Расставания

Я ждал тебя.

Час, день или год – мне сложно сказать, за каждое мгновение я проживал бесконечность одиночества, каждому такому мигу я предпочел бы беспамятство смерти.

Я прислушивался к неслышному шепоту собственного дыхания, холодного и ровного, давно отзвучавшего. Пытался различить слабое эхо всего, что когда-то чувствовал, но оно бесследно растаяло. Уговаривал себя смириться с небытием и надеялся, что ты не допустишь смирения и будешь возвращаться ко мне снова и снова.

Ты вернулась.

Я вижу себя в твоих темных, сумрачных глазах, чуть матовых, смотрящих грустно и мягко, с отстраненной сосредоточенностью на том, что поступаешь ты неправильно, нелогично, больно, но мне тепло от твоего взгляда; там, на дне его, просыпается мое отражение.

Я воскресаю, обретаю новую жизнь в твоих воспоминаниях, становлюсь частью тебя, твоей памяти. У меня нет четких черт, есть грубые очертания, я похож на манекен, к которому прикладывают образцы ярких одежд, но в этот раз я надеваю на себя это бесформенное тело и готовлюсь к той роли, что ты мне сегодня предложишь.

- Я не люблю себя. Я так много в себе ненавижу!

- А я презираю свою нерешительность, трусость, нежелание признавать жизнь, принимать решения, действовать. Я всегда катился по инерции и не хотел выбирать направление. Считал, что мне в жизни везет.

- Что-то меня не прельщает перспектива просто существовать. Как овощ – выросла и загнила.

- Да, никакого смысла. Когда начинаешь это понимать, остается еще вариант – сорваться в сумасшествие.

- Ну, мне безумия не миновать, это, по-моему, очевидно. Но страшно…

Быть зеркалами, насыщаться тьмой, но отражать только свет друг для друга – сложная схема, объясняющая, каким образом можно любить человека, чья душа так похожа на твою, если сам себя способен лишь ненавидеть.

- Я всегда хотел знать о тебе как можно больше: как ты провела день, что происходило с тобой до того, как мы познакомились, что тебе нравится, о чем мечтаешь, что думаешь обо мне.

- Я рассказывала.

- Не все, я боялся надоедать тебе вопросами.

- Разве я давала повод бояться? Или это были такие вопросы, что лучше промолчать?

- Не хотел раздражать. Но мысленно я мог разговаривать с тобой в любое время. Когда мы подолгу не виделись, мне казалось, я теряю реальность, мысли рассеивались, перескакивали с одного на другое и неизменно приходили к тебе. Мы общались.

- Может, тебе вполне хватило бы раздвоения личности?

- У меня сотни личностей.

Мы отстранялись, потому что не хотели навредить. Разрушители собственных жизней, мы опасались, что в воронку затянет и тех, кого мы любили. До самого конца никто из нас так и не понял, в чем заключалось предназначение чувств.

- Помнишь последний раз?

- Мы сидели в кафе на жутком сквозняке и ели мороженое.

- Потом оба валялись с ангиной.

- Ты обещала, что мы скоро встретимся.

Но мне пришлось уехать из города, и там, в чужом доме, в чужом мире, по ночам, в густой, жадной темноте меня вдруг охватывал непонятный животный страх, мне начинало казаться, что происходит что-то очень неправильное, непоправимое, накатывала настоящая паника, мертвым льдом холодели руки, не хватало воздуха, и, практически теряя рассудок от ужаса, я представлял, что мне придется жить без тебя.

- А потом я…

- Нет, не надо. Я не хочу этого помнить. Давай представим, что этого никогда не было.

Забыть о реальности, о том, как ты осталась одна, а я не смог простить себе даже собственной смерти.

Но пока ты помнишь обо мне, это не та смерть, что длится вечно. Это расставания от воспоминания к воспоминанию, и теперь ты готова признать, что когда мы вместе, то мы живем, мы счастливы.

- Почему только теперь?