Только дождись

Проснулся рано. Какое-то странное предчувствие одолевало меня и не давало уснуть.
Вдруг густая тишина комнаты взорвалась назойливым звуком телефонного звонка. Я знал, что сегодня должно было что-то произойти, я что-то чувствовал. Я даже не в силах объяснить, в чем это проявлялось, но все же... Я об этом знал.
 На часах было около шести.
Кто мне может звонить в такую рань? - Подумал я, и без промедления поднял трубку телефона.
- Майк, скорей приезжай! - Безудержно вопил голос в трубке. – Дэн погиб!
- Еду, - ответил я, и повесил трубку.
Опешив, какое-то время я стоял без движений. В голове, лишь туман…
 - Вот, сукин сын, - пробормотал я.
Уголки губ, невольным сокращением мышц, вздрогнули, превратившись в еле уловимую, ироничную улыбку.
Таки, добился своего, а?
 Нужно было немного встряхнуться, - что я и сделал.
Я достал из бара бутылочку коньяка, нашарил в холодильнике остатки вчерашнего лимона, и принялся за дело.
 Опрокинув в себя пару рюмок, я почувствовал себя намного лучше. Спиртное попросту тормозило процессы моего мышления, не давая думать о нем.
 Я оделся и, захлопнув за собой входную дверь квартиры, выбежал на улицу.
 На улице стояла зима, пахло свежестью раннего утра, а в воздухе носилось бесчисленное количество снежинок, обволакивающих город белой простыней зимнего настроения.
 До дома Саттанов было идти около трех кварталов. Думал проехать на метро, но все же пошел пешком.
Я шел. Шел, не замечая вокруг ничего. Все куда-то плыло, растворялось, исчезая в бесконечном круговороте «космического мусора» снежинок, несущихся прочь, напоминая, межгалактическое путешествие к далеким мирам, и огромному количеству галактик, небрежно рассыпанных в пустоте вселенной.
 Ветер хлестал мое лицо, бесчисленным количеством льдинок, изредка приводя меня в чувство, а я, как не старался, но все не мог не думать о нем.
 Дэн ведь так давно хотел к ней, той самой, которая наверняка была его судьбой и ушла из этого мира, не попрощавшись.
А сколько раз он пытался покончить с собой? – И все понапрасну, не хватало духу…
Я очень сильно переживал потерю лучшего друга. Как не странно, но в мои тридцать четыре, это была первая смерть близкого мне человека.
Я уже не знал, может, стоило это пережить в детстве, чтоб в сознательном возрасте знать - чего ожидать, но мне, наверное, не было суждено этого узнать, во всяком случае, не в этой жизни.
Успев дойти до завершающей стадии своей мысли, я прервал путешествие внутри себя и вернулся к реальности.
 - Вот и на месте, - подумал я.
Перед моими глазами выросло старое обветшалое здание.
Я зашел в подъезд. Лифт как всегда, в подобного рода домах, не работал. Так что на девятый этаж пришлось подниматься пешком.
 Дверь открыл отец Дэна. Я поздоровался и вошел внутрь.
Да, я ожидал увидеть их семейство в полном составе, но кроме меня и родителей Дэниса в квартире никого не оказалось.
 - Так, что же случилось? – Поинтересовался я, заходя в просторную гостиную.
- Просто не проснулся, - ответил мистер Саттан, разревевшись, как младенец.
- Ничего, ничего, успокойтесь, - протянул я. - У вас ведь есть еще дочь.
Да, я знаю, глупо с моей стороны было говорить подобные вещи, как бы напоминая о плане «b», как любят обычно говорить американцы, но у меня не было другого выхода, я просто хотел успокоить его.
- Мы его ведь так любили…
- Я знаю, знаю, - прошептал я, обнимая его. - И потом; ведь в самом худшем есть и хорошие стороны, он ведь с ней!? И не мне вам рассказывать, как он хотел этого, и он добился своего.
Мистер Сартан притих. Мы, все стояли обнявшись. А я продолжал по дружески похлопывать его по плечу.
 Все затихло. Комнату наполнила густая тишина. Мы долгое время стояли, не проронив ни слова.
- Можно осмотреть его комнату? - Набравшись смелости, спросил я. - На днях, кое какие книги давал…
Молчание…
- Да, конечно, - всхлипывая, ответила мать Дэна, - будь, как дома.
 Я открыл дверь. Из комнаты пахнуло зловонием. Этот запах преследовал меня еще с самого порога, но здесь он чувствовался намного сильнее. Пахло Алкоголем вперемешку с запахом давно немытой плоти.
 Ужаснейший запах ....
Опять за старое взялся, - подумал я и вошел в комнату.
 Выглядела его комната далеко не лучше, чем пахла: Пыльные окна, пол усеянный множеством пустых бутылок, книгами и еще всякой всячиной.
 Я подошел к книжному шкафу, ломившемуся от научно - популярной литературы и бегло
прошелся взглядом по корешкам, рассматривая названия.
Своих книг, я, увы, не нашел, но нашел кое-что поинтересней.
Между двумя массивными книгами по астрономии, просматривалась какая-то тетрадь.
Это был дневник Дэна, начатый ровно шесть лет назад, когда все еще только начиналось.
 Ровно шесть лет назад он начал жить по настоящему, наверное, к месту будет сказать, что он просто заново родился.
 А то, что было раннее, до встречи с ней, было лишь жутким кошмаром, бесповоротно ушедшим временем, не оставившим в памяти и следа.
 Я примостился на уголок кровати и, не удержавшись, открыл дневник в первом попавшемся месте и бегло побежал по страницам с неуклюже нацарапанным текстом.
 
