История

 История, которую я должна была рассказать тебе уже давно. Наверное, это последняя моя для тебя история.

 Я приехала в этот город осенью. Знаешь, когда лето уже клонится ко сну. Не говори, к смерти, мне становится грустно. Ко сну. Осень неумолимо сокращала теплые дни, все жаднее даря людям солнце. Объедала листву на желтеющих деревьях. Размывала дороги на широких улицах.

 Помнишь, мы были в Венеции? В теплых переулках играло лето. На маленьких улочках мы становились ближе. Нам не было тесно, помнишь?

 Здесь улицs были просторны. Дома, низкие, сутулившиеся, близоруко вглядывались в очертания друг друга. Дороги так сильно размыло за последние пару недель, что кареты буквально тонули в вязкой грязи.

 Меня поселили в небольшой комнатке. Женщина, за которой я присматривала, жила в соседней. Всего в доме было комнат шесть или восемь. Но для двухэтажного дома это так мало, не правда ли?

 Когда мы купили квартиру в Париже, я была рада. И хотя я знала, что для тебе было тяжело оставить фамильный замок, я все равно была рада. Мне он казался таким огромным и угрюмым. Когда ты уходил на охоту, я закрывалась в библиотеке. Это место мне казалось самым безопасным в этом ужасном месте. Со стен на меня не смотрели суровые лица твоих знаменитых предков. Мебель мне казалась чересчур громоздкой и недвижимой. Огромные окна почти всегда закрывали тяжелые занавески. Я была уверена, что в твоем замке живут призраки. В нем всегда гулял ветер, что-то звенело и громыхало. Хотя неизменно стихало, как только ты возвращался.

 Кроме меня в этом доме жила еще кухарка с грязным передником, мальчик-садовник и ключница. Странно, правда? Она всегда запирала все двери. Она всегда за всеми поспевала. Открывала двери, а когда кто-либо заходил в комнату, запирала за ним ее. Если тебе надо было выйти, приходилось стучать. Знаешь, мне кажется, она была не в себе. Мальчик-садовник приглядывал за небольшим садиком около дома. Кухарка готовила очень пряные блюда. В кухне всегда пахло перцем, базиликом, корицей и еще какими-то специями. Я старалась обходить кухню стороной.

 Хозяйка дома, миссис Тэйрон, заболела три года назад. Как это бывает у пожилых людей, скорее от одиночества и вредности характера, нежели действительно от тяжелого недуга. Как я поняла, меня наняли ее дети, не желавшие лично участвовать во врачевании своей сворливой матушки. Детей у миссис Тэйрон было пятеро. Старший сын женился, но так и не смог обзавестись детьми, что несказанно огорчало миссис Тэйрон. Средний сын женился, но на абсолютно не респектабельной барышне, на что миссис Тэйрон тоже часто досадовала.

 Когда ты, наконец, решил познакомить меня со своей семьей, они тоже были не в восторге от моего происхождения. Я помню недоумение твоего отца, когда он расспрашивал меня о родителях. Снисхождение твоей тетушки и кузин. И моя гордость и независимость еще больше уверили твою семью, что я тебе не пара. Помню, меня страшно раздосадовало, что ты стоял у рояля молча и курил. Ты ведь сейчас этого даже не помнишь, наверное, да?

 Младшему сыну миссис Тэйрон было около двадцати пяти, и он служил своей стране. Миссис Тэйрон очень гордилась "своим мальчиком". Пока его не посадили в тюрьму за какую-то пьяную выходку и огромные карточные долги. Как ты понимаешь, это был страшный удар для миссис Тэйрон. Старшая дочь была выгнана из престижнейшего Дома Благородных Девиц за своеволие и что-то еще, сбежала с каким-то бродячим музыкантом, и что с ней теперь остается тайной. Миссис Тэйрон вспоминает о ней только тогда, когда слышит музыку. Она ненавидит музыку. Забавно, правда?

