Из жизни В. П

Синяя птица

 В.П. жила так, что теперь её очень не хватает. Наверное, это главное: жить так, чтобы тебя потом не хватало другим. Хотя она к этому, в общем-то, и не стремилась. Жила, скорее, для себя. Её как-то мало интересовало, чем и как обретались другие люди. А если интересовалась, то, например, для того, чтобы удостовериться: как бы ей ни было плохо самой, а у других – ещё хуже.
 Любимый анекдот В. П : «И вот когда я оказался на самом дне бочки, полном говна, подумал: «Всё! Хуже не бывает!» И тут снизу кто-то постучал…»
 В ответ на это я смеялся. И говорил: «Ну да! А что, если это водолаз, которого послали спасать людей из бочки с говном?» Она некоторое время серьёзно думала, а потом изрекала: «Нет! Это не водолаз. Это ассенизатор. А что хорошего: всю жизнь провести рядом с говном? Нет уж, лучше один раз оказаться в нём, чем весь век нюхать…»
 А в другой раз, сама отсмеявшись, она предвосхитила мой традиционный вопрос заранее запасённым ответом. «Знаешь, - сказала она. – Это Бог постучал. Точно! Я недавно на рынке была, а там музыка играет. Она мне так понравилась! «Крематорий». Представляешь? Так группа называется…»
 А в песне, которая ей запала в душу, были такие слова:
 «… Зомби играет на трубе – мы танцуем свои танцы,
 Но, видит Бог, скоро он отряхнёт прах со своих ног,
 Плюнет в небо и уйдёт, оставив нам свои сны!»
 Бог, постучавший снизу в бочку с дерьмом, - это что-то! Метафора смешная. Но чем больше я думаю над ней, тем грустнее становится.
 Но чтобы совсем не загрустить, я вспоминаю, как В.П. однажды варила курицу. На том же рынке, где она купила аудиокассету с записями «Крематория», на глаза ей попалась большая и широкая, как бочка, краснолицая баба. Волнообразные морщины на её лбу напоминали стиральную доску образца довоенной поры, но в то же время можно было подумать: это особая ритуальная татуировка. Скорее всего, женщина без конца утиралась рабочими перчатками, вот и въелась краска в лоб. Эта скво торговала курицами. Птички были голенастые и синюшные – цвета обезжиренного молока, замороженного кружочками. И в таком же синеватом инее, без единой жиринки.
 - Это чо? – спросила В.П.
 - Куры, - подсказала скво. – Особые, диетические. У них даже кожу можно есть.
 - А у других чо, низ-зя? – осведомилась В.П., которая страсть как обожала поджаренную до хруста куриную шкурку. – Я так большая до них охотница…
 - И-и-и-и, милая! Да вы них*я не знаете, - продавщица, используя самые понятные слова, доходчиво объяснила: в кожице содержится холестерин, который абсолютно противопоказан старикам.
 - А я чо, старуха, чо ли? – В.П.с достоинством расправила плечи. – Я женщина элегантного возраста. За границей только так называют.
 Широкозадая Скво не стала уточнять, старух или кого там ещё в ихних заграницах так называют, а принялась убеждать: жирная курица смерти подобна, а вот эти сухопарые, подёрнутые романтической синевой, - пальчики оближешь.
 В.П. уже по достоинству оценила дородность продавщицы. Она искренне полагала: кто чем торгует, тот тем и пользуется. Особенно это касалось продавцов продуктов. Если В.П. видела худышку, предлагающую всем сосиски, то обходила её стороной. Сразу видно: сама продавщица их не ест, а если не ест, то, значит, в тех сосисках – голимый соевый белок, в который для запаха добавлен малюсенький кусочек мяса, а, может, и вообще только ароматизаторами обошлись. Но если она даже и ест эти сосиски, то результат на лице: худысенькая, синева под глазками, квёлая вся какая-то. Нет уж! Лучше выбрать торговку потолще да повеселее – знать, доброкачественную продукцию реализует. И сама ту пищу ест. А что касается всяких сертификатов, то В.П. даже и не заикалась о них. Мало ли, что в бумажках напишут и печать приплюснут?
