Индифферентный Ключ

Фантастический рассказ

Индифферентный Ключ.


 Сознание возвращалось пульсирующей болью в висках, режущими всплесками между зарождающеюся мыслью и отчаян-ным безумием. Мне с трудом удалось открыть глаза, и я с удивлением обнаружил, что нахожусь в кресле пилота модуля последней разработки компании «ПИОНЕР». Ноги были плотно зафиксированы сенсорами в боевом положении, руки сво-бодно лежали на подлокотниках клавиатуры. Я тупо уставился в мониторы, пытаясь вспомнить, кто я, и как здесь оказался. Милоид дернулся и запутался в числах. Мне с трудом удалось сосредоточиться на символах. Я начал приходить в себя, и постепенно, нагромождение формул перестало казаться бессмысленной путаницей знаков.
 Из общей информации я узнал, что модуль управляет небольшим кораблем типа «ДИПЛОМАТ». О стоимости судна и его комфортабельности говорило само название. Я был единственным пассажиром и членом экипажа. Не знаю, кому принад-лежит это богатство, но я, почему-то, испытал чувство ответственности. Мое внимание привлекло помигивание аварийного скрипта. Неисправности инженерных систем носили характер боевых повреждений. Взрывом вырвало два базовых двига-теля, что привело к разгерметизации пяти грузовых отсеков. Правый стабилизатор срезало как ножом. Я нажал клавишу и Титл развернул панораму краба. Два полицейских трингера, преследуя мой корабль, выходили по касательной в клайбор. Модуль потерял управление кораблем, и падал на выжженную, изъеденную кратерами, освещенную звездой сторону пла-неты. Вид полицейских машин и неминуемая потеря корабля, привели меня в бешенство. Бью всеми шахтами и стараюсь удержать под контролем только шесть ракет, по три на каждый полицейский трингер. Ближний от меня корабль, отстрели-ваясь от ракет, уходит в точку. Второй успевает спрятаться за огромным вулканом, правильно пологая, что я не успею его достать.
 Основной удар пришелся на корму, и модуль вбило через апартаменты в холодильные плункера. О том, что происходило дальше я, мог только догадываться. Все системы модуля блокировались в режим защиты, включилось аварийное освеще-ние. Мне, вдруг, захотелось со стороны посмотреть на свое падение, наверняка редкое зрелище даже без боезапаса. Но я, сидя в кресле, ждал, когда закончится этот ад, и оживут мониторы.
 Минут десять процессор находился в конфликте с оборудованием, наконец, включился процесс кристаллизации и одна за другой засветились визуальные системы. Как только терминал понял, что управлять больше нечем, убрал лишние блоки и переключился на автономный режим. Диаграмма внешнего поля забивалась широкой полосой сигналов вызова. Полицей-ские вызывали модуль по всем каналам, и я, скрывая возмущение, вышел на связь. На основном мониторе нарисовался ти-пичный мусор с квадратной челюстью и имплантированным носом. Он долго рассматривал меня, по-видимому, узнал, и расцвел.
 – Какая встреча! – радостно развел руками полицейский. – Мистер Мердок, рад зачитать вам ваши права.
 Невероятно. Он назвал меня Мердоком и это имя не вызвало у меня никаких ассоциаций. Полицейский грациозно прику-рил сигарету, получалось театрально и впечатления на меня не производило.
 – Через сутки здесь будет Шлиман, – непонятно было, он хотел меня обрадовать этим известием или напугать?
 Я молчал. Улыбка на его лице превратилась в официальную черту. Полицейский наклонился вперед, и подчеркнуто веж-ливо спросил.
 – Мистер Мердок, где Индифферентный Ключ?
 Я растерялся и ляпнул первое, что пришло на ум.
 – Какой Индифферентный Ключ?
 Он застыл. Нервный тик дважды поддернул левую половину его лица, полицейский медленно принял прежнее положение и выпустил дым через нос.
 – Ключ?
 Переспросил он, и принялся с интересом разглядывать пожеванный фильтр. Ему явно хотелось сказать грубость, но он ограничился тем, что посмотрел на меня как на дурака.
 – Будем Шлиммана ждать?
 – Причем здесь, какой-то Шлимман?
