Не пей вина, Эмилия

Не пей вина, Эмилия.


На работе, в министерстве по налогам и сборам, начальница моего отдела решила поздравить молодых людей с праздником 23 февраля. Соответственно, много выпить за это. Так сказать мужской день. Мужчин в отделе четыре штуки. Все разные. И все не сильно симпатизируют мне, как личности. Вышестоящим руководством было сказано, что в честь праздника рабочий день заканчивается в три. Тем не менее, уже к двум стол в дружественном отделе был накрыт. Все ждали только нас. Долго ждать себя мы не заставили. Пришли сразу после звонка с приглашением, даже не вытерпев положенные для приличия десять минут. Презенты коллегам были выданы сразу с хода и без лишних церемоний. Подарками в тот день служили пивные кружки. Мальчики в свою очередь быстренько их осмотрели и благополучно запихнули в самый дальний угол, чтобы не отвлекаться от застолья. Пить начали как-то сразу яро. Наливали по половине стакана водки и запивали ее белым полусладким вином, приговаривая: «Как компотик идет, совсем вина делать разучились». К счастью, я ограничила себя красным полусладким вином. Вспоминать его название не хочется, так как смысловой нагрузки оно все равно не несет. Хоть назови его «Каберне», хоть «Травиата длиннорукая», все равно вино плохое, но для местных богатырей вполне подходящее.
Один, хитрый. Вечно молодой Юра - двадцать восемь лет. Парень – не дурак, но для поддерживания отношений изображающий полнейшего «Васю», к тому же пошлого. Хотя, возможно, пошлость – его истинное лицо. На мой взгляд, творческая личность. И как бы ни было странно совпадение, но наш местный клоун, Юра, носил фамилию Никулин. Большинство шуток на эту тему отпускал он сам. Гораздо больше, чем ожидали окружающие сотрудники.
Второй, Михаил. Назвать его Мишей не поворачивается язык. Мужик тридцати-тридцати трех лет. Самовлюбленный хам. Без причинно, имеющий огромное количество амбиций, образовавшихся на пустом месте. Кажется, у него неполадки в «личной» жизни. Наверное, недостаток женского внимания. Или серьезная травма в детстве, отложившая сильный отпечаток на будущие отношение ко всем женщинам. Он тупо беспардонен, глуп в элементарных вещах. Есть надежда, что по-своему разбирается в более сложных. Так бывает с людьми имеющими психические расстройства. Нет.
Следующим оказался Алексей. Этакий пухлик-добрячек. Со всеми ласкав и приветлив. Безумно любит молодую жену и ожидаемого, в скором будущем, ребенка. Но такие фигуры пугают еще больше, чем агрессивные психопаты. Хотя бы потому, что никогда не угадаешь его настоящего отношения к тебе. Создается впечатление, будто он и впрямь неспособен злиться. Но поверить в подобную чистоту души я не могу. Вот и получается: он тебя ненавидит, при этом ласково улыбается, а во время обеда подсыпает что-то в тарелку и, конечно же, не преминет поинтересоваться, не подать ли тебе соль.
Четвертым и заключительным сотрудником-мужчиной был Костя. Тихий спокойный наркоман, болеющий гепатитом-С. Из-за этого имеющий желтоватый цвет лица, гнилые зубы и хилый скелет. Константин писал замечательные стихи. Но применить свой талант на деле ему не хватало сил и ума. А может, он просто этого не хотел. Он создавал впечатление немощного и слабого во всех отношениях человека. Из всего этого сборища Костя нравился мне больше всего. Но слегка брезгливое к нему отношение не покидало меня. Ничего тут не поделаешь, в своем глазу бревна не видишь, а в чужом пылинку заметил.
После двух-трех рюмок ненавистный мне Миша стал вежлив и в меру обходителен.
Юра каждую свободную минуту приставал ко мне с просьбой показать ему пупок. Он с чего-то взял, что я сделала пирсинг и мысль эта не давала ему покоя.
На Костю практически не обращали внимания.