 В общем, купила она синюю птицу. Поскольку день был выходной, то В.П. не стала откладывать курицу в дальний край морозильника, а положила её в кастрюльку с водой. Через час потыкала курину спинку вилкой – ещё не готова. Но и через полчаса вилка снова упёрлась во что-то твёрдое.
 - Не может быть! – сказала В.П. самой себе. Она достала курицу шумовкой и принялась обследовать её с помощью вилки со всех сторон. Эффект тот же самый: птица упорно противилась проникновению колющего предмета внутрь себя.
 - Ну, погоди! – разозлилась В.П. и полезла на верхнюю полку кухонного шкапчика, где у неё хранилась скороварка.
 С маленького стульчика она никак не могла дотянуться до кастрюли, затаившейся в самом углу. Идти в комнату за нормальным стулом В.П. поленилась и поставила стульчик на табуретку. Взлезла. Ухватилась за край шкафчика. Привстав на цыпочки, потянулась, чтобы выудить строптивую скороварку из угла. И в тот самый момент, когда её пальцы уцепились за ручку кастрюли, стульчик съехал с края табурета, а рука, державшаяся за шкафчик, от неожиданности сама собой разжалась. Не разжались только пальцы, державшиеся за скороварку, как за соломинку последней надежды.
 Кастрюлька, однако, ломанулась с полки, расшвыривая по пути всё, что было перед ней. На пол полетели какие-то жестяные баночки, вывалились пакеты с крупой, посыпались полиэтиленовые крышки, а одна так даже стукнула В.П. по лбу. Хорошо, что это была не трёхлитровая стеклянная банка с мукой. Та пролетела мимо и, ухнув, элегантно раскололась пополам. Белое облако взмыло к потолку и посыпало всё, что только можно, тонким слоем муки.
 В.П. тоже рухнула на пол. Удачно. Ничего, слава Богу, в себе не поломала, но бок ударила ощутимо. Хуже всего было то, что скороварка, которую она выпустила из руки, шмякнула по половинке стеклянной банки – получился фейерверк из осколков. Они попали даже в тарелку с упрямой синей птицей.
 Потирая ушибленный бок, стеная и скорбя, В.П. выщипала осколочки, вонзившиеся в тельце птички. Надо же, вилка её не брала, а стеклышки – запросто.
 Отмыв курицу от муки, В.П. определила её в скороварку, завинтила крышку и со сладострастным наслаждением садиста поставила на огонь: «Сейчас ты у меня завертишься, милая!»
 В ожидании этого события В.П. подсчитывала урон. Он был ощутимым. Многое из того, что хранилось про запас в баночках и пакетиках, смешалось с мукой и стеклянными осколками. Всё это пришлось смести в кучу и, как ни жалко, отправить в помойное ведро.
 Пока В.П. занималась уборкой, скороварка зашумела и засвистела, выпуская пар через специальные дырочки. Курица внутри неё прыгала и билась о стенки.
 В.П., замученная уборкой, перекурила и решила проверить степень готовности своего нечаянного приобретения. Совершенно забыв о том, что скороварку нужно открывать только, когда она перестанет шипеть и бурлить, В.П. повернула специальный рычажок и…
 Взрыв бомбы, извержение вулкана, фонтан гейзера, все эти цунами и смерчи – ничто по сравнению с тем, что проделала скороварка. Курица же, как живая, растопырив тощие лапы и помахивая культями крыльев, для начала прилепилась к потолку и, оставив там жёлтое пятно, шмякнулась к ногам В.П. При этом она, курва, раза два подпрыгнула и окропила хозяйку горячим соком.
 Поражённая таким феерическим зрелищем, В.П. потеряла дар речи, а когда обрела его, то дом вздрогнул от мощного:
 - И-и-и-и! Бля*ь! Долго ты ещё издеваться надо мной будешь?
 Труднопереводимый на другие языки национальный фольклор во всей красе расцвёл в монологе В.П., адресованном, к сожалению, всего-навсего куриной тушке. Впрочем, соседи ещё долго с восторгом вспоминали потом некоторые из идеоматических выражений, которые прежде они никогда не слышали. Надо полагать, их лексический запас значительно обогатился.