 – Совершенно верно, – воодушевился он. – Он здесь совершенно не причем. Это я вас поймал. Предлагаю взаимовыгод-ный обмен: Индифферентный Ключ на полицейский трингер, - и немного подумав, добавил. – И пять часов форы.
 – Я могу аннигилировать, - спровоцировал я его на всякий случай.
 – Глупо, – купился полицейский, изображая на лице полное безразличие.
 Тут он принялся меня уговаривать, объяснять, что от Ключа я имею одни неприятности, что лучше мне побыстрее смо-таться отсюда пока не объявился Шлимман. Тому наплевать на Ключ, ему подавай голову Мердока, и все тут. Полицей-ский еще долго изливался в том же духе, а я думал совсем о другом. Как могло получиться так, что я потерял память?
 – Что вы на это скажите? – Спросил он, явно пологая, что ему удалось меня уговорить.
 – Мне надо подумать.
 Я выключил монитор и начал методично обыскивать модуль. Начиная с рабочих блокнотов машины, которые, кстати, оказались совершенно пусты, и кончая собственными карманами. Я обшарил каждый сантиметр единственного помеще-ния, даже заглянул в пустоты кибернетического организатора. Ничего. Если Индифферентный Ключ на борту, то скорей всего это язычок на молнии моего комбинезона. А если он был на корабле, то сейчас находится среди обломков разбросан-ных по планете. Я некоторое время сидел и жалел себя, потом решил не загружаться, себе дороже, и вышел на связь. Поли-цейский доедал бутерброд. Он внимательно выслушал меня, облизал пальцы и, по-видимому, потерял ко мне всякий инте-рес.
 – Мы его найдем, – коротко бросил он.
 – Что мне делать?
 – Шлиммана ждать, – и отключился.
 Шлимман, вероятно, очень спешил и уже через восемнадцать часов был на месте. Меня разбудил зуммер вызова. Я вклю-чил изображение и увидел человека аристократической бледности. Черные волосы, волевой подбородок и мешки под гла-зами, делали честь фамилии. Он производил впечатление ходячего комплекса этикета и правил хорошего тона. Шлимман стоял, облокотившись на терминал, и что-то мял в пальцах правой руки. Пауза затянулась. Я пошевелил Титл и увидел ог-ромных размеров паладор на приличном удалении от планеты. Гигантский корабль в реестре преподносился как «Одино-кий Странник» – штабной вагон объединенных сил содружества.
 Шлимман, словно ему было неудобно первым начинать разговор, потупил глаза и с сожалением произнес:
 – Мы не нашли на планете Индифферентного Ключа.
 Я знал, что полицейские, до самого прибытия военных, вели поисковые работы.
 – Его не было на корабле, – констатировал он.
 – Ну и, что теперь?
 Шлимман помялся.
 – Мистер Мердок, – неуверенно начал он. – Мы с вами давно знаем друг друга, и поверьте, мне крайне неприятно, что наша встреча состоялась в обстановке более чем отвратительной. Если вы обещаете не аннигилировать, то я в свою оче-редь сделаю для вас все, что смогу, – и добавил. – До суда.
 – Какого еще суда? – не выдержал я. – Мне до сих пор, не предъявили никаких обвинений.
 При этих словах Шлимман покосил бровью и с удивлением уставился на предмет, который крутил в руке. Перевернул, потом подкинул его на ладони, как будто намереваясь бросить в меня, но передумал, и положил в карман.
 – Что вы хотите этим сказать? – выдавил он.
 Я чуть не взорвался.
 – Слушайте меня внимательно Шлимман, – я выдержал паузу размером со среднее предложение. – Я не знаю, что из себя представляет Индифферентный Ключ, а также фамилия Мердок мне не о чем не говорит.
 – Объяснитесь.
 – У меня нет точного ответа на этот вопрос, но вероятнее всего можно предположить следующее: когда полицейские под-стрелили мой корабль, защита модуля не успела среагировать на удар. По-видимому, меня здорово тряхнуло. Прейдя в сознание, я потерял память. У меня не осталось воспоминаний о событиях предшествующих амнезии.
 – Смелое предположение. Модуль, такого высокого класса как у вас, не совершает ошибок.
 – Вы что, рекламный агент компании? – Шлимман поморщился. – Я понимаю, что это предположение, по меньшей мере, абсурдно, и ошибка матричных структур существует только одна на двести триллионов. Но у меня нет другого объяснения.
