Fucking Любовь 4

В прошлом году я вернулся из Парижа. Другой, немного ошалевший. И ты изменилась - американская ухмылка и деланная независимость – следы контакта с голливудскими приматами.
Сейчас, снова лето и я вернулся в Париж на две недели. Тот же город, те же улицы, та же музыка неба и камня. Но я уже не расскажу об этом ни тебе, ни кому-то еще. Мой персональный город. Один на один. Я, даже, не стал навещать знакомых, которых оповестил о приезде.
На "Площади Согласия" воробьи клевали крошки прямо с рук... От фасадов домов
невозможно оторвать глаза в любом переулке... И, все равно, это не то, о чем я мог бы тебе рассказать...
В первый же день сидел на набережной, напротив "Нотр-Дам-де-Пари" с банкой пива и бросал монетки в воду. Следуя примете. Чтобы вернуться. Просто так. Пиво, как и выпитый накануне "Рэд Лейбл" - окрыляло и умиротворяло. Моя разрушительная энергия и та, грешила созидательным началом...
Парижское утро глядело на меня прямо с потолка – глазницами мансардных окон. Проснувшись, первым делом я вставал на кровати во весь рост и высовывался наружу. Моя физиономия выглядела экзотически – опаленная французской жарой, помятая после, почти бессонной и разгульной, ночи. Своим видом я напоминал вновь прибывшего в Крым отдыхающего, который словил разом все радости юга – много солнца, женщин и вина. Справа от себя я видел "Сакрэ-Кер" - изящную базилику из белого камня на вершине Монмартра. Слева, в солнечной дымке торчала "коричневая сигара" Монпарнаса.
Мне нравилось бродить по ночам, не разбирая дороги, не зная, опасны ли эти улицы за мостом или нет… Вокзал "Сан-Лазар" ночью был абсолютно пуст - только один идиот из Москвы (я, т.е.), борющийся с искушением умчаться на комфортабельной электричке к Атлантическому океану. Серебристый, блестящий пол отражал меня без искажений, огни рекламы мерцали только мне...
Днем я торчал на открытых площадках ресторанов и кафе, общаясь с барменами и официантками. Разглядывал прохожих, дома и белые разводы от реактивных самолетов в небе. Иногда вспоминал прошлую осень…

…Странное было время – мы рядом, но, не вместе. Ты вернулась. Я сам великодушно распахнул двери дома, который ты покинула пару месяцев назад. «Я должен», – твердил себе голосом красного командира из советской агитки, - «обязан помочь ей. К черту старые дела, я просто помогаю родному человеку». Поселил тебя в пустующей комнате. Ходил со всепонимающей, мудрой рожей. Светился от счастья быть рядом, пусть недолго, пусть сегодня и больше никогда. Ничего путного из этого не вышло. Я стремительно деградировал, превращался в раба собственной страсти и сомнительных обстоятельств. По ночам ты проскальзывала ко мне в комнату. Химический заменитель любви - секс – фальшиво сближал на короткие минуты… Нас больше не существовало… Желаний не было никаких. Я бодрился. Играл спектакль. Все, что происходило напоминало опереточный бред, вперемежку с декаданским унынием. Не желая смотреть ни вперед, ни назад, я плавал в невесомости собственноручного плена. Бродил по улице, словно сотканный из ветра, сырости, безмолвия и отчаяния. Пугало равнодушие к себе – но и этот страх был отстраненным, будто это не я, а тот парень из очередного фильма, взятого в видеопрокате. Эйфория первых дней растаяла с первыми заморозками. Тогда, энтузиазм неприлично пер из меня, как пар из чайника. Но, это было в самом начале, когда каждое действо отдавало символичностью и глубиной – вот снова в доме твои вещи, вот, сквозь дверной проем я вижу тебя перед зеркалом в ванной. Я предал анафеме и забвению столь обычные картинки из повседневности, но они появились вновь. Не волшебство, а колдовство. Твое неожиданное возвращение, мной же спровоцированное, вернуло к жизни атмосферу нашей прошлой жизни. Декоративную и бутафорскую…
Что творилось с тобой – я не знаю. Скорее всего, ты, как и я застряла в безвременье, отпустив прошлое, но, не разгадав будущее. Тянулась ко мне по привычке, твоя нежность - каленое железо и сладкий мед. Ты льнула ко мне и я все больше ощущал себя всепрощающим страшим братом. Иногда думал, что твое дыхание рядом – награда и прощение. Мне казалось, что ты всегда знала, что делать. Просто собиралась с мыслями. Новый год прошел приглушенно, без ощущения новизны. Мы сидели по разные стороны стола, находясь в очередной перманентной ссоре… В январе ты уехала. Навсегда. Твое непонятное, промежуточное пребывание закончилось так же странно и неожиданно, как началось.
Мы остались вдвоем. С пустотой. Я не скучал. Я не вспоминал. Я почти не думал. Я, даже, не бросал курить. В конце концов, я был не только жертвой, но и палачом...
Когда пустота накрывала с головой, я растворялся в ней и просто наблюдал. Одновременно, я был бездомным из Буэнос-Айреса, бакалейщиком из Милана, маклером из Брюсселя и таксистом со Сретенки… Реальность становилась сказочна, как рождественская открытка, фантазии близки к действительному, как ветка березы, стучащая по оконному стеклу в кухне Марины, одной из моих боевых подружек. Спускаясь в метро, краем глаза замечал в отблесках луж, люминесцентный, огромный New York…

