Итоги Тематического Конкурса Братья Наши Меньшие

Посылаю на конкурс

После того, как буквально накануне Нового года Будимир согласился стать новым хозяином дракона, тот сразу присмирел, уменьшился в размерах и калачиком свернулся на дне колбы. Но самое удивительное было в том, что зверек был в белом маршальском мундире, напоминавшем один к одному парадный китель Леонида Брежнева на обложке «Огонька» двадцатилетней давности. Орденская колодка, смахивавшая на древнюю кольчугу, мешала дракону принять удобную позу. Он ее отстегнул и как ширмой отгородился от внешнего мира. Оттого нельзя было рассмотреть выражение драконового лица и мелкие детали обмундирования. Зато на тщательно отутюженных брюках широченные красные лампасы – гордость советского генералитета – сразу бросались в глаза. Хорошо видны золотые погоны с маршальскими звездами. Но вместо герба Советского Союза красуется двуглавый российский орел с коронами на головах, а края погон, как дореволюционные эполеты, обшиты позолоченной бахромой. Орлиные головы черные и подозрительно похожи на драконовые. Из – под блестящих чешуек хвоста выглядывают яркие носы элегантных черных лакированный туфель и часы – штурвал со стола кремлевского кабинета. Часовая и минутная стрелка сошлись в зените на цифре двенадцать.
Раздался звон курантов.
Пережив небольшое потрясение, Будимир неожиданно для самого себя поздравил отца Григория:
- С Новым годом!
- И тебя, папа, с тем же, - не удивляясь ответил старец. За годы общения с драконом он хорошо усвоил повадки своего квартиранта.
- Но ведь на улице всего лишь август! – спохватился Будимир.
- Август, да не простой!
- Что в нем особенного?
- Под знаком Льва он проходит.
- И что?
- Се бесовские игрища. Но Льву из планет соответствует Солнце. Из птиц подходит орел. Из рыб ближе всего хариус, а из деревьев – дуб.
- Солнце, я где-то читал, - отец всех наших вещей.
- Отец един! – крестится Григорий. – Араб Ибн – Рагель в «De judiciis astronum» и Жан-Батист Морен в «Astrologia gallica» продолжили колдовские штудии Фирмика Матерна о 12 домах. Сам Мастер не удержался в случае с Берлиозом на Патриарших. Помнишь, папа?
- Там что-то говорилось о Меркурии?
- Не только. «Луна ушла…» Покров тьмы…
- Что Солнце?
- Солнце – знак Льва. Речь идет о сильном и жестоком человеке. Не зря ведь звались Августами римские императоры.
- Откуда тебе это известно?
- В семинарии у нас был факультатив, посвященный оккультизму.
- Зачем духовным людям ересь?
- Врага, папа, надо знать в лицо.
- И как, узнал?
- Лучшим учеником был.
- И гороскопы осилил?
- Без этого зачета бы не получил.
- Можешь ли ты определить день своей смерти?
- Я умру за день до тебя.
- Умен! Хвалю! Значит, поживем еще! – Смерив отца Григория поощрительным взглядом, Будимир приказал: Отче, собирайся!
- Куда-й-то? – Отцу Григорию совсем не хотелось покидать свою маленькую, но уютную келью на Гороховой.
- Править!
- Кем, папа, в стране кавардак!
- Вот им и займемся!
- С чего начнем?
- С двух билетов на «Красную стрелу» с Московского.
- Не самолетом из Пулково и без охраны?
- В августе часты грозы, во-первых. Погода может быть нелетная.
Во-вторых?
- Охрана – лишние глаза и уши. Нам же надо проскочить в Кремль незаметно.
- А Эрмитаж?
- Что Эрмитаж?
- На Кремль меняем?
- Ничего мы не меняем. Нам надо к усыпальнице Рюриковичей.
- Сил зачерпнуть?
- Ну и умен же ты, Григорий…
Перед выходом оба героя загримировались под преуспевающих колбасников из Черкизово. Головы выбрили наголо. Окропились резким парфюмом из вьетнамского бутика. Нацепили малиновые пиджаки и по паре увесистых голдов на шеи. Пальцы рук отяготили массивными золотыми печатками а ля «Тринадцатое термидора». Для храбрости тяпнули по сто пятьдесят граммов коньяка «Белый аист».
Черным ходом, крадучись, выбрались на улицу. Толп в городе уже не наблюдалось. Кое-где еще мелькали маячки медицинских авто. Но это скорее всего были обычные вызовы к больным пенсионного возраста.
В Ленинграде в том августе еще не остыли белые ночи, хотя дни уже были короче. Поздним вечером тянуло свежестью от Невы и ее многочисленных подданных – каналов, притоков и заводей. Но более ядреной была банная сырость у выходов из метро. Люд неугомонно и безразлично сновал между бронетранспортерами и заморочками советского правления. Надо было поспеть из центра домой на далекую заводскую окраину. Сварить щей между последними новостями о путче. Прополоскать белье. Выгулять шелудивого пса. Перед сном обсудить происшедшее.