 – Вы переоцениваете уникальность вашего процессора. Давайте заключим соглашение: если вы окажитесь, правы, то я, со своей стороны, обещаю вам немедленное освобождение.
 Мы поговорили о теории Мунна и о прецеденте, описанном в «Периоде Коалиции». Немного посмеялись над Маерхоф-фом, и я сдался.
 Автоматический разведчик внес модуль в огромный бокс паладора и аккуратно поставил в центр на невысокую платфор-му. Сбросив зацепы, он включил стартовые двигатели и выскочил через узкий проем в открытый космос. Створки шлюза сомкнулись. Заработала система жизнеобеспечения, и вакуум бокса наполнился сизой дымкой химических соединений. Вспышками электрических разрядов освещались далекие стены ангара. Давление поднималось, и купол сбросил конденсат проливным дождем. Через минуту все стихло, только капли воды, иногда отрываясь, гулким эхом разлетались, целуя ме-таллический пол.
 Серебряный «Филарет» быстро приближался к модулю. Особым шиком этой модели считалось отсутствие логических схем. Чисто военный образец, для очень крутых парней. Взвизгнув резиной, автомобиль остановился у края платформы. Шлимман был один. Я снял фиксатор и вдавил красную кнопку. Сфера модуля лопнула на шесть равных частей, лепестки выровнялись и медленно распускаясь, воткнулись своими кончиками в схему процессора паладора. Я постоял, принюхива-ясь к кислому запаху военного корабля, потом ступил на лепесток, и спустился к Шлимману. От того разило кожей штаб-ных кабинетов.
 – Я очень рад, мистер Мердок, что мы сумели договориться, – приветствовал он меня, широко улыбаясь. – Прошу в ма-шину.
 Мне не хотелось говорить. Я сел рядом, Шлимман дернул коробку, лихо крутанул задницей, и помчался в сторону грузо-вых подъемников. Ярко-желтые квадраты приближались с бешеной скоростью. Я выставил руку из машины, рассекая ла-донью дыхательную смесь. Мы влетели в шахту на полной скорости, и только в кабине Шлимман отпустил газ. Ускорение вниз заставило меня привстать, а тот, привычно удерживаясь за руль, накатывал автомобиль к противоположной двери. Все ближе мелькали перекрытия этажей. Лифт остановился, и меня вжало в кресло. Шлимман вдавил педаль газа. Я по-смотрел в его сторону, он улыбнулся и кивнул. Мы ехали по прямому, узкому коридору. Впереди я увидел знакомый фор-мат серого дока и все понял. Шлимман меня обманул.
 Мы пролетели створы на огромной скорости. Лязгнул метал, и челнок оторвался от основного корабля. Машина вылетела из доков в огромный зал, где нас ожидало с десяток солдат. Меня выволокли из машины и принялись методично избивать. Били никак попало, а умело, мастерски. Внутренние органы отбивались в меру, кости трещали, но оставались целыми. Мне не давали потерять сознание, но и прейти в себя я тоже не мог. Наконец они устали.
 Я лежал на полу и пытался открыть здоровый глаз. Это у меня получилось не сразу, но лучше бы я притворился мертвым. В ногах стоял Шлимман и пыхтел как огнедышащий вулкан. Из нагрудного кармана вылез красный носовой платок, и язы-ком вурдалака свисал до самого пояса.
 – Не доверяю я тебе, – объяснился он.
 Я рефлексивно плюнул, но не попал.
 – Сканировать его, – буркнул Шлимман и удовлетворенно улыбнулся.
 Меня подхватили за ноги, проволокли через весь зал и затащили в комнату с фармацевтическим запахом. Медики ожида-ли меня с нетерпением, виртуозно впрыснули инъекцию, и я провалился в мир аллегорических функций. Мне пришла в голову гениальная идея. Формулировать я бы не спешил, но фундаментальную базу выразил простым уравнением. Испу-гавшись, что меня могут понять буквально, выдвинул новую теорию системы счисления. Для дураков, пришлось выстро-ить ряд доказательств. Потом битый час усердно трудился над решением какой-то очень важной проблемы, и так устал, что проснулся злой и с сильной головной болью.
