клф нло Л. Климанова Бавкида

КЛ, НЛО
30.01.06

Бавкида

- Хочешь, я расскажу тебе легенду о Филимоне и Бавкиде? – дипломатично предложил я.
Но, как обычно, не получил ответа. Она только нервно вздернула плечи и продолжила свое занятие, если только это можно было назвать занятием.
 Каждый день, как только всходило белое светило, она подходила к круглому иллюминатору и неотрывно смотрела куда-то туда, в пустое пространство. Иногда она что-то шептала, смеялась и изредка пела, так, как поют птицы, нечто похожее на свист и щебетанье.
Тогда я подходил к окну и выглядывал наружу. За стенами корабля до самого горизонта расстилалась изрытая серая равнина. Картина называлась - первый день Творения. Камень и щебенка. Разглядеть там что-нибудь интересное невозможно. Только по утрам из трещин-фумарол появлялись редкие буроватые клочки – не то тумана, не то дыма, и вереницей стелились над мертвой поверхностью планеты. При известной фантазии в их очертаниях можно было угадать разнообразные фигуры. Но это только при наличии фантазии, а откуда она у девушки, которая не хочет ничего слушать, я уж не говорю про то. чтобы читать… Часа через два и эти скудные газообразные провозвестники будущей жизни улетучивались. И равнина до самого вечера представала в неприглядном виде.
Так что эти каждодневные наблюдения за здешней «природой» - бессмысленная трата времени, по-моему. Не то, что общение со мной.
 Но я не должен осуждать ее. Ведь она человек, а я всего лишь обслуживающий персонал – БПК, что означает библиотекарь первого класса. Последний из обслуживающих роботов. Остальные давно вышли из строя. А отремонтировать их я не в состоянии. Я же не ремонтник, а библиотекарь. Хранитель сотен тысяч томов, тысяч и тысяч мегабайт всяческой литературы: высокохудожественной и не очень, поэзии и прозы, всевозможных жанров, а также специальной: по всем разделам науки, искусства, философии, религии так далее и так далее, начиная с глубокой древности и до новинок последних лет. Последних – условно. Никто не знает в каком направлении теперь развивается литература на Земле и развивается ли она вообще, так как связь с метрополией утеряна, и мне остается лишь повторять то, что было известно до 2158 года.
Именно в том году наш межгалактический корабль стартовал с лунного космодрома и отправился в свое трагическое путешествие.
- Филимон и Бавкида – прелестнейший миф древних греков о нежной и верной любви двух супругов… - продолжил я, несмотря на то, что она упорно хранила молчание.
Как это сложно – вести разговор с Нетой. Еще никогда мне не было так трудно, как с ней. Сотни поколений слушали нехитрую историю жизни Филимона и Бавкиды. И всегда она действовала на людей благотворно. Когда я рассказывал, то видел, как увлажнялись глаза слушателей, руки соединялись в пожатии. Они отождествляли себя с блаженными стариками. И я был счастлив. Что я мог предложить им еще? Мужчина называл женщину своей Бавкидой, она его – Филимоном. Их годы мирно катились на закат, и они уходили из жизни тихо и благопристойно, в один день. На смену ушедшим инкубатор производил еще одну пару – его и ее. И все продолжалось снова.
После того, как исчезла надежда на скорое спасение экспедиции, совету корабля пришлось принять жестокое решение - производить на свет только одну пару. Энергетические ресурсы корабля, поддерживающие жизнеобеспечение людей, сами понимаете, хоть и огромны, но не безграничны.
 Первое поколение колонистов были людьми высочайшего интеллекта. Чтобы попасть в экспедицию, им пришлось пройти строгий отбор, все сплошь гениальны, настоящий цвет человечества. Вполне естественно, что я у них был в почете. Когда случилась та жуткая авария, меня спасли в первую очередь, как одну из величайших ценностей. Да, те люди умели ценить прекрасное… Не то, что последующие поколения. Да, потомки гениев постепенно, но неуклонно деградировали, как в умственном, так и в эстетическом плане. Охладевали к моим фильмам и рассказам. Теряли интерес к земной жизни. Интеллект последней представительницы человечества всего 85 пунктов. Кошмар! Не удивительно, что ей трудно воспринимать текст. Лично для нее я разработал самый необходимый минимум, не сложнее детсадовской программы. В репертуаре рассказчика я оставил коротенькие стишки, сказки, притчи. Но даже их она не желала слушать. Бывало, что и раньше люди капризничали, но Нета своим отрицанием превзошла всех. На все мои предложения у нее существовал только один категоричный ответ: «Нет!» Поэтому я и прозвал ее Нетой, хотя имя у нее другое.
Я сыграл отрывок из бравурного марша. Нета молчала.
- Не хочешь слушать эту легенду? Могу предложить любую другую на твой выбор, - сказал я. - А также визуальную версию… Хочешь фильм, а-а?
- Отстань!
  Нета резко повернулась ко мне.
- Надоело! Все твои глупые выдуманные истории: «Они любили друг друга долго и нежно и умерли в один день…»!
Ей скучно. А я не могу ничем помочь. Хотя моя главная обязанность состоит как раз в том, чтобы развлекать, отвлекать от черных мыслей.
- Можно сыграть в шахматы…
- Ты же знаешь, я не умею! – отрезала она.
- Я могу тебя научить.
- Не надо!
- А читать? Хочешь научиться читать? Сама?
- Не хочу! Меня раздражают эти страшные черные значки. И, кроме того, они плохо действуют на мои глаза, ты это сам знаешь …
  Я замолчал. Больше мне нечего предложить.
Чтение могло бы немного скрасить ее одинокое существование, но она отказывается от моей помощи. Мне жаль ее. Нета обречена на одиночество. А когда она состарится и умрет, человеческая колонизация этой планеты закончится. Своего Филимона у моей Бавкиды никогда не будет.
Нета последняя, кого произвел инкубатор. Только я выкатил ее из камеры, он «крекс», и сгорел. Все! Ни Филимонов, ни Бавкид больше не будет, и мне некому будет рассказывать все те чудесные истории, которые хранит моя память. И это очень печально. Очень.
Нета отошла от окошка и направилась к шлюзовому отсеку.
- Ты куда?
- Не твое дело. - бросила она через плечо.
- Будь осторожна! – предупредил я ее.
Она хмыкнула и закрыла за собой люк. Я остался один. И это тоже было очень печально.

