Змееныши

Глава 1

«Меня может вытащить из «трясины» только замужество. Богатый муж – единственное спасение. А-то пойду по рукам, как Людка. Но эта дура продает свою красоту за копейки. Я же пойду другим путем. Мне нужна стабильность, это значит: дом – машина – счет в банке. И, безусловно, свобода!
А любовь? – девушка усмехнулась. – Какая любовь?! Утешительные сказочки для романтических дурочек. Моя мамаша поверила в них и что? Ни любви, ни обеспеченной жизни, ни былой красоты. Сказочный герой оказался обыкновенным алкашом, раздающим оплеухи. Мечты разбились в пух и прах. В сорок лет мамочка – беззубая старуха.
Я так жить не хочу и не стану! Но как претворить мечту в явь? Где раздобыть деньги, чтобы поприличнее одеться? В моих лохмотьях никого не привлеку. Никто не посмотрит в мою сторону, а потому не разглядит ни соблазнительной мордочки, ни стройных ножек. Мой «товар» требует подходящего обрамления: юбочку до колена, модных сапожек и, конечно, косметики. Но это стоит бешеных денег.
Если «прошвырнуться» с Людкой пару раз, можно немного приодеться, но… можно и засветиться. Вдруг один из клиентов раструбит в обществе, чем занималась? Тогда придется расстаться с мечтой не только о богатом женихе, но и о богатом покровителе.
Как же мне поступить? Куда ни сунусь – всюду острые углы».
От раздумья ее отвлек говор за спиной. Две кумушки в толпе ожидающих автобуса что-то громко обсуждали.
«Что они лопочут про богатого мужика? – насторожилась Валентина. И из любопытства прислушалась.
Как ей стало понятно, одна из женщин сватала дочери другой обеспеченного жениха.
 -Ты бы видела квартиру, – убеждала сваха. – Не квартира – музей. И машины меняет чуть не каждый год. А сам всегда с «иголочки» и при кейсе. Видать, занимает высокий пост. Значит, и оклад большой.
-Что свою Олю не сватаешь? Ей-то пора замуж!
 -Сто раз предлагала. Но моя дура вцепилась в Юрку. Надеется, что бросит жену.
-Как бы не так! Эти козлы любят травку пощипать в чужом огороде, а потом бегут к своему пастуху.
-Вот и я говорю! Но она не слушает. А сосед хорош!
 «Квартира! Машина! Оклад!! При таких достоинствах мне подошел бы даже урод,– обреченно подумала Валя. – Все проблемы решились бы враз. Но где обитает этот баловень судьбы?
Стоп! Стоп! Баба сказала, что он ее сосед. Значит, если пойду следом, она выведет на него» – довольная своим умозаключением, Валентина снова прислушалась к разговору.
-И дети тихие, воспитанные, – услышала она. – Оленька привязалась к ним, как к родным.
«Так там дети! – разочаровалась девушка. – Но машина, квартира и оклад перевешивают».
Подъехал автобус. К входу выстроилась очередь. Среди них «сваха». Валентина подумала: «Что, если эта мадам едет не домой, а куда-нибудь с ночевкой? Тогда расход на билет будет бессмысленным». Но потом, упрямо тряхнув головой, решила: «Попытка – не пытка! Пойду за ней, а там поглядим».

Глава 2

-Почему открываете двери не спросив, кто стучит?
-Мы думали, папа, – потупившись, произнесла девочка-подросток. Рядом с ней стоял мальчик, с указательным пальцем во рту.
-Его нет дома? – «разочарованно» протянула гостья. – А мне он так нужен.
Дети с любопытством смотрели на красивую девушку с кожаной папкой в руках. На ее лице играла озорная улыбка.
-Раз я уже здесь, разрешите присесть.
Не получив приглашения, девушка сама вошла и плюхнулась в кресло.
-Ой! – вздохнула она. – Так устала, что ноги не держат. Но давайте знакомиться. Меня зовут Валентина, Валя. А для друзей Тина, – представилась она и, как взрослым, подала руку.
Когда с работы пришел отец, он нашел увлеченную компанию за игрой. Дети были так очарованы гостьей, что впервые не бросились в его объятия. Он тоже оценил ее привлекательность. И «забыл» спросить, что привело девушку к ним.
Вскоре Валентина стала своим человеком в доме. Она убирала, варила, отвозила детей в школу. И забросила учебу в ульпане. Но так как дети стали забывать русский и в разговоре переходили на иврит, овладела языком быстрее, чем ее бывшие «сокашники».
 Самуил Гершевич быстро привык к присутствию симпатяги и уже не мыслил семью без нее. А она ждала официального предложения. Но оно не поступало.
Валентина опасалась, что причина его нерешительности в Оле. Та, покинутая любовником, решила переключиться на Самуила. Модно причесанная, распространяя аромат французских духов, она все чаще заглядывала в гости и напропалую кокетничала с главой семейства.
Валя была уверена, что соперница не представляла бы угрозы, если бы не дети! В них была вся загвоздка: они прочили Олю в мачехи. Она была подругой их матери. И после ее кончины делила с ними радость и печаль. А, главное, больше подходила отцу по возрасту.
Тина всеми силами старалась заслужить любовь не только папаши, но и ребятишек. Угождала, была ласковой, безропотно сносила капризы, но в «схватке» с Олей проигрывала. Дети относились к ней хорошо, но представить в роли мачехи не могли. Для этого она была слишком молодой.
Пытаясь увлечь Самуила, она искусно пользовалась всем арсеналом соблазна. Будто ненароком попадалась на глаза полуодетой и вскрикивала от «смущения». Демонстрируя округлую попку, нагибалась за несуществующей соринкой, И говорила томным голоском, нежно глядя ему в глаза. Но, к ее удивлению, он оставался невозмутимым. Так, по крайней мере, это выглядело внешне.
Была еще возможность: залезть к нему в постель. Но Валентина опасалась такой прямолинейности. Вдруг, получив «аванс», не пожелает заплатить сполна. И ей опять придется искать покровителя.
Пока она раздумывала, соседка пошла напролом, и сама предложила Сене объединиться. Тот сделал вид, что не расслышал. Но в тот же вечер сделал предложение Вале. Ни секунды не раздумывая, она согласилась. Его эта поспешность не удивила. Он не подумал, почему девушка, моложе его более чем на двадцать лет, хочет соединить с ним свою судьбу и взять на себя обузу в лице его детей.
 
Глава 3

В суете будней пробегали дни, недели и месяцы. Самуил был счастлив и не замечал пропасти, возникшей между женой и детьми. Былая сердечность в их отношениях окончательно исчезла. Вместо нее появилась ничем не прикрытая враждебность.
Валя перестала уделять им внимание, не вдавалась в нужды, и делала все назло. Одно их присутствие вызывало у нее раздражение. Вначале ей удавалось скрыть эмоции. Но постепенно чувства вырвались наружу. По малейшему поводу она кричала и раздавала затрещины. Не гнушалась и науськиванием: подносила отцу разногласия с детьми, как их придирки и месть за женитьбу.
-За заботу о них расплачиваюсь слезами, – рыдала она на его плече. – Уже не говорю о благодарности, но где малейшая справедливость? И все это Олька! Эта старая дева! Она натравливает ребят!
Самуил сочувствовал своей бедной «козочке», которая должна тратить лучшие годы жизни на его неблагодарных деток. И умолял ее немного потерпеть. Переходный возраст, мол, скоро пройдет и отношения наладятся. Она ведь знает, что в душе они добрые и покладистые детишки. Просто им тяжко смириться, что кто-то, даже их любимая Тиночка, заняла место мамы. Детям это всегда горько осознать.
-Я понимаю, понимаю, – соглашалась она, вытирая набегавшие слезы. – Все понимаю. Но я вконец измучена. У меня не осталось сил. Что от них требую? Почистить зубы, принять душ и позавтракать! А еще тихо сидеть на уроках и выполнять домашнее задание. Вот и все мои требования. Какая мать не требует того же? – печально, без пафоса вопрошала она. – Они вырастут и сами упрекнут меня, что равнодушно взирала на их лень. Но совладать с ними мне не удается. Максим не желает чистить зубы. Гедда небрежно причесывается. В школе нелады: у него с «Танахом», у нее с математикой. Не спускать же все на самотек, - всхлипывая, она судорожно вздыхала.
Влюбленные мужчины становятся наивными. Они не понимают игры далеко не искусных актрис. Самуил не был исключением. Любовь ослепила и его. Он не замечал, что в доме перестал звучать смех. Не видел осунувшихся детских мордашек и погрустневших глаз. Не связал перемен в поведении детей с внутрисемейным конфликтом. Ему легче было свалить все на возрастные причуды, которые скоро исчезнут.
Влюбленный папаша пытался убедить подростков, что мир и согласие с его молодой женой в их руках. Он не верил, что мачеха наказывает их без причины. Что они не грубят, не говорят гадостей и не обзывают его любимую «козочку» продажной козой. А ведь именно так она преподносила события.
-Ты совершил роковую ошибку, женившись на мне, а не на Оле, – в слезах заявляла молодая женщина. – Дети мечтали видеть ее на моем месте. И она бы лучше подошла. У нее и опыта больше и, наверное, такта. А у меня не получается. Мечтаю вырастить достойных людей, но умения нет. Только настраиваю их против себя.
Она терла кулачками покрасневшие глаза. И в своем горе была еще прекрасней. Самуил не находил выхода из создавшегося положения. Больше всего он страшился, что «козочке» все надоест, и она исчезнет из его жизни также внезапно, как появилась. До зубовного скрежета хотелось наказать детей, избить до синяков, сдать в приют. Но одновременно до слез было жаль их.
Словно подслушав его мысли, она бесцветным голосом продолжила свои сетования:
-Больше всего меня удручает, что это причиняет огорчение тебе. Вместо того, чтобы отдохнуть после работы, ты вынужден участвовать в наших разборках. Но я не знаю, что делать, - она грустно покачала головой. – Наверное, лучше собрать вещи и уйти. Освободить вас.
Как она и ожидала, муж пришел в ужас.
-Только не это! – воскликнул он. – Мы что-нибудь придумаем. Я поговорю с детьми.
-Опять «поговорю»?! Сколько можно? Сколько раз можно говорить, упрашивать, чтобы не выказывали вражды, не строили козни?! – гневно вопрошала Тина. – Я уже не сомневаюсь, ничего не поможет! Они слишком юные и не могут оценить, что все делается для их блага.
Сердце Самуила разрывалось от жалости к жене, пожертвовавшей молодостью и красотой для него и его неблагодарных детей.
«Как их примирить? – лихорадочно подумывал он. – Может быть, направить к бабушке? Та давно приглашает внуков на каникулы».
Он поделился идеей с супругой.
-Ты полагаешь? – пожала та плечами и после недолгого «раздумья» решительно произнесла: – Но только с их согласия! Ничего не будем делать наперекор детям.
Валентина с трудом скрыла внутреннее ликование. Наивность мужа была поразительной. Он не догадывался, что его давно подталкивают к этому решению. Но мачеха хотела оставить их там, не ограничиваясь временем каникул.
«Тихо! Тихо! – сдерживала себя Тина. – Рано или поздно избавлюсь от змеенышей. Но так, чтобы старый козел о моих планах не догадался».

