Актер

I


Жизнь моя – игра на сцене, а сцена моя - жизнь. И нет ужасней наказанья мне, чем безумства быть лишенным, ибо без безумства нет искусства, а без искусства нет меня. Рисую я полотна быта красками страстей, симфонию гармонии играю, творю слова в изящном танце мысли и черчу расчетливо наброски моих дней.
Когда-то давно так оно и было. Я был творцом своей жизни, и каждый новый день начинался будто с поднятия занавеса и заканчивался бурными овациями. Я любил и был любим, мною восхищались, я был в центре всеобщего внимания. Я был Актером…
Но шло время, моя слава росла, незаметно вытесняя все самое святое из моей души. На смену моей любимой женщины пришли сотни других, мой дьявольский, сводящий всех с ума, взгляд сменился наполненными мартини стекляшками. Меня по-прежнему любили, но это был уже не я. Да и любовь была уже совсем не та… Актер умер. Улетел на гастроли в неизведанные страны. Остался только призрак. Реальность восторга сменилась прозрачными иллюзиями. Мир погибал…


II


Мои глаза открываются, и опять этот страшный стук в висках… рядом со мной – обнаженная женщина, лицо которой я забуду сразу же после ее ухода, как я забывал лица всех предыдущих. Я выпиваю мерзкое содержание стакана, что стоит на тумбе у кровати, и вновь падаю на подушку. Смотрю на зеркальный потолок, поворачиваюсь на бок. «Черт, детка, я богат! Но меня нет. Как так получилось, что я из Актера стал пунктом приема финансов, дорогого алкоголя и дешевых женских ласк?» Я лежу и, глядя на отделанную красным деревом комнату, освещенную великой щедростью солнца, и думаю ни о чем. Боль в голове начинает отпускать, я вроде оживаю… но я знаю, что это не надолго.
Женщина рядом просыпается и, увидев меня, начинает по-детски улыбаться.
- С добрым утром, - говорит она.
- Какое же оно доброе… - отвечаю я.
- Что-то не так? Хочешь, я сделаю тебе приятно?
- Нет, лучше сделай мне кофе. Кухня там. Крепкий. Без сахара.
- Будет исполнено… - все так же улыбаясь говорит она и, быстро одевшись, исчезает в направлении кухни.
«Какая милая пустышка…» Через некоторое время я встаю с кровати, натягиваю свои кожаные штаны и босиком иду на кухню.


III


Серый пасмурный день. С шумного проспекта сворачивает блестящая иномарка серебряного цвета и заезжает в ничем не приметный двор. Из машины выходит молодой шофер в элегантной форме и открывает заднюю дверцу. На мокрый асфальт становится лакированный ботинок, потом второй, над иномаркой вырастает величественная фигура в белом пальто. Актер что-то говорит шоферу и в одиночестве направляется в сторону заброшенной школы. Он шел по лужам и ему было наплевать, что сейчас он должен давать интервью молоденькой журналистке, сидя в черном кожаном кресле и раскуривая пахучую сигару. Ему кто-то звонит. Актер достает из кармана сотовый и, не глядя, бросает его в ближайший куст. Вот и его школа. Место, где когда-то давно все началось. Он без особых раздумываний забирается сквозь разбитое окно в когда-то бывшую раздевалку при спортзале и исчезает в ее пыльном сумраке.
Темные пустующие коридоры, призраки воспоминаний… лестницы, по которым бегал тысячи раз, двери, у которых сотни минут стоял в безмятежности, гардероб, зеркала, треснувшие под грузом времени, но сохранившие в себе каждую детскую улыбку и, конечно же, актовый зал… здесь он играл свою первую роль…
Неторопливой походкой актер идет меж когда-то бывших стульев, на ходу снимает пальто и кидает его на пол. Есть только он и сцена. Тишина. Актер восходит на свой алтарь, поворачивается лицом к пустующему залу, затянутому сумраком и ароматом тлена, и тихо начинает говорить: «Здравствуй… Я снова здесь. Прости… Я знаю, да… Да как я мог?! – сорвался он на крик – « Как посмел я, наместник небес светлейших на земле так низко пасть?! О, горе мне! Горе!» Тишина. И вновь надрывным шепотом: «И горе мое в том, что нет мне ни инквизитора, ни палача, что мой болью, моей кровью искупят мою ересь… Горе мое в том, что сам я не мог и осознать все те грехи, что я творил направо и налево, и самый главный грех – предание тлену и безмолвию всего того, что должен был хранить… Скажи! – кричит он, - скажи мне моя сцена, мое солнце, моя жизнь! Как быть мне дальше? И кем мне дальше быть?..
Тишина… Ветхий пустой зал, безмолвно дышащий пылью крысиными глазками, блестящими в темных углах… На сцене – Актер.


IV


На крыше стоял человек и неподвижно думал, дополняя вечерний интерьер города. Он исполнял свою роль.

07.11.06
Special thanks for:
Eternal Romance