Девушка взобралась на вершину серой скалы и распласталась на камне. Первые колонисты на славу постарались, замаскировав космический корабль под останец. Хотя в маскировке не было никакого смысла. Просто сработал древний инстинкт: все время находиться под защитой, обороняться от всех и вся. Видеть вокруг себя врагов. Это древний инстинкт заставлял их возводить на родной планете крепости и замки, тратить львиную долю произведенных благ на вооружение. Как глупо. А можно было бы просто жить и не маяться.
Девушка замерла. Она могла лежать так часами. Иногда она чувствовала, что ее тело истончается, становится невесомым. Оно могло парить в воздухе, свиваться в шар или превращаться в длинную-длинную ленту, проникать через любые преграды, плыть и летать куда захочется.
Но теперь она просто лежала и грелась на солнце. Лучи проникали сквозь легкий скафандр и ласкали ее. Она ждала.
Как прекрасна эта планета! Этот болван Филимон, не в состоянии увидеть эту райскую красоту. Для этого надо обладать другим видением. Но конструкторы вложили в него только пять известных им чувств, в том числе, конечно бинокулярное зрение. Жалкое создание, робот. Несмотря на кажущуюся уязвимость, человек гораздо более совершенен, чем любое его подобие.
Филимон говорит, что планета мертва. Он считает, что должно пройти еще несколько миллиардов лет, прежде чем на ней образуется нужная атмосфера, вода, а из углеводородных соединений под воздействием ионизирующих излучений появятся первые молекулы живой материи. Абсурд. Планета жива уже сейчас. Она создает саму себя на тонком, энергетическом уровне. И она прекрасна. Разве можно сравнивать старые одномерные фильмы Филимона с живой красотой, особенно, когда воспринимаешь ее не бинокулярным зрением. Но чувствуешь ее всей своей сущностью.
Если бы первые колонисты захотели, они бы увидели и обитателей планеты. Но они не хотели. И не увидели.
Девушка подняла голову. В звездном эфире показались светящиеся крылатые серафимы. Они улыбались ей. Девушка встрепенулась. Они несут ей благую весть. Судьба ее решена. Пора оставить это бренное тело и стать, на языке Филимона, богиней, одной из тех прекрасных сущностей, которые с рождения являлись ей. Девушка протянула руки к серафимам и с легкостью выскользнула из телесной оболочки. Необъяснимая радость наполнила ее и подняла над поверхностью земли. Внизу колыхались густые леса, широкие полноводные реки текли в шумящие океаны, вздымались величественные горы… И все это – она, и все это в ней и происходит благодаря ей и таким, как она…

Я нашел Нету на пригорке. Она была мертва. В гибком шланге, шедшем от баллона с воздухом в гермошлем, обнаружилась маленькая трещина – то ли старая резина не выдержала жесткого излучения белого светила, то ли Нета не удосужилась проверить скафандр перед выходом. Она была на редкость беспечна, впрочем, как и большинство людей. Одно меня утешало – на ее лице застыло радостное, даже счастливое выражение. Значит, перед смертью девушка не мучилась. Наверное, какой-нибудь газ из местной атмосферы, попав в дыхательную систему, вызвал эйфорию, и Нета умерла, даже не поняв этого.
Я перенес тело на корабль и даже не задраил люки. Теперь необходимость в этом отпала. Стрелка барометра качнулась – это из корабля выходил воздух, а потом замерла. Мне предстояло проводить Нету в последний путь – поместить ее в криокамеру. Там она будет лежать вечно. Такая молодая и прекрасная. Если бы я был человеком, я бы непременно заплакал. Моя Бавкида покинула меня навсегда.
Я уложил Нету в капсулу, закрыл ее и заполнил жидким азотом. Все. ЕЕ больше нет. Она здесь.
- При жизни ты никогда не хотела выслушать до конца миф о Филимоне и Бавкиде, но вот ты мертва, и я все же расскажу его тебе. Давным-давно в Древней Элладе жили Филимон и Бавкида….
А когда я рассказал все, до конца, понял, что мое дальнейшее существование не имеет смысла. Сейчас я нажму кнопку и запущу программу-уничтожение.
Прощай, моя милая Бавкида. Если когда-нибудь случится здесь оказаться людям, они увидят в криокамере прекрасную девушку, а рядом с ее капсулой ненужные обломки – все, что осталось от верного Филимона.


Кл, г.Челябинск.
03.08.06