Глава 4

-Ларка! Твоя клиентка звонила, сейчас придет.
-Это какая?
-Да та, к которой твой брат шляется.
-Тише ты, дура!
-А то все слепые. Мне уже ее соседи давно напели. Только муж и не знает.
 -Лопух этот муж. Девка ему в дочки годится, на что рассчитывал?
 -Рассчитывал, что порядочная. Что пожалела его да детей. Он, говорят, классный мужик.
-Пожалеют такие! Держи карман шире, – иронически рассмеялась парикмахерша. – Как бы Зелику не пришлось рассчитываться за эту «жалость».
-Он крепко запал на нее?
-Ха! Как будто не знаешь его?! Получит все, что требуется и бросит! Не первая - не последняя. Он у нас, как мартовский кот.
-Но девка хороша! Таких не бросают.
-Скажешь тоже! – снова рассмеялась Лара. – Его от нее уже подташнивает. Только за подарочки и держится. Он на них падкий.
-В кого удался? Ты, как будто, щедрая душа. Мать твоя тоже не жлобиха. Сам красавец одет, как манекен. Зачем ему?
-Ну, ты даешь! Потому и одет, как манекен, что не брезгует подношениями. Мать со стыда сгорает. Мой Давид обзывает его «Альфонсом», и руки не подает. А братцу, как с гуся вода. Не краснея, хвастается презентами.
-Тьфу ты! - смачно сплюнула подруга. – Он и вправду «Альфонс»!
-А ты думала?! Потому вас и не знакомила.
-Познакомь! Познакомь! Я ему рога быстро обломаю.
-Не смеши, милая! Он у нас красно яблочко с червячком. Надкусишь и выплюнешь, но горечь во рту останется.
Она хотела сказать еще что-то, но в это время пришла Валентина.
Обе парикмахерши встретили ее с широкими объятиями.
-Ах, Тиночка! Что Вас так долго не было? Мы соскучились.
-И недели не прошло, – ответила та с улыбкой. – Но приходится обновить прическу, собираюсь расколоть мужа на ресторан.
-А говорила, что он не любитель, – напомнила Лара.
-Мне это интересно?! – высокомерно посмотрев на мастеров, усмехнулась Тина. – Мне не сорок лет, я должна развлекаться!
-Вот это правильно! А то берут молоденьких девушек и закабаляют, – одобрили ее.
-На мне не очень поездишь. Кого хочешь, сама запрягу, – самодовольно воскликнула клиентка, чем развеселила женщин, колдующих над ее головой.
-А как ваши детки? – с поддевкой спросила Лара. Она не могла устоять, чтобы не укусить ненавистную, хотя и выгодную клиентку. И попала в цель.
Валентина чуть не подпрыгнула в кресле.
-Мои дети?! – возмутилась она. – Чтоб они сдохли, эти змееныши. Совсем житья не стало. Муж тратит на них половину нашего заработка, а им все мало.
-Вы стали работать? – «невинно» открыла глаза Лариса.
-Только этого не хватало! – отреагировала Тина, не раскусив каверзы. – Раз Самуил на мне женился, кошелек стал общим. Кошелек – подчеркнула она, – но не дети.
-А ваша соседка Оля, она тоже причесывается у нас, – уточнила мастер, – говорит, что они чудные ребята, умненькие и послушные.
-Вот и взяла бы их к себе! А-то у нее совсем пустая жизнь: ни мужа, ни детей. А мне одного Самуила с лихвой хватает.
Из парикмахерской Валентина вышла в плохом настроении. «Лариска лезет сапогами в душу. Все ей надо знать. А я, дура, растрепалась. Эта сплетница перескажет Ольге, а та Самуилу, – она зябко повела плечами. – Когда-нибудь откровенность мне дорого обойдется». На душе стало еще муторнее, и она решила снять напряжение хорошим коктейлем. Спиртными напитками Валя не злоупотребляла, но посидеть в барах любила. И за время замужества неплохо изучила не только престижные магазины, но и пользующиеся известностью бары. В одном из них она познакомилась с симпатичным студентом Зеликом. Ей раньше такие парни не встречались. Все в нем было идеально: рост, фигура, лицо. И голос. Завораживающий голос, от одного звука, которого она таяла. Не важно, что и о чем он говорил. К ее радости, он оказался далеко не глупым парнем. С ним было весело и интересно.
Встречались они днем, когда Самуил на работе, а дети в школе. Времени было бы предостаточно, но Зелик любил поспать и являлся только к полудню. Уговоры приходить пораньше, чтобы растянуть удовольствие – не действовали. И на любовные утехи оставалось не больше часа – полтора. Парень был классным любовником, и ей хотелось еще понежиться в его объятиях. Но страх быть застигнутой детьми портил удовольствие.
Но еще злее она бывала в те дни, когда Зелик пропускал свидания. Он стал капризничать, увертываться от встреч, требовать все более и более дорогих подарков. Все началось с момента, когда она сообщила про «шиш» в банке. Его удивлению не было предела.
-Как это нет денег?! – возмутился он. – Возьми у папочки! Мне необходимы часы. Не какие-нибудь, а «RolEX». Но подделки не потерплю. Не буду позориться перед корешами.
Он заткнул уши и не слушал, что она уже потратила на него целое состояние, что часы этой марки очень дорогие. И необходимо немного подождать. Просить сейчас у мужа, значит, вызвать подозрение.
-Знать ничего не хочу! – мотал он головой. – Купи «Rolex» и все! А как выпутаешься, мне до лампочки! Не будет «капустки» - обо мне забудь!
Зелик натянул брюки и направился к выходу. Возлюбленная, хватая его за ноги, умоляла не бросать ее и обещала раздобыть деньги.
-Будут деньги – позвони! – жестко бросил он ушел.
И долгое время не появлялся. Если ей удавалось дозвониться, то вместо приветствия слышала один и тот же вопрос: раздобыла ли деньги. При отрицании в трубке раздавались вызывающие отчаяние гудки.