 Комната была заставлена диагностическим оборудованием и освещалась тускло голубым светом. Оттолкнув сканер, он плавно отъехал в сторону, я сел, свесив ноги со стола. Потрогал ребра и глаз. Злость не проходила. Меня сканировали, подлечили, и разрешили отоспаться. Очень любезно. На приборной доске лежала желтая форма навигатора. Одежда про-стая, но главное подошла по размеру. Я ходил в свободном пространстве комнаты, стараясь не о чем не думать. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли два офицера на одно лицо. Они особо не церемонились.
 – Следуйте за нами.
 За дверью нас ожидал черный плимус с серым, перламутровым верхом. Мы удобно устроились на заднем сидении и через знакомые доки ворвались в паладор. Шлимман выбросил «ПИОНЕР» в космос и теперь был спокоен за корабль.
 Мы выехали на оживленную автостраду. Я смотрел на автомобили и пешеходов, для которых этот корабль больше чем просто дом. Это их планета, их мир. Здесь они родились и умрут, исполняя свой долг перед содружеством. Я мог анниги-лировать паладор и Шлимман был готов пожертвовать им, лишь бы сканировать меня. Что я такого знаю, ради чего можно пожертвовать «Одиноким Странником»?
 Мы въехали в административный сектор и свернули с вертикальной трассы на уровень с нестандартной архитектурой. Здесь мы петляли не долго и остановились перед дверью без надписи. Меня провели в большую, мягкую комнату.
 – Присаживайтесь, мистер Мердок.
 Этот нежный голосок, двенадцатилетнего подростка, принадлежал толстому, лысому борову с крысиными глазками. Я его сразу стал подозревать. За столом сидели еще двое: старик, в потертом красном пиджаке, и Шлимман, с такой грустью в глазах, что мне захотелось плакать. Я сел в предложенное кресло и жирный жестом отпустил охрану.
 – Меня зовут Ван Климент, - представился он. – Я возглавляю тридцать шестой департамент. Это, – он ткнул мизинцем в красный пиджак. – Курт Берменталь, советник президента первой номинации. С господином Шлимманом вы уже знакомы. Перейдем сразу к делу.
 Климент пошуршал листами и прокашлялся.
 – От имени департамента приношу вам свои извинения. Мы изучили результаты вашего сканирования и пришли к едино-душному убеждению, что вы здесь совершенно не причем.
 Ван Климент посмотрел на Шлиммана, тот фыркнул и демонстративно отвернулся.
 – Эти результаты, честно говоря, нас очень разочаровали. У вас не амнезия. С помощью Индифферентного Ключа, Мер-док обладает уникальными знаниями законов вселенной, но то, что произошло на этот раз, очень обеспокоило Совет. Лич-ность Мердока действительно, до недавнего времени, находилась в теле, которое в данное время носите вы. Абсолютно ясно, что когда он понял, что на этот раз ему уйти не удастся, Мердок решил проблему оригинальным способом. Он поме-нялся оболочками с вами. Ключа в этот раз с ним не было и можно с уверенностью утверждать, что их отношения перешли на более качественный уровень.
 – В таком случае, кто же я?
 Шлимман угрюмо посмотрел мне в глаза и честно признался.
 – Мы не знаем. В вашей голове отсутствует вся информация о прошлой жизни. И в тоже время она напичкана огромными знаниями из различных областей науки. А так же, слабых жизненных принципов и симбиоза, из исключающих друг друга картин мировоззрений. Все это крепится на базе гениального интеллекта. Нам известны только шесть человек с подобным коэффициентом. Все они, на данное время, находятся в местах лишения свободы. Все, кроме Мердока. Мы еще не решили, как к этому относится.
 В наступившей тишине у кого-то не вовремя заурчало в животе.
 – Мердок, по известной причине, дублировал свой интеллект с определенным набором знаний, – вмешался в дискуссию я лишь бы только не молчать. Все остальное, по-видимому, побочный эффект.
 – По какой это известной причине? – Вырыгнул красный пиджак.
 – Он беспокоится о своем теле, ему его жалко. Могу я ознакомиться с результатами сканирования?
 – Не смешите меня. Жалко, – Шлимман через стол протянул мне листок бумаги.
 Это было официальное заключение. Я вежливо ознакомился с документом и вернул назад.