 2000год
 Только мы
 
 Мы лежали в парке на траве, нежась в объятиях теплого солнца, и разговаривали.
 Она мне, что-то говорила, что-то отвечал ей я, поглаживая ее золотистые как шелк волосы, радужно сиявшие в лучах янтарного солнца. И внимательно вслушивался в каждое уроненное ей слово, мгновенно растворявшееся в воздухе.
 - А как бы ты хотел покинуть этот мир? - Вопросительно кивнув головой в мою сторону, - спросила она.
- А ты, куда-то спешишь? - Нахмурившись, спросил я.
- Да нет, дурачок, - улыбнувшись, ответила Джулия. - Просто спросила.
- Даже не знаю, - а что? - Ты что, думала, как это может выглядеть?
 - Долго думала, долго. И решила, что хочу уйти с тобой и мечтаю, чтобы выглядело это примерно так:
 Они остановились. Оглянувшись назад и взявшись за руки, они продолжали идти к ослепительному закату. Постепенно исчезая в теплых лучах вечернего солнца, пока не растворились без остатка. Их шаги становились все тише, тише, а голоса, то уносились внезапно поднявшимся ветерком, то возвращались обрывками фраз, разговоров о мечтах, воспоминаниях и уйме времени ждущего их впереди. После чего стремительно поднимались в высь и с легким шелестом проносились в кронах больших лиловых деревьев. Поднимаясь все выше и выше, оставляя чудесный мир иллюзий и надежд.
 - М-даа, - с ироничной интонацией в голосе протянул я. - Тебе только книги писать…
На мгновение вокруг все приостановилось, наверняка давая нам шанс беспрепятственно поговорить.
- Я тоже очень этого хотел бы, - произнес я и погрузился в размышления.
 В ее словах было столько наивности.
Но я люблю ее именно за эту наивность, не испорченность, которая успела задеть многих знакомых девушек и, наверное, действительно хотел бы посветить свою жизнь ей и закончить именно так, как она этого хочет.
Она улыбнулась, пододвинулась ко мне и, впившись в мои губы своими губами, долго не отпускала из жарких объятий.
 
 Нет ничего. Только мы и трели птиц, проносящиеся в кронах исполинских деревьев и тут же исчезающие в пышной перине неба.
 
Я захлопнул тетрадь, и, положив за пазуху, вышел из его комнаты, тихо затворив за собой дверь, а неприятный запах, как и ранее, стал менее заметным.
 
 Устав после напряженного дня я сидел на диване, с безразличием пялясь в голубой экран телевизора. Снова новости, рекламы, глупые ток шоу, снова реклама, сериалы словом, как всегда по телевизору не черта путевого не увидишь.
Я выключил телевизор, бросил пульт на кресло и направился в кухню, следуя зову желудка, давно напоминающего об ужине. Я быстро состряпал незатейливое блюдо из овощей с колбасой и также быстро уничтожил.
 - Снова смотреть телевизор… - Вздохнув, протянул я.
 И тут я вспомнил о дневнике Дэна.
 Расположившись на диване, поудобней я открыл тетрадь и принялся за чтение,
 переносясь через зыбкие коридоры времени в 1999 год, «30 весну его жизни».
 