Глава 5

-Что с тобой? Где окрыленность молодожена?
Самуил, усмехнувшись, уткнулся в тарелку.
-Неужели жена подрезала крылья? Так постарел, что не в силах удовлетворить запросы молодой? – подначивал друг.
-Перестань! – махнул рукой Сеня, не желая продолжать разговор в таком духе.
-Не нравится мне твое настроение. Откройся, может, полегчает, – Леонид смотрел на старого приятеля с явным беспокойством. – Допытываюсь не из любопытства.
 Так как ответа не было, Леня настырно продолжал выспрашивать:
 -Сенька! Ты всегда был веселым, жизнерадостным парнем. Что произошло за этот год?
Он уставился Самуилу в глаза, но тот отводил взгляд. Леонида это еще больше встревожило. И он решил, во что бы то ни стало, докопаться до причины.
-Никогда не видел у тебя таких потухших глаз. Даже, когда скончалась Дина, и ты остался с двумя малышами на руках. Что случилось теперь, когда ты должен быть на взлете?!
-Отстань!
-Нет! Не отстану! И не надейся. Слишком давно готовлюсь к этому разговору. Напрасно, избегая меня, приходишь в столовую в неурочное время. Сегодня пришлось специально подкараулить, чтобы «допросить».
-Все в порядке! Дай спокойно покушать.
-Сеня! Со мной не надо хитрить! Мы поддерживали друг друга в самые тяжелые минуты жизни. Вспомни, как ты переживал, когда я застукал свою Ирку. Как утешал и подбадривал меня. Ты и только ты свел нас обратно. И вот уже пятнадцать лет, как мы счастливы. Даже более, чем прежде. А кто принял нас, когда мы приехали в Израиль? Кто, кроме тебя, протянул руку помощи?! Не брат, не тетя, а ты с Диной. Хотя у самих положение было паршивым.
-Да, тогда Дина еще не получила наследства от дядюшки. И не было никого, на кого мы могли бы опереться.
-А кто меня сюда на работу устроил?! Думаешь, я забыл? А теперь, когда у тебя что-то не ладится, ты отвергаешь мою помощь.
-Смешно! Какую помощь ты предлагаешь? – Самуил отрезал большой кусок шницеля и засунул в рот. Он явно не собирался откровенничать.
Но друг решил не отступать и терпеливо дожидался, пока тот прожует.
-Это было очень неожиданно, как снег на голову, – перевел Самуил разговор на другое. – Снег на голову в Эйлате, – со смехом дополнил он. – О существовании этого родственника мы даже не догадывались.
-Вам крупно повезло. Богатый дядюшка без наследников! Как в хаббадских притчах.
-А Дина чувствовала себя неловко. Ведь у него вся семья погибла в гетто. Она говорила: «У меня такое чувство, что я воспользовалась чужим несчастьем. И моя болезнь – наказание за грех». Возможно, она и заболела от угрызения совести.
-Какой грех?! Какое у нее могло быть угрызение совести?! – всплеснул руками Леонид. – Она была святой! Половину полученного наследства раздала больным и обездоленным. Кто еще так поступает?! – он грустно вздохнул.
-К сожалению, богатство не принесло нам счастья.
-Она распределила его между тобой и детьми?
-Нет! Все переписала на мое имя. А я отдам им, когда достигнут совершеннолетия.
-М-да! – ухмыльнулся приятель. – За это время твоя молодуха, если не проглотит его, то обкорнает.
-Ты не знаешь Тины!
-Конечно, она особенная! Не похожа на других девиц, подцепивших большой кошелек. Какой ты все-таки лох! – в сердцах произнес Леонид. – Думаешь, бескорыстно выскочила за тебя? Или понравилась твоя лысина?
-У меня лысина? – подскочил Самуил.
Он стремглав бросился к зеркалу, которое висело у входа. Но поредения волос не заметил.
-Совсем от любви поглупел! – продолжал пилить его друг. – Есть плешка или нет, все равно ты в два раза старше ее. А в ее глазах ты старше египетской пирамиды. Так что не хорохорься.
-Это ты меня так утешаешь?! – усмехнулся Сеня.
-Прости! Но приходится опасаться за наследство детей. Такие кошечки, как твоя Тиночка …
-Что тебе известно? – встревожился Самуил. – Дети успели нажаловаться?
И под наплывом чувств рассказал другу про свою невыносимую жизнь. Как со страхом возвращается с работы, заранее предвидя скандал, которым встретят у порога. Жена и дети ведут беспрестанную войну, и каждый требует защиты. А он не находит выхода.
-Ты не веришь, но жена меня любит, – уверял друга Самуил. – И детям добрая и внимательная мать. – Он старался не смотреть на Леонида, скорчившего кислое, как от оскомины, лицо. – Это все козни нашей соседки. Та имеет на ребят большое влияние и натравливает на Тину. Даже убедила их, что жена хочет нас отравить.

Глава 6

Наконец-то наступили каникулы. Детей отправили к бабушке. Все были счастливы. Родственники долгожданной встречей, которая сулила радость общения. Тина возможностью беспрепятственно встречаться с любовником. Но, чтобы «заманить» его, требовались деньги. А их не было. Просить у мужа, она не рискнула. Слишком большую сумму он положил на ее счет.
Она решила продать драгоценности, но не свои, а бывшей жены Самуила. Ее это «спасет», а муж вряд ли хватится. Но за дорогие украшения ювелиры давали смехотворную сумму. В ломбарде ей также предложили мизер. Валентина была в отчаянии. На вырученные деньги «Rolex» не купишь. А без него рассчитывать на возвращение Зелика не приходится.
В отчаянии она разыскивала возлюбленного в местах, где раньше бывала с ним. Но он не желал видеть ее и грубо прогонял прочь. Не помогали ни слезы, ни мольба, ни объяснения, что детей нет дома, и представилась возможность безбоязненно насладиться свободой.
Вконец измотанная ревностью, она строила планы мести. Мести его бесчисленным дамам. Этим увядшим кокоткам из танцзала, которых он обслуживал. А ведь в начале знакомства он ради нее всех бросил. Но вскоре пыл угас. И теперь ей, как этим старым мымрам, приходится платить за каждый день ласки. Но она ни разу не возмутилась его все растущими претензиями.
Самуил, придя с работы, заставал ее грустной, а то и в слезах. Она холодно смотрела на него, не пытаясь скрыть дурное настроение. Улыбка даже не трогала ее губ. Он терялся в догадках, что случилось с его жизнелюбивой козочкой? Что ее угнетает теперь, когда детей нет дома?
-До смерти скучаю по ним! Места себе не нахожу, – сетовала она. – Без них в доме такая пустота.
-И по магазинам бегать наскучило? – он нежно привлек ее к себе.
-Сейчас отругаешь меня, я опустошила свой счет, – она удрученно опустила головку. – Но я была разута – раздета.
Он так изумился, что не нашел слов.
 «Спустила такую сумму?! Быть не может! Не иначе, как переслала родителям на Украину, – решил он. – Как же сам не догадался материально поддержать их? Совсем закостенел в эгоизме!» И, восхищенный ее дочерней преданностью, выписал чек с четырьмя нулями. Нули, конечно, стояли за четкой цифрой.
Слезы на милой мордочке сразу высохли. А благодарность выразилась в бурной любви. С такой страстью она не любила его ни разу.
Только к утру ему удалось уснуть. Утром за чашкой кофе, он решил ее порадовать: привезти детей домой до окончания каникул. Но обдумывал: поехать за детьми вместе или преподнести сюрприз?
«Какое счастье, что этот тюфяк поделился со мной! Что было бы, привези он их домой? Вот идиот, так идиот! Верит всему, что говорю. Но, черт с ним. Главное, что послушался и оставит их у старухи. Чтоб они там горели синим пламенем. Чтоб их привезли домой в гробах».
Как только дверь за мужем закрылась, Валентина стала названивать Зелику. Автоответчик противным голосом сообщал, что абонент недоступен. Ее досаде не было предела. Она готова была избить неверного и ленивого любовника. Но желание оказаться в его объятиях придавало настойчивости. Наконец, она услышала его голос и собралась радостно сообщить, что раздобыла деньги, но, поняв, кто звонит, он закрыл пелефон. От досады она разрыдалась. Ей было жалко себя, красивую и молодую, вынужденную продаваться этому ненавистному старику и его проклятым детям.
«Почему у меня такая судьба? – шептала она. – Чем я провинилась? В чем согрешила? Не хотела, как мама, влачить нищенское существование. Разве это преступление? Никто, никто меня не любит! Эта сволочь Зелик предпочитает старух. Не брезгует дряблой кожей, опущенными титьками и жирным брюхом. Его не тошнит от тонких, сухих губ и вставных челюстей. Он целует и удовлетворяет их грязные прихоти. А меня, полную сил и желаний, брезгливо отталкивает. Разве это по-божески?»
Неожиданно раздался телефонный звонок. В пустой квартире он прогремел так, что она вздрогнула.
«Это Зелик! Зелик! – заликовало в ней все. – Это мой мальчик! Он тоже стосковался!»
Но это был не он. Звонил муж, соскучившийся по своей козочке. Она готова была броситься на него с кулаками. Но он не был рядом. Однако, ей хватило ума ласково поговорить с ним и томным голосом «признаться», что еще в постели и предается воспоминаниям о прошедшей ночи. Если бы Самуил мог видеть, какую злость вызвал его самодовольный смешок, это надолго лишило бы его жизнерадостности.

