Первая сказка о том, как Лену одолели детские желания

Сказка эта посвящена моей подруге Лене, с которой мы коротали долгие студенческие будни, учась в Медицинском Университете г. Архангельска. Быть может, для кого-то она покажется личной, но я всё же решила представить её на всеобщее рассмотрение.

Первая сказка о том, как Лену одолели детские желания.

 Жила-была Лена. Милая такая девочка, ходила в детстве с огромными красными бантиками и всегда носила с собой большую куклу с оторванными волосами. Конфетки любила, больше барбариски. Вообщем, во всём чудный ребенок. Взрослые важно шагали мимо и приговаривали: «Какая хорошенькая девочка!» А Лене так хотелось им подножку поставить, что аж ноги сами подпрыгивали, но ведь знала она, что подножки делать нехорошо, об этом ей еще бабушка говорила, а всё равно хотела.
 Выросла Лена, так ни разу и не облив никого с балкона и не положив ни кнопочки на учительский стул. Стала она статной девицей Еленой-Прекрасной, красны молодцы понаехали из тридевятых земель. И она уже больше не носила банты, да и вместо барбарисок маслины глотала, вот лишь где-то на антресоли была спрятана та страшная кукла уже не просто с оторванными волосами, но и без ног и без рук, еще и с выжженным клеймом на шее. Только этого никто не видел и не знал. А так вполне замечательная девица: курсовики строчила, тексты аглицкие переводила, голубцы месила, картошку варила.
 … Но тут появились они… Внезапно. Как вымершие виды гусеобразных и ластоногих, как Пол Маккартни на Красной Площади. Никто не верил в это, а картонные человечки очутились и здесь в небольших квадратных архангельских хоромах, а самое ужасное – они проникли в девичью опочивальню, и уже ничто не могло помочь ни им, ни Лене…
 Нагрянувшие детские образы, мечты и грёзы вырвались из глубин далекого подсознания и встали над всем прекрасным, что было в этой юной девице… В Лену словно вселился Змей-Горыныч, она днями и ночами, забыв про сон, про курсовик и даже про голубцы, УБИВАЛА ИХ! Да… картонные человечки поплатились за нерациональное использование древесной целлюлозы. Теперь им некуда было деться, Лена, заколотив все окна и двери, нещадно убивала их: носом, черепной коробкой об пол, но самое страшное было, когда она протаскивала их подбородком сквозь острые углы. Детское желание делать подножки взрослым было ничто, по сравнению с этим извращенно-жестоким способом терзания картонной плоти. Картонные человечки мужественно и стойко терпели своё истребление, ни разу не проронив ни звука, зато Елена-Прекрасная с каждым убийством припевала: «О-у, картонные крылья – это крылья любви…», или еще лучше: «Мы не знали друг друга до этого лета…»
 
 Мораль: Красные банты и барбариски еще ничего не значат!