Сынулечка

Сынулечка.

 Жорик... Весь от макушки до пят пахнешь маминым молочком. Теплый комочек, усевшийся ко мне на колени и в очередной раз разглядывающий цветного гуся. «Га-га-га»- пытаешься произнести, а получается всё больше: «йя-йя-йя».
 Мой сын, такой маленький и родной, такой стремительный и непослушный, с хитроватой улыбкой и синим папиным взглядом. Уже окрепшие ножки так быстро бегут по комнате, круги за кругами. Сынуля поёт: «А-а-а-а!» или: «Ма-а-а!». Вопросительно остановится, взглянув на меня: «Титя?!», замрет. Мгновения счастья, причмокивая, облизывая розовые губки, радостно зажмурится: «Ах!», и... убегает к плюшевому мишке в розовой пижаме, сжимая его лапку в свой крохотный кулачок.
 Жорик... Ты наше счастье. Спишь рядом с мамой, тихонько посапывая, а я всё смотрю на щечки, реснички, на чуть вздернутый носик, на ручки-ватрушки, смотрю и не верю, ты – наше чудо.
Собачку на улице видишь: «Ав-ав», и так грозно, про киску напомнишь, улыбка во все шесть зуба растянется, и радостно, с трепетом даже: «Мяяу». Хорошо знаешь машины, бровки нахмуришь, губки вытянешь: «Джжж»...
 Жорик... Без мамы и папы стесняешься. Боишься тетёй в белых халатах. Круглыми глазками всегда ищешь маму, ждешь одобрения папы. А в наших объятьях долго не можешь, делаешь вид, что ты занят, что надо спешить, опять к мишке в розовой пижаме да к крокодилу зеленому. Стесняешься...
 Жорик... Милый, хохочешь так сильно, когда целуем твой маленький животик; играешь в прятки, убегая всегда за кроватку, думаешь, что мы не видим тебя, а сам стоишь, улыбаясь, притихши, иногда не выдерживаешь – «топ-топ» - ножки в сандалиях нетерпеливо ждут, когда мама найдет их, а мама «ищет» своего сына под стулом, столом, под диваном. А тут уж и выглядывает белая головушка, смеется – не нашла мама! А мама, удивленная, недоумевает: «И как так ты, сыночка, спрятался?»
 Жорик... Ты – наше всё!