Глава 7

«Какая я дура! Почему не узнала, где Зелик живет? В танцзале он бывает только по вечерам, когда муж дома. Значит, там застать его нельзя. Может, потащить Сеню на танцы? И там умудриться поговорить с Зеликом?» – она задумалась, представляя, как осуществить затею. Но поняла, что это не лучшая идея: любовник может выкинуть фортель, или одна из его «дам» узнает ее и устроит скандальчик. Да мало ли какая неожиданность произойдет. А этого надо избежать. У мужа с парнем не должно быть контакта.
Она набрала еще раз вожделенный номер. На этот раз Зелик откликнулся.
-Если не достала деньги, на меня не рассчитывай! – с места в карьер заявил он.
Несмотря на грубость, Валентина была счастлива. Ее «малыш» не бросил трубку! Он разговаривал с ней. А ей есть чем его порадовать.
Но в тель-авивском ювелирном магазине, где они выбирали часы, ее ждала неприятность: чуть не столкнулась нос к носу с Олей и ее матерью. Те сделали вид, что не заметили Валентину. Но их отсутствующий вид ее не убедил. Магазин был слишком маленьким, чтобы остаться незамеченными.
-Говорил тебе, пойдем в «Лев Ашдод», а ты заартачилась: «Там то же самое, но в два раза дороже!» – передразнил ее Зелик. – Стала скрягой! Вот и расхлебывай.
-Кто бы мог подумать, что их занесет в Тель-Авив? В Ашдоде магазинов не хватило?!
-А тебе? – усмехнулся он.
-Я вынуждена скрываться. А им прятаться не от кого, мужей нет.
День был отравлен. Никакой радости от встречи с возлюбленным. Тот смотрел не на нее, а, не «отрывая» глаз, любовался часами.
Напуганная встречей с соседками, Тина непрерывно ныла. Она ожидала сопереживания, но Зелик не слушал ее. Его не волновало, как Самуил отреагирует на донос. А что соседки подложат свинью, не вызывало сомнения. Но вскоре нытье ему надоело. И он покинул любовницу среди улицы, бросив на ходу: «При плохом настроении не смей звонить!»
Тина в очередной раз не обратила внимания, что «малыш» не поблагодарил за подарок. Сейчас ее мысли были заняты, как выпутаться, если муж пристанет с расспросами?
Самуил явился домой позже обыкновения. И, не посмотрев на жену, прошел в кабинет. Она догадалась о причине его угрюмости. Но решила рискнуть и притвориться несведущей.
-Что случилось, дорогой? У тебя неприятности? – невинным голоском справилась она.
-Где ты сегодня была? – задал он встречный вопрос.
-Шаталась, как обычно, по магазинам. Присмотрела потрясающее кольцо. Но…
-«Rolex» тоже присмотрела? – с глумлением спросил муж.
-Ой! – воскликнула она, очаровательно улыбаясь. – Испортила мне «сорока» из Тель-Авива сюрприз к твоему дню рождения. Что за страна – хуже деревни! Всем все известно.
-Показывай, раз уж всем известно! – без тени улыбки потребовал он.
-Но до твоего дня рождения еще две недели.
-Теперь не имеет значения.
 Самуил настороженно смотрел на нее. Он подозревал, что никакого подарка нет. Что это отговорка, чтобы выпутаться из сложившейся ситуации. Сердце предательски сжимала ревность. Впервые он не поверил жене. Стало трудно дышать, щеки покрыла мертвенная бедность, даже нос заострился. Всегда чистый, с приятной бархатинкой, голос, стал поскрипывать, как несмазанная телега. Только тут она заметила, как разительно он изменился: сразу постарел лет на десять.
Ни слова не говоря, Валентина повернулась и вышла из комнаты. Ее не было минут пять. Ему это время показалось вечностью. Самуил не сомневался, что часы покупались не ему, а молодому хлыщу, с которым ее видели соседки.
Он обдумывал, как теперь быть? Как поступить с этой изменщицей, которую любил сильнее жизни? Но решение принять не успел. Разгневанная женщина подала ему на ладони подарочную упаковку.
-Разверни! Вдруг она пустая, – с издевкой приказала она. – И, выхватив из его трясущихся рук коробочку, сама открыла ее. На черном бархате серебрился «Rolex».
Самуил почувствовал себя сконфуженным.
 -Зачем ты потратила на меня такую сумму? Она предназначалась тебе!
«Зачем я ее обидел?! Она чудная, внимательная, щедрая! Не надо прислушиваться к сплетням завистниц», – решил он, но червь сомнения продолжал грызть.
И, не сдержавшись, он все-таки задал решающий вопрос:
-Что за молодой человек был с тобой?
-Молодой человек?! – изумленно переспросила она.
-Вы вместе выбирали часы.
Словно только вспомнив, она ткнула указательным пальцем в висок.
-Господи! Совсем о нем забыла! Это же был мастер, который устанавливал нам мазган. Привязался, чтобы я помогла выбрать серьги для его невесты, а ему часы.
-Помогла?
-Что мне трудно?!
-Потом направились в кафе обмывать покупку?
Тут он дал промах – не ходила она с Зеликом в кафе. Из магазина вышли вместе, но, зная способности соседок к фискальству, сразу «разбежались» и встретились уже в ресторане. Тина мысленно похвалила себя за смышленость: взяв мужу часы, обвела этого дурня вокруг пальца. Он, кажется, даже не понял, что купила дешевую подделку, которую в ювелирных магазинах не продают.

Глава 8

-Ну и синячок у тебя, братец! На полщеки. У Тинки кулак, как у грузчика.
-Папа не поверил, что это ее рук дело.
-Эта негодяйка всегда выпутается! Как я ее, Максик, ненавижу!
-Не больше, чем я! Когда-нибудь убью ее.
-Пока подрастешь, она сживет нас со свету.
-Сейчас у нее снова этот прощелыга. Совсем совесть потеряла, водит его домой, – прошептала, как будто кто-то может услышать, Гедда.
-Давай, расскажем папе.
-Он не поверит!
-Что же делать? Как нам избавиться от ведьмы? – как к взрослой обратился к ней брат. – А ключи у тебя?
-С тех пор, как нашли дубликат, не расстаюсь с ними ни на секунду. Сколько можно в папино отсутствие болтаться по улицам?!
 -Гляди, чтобы Тинка про ключи не догадалась. Заберет!
 -Пойдем домой! Хочу подготовить уроки, – потребовал Максим.
 -Но она там с хахалем! – с раздражением напомнила сестра.
 -Вот и хорошо! Тихонько зайдем и посмотрим, чем они занимаются.
-А-то ты не знаешь? – усмехнулась Гедда.
-Конечно, знаю: не маленький! Скоро бар-мицва. А после смогу заниматься этим сам.
-Ну, братец, ты и наглец!
-Почему наглец? Некоторые мальчишки помоложе делают это.
-Брось трепаться! Не вгоняй меня в краску.
-Ах, какая целомудренная! Прямо как наша мачеха, – сказал мальчик и получил затрещину.
-И ты?! – обиделся он.
-Прости, дорогой, – с сожалением произнесла Гедда. – Сама не понимаю, как рука поднялась. – Она обняла брата и крепко прижала к себе. Ей было так жаль брата, что еле сдержала слезы.
-Так мы идем домой?! Или ты струсила?
-А если Тинка нас застукает?
-Войдем потихоньку. И застукаем ее!
Они, крадучись, пробрались в салон, но там никого не было. Рассчитывая увидеть секс в натуральном виде, дети на цыпочках добрались до спальни и замерли у порога. На папиной широкой кровати в обнимку лежали любовники и о чем-то увлеченно беседовали. Это было не такое зрелище, на которое рассчитывали. Но любопытство приковало их к порогу. Голоса из спальни доносились отчетливо.
-Нет! – категорично отклонила какое-то предложение любовника мачеха. – У него есть наследники, и все достанется им, а не мне. Сначала надо избавиться от щенков.
-Наверное, ты права. Но это не так просто. Попадешься: вместо наследства получишь срок.
-Если бы не боялась – давно бы избавилась от этого дерьма. Надоели хуже смерти.
-Ты еще та хищница! – то ли с порицанием, то ли с похвалой произнес парень.
-Другую ты бы не полюбил! – рассмеялась она. – Если все получиться, как планирую, тебе больше не придется обслуживать старых курв.
-Уже посягаешь на мою свободу?!
-Что ты, дорогой! – испугалась любовница. – Я хочу, как лучше.
-Как лучше для меня, знаю сам! Ты мне не указ!
-Мне нужна твоя помощь. Без тебя не управиться.
-На меня не рассчитывай! Я в тюрьме сидеть не хочу!
-Сама не управлюсь!
-Сообщником быть не собираюсь. Думаю, ты напрасно это затеваешь. Твой старик скоро копыта отбросит, и все достанется тебе без риска.
-Держи карман шире! – рассердилась она. – Этому козлу и пятидесяти нет. И здоров, как бык.
-А ты говоришь: старик. Такой еще тебя похоронит, – ухмыльнулся Зелик и встал.
Увидев раздетого мужчину, Гедда непроизвольно вскрикнула. Схватив за руку, Максим пытался увлечь ее в салон, но мужчина в два прыжка догнал их.

Глава 9

-Вы давно подслушиваете? – грозно вопрошала Тина. – Не стойте, как болваны! Отвечайте!
-Мы не подслушивали, – пролепетал мальчик.
-А что делали под моей дверью?
-Проходили в папин кабинет, – продолжал оправдываться пасынок. Он дрожал в страхе, опасаясь, что мачеха сразу осуществит угрозу и убьет их.
-В папин кабинет, – передразнила она. – Принимаете меня за дуру? – Она со злости скривила губы. – Враги и шпионы в собственном доме!
 -Это не твой дом! – не сдержав эмоций, вскричала девочка. – Мы все расскажем папе, и он выгонит тебя!
Подбоченившись, Тина раскатисто захохотала.
-Ой, уморили! Ты слышал, Зелик, папе они расскажут. Это дурачье еще не поняло, что тот не поверит ни одному слову, как не поверил, что дала по морде этому засранцу!
-Тина! – пытался остановить ее любовник.
-Что, Тина?! Они хотят рассказать отцу про тебя.
-И расскажем! – отважно произнесла Гедда.
-Не очень-то испугали. Он не поверит, а я придумаю, как выжить вас отсюда. Так что не известно, кто победит.
 -Тина! Может быть, заключите перемирие? – предложил парень.
 -Как арабы с евреями? Затишье на неделю, а ненависть пожизненно, – насмешка исказила ее лицо. Но, немного подумав, сказала: – Это взаимовыгодное предложение! Можем заключить договор. Я папе не рассказываю о ваших проделках, а вы о моих шалостях.
-Мы не верим! Ты хочешь убить нас!
-Как я могу это сделать? Зарубить топором? А из трупов сварить бульон? Я же тебе говорила, Зелик, что они идиоты! – снова обратилась она к возлюбленному. – Собираются рассказать отцу про тебя и про мой коварный замысел. – Она специально с иронией подчеркнула последние слова. – Как думаешь, он не выпорет их за фантазию?
Парень хмыкнул, но не произнес ни слова. Дети переглянулись. Хотелось разоблачить предательницу, но они понимали, что донос ничего не даст.
-Мы хотим, чтобы ты перестала над нами издеваться, позволила смотреть «видик» и … – выдвинул условия Максик.
-И позволила встречаться с Олей, – быстро продолжила сестра.
Тина облегченно вздохнула: опасность разоблачения пропала.
-Так и быть! Мир, так мир, – бодро произнесла она. – Только без обмана. Договорились?
 Дети согласно кивнули, но на душе у них не полегчало. Они давно не верили обещаниям.