Бессмертная мелодия господина Чайковского сильно приковывала внимание к танцу маленьких лебедей. На экранах еще советских телевизоров мелькали неубедительные лица нового Временного правительства.
В предварительных кассах напротив Казанского собора легко купили билеты на поезд. Места были в «СВ», но у самого туалета. Сделали вид, что их все устраивает: к себе нельзя было приковывать лишнего внимания.
В поезде решили еще накатить по стакашке спирта «Рояль». Одна незадача: стаканов не было. Проводница, полногрудая блондинка, все время смеялась в нос и похихикивала на шутки Будимира. Очень, видно, девушке приглянулись два с виду провинциальных коммивояжера и ей не терпелось раскрутить мужчин по полной программе.
- Те как зовут, красотка? – прямо и просто по-армейски поинтересовался Будимир.
- Зовутка! – кокетливо скособочив личико ответила хозяйка вагона.
- А по-чловечески? – не унимался старый светский лев.
- Кристина… Го-го-го… - с прононсом призналась проказница.
- Хоррошее имячко! – отец Григорий поцеловал девушке ручку.
- Шаллун! – бесцеремонно пошутила Кристина.
- Ты што, полячка?
- Почему полячка? Мама была учительницей. Теперь – на пенсии. Живет с рождения в Питере.
- А папа?
- Папа…, - замялась девица. – Папы не было.
- Как не было?
- То есть он был, но по путевке…
- Не ппонял? – покачал головой Григорий. – Тут без пол-литра не разобраться. Несси тару, раба божья!
Кристина принесла стаканы. После недолгих уговоров согласилась поддержать компанию. Спирт пила с не меньшей лихостью, чем рижские докеры. Отец Григорий, как холостой, взял на себя всю тяжесть ухаживания.
- Теперь на брудершафт! – склонял бортпроводницу к близкому общению отец Григорий.
- Мальчики! Но я еще девочка! – кричала стюардесса железнодорожных линий, отбрыкиваясь от ретивых ухажеров.
Будимир вспомнил о музыкальной одаренности отца Григория.
- Заказывайте! – Григорий для пущей легкости прополоскал рот.
- Под небом голубым есть город золотой…
- У Хвоста не так!
- Какого еще Хвоста?
- Автора слов этой песни…
- А разве не БГ ее автор.
- Нет, кнешно…. – отец Григорий уже не управлял своими чувствами и стал тащить проводницу за соблазнительно торчащие коленки. Мало того, блузка, не выдержав молочной спелости девушкиных полушарий и отстрелив пуговичку, открыла нечаянному взору мужчин кружевное белье от Армани со всем или почти всем его содержимым.
- Свят! Свят! – отец Григорий, ослепленный кисельными берегами с молочными реками, закрылся ладонью.
- Ой! Прростите! – наклонилась от смущения Кристина, еще больше вывалив грудь.
- Сппокойно! – Будимир взял ситуацию в свои руки. – Предлагаю тост за женщин! Мужчины пьют стоя!
- Ой! – Кристина поправила грудь и подставила стакан.
Все выпили. Закусили грейпфрутами и собственным возбуждением.
- А как же песня? Забыли, батюшка?
- Не называй меня так, отроковица! Я, конечно, с большим удовольствием.
Будимир и Кристина затаили дыхание. Отец Григорий, как истинный артист, выдержал значительную паузу и спел: «Над небом голубым есть город золотой…
Выслушали молча, но потом поинтересовались:
- Но ведь у БГ – Под небом голубым…
- В этом и фишка, дитя мое! – отец Григорий по - молодечески стрельнул глазами. – Над небом – царство Божие, а под, то есть внизу – придуманная утопия на земле!
- У, здорово! – Кристина показала большой палец и рванула из купе так, что ее только видели. Только успели рассмотреть огненную прядь волос на затылке.
- Она! – отец Григорий перекрестился.
- Кто?
- Маргарита, папа! Маргарита!
- Кристина!
- Какая Кристина! Я недооценил Мессира. Старый стал.
- И что?
- А ничего. Спать ложимся: утро вечера мудренее.
Под стук колес путешественники провалились в крепкий сон. На столе тонко, серебром, как валдайские колокольчики, позванивали в стаканчиках чайные ложечки.
Снаружи в окно кто-то заглянул и довольный мирной картиной исчез, растворившись в густом ельнике, плотно обступившем Николаевскую железную дорогу с обеих сторон. Только полы черного плаща хлестанули по грязному стеклу, оставив две дугообразных полосы.
Дракончик в колбе вздрогнул и развернулся из калачика. Сладко зевнул. Вытащил из парадного мундира маленький мобильник и набрал номер. В трубке прозвучало: «Абонент находится вне зоны связи или временно не обслуживается…»
- Дракончик усмехнулся"А кто вам сказал, что Новый год отменяется..."

Сергей Донец   30.11.2006 19:11   •   Заявить о нарушении