Алексей был душкой. С превеликой радостью подливал всем напитки. Интересно, а про яд он не забыл?
Праздник удался на славу. Разошлись за полночь. Благо охрана в министерстве понимающая. Знают, что госслужба – дело ответственное.
На следующее утро вставать было тяжело, но надо. Проходя через пропускной пункт в министерстве, я поймала на себе смущенный взгляд охранника. Видимо, устал, бедняжка. Ключей на вахте не оказалось. Вероятно, кто-то взял их до меня.
В кабинете было пустынно и пахло табаком. Сотрудники подтянулись к десяти часам. Устроили обед. Начальница приехала за пять минут до начала совещания у руководства.


Большие перемены произошли в нашем министерстве. Впрочем, и никакого министерства на тот момент уже не было. Весь наш дружный отдел перевезли в новое здание, располагающееся в налоговом городке, на станции Сходненская. Не ближний свет, тем более для меня. Ежедневно, дорога на работу занимала более полутора часа. Что ж, зато всегда можно уйти пораньше, сославшись, что далеко ехать. Всеми любимую начальницу руководство сослало во внесрочный отпуск на две недели, мотивируя свой поступок тем, что та устала и не может на данный момент управлять отделом. Всем было ясно, что за отпуском последует ее увольнение. Все эти дни мы вспоминали о том, как было хорошо, пока начальница, Эмилия Геральдовна находилась с нами, о том, какие грандиозные планы были связаны с празднованием международного женского дня. Но из-за предыдущего праздника все планы рухнули. Восьмое марта провели, тихо. Вежливости ради, молодые люди нашего отдела подарили всем девушкам по дешевой и безвкусной картинке, продающихся на каждой барахолке по пятнадцать копеек пучок. Мы совместно распили пиво, стоя около метро и разошлись по своим делам.
Лично у меня в этот день дел не было, по этому я в гордом одиночестве продолжила празднование восьмого марта, которое, уже по традиции началось шестого. По дороге к дому я осушила большую банку коктейля и еще одну бутылку пива. Домой приехала уже сильно одухотворенная.
Спустя три дня опять пришлось ехать на работу.
Вы когда-нибудь были утром, в московском метро, после долгих выходных? Мне довелось. Озверевшая с похмелья толпа внесла меня в вагон поезда на станции метро «Кузьминки». Инертным толчком пассажиры придвинулись поближе к противоположным от входа дверям. Я оказалась где-то между истеричной старушкой с огромной сумкой в руках и амбалом, дышавшим на весь вагон вчерашним перегаром. Старушка толкалась локтями и говорила, что-то вроде: «Сволочи, никто подвинуться не может. Вот в наши то времена – О…» Амбал плавно покачивался в такт ехавшего поезда, планомерно наступая мне на ноги. По большому счету толпа была спокойна, никто не рвался к выходу в течение четырех остановок. Ужас начался после Таганки. Многие пассажиры, зашедшие на этой станции, хотели выйти на Китай-городе, а платформа была с обратной стороны. Соответственно, все желающие ломанулись через толпу, сметая с дороги препятствия в виде других пассажиров. Мне повезло. Я успела вовремя увернуться и сесть на случайно освободившееся место. Все. Плеер в уши и книжку в зубы. И так до самой Сходни. Работа.
Зайдя в кабинет, я громко со всеми поздоровалась:
- Здрасте.
 Услышала в ответ:
- Здорова.
Направилась к своему компьютеру. Сделала вид, будто сильно занята. Внезапно почувствовала нечто странное. Конкретно, шум и интенсивное общение сослуживцев. Прислушалась. Говорили о начальнице. О том, что Эмилия Геральдовна, приедет сегодня нас навестить, поздравить всех с пошедшими праздниками.
Все ясно. Работать будем часов до трех. Потом пошлем гонца и запремся в кабинете до окончания рабочего дня, а возможно и на больший срок. Может мы трудоголики?