Глава 10

Когда Самуил пришел с работы, его радостной улыбкой встретила жена. И, как всегда, повисла на шее. Но вместо обычных сетований и просьб разобраться с детьми, она ласково позвала их поздороваться с папой. Те тоже не жаловались на мачеху. Это идиллия удивила отца, но не насторожила.
-Давно бы так! – облегченно выдохнул он. – А то все ссоритесь и ссоритесь. Не пойму, что вам делить?!
-Что мы можем делить? Известное дело: наследство! – «пошутила» жена.
Услышав это, дети похолодели. Им казалось, что они слышат приговор.
За ужином Самуил и Валентина выпили по рюмочке и развеселились. Но не смогли увлечь детей. Те мрачно ковырялись в тарелках и почти ничего не ели. Их одолевало опасение, не подсыпана ли в еду отрава. Они не могли решить, как предупредить отца, чтобы не кушал. Но ничего придумать не могли.
-Вы объявили голодовку? – вдруг обратилась к ним мачеха. – Кушайте, еда не отравлена.
Смеясь, она залезла в тарелку Гедды и съела кусок мяса.
-Теперь убедилась, что злая мачеха не собирается вас отравить?!
-Что с тобой, дорогая? Что за глупые шутки? – Самуил сердито посмотрел на нее. – Дети хорошо себя ведут, зачем ты их провоцируешь?
-Споил меня, вот неудачно и пошутила. Что можно требовать от пьяной женщины? – она наклонилась и звонко чмокнула мужа в щеку. А потом, намереваясь поцеловать и Гедду, повернулась к ней. Та с отвращением отшатнулась. – Не любят меня твои наследники! Хоть тресни, не любят, – с глубоким вздохом произнесла Тина.
-Иезуитка! – прошипела девочка.
-Что? – встревожился отец.
-Страшно болит голова. Можно, я пойду к себе?
-И я! Мне еще надо подготовить уроки, – объяснил желание уйти Максим.
-Если вырвать, яд выйдет? – осведомился мальчик, очутившись вне досягаемости мачехи.
-Не знаю. Но не бойся, сегодня нас не отравили. Папа бы ее сразу разоблачил.
-А папу она не отравила?
-Сначала собирается убить нас.
-Давай опередим ее!
-Как ты себе это представляешь?
-Застрелим! И дело с концом.
-Из пальца? – Она согнула указательный палец правой руки и поднесла к его лицу. – Ни пистолета, ни винтовки.
-Я читал, что один парень застрелил отчима из охотничьей винтовки.
-Она у тебя есть? – усмехнулась сестра.
-Тогда проткнем ее кортиком, – но увидев, что сестра снова насмешливо смотрит, он поправился: – Хорошо, хорошо, не кортиком, так ножом. Я как пырну ее в сердце, так сразу и подохнет!
-А тебя посадят в тюрьму!
-Это лучше, чем на кладбище. А если не избавимся от нее, скоро будем кормить червей.
Она зябко повела плечами.
-Не говори так! Мне страшно!
Пытаясь ее успокоить, он как взрослый обнял сестру:
-Не бойся! Мы что-нибудь придумаем. Не дадим убить себя!

Глава 11

-Скажи, квартира, которую твоя бывшая жена получила в наследство, записана на твое имя или на детей?
-Почему тебя это заинтересовало? – насторожился Самуил.
-Они становятся взрослыми. Надо позаботиться об их будущем, – нашлась Валентина.
Она давно собиралась спросить об этом, но не знала, как «подъехать». Теперь, спросив напрямую, приняла решение постепенно подвести его к составлению завещания. «Надо действовать! – решила она. – Старый козел отбросит «копыта», и я останусь на бобах. Все перейдет змеенышам. А прикончить троих – сложно. Даже, если удастся – посадят. А когда освобожусь, нужна будет только вставная челюсть». Она стала планировать, как овладеть богатством без риска, и избавиться от Самуила и детей. В мечтах она видела себя на этой широкой удобной кровати рядом с Зеликом, а вокруг суетятся слуги в восточных одеяниях. С этими приятными мыслями она уснула. На ее лице застыла радостная улыбка.
А Самуил не мог заснуть. Его встревожил разговор с другом. Не прошел мимо его внимания и испуг детей при упоминании о наследстве. Он решил с утра направиться к адвокату и переписать все на них. «А Тине оставлю из денег, заработанных мной. Она не будет нуждаться. Но все, что принадлежало Дине, останется детям. И дом, и квартира, и капитал. Надо только составить завещание так, чтобы дети не растранжирили деньги, а получили хорошее образование и не нуждались до конца жизни. А драгоценности положу в банк на имя Геддочки». У него возникло желание посмотреть на них. Каково же было его удивление, что шкатулка почти пустая. Исчезло жемчужное ожерелье и бриллиантовые серьги старинной работы. Самуил побледнел. Чужой их не мог взять. Дети тоже не возьмут.
«Так вот почему был встревожен Леня! – догадался он. – Значит ему известно больше, чем мне».
Он долго звонил, пока услышал в трубке сонный голос друга. Тот все понял и попросил полчаса, чтобы собраться и приехать.
-Не надо! – отверг помощь Сеня. – Расскажи только, что знаешь.
Леонид молчал.
-Рассказывай! Не томи! Я ведь догадался, что тебе многое известно. Но что? И только факты! Сплетни мне не нужны! И выдумки детей не нужны!
-Какие выдумки?! – со вздохом произнес Леонид. – Они не все еще тебе рассказали. У тебя чудные дети. А я сейчас приеду и все проясню. Только держись и не начинай выяснять без меня.

Среди ночи к дому подъехало такси. В него села красивая молодая дама в халате и домашних тапочках. В руках она держала два больших чемодана, с которыми едут в путешествие, но на лице не было радости. Из покрасневших глаз беспрестанным потоком лились слезы.
-В гостиницу! – коротко приказала она шоферу.
А из-за штор в окне, наблюдая за ней, седой мужчина прощался с надеждой на счастье. И сожалел, что товарищ «открыл» ему глаза на проделки его любимой козочки.

ПРЫЖОК В АД

-Строить тюрьмы и кормить дармоедов за счет налогоплательщика? Я категорически против!
 -Предлагаешь, не наказывать преступников?
 -Почему так однозначно? Поступать надо, как в Иране. Украл – отрубить руку! Убил – закопать в землю до шеи! И без суда! Нечего церемонии разводить. Проблема будет решена в одночасье. И без больших капиталовложений. Сознание, что черви полезут в рот, нос, уши, а ты не можешь пошевелить рукой, остановит любого потенциального преступника.
 -Как отвратительно! Аж мурашки по коже! – передернула плечами Галит. – Ты, мама, жестокая!
 -Я жестокая?! – возмутилась Рина. – Я, которая не способна мышь убить?! А убийца невинных людей заслуживает снисхождения? Это у вас, с вашей демократией, мозги набекрень! Полиция, прокуратура, суды работают, не покладая рук, чтобы поймать и осудить злоумышленника. Свидетели отрываются от дела. А злодей, если не гуляет на свободе по милости хитроумного адвоката, то сидит на дармовых харчах и плюет на всех. А государство могло бы разумнее использовать миллионы, которые на это тратит.
 -На что? На содержание депутатов? – с издевкой уточнила Галит.
 -На бесплатное образование, например.
 -Насколько мне известно, оно у вас не платное, – возразил Сильвио.
 -Вот именно! Насколько тебе «известно»! – усмехнулась Рина. – А ты и представить не можешь, сколько израильтянам приходится платить.
 -Будь справедливой, мама, не в школе.
 -Вот я уже и не справедливая! Что обо мне Сильвио подумает? Любой родитель подтвердит, что и школа высасывает немало! Хорошо, что я – обеспеченная женщина, а бедному человеку приходится туго. Но я говорила о высшем образовании.
 -Не знаю, сколько вы на это тратите, но достижения вашей маленькой страны огромны.
 -Неужели даже ты, дорогой мой зять, не вник в смысл сказанного? Нельзя думать только о себе, когда вокруг столько бедных. Если бы могла всем помочь, помогла бы. Но, увы! Мой капитал не безмерен. Начну раздавать – внуки по миру пойдут.
 -Какая мама фантазерка! Называет Сильвио зятем, а мы еще не женаты. Волнуется о внуках, которых даже нет в проекте…
 -Дорогая Галит, сеньора права! Еще немного и она станет моей тещей, а там и бабушкой наших детей.
 -О! Ужас! Бабушкой?! – схватилась за голову Рина.
 -Молодая бабушка – это так эффектно! Женщины умрут от зависти, глядя на тебя, Риночка!
 -Виктор, ты не прав! – помахал пальцем Гера. – Никто не поверит, что Рина бабушка, а не мать.
 -Впервые соглашаюсь с тобой. Умеешь подлить елей! – засмеялся Виктор.
 -Я тоже! Я тоже согласна с Герой! – слишком громко для искреннего восторга воскликнула Галит и захлопала в ладоши. – Правда, Сильвио, наша мамочка красавица?
 -С этим не поспоришь! Не встретил бы тебя, обязательно влюбился в нее.
 -Смотри, парень, не перепутай спальни! Они ведь у вас рядом, – ревниво произнес Гера.
 -Какая пошлость! – надула губы Рина. – Ты говоришь о женихе моей дочери!
 -Это он от ревности. Как Сильвио появился в вашем доме, Гера лишился покоя!
 -Чья бы корова мычала, а твоя, Виктор, молчала!