 – Что будем делать?
 Ван Климент приподнялся, собираясь сказать грубость.
 – Сядьте, – рявкнул Шлимман и сделал лицо, от выражения которого затрепетал весь тридцать шестой департамент. Я его уже видел таким.
 Шлимман улыбнулся Ван Клименту правой стороной лица и, вернувшись к теме, ответил:
 – Мы всесторонне рассмотрели вопрос относительно тела мистера Мердока, и решили, что оно имеет право исполнять функцию носителя, только в том случае, если будет находиться в достаточной изоляции от внешнего мира.
 – Как это понимать? – Возмутился я. Ничего себе.
 Шлимман встал и начал медленно прохаживаться за спинами федеральных чиновников.
 – До недавнего времени, в вашем теле скрывался государственный преступник, – начал он. – Теперь он поменял оболоч-ку, поместив в свое тело личность другого человека с кастрированной памятью. Извините. – Шлимман вытер лицо крас-ным носовым платком. – Мердок не аннигилировал модуль сразу после своего перемещения, а разрешил вам жить в своем теле. Зачем? И только не надо о чувствах. Плевать ему на свое тело. Поверьте, я Мердока знаю лучше, чем вы.
 Разумно было бы уничтожить тело и ввести нас в заблуждение относительно своей смерти. Оставить тело нам, это реше-ние обдуманное. Может быть он просто издевается или эффект трансформации непостоянен. Далее. Можно с уверенно-стью предполагать, что этот коридор был заранее и тщательно подготовлен. Теперь у него ваша память, сленг и материаль-ные средства. Он прекрасно адаптирован к местным условиям и нам остается надеяться, что вы там не были абсолютным диктатором галактического сектора. В наших интересах избавится от тела Мердока, но мы посчитали это неэтичным по отношению к вам.
 – Хорошо, – согласился я. – Наверное, вы правы. Другого выхода нет.
 Шлимман снисходительно улыбнулся.
 – Если вы не возражаете, господин Шлимман, мне бы хотелось побольше узнать о Мердоке, – признался я.
 – Давайте поговорим. У нас есть время.
 – Как хорошо вы были с ним знакомы?
 – Очень хорошо. В свое время он возглавлял секретную службу Федерации по национальной безопасности. Мне стыдно признаться, но мы были дружны с детства.
 – Какой пост в правительстве занимаете вы?
 Шлимман брезгливо посмотрел на сидевших, к нему спиной, Ван Климента и Курта Берменталя.
 – Плевать я хотел на правительство, – и тут они, кажется, были с ним согласны. Но на вопрос он так и не ответил.
 – Что такое Индифферентный Ключ?
 Он устало вернулся на свое место, подпер подбородок кулаком, и посмотрел сквозь меня.
 Шлимман на минуту задумался.
 – Пять лет назад, Мердок неожиданно подал в отставку и, не дожидаясь решения Высокого Совета, исчез вместе с груп-пой преданных ему офицеров. Его боялись и без скандала забыли об этом диком неуважении. Год спустя, частная компа-ния «Лем и механизмы», при закладке фундамента под лабораторию доктора Харрисона, наткнулась на странный объект. Огромный куб правильной формы. Лем сделал запрос в военное управление относительно их прав на собственность, а те, с перепугу, объявили весь сектор собственностью правительства. Военные подключили Лема к работам и расчистили верх-нюю площадку странного объекта. Правильный квадрат, с равными сторонами чуть более трехсот двадцати метров. Самые современные инструменты не могли даже поцарапать его поверхность. Грани имели идеальный угол. Объект автоматиче-ски перенесли из разряда секретных, в папку президента с грифом особой важности. Но произошла утечка информации. Служба безопасности занималась лишь тем, что отгоняла репортеров, сумасшедших ученых и прочих бандитов, слетав-шихся со всей галактики. Военные обвиняли в утечке правительство… ладно, это вам не интересно.
 Шлимман засунул руку под стол и вытащил доску КОНТИНЕНТА. Пробежавшись палицами по клавиатуре, он открыл во всю стену безжизненную планету в трех мерном изображении.
 – Вот она, РР – 13\61.
 Планета развернулась, и мы стали падать на ее поверхность.
