё равно притягательную красоту. Мудрец создал десятки фейерверков, и разноцветные огни сверкали круглый день. За этим роскошным зрелищем могли наблюдать собравшиеся в тронном зале замка, куда всех подданных Империи Полуденного Солнца пригласил Каменный Атаман отметить Имперский День – первый праздник великой державой. Пришли все. Хозяин более всего интересовался за Тлэуера и Крокодильего Хвоста: придут или нет, попадутся в ловушку или ускользнут от неё. Пришли всё-таки, попадутся.
И вот началось действо. Свод замка сотрясали пафосные речи, грохот бурных аплодисментов (хлопали всё-таки в каменные ладоши, да к тому же со всей силы), хитроумные тосты, в искусстве произнесения которых состязались Тлэуер и Мудрец. Потом ржали до потери пульса, потом Микенза разбил вдребезги фарфоровую тарелку из Северного Дворца. Осколки разлетелись по полу, их звук словно кольнул сердце Стегозавра – варвары всегда остаются варварами во всём, они способны только ломать, разрушать, убивать. А ведь он с ними, он один из них, получается так. Быть того не может! Может…
Налётчики хлестали водку, а потом начали драться. О, это незабываемое зрелище – бои каменных гигантов! Шум, треск, стон, уханье, аханье, а потом сон – Тлэуер для верности насыпал в водку снотворное. Спали и Мышь Налётчица с Элизабет Шрагмюллер. Мышь и обезьяна упились вусмерть, наелись до отвала и теперь блаженно икали. Канцлер Нитстана с присущим ему презрением наблюдал за этой парочкой – одного поля ягоды, спасу нет. Через секунду его взгляд стал настороженным, да и обратился в сторону Тока – хранитель так и не появившейся императорской печати не пьёт и не спит, а из игры его исключить надо: чуть что не то – долбанёт искрой, не встанешь с земли. Надо что-то делать. Похоже, у динозавра есть план, которым он охотно делится с Крокодильим Хвостом.
Крокодил знал, что он хочет. Зверь встал из-за стола. Несколько шагов –вот он уже рядом с троном, прикоснулся к спине сидящего на троне Каменного Атамана и произнёс: «Вечная весна в одиночной камере», после чего закрыл уши руками и зажмурил глаза. «Кошмар! – шептал он, - Какой кошмар!» Правильно говорил: такого грохота он не слышал с того момента, как воинство Каменного Атамана проломило стену Нитстандира. Вот и она – святая месть. Но это лишь первая часть сценария, который написал для герцога его друг – канцлер Нитстана. Действовать – быстро, думать – мгновенно, решать – сейчас.
И он решил. Едва тиран развалился на десятки каменных блоков, крокодил схватил один из них. Тяжесть жуткая, руки налились, тянутся к земле, вены набухли, но всё равно – бросок! Точно в цель, прямиком в Тока. Слуга пострадал отчасти того, что раньше было его господином.. Не успел он даже слова сказать, не смог электрической искрой поразить обидчика. Сразу рухнул как подкошенный.
Но и его соперник выдохся, дышал еле-еле, пытаясь втянуть в себя хотя бы немного воздуха. Даже не понимал, что потом случилось с его мыслями, что повлияло на чувства, что вообще с ним произошло – да только нашёл в себе силы сделать прыжок вперёд, а потом сказать Тлэуеру и Стегозавру:
-Бежим! Скорее бежим!
Тех долго упрашивать не пришлось. Они быстро выскочили из-за стола и вскоре уже, кряхтя и ругаясь, спускались по ступенькам замка Курбанхой, с которыми, казалось, ничего не может сравниться в подлости. Налётчикам только предстояло начать погоню: часть из них мирно спала, не зная, что проснётся уже без своего повелителя, Ток контужен, Мудрец слишком дряхл, чтобы гнаться и драться. Поэтому Тлэуер, Крокодилий Хвост и Стегозавр без особого труда покинули Курбанхой.
-Чует моё сердце, - причмокнув, произнёс канцлер Нитстана, - произойдёт что-то. Ой, произойдёт.
-Я верю, - дрожащим голосом добавил Стегозавр.
И он оказался прав. То, что увидели заговорщики, потрясло их воображение. Огромный страшный замок Курбанхой растворился словно дымка, не оставив после себя ничего. Вместе с ним уходили в небытие: куча тряпья в комнате Стегозавра, трон Барби, служивший здесь иному господину, диван Нахимсона – короче, всё, что переместилось в этот край от Северного Дворца и Нитстандира. На земле лежали упившиеся налётчики, контуженные Ток и (теперь уже) Мудрец, Элизабет Шрагмюллер, Мышь Налётчица, а также груда камней, будучи единым целым управлявшая Ойкуменой Второй. И ещё осталась огромная каменная камера круглой формы.
-Возьмите её себе, - сказал Стегозавр, - там драгоценности Барби. Алмазы, сапфиры, рубины, изумруды. Мне это не понадобится.
-Ты разве не останешься с нами? – спросил Тлэуер.
-Я – часть Барбиленда и никуда больше не пойду. Сейчас хочу подумать о жизни, стать отшельником. Пора мне, - добавил он и направился в сторону Зевсии. Нитстанцы проводили его вздохом.
-Ну что, надо пойти домой. Мудрец и Ток отстроили Нитстандир, так что жить там можно, - предложил Тлэуер.
-Пошли. А почему замок исчез?
-Не знаю. Может быть, потому что он был символом Империи, а её нынче нет. Империя рухнула и появится нескоро. Но она будет, помяни мои слова. Почему? Ответ простой: рано или поздно всё сводится именно к ней. Так что будем ждать.