* * *
 -По еврейской традиции нельзя каждую неделю ходить на кладбище: себя тиранить и покойника тревожить.
 -Брось, Виктор, свои глупости! Мы с Веней прожили почти двадцать лет. Мне так его не хватает!
 -И никто не может заменить?
 -Глупость из твоего рта, как горох из рваного мешка.
 -Я серьезно. Сама знаешь, что всегда мечтал об этом. Даже не женился из-за тебя.
 -Нашел место делать предложение! – засмеялась Рина. – Ой! Прости меня, Б-же, за неуместный смех в юдоли печали.
 -Не знал, что ты разговариваешь с небесами.
 -Многого обо мне не знаешь!
 -Ошибаешься! Полтора десятка лет твоя жизнь перед моими глазами. Так что ты для меня открытая книга!
 -И что ты в ней увидел?
 -Сочетание неотразимой красоты и ума, доброты и сексуальной привлекательности! Все в одном «флаконе».
-Слушала бы и упивалась, но место неподходящее. Вениамин может обидеться.
 -Я забыл прибавить к твоим достоинствам еще и остроумие.
 -Перебора нет? Но оспаривать не буду! Ты, без всякого сомнения, прав, – мило улыбнулась женщина. – А теперь давай помолчим. Отдадим дань покойнику.
 Она с печальным видом уставилась на мраморный памятник. Виктор не осмелился нарушить тишину, но хотел бы знать, какие мысли копошатся в ее головке.
«Какой сильный духом человек! Не выставляет напоказ свои чувства, не плачет, не закатывает сцен, хотя искренне кручинится. Чем мог привлечь такую красавицу потрепанный жизнью солдафон? – ревниво размышлял старый друг. – Ни красотой, ни умом не отличался. Не польстилась и на его богатство: его попросту не было. Любопытно, что привлекло ее? Неужели влюбилась? Кто поймет этих женщин?! Ведь Гера был моложе и богаче, а его она отвергла. Но теперь у него появился второй шанс. А какая доля выпадет мне? Даже в роли «жилетки» мне отказано: она не любит жаловаться!»
 На обратном пути с кладбища Рина шла молча, опираясь на его руку. Он не мог придумать, как нарушить это тягостное молчание. Чем отвлечь ее от грустных мыслей?
 -Не считаешь, что Галит рано выходить замуж? – начал он, полагая, что тема заинтересует спутницу.
 -Рано?! – пожала она плечами. – В ее возрасте я уже родила. Мне было пятнадцать, когда мы познакомилась с Веней.
 -А ему?
 -Ему за тридцать. Но мы любили друг друга до его смертного часа.
 -Никогда не болел и вдруг…такая неожиданность, – посочувствовал Виктор.
 -Иногда жаловался на боль в сердце, но мы не проявили должного внимания, – вздохнула она. – Вот и наказана!
 -Если не заметили врачи, как могла догадаться ты?
 -Но до смерти куковать в одиночестве мне.
 -Ты молодая, незачем хоронить себя. Еще полюбишь кого-нибудь.
 Рина вспыхнула и вырвала руку.
 -Никогда! – закричала она. – Никогда и никто не займет места Венечки! Никто не дотронется до меня!
 Его удивила реакция, не свойственная этой всегда спокойной и выдержанной женщине. Да и связь между его словами и ее бурным реагированием была лишена логики.
 
* * *
День свадьбы неотвратимо надвигался. Молодая пара не расставалась ни на секунду. Но об устройстве торжества не беспокоилась. Все легло на плечи Рины. Она возбужденно рассказывала, какую пышную свадьбу закатит, какой грандиозный зал сняла, какой заказала оркестр. Хвасталась шикарным платьем невесты и советовалась с подругами, какие цветы подобрать в букет. Ей хотелось устроить все в лучшем виде.
-Венечка мечтал о роскошной свадьбе для доченьки. И я волнуюсь, будто сама замуж выхожу. А Галит странная девушка, ей совершенно безразлично, как все устроится.
-Что она вцепилась в этого итальяшку? – пыталась вразумить Рину подруга. – Мало наших парней?
 -Любовь! Любовь! – вздыхала мать. – Что тут поделаешь?
 -Тебе-то он нравится?
 Рина внимательно посмотрела на подругу.
 -При чем здесь я?! Он должен нравиться Галит.
 -Не слишком ли он красив для нее? Такой мужчина подошел бы тебе! А Галит, не обижайся, далеко не красавица.
 Рина все же обиделась на излишнюю прямоту.
 -Моя дочь – привлекательная девушка! И пользуется успехом, – сердито возразила она. – А я ему в матери гожусь!
 -И Пугачиха, и Бабкина взяли мужей, которые им в сыновья годятся. И не «отравились».
 -Что за разговоры?! Прикажешь у Аллочки Филю отбить? А он мне очень нравится.
-На кой черт тебе Киркоров? Сильвио симпатичнее и бросает на тебя пламенные взгляды.
-Злословишь от зависти! – сердито буркнула Рина. – И что вообще за поганая привычка стенку со стенкой сводить?!
-Ой! – скривила лицо приятельница. – Сама, глядя на него, в лице меняешься. Да ладно, ладно, молчу! А как Элияу? Отступился? – опасаясь ссоры, перевела та разговор.
-Устроил скандальчик. Даже бросался на Сильвио с ножом. Еле разняли. Но ты меня утомила своим любопытством. Говорить с тобой труднее, чем работать.
 Юдит, подруга Рины, действительно завидовала.
 «Чем Галит, совершенно не примечательная девчонка, притягивает парней? – раздумывала она. – Элияу, Юваль, соседский Мирон – все гоняются за этой невзрачной блондинкой. Съездила в Италию на практику и там подцепила парня. Что он в ней нашел? Что могло привлечь такого красавца к этой белой мышке? Материальное положение семьи? Шансы получить израильское гражданство? Мне эта пламенная любовь подозрительна. Как такая умная женщина, как Рина не замечает подвоха? А моей Яне не везет. Ни красота, ни стать не помогают. А пора, пора бы и нам сыграть свадьбу».
* * *
Рина расчесывала свои черные, как смоль, волосы. Из соседней комнаты послышался шум. Гребенка застыла в руках.
 «Так рано проснулись? Галит – сова и просыпается поздно. Это я люблю вскакивать с первыми лучами – и в бассейн. Какое блаженство: ледяная вода обжигает тело и бодрит. К этим утренним процедурам меня приучил муж. Жаль, что не приучил лентяйку доченьку».
 Она прислушалась к звукам в соседней спальне. Там что-то скрипело. И протяжно стонали.
 «Неужели этот жеребец не может угомониться до утра?! – горячая волна обдала тело. Но она постаралась отогнать греховные мысли. – И Веня был горяч, но меня распалить не сумел. Мне эти постельные «танцы» не доставляли наслаждения. Так и не поняла, что такое оргазм, о котором столько говорят. Веня шутил, что резиновая кукла и та реагирует активнее. Я не обижалась. Кукла, так кукла, мумия, так мумия! Пусть бы благодарил, что не изменяла».
 Бассейн уже был приведен в порядок и наполнен чистой водой. Общественные бассейны она избегала: шумно и хлорка выедает глаза. Этот находился в центре большого двора и был собственностью четырех соседей, коллективно содержащих его.
 Сделав легкую зарядку, Рина спрыгнула с трамплина и широкими мужскими взмахами поплыла. Она была хорошей пловчихой. И в этом заслуга покойного мужа.
 «Да, милый, ты многому меня научил, – мысленно обратилась она к покойному. – И умению логически мыслить, и сдержанности, и хитрости! Из наивной девочки выковал «дипломата». Благодаря этим качествам я в три раза увеличила твои капиталы. Но счастливее не стала!».
 Накупавшись вдоволь, женщина решила выйти из воды и направилась к лесенке. Крепкие мужские руки обвили ее плечи и застыли на ушах. Она не могла пошевелить головой.
 -Что за шутки? – изумленно выкрикнула она. Но ей не ответили. Мускулистый торс крепко прижимался к ее спине. Это был не Виктор и не Гера. Они бы не посмели так фамильярничать. – Отпустите меня! – нервно произнесла она, уже понимая, кто прижимается к ней. Но человек молча приподнял ее, и она почувствовала, как в тело уперлось что-то твердое. Теряя силы, она обмякла.
Это длилось всего мгновение. И объятия ослабли. Она повернулась и увидела Сильвио. Парень был явно смущен.
 -Простите! Простите! – растеряно лепетал он. – Хотел пошутить! У меня не было грязных мыслей! Простите, ради всего святого. Сам не ожидал… – казалось, молодой человек вот-вот расплачется.
 Рина, ни слова не говоря, поднялась по лесенке и вышла из бассейна. Все у нее внутри ликовало: она испытала оргазм. И успела познать его в течение одной секунды.
К завтраку Сильвио не вышел. Не пришел он и к обеду. Галит металась по вилле, не в силах объяснить поведение жениха. Вечером он явился и стал паковать чемоданы. На вопросы невесты отвечать не стал.
-Хоть объясни, почему бросаешь меня? Чем я перед тобой провинилась? – Галит с рыданием пыталась остановить возлюбленного.
-Прости! Прости! – односложно отвечал он.
 Услышав плач дочери, Рина спустилась в салон.
-Сильвио! Хватит дурить! – прикрикнула она. – Отнесите чемоданы на место и покончим с драмой!
-Но…
-Никаких «но»! Шутка – это только шутка. И не надо превращать ее в фарс.
-О чем вы? – не понимая, Галит бросала взгляд с одного на другого.
-Все в порядке, мышка, все в порядке! Не волнуйся!
-Так ты остаешься?
-А куда он денется?! Перед свадьбой все ведут себя неадекватно, – усмехнувшись, Рина повернула стопы в спальню. Там она долго лежала без сна, вспоминая свою жизнь и обдумывая, как ее продолжить.

* * *
«Какого Геракла опять подцепила эта ветреница? – расстроился Юваль. – Мало мне проблем с Элияу, так еще из Италии качка притащила. Говорят, он даже «гиюр» прошел. Видать, парень, не промах. Но зачем Галит его «гиюр»? Она от иудаизма, как я от ислама. И его обрезание плохо «пахнет». Надо отпроситься у командира и поехать домой. Расстрою их карнавал, чего бы мне это ни стоило! Не дам дуре погубить свою жизнь! Он через неделю после свадьбы захапает половину дома, а ее бросит. Так влюблена, что перестала соображать? И куда только Рина смотрит? Ведь в зятья она прочит меня, а не этого макаронника. И не скрывает этого. А Элияу с Мироном мне не соперники. Эти идиоты не завоюют сердце Галит. Кишка тонка. Итальянец – совсем другое дело: экзотика! Как предчувствовал, отговаривал от поездки в Италию. Могла пройти практику в нашем «Fatherlandе». Но не послушалась! А к кому она прислушивается? Мать и то ни во что не ставит! А Рину даже мои родители уважают! Меня с этой своевольницей ждут большие проблемы! Но с проблемами справлюсь скорее, чем с Гераклом, или как его там?! Убить бы подлюгу! Пули не жалко!»
Он с любовью погладил свой автомат, который не одиножды выручал во время службы на территориях. Сильвио он сейчас ненавидел не меньше, чем арабских подростков, бросающих в него камни. А, возможно, и больше.
«Наверное, стоит подключить к разборкам Мирона и Элияу. Двухметровый Мирон и горячий грузин, размахивающий кинжалом, должны произвести впечатление на нежную душу итальянца. Вдруг наделает в штаны и сбежит? А если нет? Если он не трус? Словами девчонку не проймешь! Коль вбила себе что-то в голову, вышибить это можно только вместе с головой».