Эмилия заявилась к четырем. Девочки кинулись ей на шею, а мальчики принялись целовать в щеки. Я стояла в стороне и улыбалась, мол, и я рада, не волнуйтесь, вас все обожают.
Скинулись по сотне. Купили водку для всех, вино для девочек, шампанское для Елены Владимировны и пиво для меня. Ну не могу я пить винную бурду, при этом обсуждая ее незаурядные вкусовые особенности! Дабы никого не обидеть, сослалась, что у меня важная встреча впереди, поэтому напиваться нельзя. Все понимающе кивнули.
Первым тостующим был Юра. Тост был зауряден и не лишен Юриной пошлости. Но так же, как и все последующие речевые извержения, нес в себе глубокий подхалимский смысл.
Каждый сотрудник надеялся на скорейший выход Эмилии из отпуска, на то, что руководство одумается и оценит невосполнимый вклад, который она может внести в работу, вернет ей доброе имя и трудовую честь. К пяти часам не у кого не оставалось сомнений, что через день другой, Эмилия Геральдовна займет свое законное место во главе кабинета и все вернется на круги своя.
Чтобы возвратить сослуживцев к реальности и немного отрезвить, я предложила сделать перекур. Решили идти все вместе: и курящие и не курящие, дабы не разбредаться по одиночке, а главное, чтоб никому обидно не было. Курили шумно. Рабочий день еще не кончился, поэтому изредка проходящие коллеги смотрели на нас округленными глазами, но ни кто не решился с нами заговорить. Дождавшись когда Елена Владимировна докурит свой длинный Vogue, мы сплоченной ватагой двинули в сторону кабинета. Дверь была открыта настежь, а по середине комнаты красовался наш импровизационный стол, с пивом, водкой и вином. Зрелище радовало взор. Пластмассовые стаканчики вновь наполнялись. Очередной тост был прерван телефонным звонком. Трубу сняла Эмилия, а мы продолжали галдеть.
- Але, хи-хи, Федеральный ЦОД, я вас слушаю.
- Здравствуйте, Эмилия Геральдовна, это Елена, секретарь приемной руководителя. Рисов вас вызывает. Срочно. Зайдите, пожалуйста.
Эмилия побледнела и, не сказав никому ни слова, выбежала из кабинета. Лично я подумала, что той стало не хорошо с желудком. Вероятно, также подумали и все остальные. Мы переглянулись и продолжили пить.
Через полчаса кто-то вспомнил о сигаретах, а заодно и об Эмилии Геральдовне. Ее все еще не было. Мы заволновались. Решили сначала покурить, а потом заняться ее поисками.
Пропахнувшие табаком, веселые и беспечные мы застали Эмилию в слезах, собирающую свои вещи.
- Меня уволили! А вам выговор с занесением в личное дело. – Срывающимся голосом прокричала она.
- Ты что говоришь? – С надрывом спросила Елена Владимировна, лучшая подруга Эмилии.
- Что слышишь, то и говорю!
Эмилия Геральдовна выбежала из кабинета будто ошпаренная, прихватив с собой початую бутылку водки. Домысливать все случившееся пришлось самим.
Во время первого перекура дверь в наш кабинет была открыта. Бутылки с алкоголем красовались на самом видном месте. Именно в этот момент в комнату заглянул руководитель инспекции Рисов. Обалдев от сией картины, вызвал начальника отдела «на ковер». Убедившись в ее невменяемом состоянии, уволил по статье, за пьянство. А нам, чтоб не повадно было объявил выговор с занесением в личное дело.
Через неделю, семь из десяти сотрудников нашего отдела, в том числе и я, уволились по собственному желанию. Все трудовые книжки были сожжены на маленьком ритуальном огне. Еще не изъятые удостоверения, в комплекте с формой, выдаваемой всем служащим Министерства по налогам и сборам, загадочным образом были утеряны. По этому поводу было возбуждено служебное расследование, в котором все мы должны были принимать непосредственное участие. Но вместо этого мы покинули (на время) реальный мир, уйдя в совместные ностальгические воспоминания о былых деньках, и исчезли в длительном запое.