Похерив воспоминания, вечерами, я шел в сторону набережной Сены, до следующего бара, на левый берег - в бурлящую смуту Латинского квартала, за новой порцией пива и общения. Сад «Люксембург» - рай для детей - там песочницы величиной с Сахару, клоуны, пони, мимы, кораблики в огромных прудах и фонтанах – временное пристанище на пути к подземке или такси…
Со случайным знакомым, Мэттью - гоняли ночью на его минивэне (под 160 - там так не ездят, но кому какое дело?!), обкуренные и пьяные, через квадро-систем на всю мощь ревело "Prodijy" и мы пытались его перекричать. На светофоре, компания перекачанных негров, с удивлением, граничавшим с ужасом, пялилась на нас - они словно пытались объяснить нам - "Парни, Арретэ ву!это мы так ездим, это мы так ведем себя, вы что-то перепутали..."
В холле гостиницы, выпив аперитива, плюхался в необъятные кожаные кресла. Выдолбленные из черного дерева, фигуры африканок, что стояли вдоль широких окон, обладая полной диспропорцией, поражали неземным изяществом. Они были первозданно сексуальны. Как и хриплая, юная putaine с улицы «Сент-Дени». «Chеz toi? Ou, сhez moi?» - «Comme tu veux» (К тебе или ко мне? – Как ты хочешь)… Сердце било в набат и колени подрагивали, несмотря на выпитое за ужином – забытые ощущения – эмоции… Вдруг, за дверью ее квартирки на втором этаже, меня ждут чернокожие громилы, выбивающие похоть из пьяных туристов?! Не все ли равно… Через минуты, я почти забыл, кто я… Секс под крышами парижских кварталов, с волшебной мулаткой, в неожиданно уютной комнате, под гортанные стоны нью-эйдж – реальность это или вымысел подсевшего от интеллектуального занудства мозга?! Я буду любить и обнимать этот город, каждого его жителя. Любить сладкую мулатку, эту праженщину, пока меня не прогонят, как клошара…
Так и не зашел в Лувр – лицо, выдавало ночного жителя, глаза под темными очками, украденными в магазинчике на набережной ( просто так, адреналин!!), вечную жажду алкогольной засухи.
Обратно возвращался по земле – решил проспаться, пересекая Европу… Заехал в качающийся на волнах Амстердам. Сквозь сон, перелистывал страны… Бельгия была зеленой, Франция – желтой, а Германия – серой... Редкие пробуждения – солнечная площадь в Страсбурге, автовокзал в Штутгарте, ряд аккуратных домиков, как из гдровских склеек для игрушечной железной дороги, в дождливом Нюрнберге. Двое датых немцев, спорящих в уличном сортире, бутылка пива, купленная в Кельне и допитая в Польше. Ближе к Варшаве, пасторальный пейзаж был порублен ураганом. Минуты хаоса прошли совсем недавно и шоссе было завалено сломанными деревьями. Я возвращался. Медленно, сквозь последствия не виденной мной стихии, на восток, к своим милым и ненавистным будням, где, в кирпичных арках томилось задушенное городом лето…
...-Ты любил ее, ты был счастлив?
…- Да, я был… уязвим…
Летят в никуда мои необязательные письма. ИнетВселенная проглатывает их без следа и расплаты. (smile)
«Скинь на мыло. Я увижу…» - ты весела и я нервно смеюсь, у нас все хорошо, как при ритуалах протокольных встреч…
Может, прочтешь. Может, дрогнут уголки твоих губ. Может, ты скажешь, что поняла.
Идиот…
Что нового и важного можно сказать? О чем стоит многозначительно молчать? Ни о чем. Жизнь давно укатила вперед. Порой, привычки нам дороже близких людей. Лабиринты «Горбушки», плоское солнце dvd-диска с толковой историей жизни, любви и смерти, золотистый прибой «Туборга», родные сугробы и алый закат ближе к середине марта…
Я ничего не хочу. Как и ты. Это похоже на кессонную болезнь – мир так прекрасен и пуст, что я задыхаюсь. Все хорошо, все получится. Потом. Когда-нибудь. Ты об этом не узнаешь… Пронзает. Иногда. Неожиданно. Предательски. Ритуальные шрамы на мне – потеха туристам.
Я год без тебя. Ты год без меня. Мир пополам. То же небо. То же лето. В другой реальности. Год назад. Ни, истошной осени, ни глухой зимы, ни слабости ранней весны – просто лето. Просто год. Просто август. Без тебя.
Все-таки, кое-что я успел понять для себя. В первый же день сидел на набережной, напротив "Нотр-Дам-де-Пари" с банкой пива и бросал монетки в воду. Следуя примете. Чтобы вернуться. Просто так. Пиво, как и выпитый накануне "Рэд Лейбл" - окрыляло и умиротворяло. Моя разрушительная энергия - и та, грешила созидательным началом... И вслед за монетками я швырнул в мутную Сену всю эту ffffffucking любовь - прошлую, настоящую и, как таковую!!! Я утопил ее и не запомнил места. Клошары под мостом только пробуждались в своих спальниках, день едва начинался, а я уже успел сделать столько важного... Она и сейчас там, в зеленоватой мути, на илистом дне, где-то в Париже. Я не помню, где точно…

07.11.2006.