* * *
-Для чего итальянцу убивать невесту? Не вижу смысла. Ни гражданства, ни наследства, ни страховки! Ничего ему до свадьбы не светит, – категорично заявил майор Гуревич.
-Это могла быть и подстава! Вокруг девочки вился осиный рой. Один Элияу, этот зачинщик всех драк, чего стоит! При малейшем поводе хватается за нож, – высказался сержант Коган.
-А тут любимая барышня подцепила другого. Да еще чужака! Как грузину с горячей кровью не отреагировать?! – поддержали Когана и другие полицейские.
-Следуя его логике, сначала убрал бы соперника, – возразил лейтенант.
-Соперников слишком много.
-Вас не смущает, что он не использовал нож?
-Маскировка. Знал, что нож выдаст «с головой».
-Не такой он хитроумный, чтобы все спланировать, – выслушав товарищей, возразил Гуревич. – Но разобрать надо все версии.
-Чужой не мог проникнуть в дом. Двери были заперты.
-Вот я и говорю: логично предположить, что убийца – итальянец! – уверял лейтенант.
-Это как раз алогично! Сильвио, присвоив себе роль «ключника», стал главным подозреваемым.
-Но он сам нам заявил, что запер двери. И никто из посторонних не мог проникнуть в дом.
-Хитрован надеялся, что его признание собьет нас с толку. И мы прекратим расследование, поверив в несчастный случай, – стоял на своем лейтенант.
-Несчастный случай тоже нельзя исключить, – высказался молчавший до этого капитан.
-А ее мать не могла быть соучастницей?! – дружный смех полицейских хоть и смутил практиканта, но, преодолев замешательство, он продолжил: – Они с Сильвио могли быть любовниками и вместе устранить помеху?!
Гуревич с улыбкой смотрел на покрасневшего парня.
-Ты не знаешь этой женщины. Она и мухи не обидит! Надеюсь, все со мной согласятся, что добрее человека, чем Рина, нет.
Полицейские дружно закивали: все были с ним согласны. Они много раз бывали в ее доме. И могли поручиться, что майор прав.
-Он влюблен в нее, как мальчишка! – шепнул молодому человеку лейтенант.
-Можно ли представить себе, что она утопила в ванне единственную дочь, над которой тряслась?! – Виктор внимательно уставился на подчиненных. Она… – спазмы в горле не дали ему продолжить фразу.
-Дело бесперспективное. Да и начальство настаивает на несчастном случае: принимала ванну, поскользнулась и… – решительно отрубил капитан. – Мы слишком загружены, чтобы тратить бессмысленно время.
-Что-то грызет меня изнутри! И Рина требует найти преступника. Она звонила Виктору каждый час с упреками: «Ты любил мою девочку, возился с ней, читал ей сказки. А теперь даешь убийце уйти от возмездия?!»
Ее тихий, помертвевший голос сводил его с ума. Ему хотелось взять ее на руки и укачивать, как маленького ребенка. Но она не открывала дверей. Последний раз он видел ее на похоронах. Рина постарела до неузнаваемости, но не уронила ни слезинки. Сжав зубы, чтобы не закричать, она молчала, как на похоронах мужа. Но хоронили не мужа, а дочь, только начавшую свой жизненный путь. Виктор не переставал удивляться мужеству этой необыкновенной женщины. Удивительным было и то, что она не настаивает на вине Сильвио. Не требует для него наказания.
-Его судьба меня не волнует! Если виновен, судите, но не ошибитесь!
-В доме вас было только двое… – пытался убедить ее майор.
-Не начнешь же ты допрашивать меня на кладбище? – сердито отчитала она майора. – Оставь, наконец, несчастную мать в покое!
Она была права. Кладбище не место для допроса. Но он пытался установить истину. А начальство торопило с прекращением производства. Дело принимало неприятные дипломатические последствия из-за вмешательства итальянского консула. Тот настаивал на невиновности соотечественника.
Однако майор Гуревич, доверяя своей интуиции и журналистам, муссирующим «дело об убийстве», не соглашался с решением начальства. Он подогревал прессу, которая давно интересовалась предстоящей свадьбой и теперь не выпускала из «рук» лакомый кусочек. Утонула невеста (утонула ли?) накануне свадьбы. Не в море, не в реке и даже не в бассейне. А дома в ванне. Редчайший случай! И все газеты стали трубить, что ее убил жених. Причина? В последнюю минуту отказалась выйти замуж. Писак не смущало отсутствие доказательств. Ведь в закрытом на все замки доме были только двое: мать невесты и жених. Один из них убил! И не трудно догадаться, кто из них. Нашелся дотошный журналист, установивший, что ключи от квартиры были у кого-то из друзей девушки. Теперь полицейское начальство согласилось с майором: дело закрывать рано. В круг подозреваемых снова попали Элиау, Мирон и Юваль, угрожавших Галит и ее жениху.

* * *
Ее хоронили в подвенечном платье. На голове был маленький венок из незабудок, любимых цветов Галит. В Израиле хоронят в день смерти, поэтому их срочно доставили из Англии частным самолетом. Похоронами командовал Гера. Рина в его распоряжения не вмешивалась. Только попросила, чтобы достал ей икону.
-Икону? – переспросил Гера. – Зачем она тебе?
-Хочу помолиться!
-Но мы иудеи. Нам запрещено поклоняться идолам.
-У меня потребность осенить себя крестным знамением. Это успокаивает нервную систему! – лихорадочно выговаривала женщина.– Богу все равно, как я молюсь. Он ведь не вмешался, когда дьявол толкнул на убийство! Где Он был, этот всемогущий Бог? Где Он был?!
Гера вызвал врача. Ей ввели успокаивающее, и она уснула. Но сон был беспокойным. Ей явилась ее девочка, ее дочка, ее белая мышка. Явилась в подвенечном платье, которое она сама для нее выбирала. Платье, в котором должна была идти под хупу, а легла в гроб. Во сне Галит встала из гроба и, улыбаясь, спросила: не измялось ли платье. А потом пожаловалась, что в гробу жестко и неудобно.
Рина заставила себя проснуться. Она не желала досматривать сон. Пульс испуганно прыгал. Сердце ныло. Валидол не помогал.
Этот сон еженощно навещал ее и впоследствии. Каждое его мгновение она помнила наизусть, как кадры много раз просмотренного фильма. Он преследовал ее. И она вставала, было ли это днем или ночью, и шла на кладбище, где ставила свечку. «Мне нужна икона, – думала она. – Мне нравится, как осеняют себя крестом. Это снимает стресс. В церковь ходить не собираюсь, как не ходила в синагогу, а икону куплю. Икону Христа, он был евреем. Девочка, думаю, не осудила бы меня. Она тоже не была религиозной. Даже хупу не хотела. Еле уговорила: так красочно! Мне не было и семнадцати, поэтому торжественность своей церемонии не оценила. Удивлялась, почему плачет мама, сама уговорившая меня выйти замуж. До сегодняшнего дня не уверена, правильно ли она поступила. Пусть ее Бог простит! Но я не познала счастья. Не знала, что такое любовь. Думала, у всех так! До чего я была наивной! Галит не в меня. Она рано познала все прелести жизни. Не постеснялась притащить в дом парня и у матери на глазах поселить его в своей спальне. Отстала я от жизни! Отстала! Но, может быть, мне удастся перечеркнуть прошлое и начать все с чистого листа. Я еще молодая. Гера и Виктор говорят, что выгляжу моложе дочери. А Юдит, что Сильвио заглядывается на меня. Да он и сам намекнул, что полюбил бы меня. И я не слепая! Он прожигал меня взглядом. Но о нем не надо вспоминать! Он, только он виноват в моем горе! До его появления мы были счастливы!»

* * *
-Зачем мне очная ставка? Разве наши показания расходятся? – Рина требовательно смотрела на майора. – У меня нет оснований обвинять его, как нет их у него.
-Это процессуальная формальность. Перед тем, как освободить, хотим увидеть его реакцию на встречу с тобой.
Ввели Сильвио. Его руки и ноги были в кандалах. Он осунулся и был неестественно бледным.
-Сеньора! Клянусь Девой Марией, я не убивал! У меня и мысли такой не было! – Рина молча смотрела на него. Он упал на колени и ударился лбом об пол. – Сеньора! Сеньора! Поверьте! Я не убивал вашу дочь!
 Увидев, с каким презрением она смотрит на него, Сильвио расплакался. Слезы заливали его красивое, мужественное лицо. Но Рина не признавала слабости в мужчинах, и его плач вызвал только антипатию.
-Уберите его! – жестко произнесла она. – Этот червяк не убивал мою дочь! Но все равно он виноват!
-Что тебе известно? – насторожился Виктор.
Его удивило выражение ее лица и безапелляционная уверенность в его невиновности. Майор понял, что подруга что-то скрывает. Оставшись наедине, он тщетно пытался вызвать ее на откровенность. Но она упорно и зло молчала, ставя в тупик опытного полицейского. Какая-то не до конца осознанная мысль будоражила его мозг. Но он не нашел ей определения. Гера в беседе с ним рассказал о странностях Рины, о ее желании приобрести икону, о ночных посещениях кладбища. Друг считал необходимым показать ее психиатру.
-Не удивительно от такого горя свихнуться! – дрогнувшим голосом согласился Гуревич. – Единственная, любимая дочь и такая нелепая смерть! Эта смерть ее сломала! До нее Рина была на редкость везучим человеком. Даже не сталкивалась с неприятностями.
-Дорогая цена за былое счастье!
-Что вы копаетесь с этим делом? Всем уже понятно, что девочка утонула без посторонней помощи. Или ты что-то не досказал мне?
-Все, как на духу! Но не могу поверить в несчастный случай. Галит была прекрасной пловчихой и выкарабкалась бы, даже нахлебавшись воды. Поэтому продолжаю искать убийцу. Но все ее кавалеры имеют железное алиби. Даже этот психованный Элияу. Зацепиться не за что.