 Наверное, если бы ты не любил музыку, я не смогла бы быть с тобой. Мы познакомились в театре. Я даже помню тот спектакль, который мы смотрели. Помню, с каким трудом мне достался билет в этот прекрасный театр. И с какой скукой ты смотрел его в двадцатый раз. Только для того, чтобы не пойти на какой-то званый вечер с очередной насватанной тебе невестой. Я была так захвачена действием на сцене, а ты рассматривал людей в зале. Ты, кстати, никогда не говорил, почему обратил на меня внимание. Почему, а?
Младшую дочь миссис Тэйрон выдала замуж за пожилого генерала, как только представился удобный случай. Та оказалась неблагодарной и до сих пор держала зло на матушку, несмотря на столь успешный брак.

 Вот эти люди меня и наняли присматривать за миссис Тэйрон. Три года назад у нее начались боли в спине, спазмы, мигрени и еще много всякого. Я все-таки уверена, что ей не хватало внимания. Когда я появилась, она сразу продемонстрировала, что я ей не нравлюсь. Меня это не смутило. Ты же знаешь, меня не так-то легко испугать. Тем более я привыкла к капризам больных людей с тех пор, как начала работать.

 Моя первая клиентка была очень милая девушка. Ей было семнадцать, когда она умерла. Я так долго горевала. Мне казалось, в том была и моя вина. Потом мне попадались, большей частью, отчаявшиеся и безнадежно больные люди. Я гораздо легче теперь переношу смерть.
Миссис Тэйрон часто не желала принимать лекарства, жаловалась, даже если у нее ничего не болело. Она действительно была женщиной с очень нелегким характером.

 Помню, как ты первый раз сказал, что у меня нелегкий характер. Мы первый раз повздорили. Ты ходил по комнате и нервно курил. Я выскочила из квартиры под дождь. Помню, как ты отворил с грохотом окно, высунулся по пояс. Сигара потухла. Ты, крепко сжимая ее зубами, громко и четко проговаривая каждую букву, сказал: "Знаешь, любимая, у тебя очень нелегкий характер!..." И я тут же вернулась.

 Миссис Тэйрон любила гулять по городу в шесть часов вечера. Тогда еще не начиналась убивающая ее вечерняя прохлада, но уже заканчивался палящий зной. Она неизменно пила черный сладкий чай с лимоном, закутывалась в тысячу шалей, я брала ее под руку, и мы неспешно прогуливались по городу. Миссис Тэйрон разговаривала почти с каждым встречным. Большей частью это были короткие монологи, повествующие о ее бедах, кошмарах, и разъедающих ее болях. Прогулка длилась час, и в конце концов миссис Тэйрон возвращалась домой совершенно измученная и опустошенная, недовольная, что все добивают ее здоровье своими расспросами, хотя и так прекрасно знают, что дела у нее идут плохо. И, тем не менее, на следующий день она вновь собиралась на прогулку.

 Осень сменилась зимой. Зима в этом городе совсем не такая, как в горах. Помнишь, как мы первый раз поехали в горы? Началась буря. И мы застряли в маленьком городке, в маленьком ветхом домишке посреди гор. Света не было, отопления тоже. Слава Богу, нам успели приготовить дров. И можно было зажечь камин. Места было совсем чуть-чуть, одна жалкая комнатка. Потолок низкий, тебе приходилось нагибаться, чтобы ходить в доме. За окном бушевал буран. Метель выла и билась в единственное окошко, создавая впечатление вечной ночи. А на улице трескучий мороз и обезумевший ветер. Это было наше самое жаркое время. Три дня мы только и делали, что грелись у камина. Грелись и грели друг друга.

 Зима в этом городе сухая и мертвая. Голые черные деревья стоят безмолвные, словно обожженные. Птиц почти нет. Изредка нахохлившийся ворон косит черной бусинкой-глазом на прохожих. Людей, кстати, здесь немало. В длинных черных пальто и плащах, они снуют то и дело, недовольные и замерзшие. Дороги заледенели, повозки ездят очень медленно. Лошади часто болеют. Болеют и люди. Заболела и миссис Тэйрон. Сначала у нее начались головные боли, но позже, когда пришел кашель, я поняла, что это воспаление легких. Это было тяжелое время. Она кашляла, боролась с высокой температурой, почти не ела и часто звала детей. Я даже написала старшим сыновьям миссис Тэйрон, но ответа ждать не приходилось.