1999 год.
 Встреча с ней
 или
 30-я весна моей жизни
 
 - Хорошо выглядишь, - сказал я Джулии, когда мы уже сидели в «Фиате», нежно - кремовом «Фиате», беззвучно мчащему по безукоризненно ровному полотну дороги.
 Она робко улыбнулась. В ее взгляде снова промелькнула та самая детская застенчивость, как тогда, в школе. Когда ею впервые заинтересовались как женщиной.
 Мы тогда учились, наверное, в классе третьем.
 Даже не знаю, как у меня тогда хватило духу…
 Собравшись с мыслями, я подошел к ней в упор, помню, еще покраснел страшно, а после робко проронил, те самые три слова: «Ты мне нравишься».
 Она еще долго стояла, не сказав ни слова. Покраснела и ни чуть не изменилась в лице. Только карие глаза той рыжеволосой девчонки улыбались мне в ответ, давая надежды на взаимность.
 - Ты мне тоже, - наконец вымолвила она, и улыбнулась.
 В тот момент я был, так счастлив, что радости не было предела.
 Дружили мы, наверное, класса до девятого. После отец нашел не плохую работу в Лондоне. И вскоре мы переехали.
 Давно я ее не видел. Многое изменилось с тех пор, да и мы не те, что были раньше...
 Но все же она пробудила во мне те чувства, которые, я испытал однажды в третьем классе.
 Когда тебе дарят столь очаровательно-детскую улыбку, в которой нет ни доли притворства, как часто бывает во взрослой жизни. И взгляд, смотрящий прямо в душу.
 К ним нельзя оставаться равнодушным…
 Я улыбнулся ей в ответ, и прибавил газу…
 Да, давно я не видел ее…
 Но ее я не забыл, она еще долгое время, после моего отъезда, маячила перед глазами, все это время я продолжал любить ее, надеясь, что наши пути, еще, когда ни будь, пересекутся.
 Просто пересекутся, а может и более…
А может и более… - Улыбнувшись, подумал я, сворачивая на 19-ую лейн.
 Представьте; каковы шансы в столь огромном городе, как Лондон, встретить знакомого человека, вернее не просто знакомого, а человека, из другого города, и другой, забытой, списанной за негодностью, просто давно ушедшей в «архив» и лишь иногда всплывавшей в сознании жизни.
И ни кого-то, а именно ее.
 
Уже смеркалось, но я не мог оторваться от чтения, читая его рукописи. Я чувствовал его мысли, желания, я даже чувствовал настроение каждого движение его шариковой ручки, трепетно вносившей, когда-то на сей лист бумаги его мысли.
Я судорожно листал страницу за страницей, все больше и больше проникаясь его воспоминаниями, чувствами и мне иногда казалось, что это все происходило со мной, непосредственно со мной.
Интересно проживать чужую жизнь, - думалось мне. Вспоминать чужие мысли, те трепетные моменты, заставляющие сердце биться сильнее. Это удивительно…
 Мне до сих пор не верится, что их нет с нами, но сейчас я утешаю себя мыслью, о том, что однажды они встретятся и снова все будет, как прежде.
 