 Надо сказать, В.П. была женщина упорная. И уж если чего-то очень хотела, то непременно делала всё, чтобы добиться желаемого. Если этого всё-таки не случалось – мало ли чего мы хотим, господа! – она всё-таки на совершенно законных основаниях имела право утверждать: «Я сделала всё, что могла и даже то, что было выше моих сил». И это было так. Просто иногда звёзды складываются как-то не так. Или капризница Фортуна, обзавидовавшись упорству В.П, нарочно повернётся задом. Женскими же задами, надо сказать, В.П. никогда не интересовалась, да и передом тоже. Её как-то больше привлекали мужчины. А то бы… Эх, лучше не думать об участи госпожи Фортуны, учитывая страстность В.П. в достижении цели.
 Не смотря на то, что курица провела довольно много времени в сущей преисподней, она, тем не менее, вроде как ещё больше скукожилась и ничуть не помягчала. Упорная, блин! Но не на ту нарвалась.
 В.П. закурила одну сигарету. Подумала. Закурила другую. Подумала. В открытую форточку игривый ветерок вдруг донёс запах жареного шашлыка. Его жарил на мангале, установленном у кафе под зонтиками, азербайджанец Тимур. Поскольку В.П. была женщиной разговорчивой, то она как-то и с ним познакомилась, с единственной целью: узнать, из какого мяса он свои шашлыки делает (сочные, вкусные, ароматные, чёрт побери!) и в каком таком маринаде вымачивает. Насчёт мяса Тимур ответил уклончиво: из любого, мол, какое попадётся, а про маринад пояснил: обязательно добавляй уксуса, он мясо размягчает, но немного, совсем чуть-чуть…
 Вспомнив об этом, В.П. развела уксусную эссенцию, но вымачивать курицу не стала – чего мурыжиться с ней, она и так уже вымоченная-перевымоченная, даже в скороварке побывала, чудо без перьев! Положила она курицу в воду с уксусом и снова принялась варить. И, о чудо, наконец-то вилка проткнула синюю птицу.
 - Я её сделала! – торжественно воскликнула В.П.
 Сделать-то сделала. Но курицу не так просто было достать из кастрюли. Она распалась на отдельные фрагменты. Так обычно говорят криминалисты, когда хотят подчеркнуть: исследовали, мол, не труп, а то, что от него осталось. Тушка особой диетической куры напоминала те самые фрагменты.
 Тем не менее, В.П. выловила их, выложила на тарелку и решила оценить достигнутый результат на вкус. Особенно она любила крылышки. С них и начала. Её не смутило, что кожа на крылышке лопнула и приобрела цвет топленого молока, а само мясцо расползлось на волоконца и было слабого кремового цвета.
 Такого она ещё никогда не пробовала! Мясные волокна по твёрдости не уступали шинкованному вяленому кальмару, были кислы, как незрелый виноград, и от острого уксусного духа спирало дыхание.
 Прокашлявшись, В.П. немедленно отправила куриные фрагменты в помойное ведро и чтобы навсегда уничтожить саму память о синей птице, тщательно отмыла скороварку, а также стены и пол. На потолке, однако, ещё долго красовалось огромное жёлтое пятно с присохшей к нему серой куриной кожицей.
 Эта деталь интерьера некоторое время причиняла В.П. беспокойство. Но ей было лениво заниматься побелкой самой, а денег на профессионального маляра вечно не находилось. Но и тут В.П. нашлась. Когда гости спрашивали, что с потолком, она многозначительно поджимала губы, закуривала сигарету и, только выпустив первый клубок дыма, важно произносила:
 - Это напоминание о том, что существуют традиционные ценности. К примеру, курица должна быть курицей, и только. Если она превращается в нечто особое, бегите от такой курицы как можно дальше.
 А после второго клубка табачного дыма В.П. изрекала:
 - Век живи – век учись!
 О том же, какие уроки ей преподала синяя птица, В.П. рассказала лишь самым близким людям. Особенно жалко ей было ни муки и не банок, и даже не собственный ушибленный бок. Жалко ей было девяносто одного рубля, потраченного на «нечто особое». Ведь если чуть-чуть добавить, то можно было купить окорочок настоящей куры-гриль. А потому третья истина, изрекаемая после затяжки сигаретой, для неосведомлённых слушателей всё равно оставалась банальной абстракцией. Гласила же она следующее: «Не экономь на малом – прогадаешь в большом».