 Помнишь, как я написала тебе первое письмо? Нам пришлось расстаться. Я уехала к заболевшей матушке, а тебе пришлось остаться в Венгрии. Ты работал и злился, что я задерживалась. Тогда я стала писать тебе письма. Каждый день, длинные, нежные, я писала обо всем на свете, а, главное, о том, как сильно тебя люблю. Письма дошли до тебя через неделю после того, как я приехала. Мы читали их вместе, и ты все время сжимал мои руки.
Я не отходила от миссис Тэйрон почти ни на шаг. Иногда, когда я уходила в свою комнату в надежде немного поспать, она начинала биться в жутком приступе кашля, и я бежала обратно. Мне так хотелось облегчить ее страдания. Но ей становилось все хуже.

 Весна наступила внезапно, заиграв на сосульках под крышами блеклым солнцем. Теплело нехотя, с большим трудом. Лед еще не сходил, но люди заметно приободрились. Дети из школ бежали без шапок, дамы начали улыбаться. Город теплел на глазах.

 Той, другой весной, мы поехали в Барселону. Красивый статный город, красочный и шумный. Для меня он померк в одно мгновение. Посерел, померк и умер. Я потеряла ребенка. Мы так давно его хотели, так ждали. Я помню ту весну, как страшный сон. Твои испуганные глаза, боль, кровь, врачи. Как просила тебя не оставлять меня. Как пришла в себя. Как плакала, когда ты обо всем рассказал. Как ночами просыпалась с криками от кошмаров. Как ты прижимал меня к себе, пытаясь забрать часть моей боли. Как целовал мои воспаленные от слез глаза. Как страдал.

 Миссис Тэйрон выздоравливала. Цвет лица у нее явно улучшался, кашель медленно оставлял ее. Она все еще была очень худа и постоянно твердила, что не переживет эту весну. Но она шла на поправку. К концу весны мы стали выходить на прогулки. В неизменные шесть часов. Она стала меньше жаловаться, списывая это на свое недомогание. Но мне почему-то стало казаться, что она добреет. Война стала затихать. Говорили, что Англия, наконец, согласится на мир. Эта война и так слишком уж затянулась.

 Ты так хотел, чтобы пришел мир. Ты говорил, что эта война никому не нужна. А мне нужен был только ты. Но я тебя потеряла. Ты заболел какой-то новой непонятной болезнью. Я не отходила от тебя, за тобой ухаживали лучшие врачи. Но все было зря. Не говори, умер. Мне становится грустно. Тогда я и решила стать врачом. Знаешь, мне все еще кажется, что ты со мной.

 Лето вползло яркой зеленью и буйными цветами. Солнце припекало. Дамы стали носить кружевные перчатки и милые зонтики, и изредка падать в обморок, что было очень мило. Даже маленький садик миссис Тэйрон стоял весь в цвету. Мальчик-садовник каждый день часами копошился в нем, гордый и самодовольный, осознавший, наконец, свою значимость для этого дома. Миссис Тэйрон окончательно выздоровела. И, не поверишь, к ней приехал старший сын с женой и маленьким сыном. Миссис Тэйрон души в нем не чает. Очень славный малыш.
Она отпускала меня с большой неохотой. Говорила, что ее сердце не выдержит, и с ней случится приступ. Я обещала навестить ее осенью. И хочу сдержать обещание. Я бы, наверное, даже осталась у нее, но мне так хотелось поговорить с тобой. Мне очень тебя не хватает. Я знала, что найду тебя здесь. В твоем большом мрачном замке. Он уже давно заброшен. Может оно и к лучшему. Вас здесь никто не трогает. И я могу спокойно говорить с тобой.

 Я должна была тебе рассказать все это уже давно, милый. Думаю, ты понимаешь.

 А теперь прости, мне нужно уходить. Это последняя моя для тебя история. Прощай…


  08.11.06