 2004год.
 Один

 Те счастливые дни; Я не знаю, как писатели пишут какие-то автобиографические эссе или, какие-нибудь романы, описывая в них чувства вожделения к особе противоположного пола, те взрывы эмоций, страсть, желание. Просто не укладывается в голове…
Наверное, нужно быть, либо гением, либо идиотом, чтобы браться за это, но я все же хочу однажды научиться этому.
Все эти эмоции овладевают вами и вы не то, что писать, вы не в силах даже мыслить. После остается, лишь удовлетворение и покой, не более. А, воспоминания? А что воспоминания? Это все, лишь в вашей голове, и как вы не пытайтесь перенести это на бумагу, вы будете просто смешны.
Представьте; вы пишите, пишите, вам кажется, что все Окей. Все слаженно, безукоризненно, море эмоций всплывает в сознании, оживляя образы, давно прошедших чувств, но все не так. Вернее да, вы чисты, искренни, делитесь с читателем самым сокровенным, «эмоциями», но это, увы, лишь сотая часть тех чувств, которые вы однажды пережили, а в результате? А в результате, если вы конечно писатель, то свора прожорливых критиков, давно ожидавших вашей новой книги, набросятся на вас, анализируя, разбирая на кусочки вашу сущность и в конец, выявляя те самые, неотесанные моменты, над которыми вы так потели и слету называют вас бездарностью, не желая слышать ни слова больше.
Да вы, просто в бешенстве…
- Это мои эмоции! мои чувства! - Кричите вы, прижимая свое детище к сердцу, но после все равно вы понимаете, что они правы, они хотят только добра…
 Но я не писатель и мне это нравится, мне не перед кем отчитываться, я чист.
Да, я немножко забылся, мысли нас часто уводят от темы разговора. Я извиняюсь, так на чем же мы остановились? Ах да, припоминаю! Счастливые дни…
 Ее глаза…
Мужчин всегда первым привлекает в женщине, почему-то тело. Да, это так, но помимо этого есть ведь, уйма мелочей, имеющих не менее важный характер.
Лично меня, почему-то интересуют глаза, ее карие глаза с которых порою я не мог отвести взгляд. Иногда лежа в постели, раздевшись до нага, мы просто смотрели друг на друга и поверьте, в такие моменты не нужно ничего более. Иногда я даже притронуться к ней боялся, опасаясь замарать ее своим безудержным желанием.
- Ты ангел, - говорил ей я. Она, как всегда лукаво улыбалась, заключала меня в объятия, и нет, больше никаких запретов…
Да, чудные были времена, пока они не изменились. Наша супружеская жизнь, пусть и не превратилась в сущий кошмар, но была не далеко от развала.
 И где она, только познакомилась с этой сучкой Долорес!? – мучил я себя вопросом, после очередной ссоры с Джулией. Нет, местами Долорес бывала ничего, с нею даже говорить можно было, а в основное время она была просто похотливой заносчивой сукой, любившей выпить, и позабавится с кем-нибудь, как следует. Хотя нет, я лукавлю. Я прекрасно знал, что познакомились они на дне рождения, тогда однокурсницы Джулии по имени Мэри, ну а что с того? Знание этого никак не спасало меня от выходок Долорес. Она постоянно что-то да выкидывала, особенно после пары тройки бокалов джина, а особенно смешанных с пивом. Иногда вешалась на шею, бормоча всякие глупости о наших с ней взаимных чувствах, что у Джулии вызывало неописуемую реакцию, те самые сцены ревности о которых, так часто пишут в книгах, дабы приукрасить сюжетную линию произведения.
Любовный треугольник? Нет, я не поддавался Долорес, но о чем можно говорить с женой? Она почему-то была твердо уверенна, как она часто говорила:
- Да все вы мужчины одинаковые. Меня это не то, что бесило, я даже не знаю, как это можно было назвать, и, конечно же, я начинал кричать на нее. В то время как «причина» наших бесконечных ссор с Джулией сидела в каком-нибудь данс-кафе, бесстыдно ерзая на коленях очередного мускулистого мачо, попивая Маргаритту.
 Да, в любой супружеской жизни бывают разные моменты: от всяческих приятных моментов до сцен ревности, всевозможных укоров, а в конце, как всегда оканчивающихся оглушительным хлопком входной двери и назойливым сквозняком, уже успевшим пробраться в квартиру. Так было и сегодня…
В последнее время она частенько закатывала истерики, быть может, и было за что.
Бросала в лицо, всевозможные гадости, хлопала дверью, с горя напивалась в баре напротив, а после прибегала домой, в слезах бросалась мне на шею и молила о прощении. Я ни в чем, ни виню ее, любой может сорваться, даже я мог бы оказаться на ее месте, но я сейчас не об этом. Так было всегда, но не сегодня. В очередной раз, закатив истерику, она ушла, но что отличало сегодня от предыдущих сцен, так это то, что она не вернулась. Я волновался. Звонил по больницам, в полицию, везде. Но все как один отвечали, что мол, никого с подобным описанием не поступало.
А на утро мне позвонили из городского морга, дабы я опознал тело. Да, это была она.
Девушка за рулем это… Нет, я не против девушек за рулем, так говорят, но вот выпившая девушка за рулем, это действительно катастрофа. Так и вышло…
Она выгнала из гаража мой «Фиат», и…
Можете себе представить.
Жизнь несправедлива. Все же я любил ее, сильно любил, даже ссоры не в силах были разлучить нас, но смерть…
Она сделала свое дело. Я не знаю, куда в такие моменты смотрит господь, но мы ни в праве судить его, наверняка, так было кому-то нужно.
А я? Я снова один.
 
Только дождись
 
Письма, как они красиво летят, подхваченные порывом зимнего ветра. Письма, которые она никогда не прочтет, письма предназначенные для нее, и только для нее.
Я сидел у распахнутого окна, с исступлением смотря на заснеженные крыши домов, и наблюдал, как куча бумажек кружилась в потоках ветра, через какое-то мгновение, касаясь земли.
После, взывая к небесам, я кричал во все горло, кричал, что есть мочи:
- Я не хочу больше жить, не хочу! - Я хочу к ней, к ней, к ней! - По моим щекам текли слезы. – Дождись, только дождись, прошептал я, в истерике забившись в угол, - только дождись…
 
2005год.

