Мистические истории московского метро Наваждение

НАВАЖДЕНИЕ


Как-то раз я взял заслуженный отгул и отправился покататься на лыжах в Измайлове. Парк огромный, в будни народу немного. Набегался по лыжне вдоль дорожек – потянуло в лесистую часть. Покатался вдоволь с Оленьих горок. Побродил целиной, любуясь заснеженными кустами. Зимний день короток, солнце низкое, да и устал я, хоть пару раз присаживался на бревна и пни, доставал из рюкзака термос и обжигался крепким несладким чаем…
В общем, пора было выбираться назад. Наступившие полусумерки меня мало тревожили: место знакомое, от пешей пьяной компании я легко убегу, одичавших собачьих стай тут вроде пока что не водится…
Почему-то идти вдруг стало труднее, чем прежде. Я списал это на утомление. И даже то, что после известного мне поворота на просеку вдруг открылся совсем неожиданный вид, меня вроде бы даже не сильно смутило: с кем не бывает, особенно в сумрачном свете, когда уже и не день, но еще и не ночь.
Передо мной красовалось огромное поле. Цельный, никем не тронутый снег, чуть искрился под ранней луной и последними отсветами заката. Где-то совсем далеко чернел еловый – судя по острым верхушкам – лес. Странно: в Измайлове ёлок мало, всё клёны да липы… Еще страннее, что города совсем не было слышно. Не мог же я, сам не зная того, очутиться за городом?... А людей вокруг – никого. Наваждение!
Вдруг – примерно посередине снежного поля – показался длинный огненный червь. Метропоезд, слегка изгибаясь на плавной повороте, не сильно спеша, но и не замедляя привычного хода, пересек с характерным звуком белую пустошь и скрылся в западной части далекого леса.
Я воспрянул душой: ну да, тут же станция рядом! Пойду напрямик, это будет короче, чем искать в темном парке лыжню.
И пошёл. Долго шёл. Ноги не слушались, палки вязли в глубоких снегах, задубелые петли выскакивали из ладоней…
Никаких рельсов и проводов в этом поле не было.
Только девственный снег и редкие кустики сохлой полыни.
Словом, степь да степь кругом.
Что за невидаль!
Чертыхаясь, я добрел до противоположного края ельника. Кстати, это был вовсе не ельник, а аллея высоких вечнозеленых туй. Я узнал её. Летом здесь пахнет Крымом. А зимой – кладбищем.
«Пойду на троллейбус», – сказал я себе.
Некий звук заставил меня оглянуться.
Еще один голубой огнеглазый червяк скользил по снежной пустыне, приманчиво мелькая сквозь оцепенелые заросли.
Я махнул ему рукой и пошел на троллейбус.