Шизофрения шотландского сеттера

Я точно не грызла его будильник? Я это хорошо помню. Мы шотландцы, отличаемся отличной памятью. Вот вкус его шелкового галстука я помню. Хороший был галстук. Ему видно тоже нравился, поэтому он его и не выкинул, наверное. До сих пор вон на стуле болтается. Ботинки были тоже ничего. Тоже наверное ему нравятся они. Стоят, правда, теперь на верхней полке, не достать. Дааа… А будильник не помню. Не попадался он мне. Тогда почему он спит еще? Опять проспит и не прогуляется утром. А ему нужен свежий воздух. Утром особенно. Да, хотя, какой тут, к черту, свежий. Да и какой тут воздух. Вот у нас там в highlands, там воздух. Там даже шерсть радуется. Бодрость такая вдоль холки сразу. Ну, пора уже! Вставай! А то солнце сейчас уже из утра переползет к обеду. А ты так и не гулял еще. Вот тебе поводок. Давай бегом. Давай еще бегомее. Damn’, lad! Ну, открой глаза же. Ленивый, bugger. Никак тебя приучить не могу! Утром надо радоваться и просыпаться. Замерз? Ладно, пошли в дом. Я же тебя с первых дней учу. Всего-то несколько метров травы и росы и никаких тебе дурных снов и плохого настроения.
И на ночь. Перед сном обязательно надо проветривать свой мешок с костями и мыслями. Их у него подозрительно много для одного тела. В голове мысли уже не держатся. Только и слышно из разных углов светские беседы с самим собой.
 Со мной беседы ведет. А что мне его беседы? Все чушь да суета. Об одиночестве все твердит. Разве он может знать про одиночество? Вот одиночество в пустоши есть. Стоишь на самом краю. И вокруг все. И воет все вокруг. На сотни миль только море серой травы и серое море. А тут шаг за порог и сразу лица, руки, машины. Тут искать одиночества - не найдешь. Не умеет он чувствовать ничего. Суетится, мечется как степная мышь. Тишины не дождешься от него. Только устроишь его на диване. Так нет. Сразу в телевизор, за телефон, в холодильник, за компьютер. И сразу круги наматывать. Дома надо быть. Просто быть, а не метаться, как безрогий единорог. И утром все время за голову хватается. Жалуется сам себе. Я ему помочь, на улицу. А он только морщится, bugger. Завел бы жену что ли. Все бы мне полегче было. Утром погуляй тебя, поесть еще заставить надо. А уж завтрак. Все время спит на завтрак. Да разве его этот нищий сон заменит завтрак? Даже с будильником только к ланчу просыпается. И все вода, вода, вода. Уж озеро целое выпил, наверное. То греет воду. То в холодильник ставит. То смешивает что-то, как горе аптекарь. И все вода. И все внутрь. Дождь на улице ему еще только хуже делается. Мычит себе что-то под нос. Раненый зверь точно. Так и хочется вцепиться зубами и растерзать на совсем до последнего звука. Все его мычания и хрипения. Выволочь его под дождь и оставить его под чистой водой. Lassie tears! Все вылечило бы сразу. Суетиться бы отучился. Научился бы думать. Молчать. Молчать тоже уметь надо. А уж когда сказать тебе нечего... Каждый раз все одно и то же. Даже слова не меняет. Слова надо говорить, когда есть необходимость. А он сыплет ими по всем углам. В кучи сваливает. Я в первые дни прислушивалась. Все ответы подбирала. Да зачем? Ветер степной носится по дому без узды. Слова какие-то мусолит. Подкидывает, разбрасывает вяленые ягоды. Даже переваривать это не хочется. Ему бы жену. Жена для того и есть, чтобы все это подбирать и по местам раскладывать.
Меня любит. Я то его только вот учу жить. Да время то идет. Ему уже жить пора, а не учиться.

Ушел. Ночью опять гулять не пойдет. Рассыплется по кровати частями тела и будет мычать в подушку. Проветрить бы твою голову, lad.