В квартиру вяло просачивались звуки городской жизни, и своим монотонным звучанием усыпьляли и без того сонное сознание.
 Звуки, долетавшие до моих ушей уже с трудом различались, и, превратились в нечто материальное, некий поток, сметавший все на своем пути. Они подхватили мое беспомощное тело и унесли прочь.
 Наступил сон…
 Мне снились Дэнни и Джулия. Они, наконец, встретились и теперь навсегда вместе.
 Для меня утро наступило в 5:00. Проснувшись, я сразу побежал к письменному столу и открыл дневник Дэна.
 Расписав на полях шариковую ручку, я принялся писать, намериваясь тем самым, расставить все точки над «i»
 Да, всевышний слышит нас, наши молитвы, желания, а иногда даже исполняет их, пусть и какое-то время спустя.
На утро Дэн не проснулся, отправляясь в путешествие, а если верить библии, то это не последнее путешествие, а только начало.
 
Словом мы снова вместе…

- Как, давно я ждал этого.
Я шел по тропинке обсаженной вдоль нереально красивыми ивами. Всматриваясь в лица прохожих, с надеждой найти ее. И вдруг, я не верю своим глазам. Я вижу Джулию.
Она сидит у реки. Ветер, периодами подхватывает ее волосы, бесцельно перекладывая их с места на место, придавая им волнующий вид.
Как она красива, - подумал я. Красива, как никогда…
Я стоял не шевелясь, продолжая заворожено любоваться прядями, ее медово - пшеничных волос, кокетливо игравших с ветром.
А я уж думала, что ты не придешь. - Вздрогнув, промолвила она.
- Нет, нет, разве я мог тебя здесь оставить одну, - как ты могла о таком даже подумать!?
Оторвав взгляд от далеких гор, чернеющих на горизонте, она повернулась ко мне.
Джулия смотрела на меня, я на нее, и на глаза накатывались слезы.
Всхлипывая, она ринулась ко мне, и, прильнув головой к моей груди, долго рыдала. Мы, как в старые добрые времена стояли, обнявшись, имея желание никогда не расцеплять рук, и мы сделали это…
- Тише, тише - Я здесь, я здесь, я навсегда с тобой! - Все будет хорошо, не плачь ладно? - Правда, я не оставлю тебя больше ни на секунду! - Я так рад, что мы наконец-то вместе.
- А если бы ты знал, как скучала я, милый, - заплаканным голосом протянула она.
- Ты мне еще расскажешь. Расскажешь, поверь любимая. - Целая вечность впереди. Но мне право и этого времени будет мало, чтобы я смог рассказать тебе, как я сильно тебя люблю.
- Я знаю, знаю, шепнула она мне на ухо, - ты ведь сейчас со мной, ты ведь вернулся…
- А…
- Молчи милый, молчи. Она приложила к моим губам указательный палец, плавно скользнув к подбородку.
-Т-ссс. – ненужно слов дорогой, - самое главное, что мы вместе…
Мы все так же стояли, обнявшись, снова и снова признаваясь друг другу в своих чувствах.
- Люблю тебя, - прошептал я, утопая в бездонном океане ее карих глаз, все это время не дававших мне покоя.
Ее карих глаз…

- Я снова вижу ее.
- Вдыхаю пьянящий запах ее чистого тела, сдобренного нежным ароматом фиалки, а ее изящные руки снова жадно обвивают мою шею.
- Я снова прижимаюсь к ее горячему, молодому, упругому телу.
- Снова, и снова касаюсь губами ее чудесных волос.
- Словом мы снова вместе…

- Ну что, пора?
- Пора. - Идем же!

Они остановились. Оглянувшись назад и взявшись за руки, они продолжали идти к ослепительному закату. Постепенно исчезая, в теплых лучах вечернего солнца, пока не растворились в нем без остатка. Их шаги становились все тише, тише, а голоса, то уносились внезапно поднявшимся ветерком, то возвращались обрывками фраз, разговоров о мечтах, воспоминаниях, и уйме времени ждущего их впереди. После чего стремительно поднимались в высь и с легким шелестом проносились в кронах больших лиловых деревьев. Поднимаясь все выше и выше, оставляя чудесный мир иллюзий и надежд.
 
 Да, я надеюсь, что все закончилось именно так, иначе каков смысл подобных историй. Ведь они действительно должны были встретиться, не так ли? И согласитесь, Что, наверное, все-таки стоит прожить целую жизнь, со ссорами, светлыми моментами, чтобы закончить ее именно так.