* * *
День обещал быть солнечным. После проливного дождя, который стучал в окна всю ночь, остались небольшие лужи. Но ветер быстро высушивал их.
Виктор увидел одинокую фигурку женщины у ворот тюрьмы. Желая согреться, та обнимала себя за плечи. И то и дело поправляла взвивающуюся как парашют юбку. Он не поверил себе: «Рина?! Что она делает здесь в такую рань?» Затормозив, предложил ей сесть и включил обогреватель.
-Почему ты здесь? – не здороваясь, спросил Виктор.
-Выпускают Сильвио! Я за ним!
-Зачем он тебе? – Виктор не мог скрыть удивления.
-Кто-то должен искупить вину перед ним?!
-Его непричастность не доказана. Освобождаем под залог. А там разберемся!
-Еще недостаточно поиздевались?!
-Мне не понятны твои переживания за него.
-Я, слава Б-гу, не потеряла способность сочувствовать.
-Даже убийце твоей дочери?
Ее глаза, цвета янтаря, налились яростью.
-Запихнули невинного человека в тюрьму, мучили, добиваясь признания, и не испытываете угрызения совести?! – Она с презрением смотрела на майора. – И если кто-то должен искупить вашу вину, то это сделаю я! Он поживет на вилле, пока не отойдет от пройденного ужаса.
-Ты уверена в его непричастности? – зло прищурился Гуревич.
Она не ответила, только ноздри, раздуваясь, выражали гнев. Майор добился для нее пропуск на территорию тюрьмы. Рина нервно вышагивала по узкому коридору, ожидая Сильвио. Его долго не выводили. Когда она уже совсем извелась, вышел Виктор. Парня рядом с ним не было.
-Опять задержали? Что еще надумали?! – нетерпеливо выкрикнула Рина. – Немедленно выпустите!
-Невозможно, – тихо произнес Виктор, – он умер.
-Как это умер?! – женщина растерянно смотрела на майора. – Как он мог умереть? – и вдруг, осознав сказанное, ужасно закричала. – Вы убили его! Убили! Убили мальчика! Убили Сильвио! Зачем нужны были все жертвы? Зачем? Зачем? Теперь нет ни Галит, ни Сильвио! Господи! Чем я перед тобой провинилась? За что покарал? Зачем поманил счастьем и толкнул в ад?!

* * *
-Отец мой, исповедуете меня?
-Конечно, дочь моя! Пойдем в исповедальню.
-Но вы сохраните тайну исповеди?
Это было так очевидно, что вопрос его удивил.
-Ты католичка?
-Я не крещенная, – лукаво избежала Рина прямого ответа.
-Мы рады принять всех…
-Но я совершила грех! – отчаянно перебила она священнослужителя. – Боюсь, Господь отвернется от меня!
-Он не отворачивается от раскаявшихся.
-Я хочу креститься, но сначала должна признаться. Моя вина столь велика, что даже вы отвернетесь от меня! – она говорила по–польски, с еле уловимым акцентом.
Его заинтересовала ее национальность, но он не разрешил себе вопроса. В Иерусалим приезжают люди со всех концов света. Но эта какая-то особенная, ни на кого не похожая. Красавица! Мария-Магдалина. Даже сумасшедшинка в глазах не портила ее величественного вида.
Когда после недолгого молчания она поведала свою историю, ксендз был в шоке. Ему приходилось выслушивать многих преступников: воров, убийц, прелюбодеев, – но такое услышал впервые.
-Никогда мое сердце не испытало любви к мужчине. Никогда. Я ненавидела секс. Не смотрела порно- и сексфильмы. Кроме отвращения, они ничего не вызывали. Только свою девочку я любила нежно и преданно. Каждая ее царапина отзывалась во мне болью. А температура доводила до ужаса. Мне казалось, что девочка неизлечимо больна и умрет. Но внешне я держалась безупречно. По моему поведению никто бы не догадался о моих страхах. Галит была единственной моей радостью. И дочь не чаяла во мне души. Однако, когда подросла, у нее появилась зависть к моей красоте. К сожалению, она была обделена ею. Просто была миленькой, но незаметной. Друзья прозвали ее белой мышкой, что злило Галит. Но она действительно была похожа на мышку. Какая-то невзрачная. Особенно рядом со мной. Б-г наградил меня яркой внешностью, которая подавляла ее. Но и она пользовалась успехом. Правда, многие кавалеры бросали ее, познакомившись со мной, хотя я была чуть не вдвое старше их. Ее это выводило из себя. Она начала придираться, говорить мне колкости. В наших отношениях возникла трещина.
У нее было несколько поклонников, не обращающих на меня внимания. Это должно было ее утихомирить. Но, увы! Наши отношения не налаживались. Я пыталась создать ей все условия. Оплачивала учебу в университете, разные кружки, косметику, экскурсии. Купила модную машину. В ее распоряжении была кредитная карточка, которой она пользовалась по своему усмотрению. Но благодарности не видела, с чем смирилась и не обижалась.
Переворот в моей душе произошел, когда она приехала из Италии и привезла нового друга. Высокий, мускулистый, с толстыми негритянскими губами, он был красив, как Бог! От него исходила мужская энергия. Они целыми днями целовались, не стесняясь меня и моих гостей. Говорят, это модно. Но мне казалось неприличным. Однако, боясь нарваться на грубость, замечание сделать остерегалась.
Но самыми ужасными для меня стали ночи. Она поселила его в своей спальне, рядом с моей, где они занимались любовью. Занимались любовью почти на «моих глазах». Пробираясь на цыпочках к двери их комнаты, я припадала к ней ухом и с замиранием сердца слушала стоны наслаждения. Мой организм отзывался на каждый вздох, на каждый стон, на каждый звук, идущий из спальни. Она была счастлива, моя мышка. Счастлива и ненасытна. А он был неугомонен.
Мысленно я повторяла все то, что делали они. И вздыхала, и стонала. Но они не слышали меня, были слишком заняты собой. И какое им дело до моих страданий?! Хотя днем он подогревал мой взбесившийся темперамент, раздевая меня глазами. Чувствовалось, Сильвио хочет меня так же страстно, как я его. А мне так хотелось близости, что стоило больших усилий не ворваться к ним в спальню.
К завтраку мы выходили разбитыми. Они – от занятий любовью. Я – от страданий под их дверью. Страшась встретиться с ним, так как у меня уже был опыт «совместного» купания, забросила зарядку и плаванье в бассейне. Я была настолько выбита из колеи, что перестала интересоваться работой. А раньше это было смыслом моей жизни. Настолько изменилась, что не узнавала себя: в меня вселился дьявол.
При этих словах падре перекрестился. «Ты в Божьем Храме, дочь моя!» – напомнил он.
-Пришла с надеждой, что поможете изгнать того, кто поселился в моей душе, – безумно горящие глаза с надеждой уставились на священнослужи-теля. – В тот вечер, без всякого злого умысла, зашла в ванную комнату, – продолжила свою исповедь Рина. – Галит нежилась среди розовой пены. Увидев меня, она испугалась. Так смотрят на ожившего покойника или на «старуху с косой». На меня вдруг накатила волна ненависти, пострашнее тихоокеанского цунами. В безумном порыве схватила дочку за ноги и сильно потянула на себя. Галит пыталась освободиться, но я крепко держала, пока она не перестала шевелиться. Все во мне торжествовало: теперь Сильвио мой! Никто не стоит между нами! Я даже не сомневалась, что такая развязка обрадует и его. Мысли лихорадочно проносились в мозгу. Но не было страха разоблачения и никакого раскаяния. Все во мне ликовало! И я еле сдерживала себя, чтобы сразу не помчаться к нему за своей порцией ласк.
Но жертва была напрасной! Полиция арестовала Сильвио, обвинив в убийстве. Вначале не унывала. Знала, что любым способом выручу его. Найму лучших адвокатов и освобожу мальчика. Но в дело опять вмешался дьявол. Ах, простите, Святой отец, – она перекрестилась. – Сильвио не перенес несправедливого обвинения. Перерезал сонную артерию осколком зеркала, когда его уже выпускали из тюрьмы. Выпускали под залог. А я с нетерпением ждала, чтобы привести домой.
Зачем Господь посмеялся надо мной?! Почему, посулив, не дал счастья? Разве это справедливо?! Ведь ради любви я не пожалела себя и бросилась в адское пламя!
 
АФОРИЗМЫ О ПОРОКАХ И ДОБРОДЕТЕЛЯХ

Думай больше о совести, чем о репутации.
Публилий Сир

Торг честью не обогащает.
Л.Вовенарг

Утраченный стыд не вернется.
Сенека

Велико ли, мало ли зло, его не надо делать.
  Эзоп
Месть есть наслаждение души мелкой и низкой.
Ювенал

Издевательство над чужими страданиями не должно быть прощаемо.
А.Чехов