 – Сейчас мы видим строительную площадку Лема после очистки верхней стороны объекта. Как уже говорилось, пробу нам взять не удалось. Также нам не удалось определить полый он или монолит. Ученные никогда не выступали в катего-ричной форме относительно того, что наша цивилизация является анахронизмом Вселенной, хотя все они были в этом аб-солютно уверенны. А теперь, прибывая в шоке, начали перечитывать Шекли и Гаррисона. Посмотрите, – Шлимман шлеп-нул по кнопкам. – Неожиданно, в центре очищенной стороны, буквально за час, вырос нарост, открывающий вход в куб. Как видите, он похож на черт знает что. Андроиды прошли единственным коридором в центр объекта, в зал напоминаю-щий центр управления, навесили оборудование жизнеобеспечения и благополучно вернулись. Теперь мы видим централь-ное помещение куба.
 Обратите внимание на конфигурацию кресел. Их двадцать четыре, и они расположены вокруг странного на вид пульта управления. И кресла, и пульт, явно не гуманоидного исполнения. Лучшие ученые галактики трудились над расшифровкой принципов управления объектом и результаты не заставили себя долго ждать. Профессор Кеплер, широко известный свои-ми работами в области кибернетической инженерии, произвел на пульте не санкционированные манипуляции. Посмотрите, как все происходило.
 Кеплер, массивный человек, с седыми волосами и колючим взглядом, стоял перед пультом управления чужаков, рассмат-ривая серую прямоугольную панель с хаосом разбросанных по ней золотистых шариков. Он осторожно дотронулся до од-ного из них и тот, оторвавшись от поверхности, рассыпался искрами, покрывшими стены и потолок. В зале стало светло, и автоматика выключила местное освещение. Второй шарик Кеплер зажал в угол панели. Прокатившись по четырем сторо-нам, тот вернулся на свое место, высветив поверхность разноцветными огнями. В глубине пульта, темный квадрат метала начал покрываться серебром. Волна цветов прокатилась несколько раз и остановилась на оранжевом. Три шарика взлетели и упали на его плоскость, образовался правильный треугольник. Тонкая паутинка трещин соединила их, цвет сменился на синий. Кеплер склонился над пультом и вдавил треугольник. Панель отторгла оставшееся на ней шарики, они взлетали и, принимая неправильные формы, падали на ее поверхность, оставляя глубокие следы. Кресло оператора меняло форму, и все более походило на человеческое. Шарики взмыли в воздух и сгруппировались в ядро. Кеплер не отрывал взгляда от панели управления. Вспучился метал выталкивая два хрустальных шара. Кеплер сделал шаг назад и уверенно сел в кресло. Шары подплыли ближе, и он возложил ладони на их поверхность.
 – Он закрыл станцию, – вставил Шлимман.
 Шарики рассыпались и погрузились в панель как в ртуть. Пульт начал видоизменятся. Открывались причудливые секции, а старые сворачивались. Создавалось впечатление, что это нечто живое. Трансформация завершилась неожиданным обра-зом. Перед Кеплером, в позе глубочайшего уважения, стояло металлическое чудовище. Оно медленно поднимало то, что можно бы было назвать головой. Глаза их встретились, и шары запылали в ладонях Кеплера. Грудь монстра дернулась и выплюнула на его клешни небольшой кубик цветом черной дыры. Преданно склонившись перед Кеплером, он протянул дар. Кеплер бережно взял подношение и с дрожью в голосе произнес:
 – Вот он, Индифферентный Ключ!
 Изображение исчезло. Шлимман, со злостью, воткнул в пепельницу фильтр.
 – Можете представить себе панику в правительственных кругах. Месяц спустя, один пассажирский лайнер подобрал чел-нок с опоздавшим пассажиром. В порту прибытия человек сдался властям, назвавшись профессором Кеплером. Оказывает-ся, настоящий Кеплер был похищен Мердоком по пути следования к месту исследования объекта и путем преступных ме-тодов идентификации сам зачисляется в штат вместо него.
 Шлимман замолчал.
 – Это все?
 – Почти. Два года назад, к нам в руки попался некто Борис Потоцкий, правая рука Хуберта Полария Мердока, это его полное имя. От него мы узнали много интересного. Еще при работе Мердока на правительство, ими был найден точно та-кой же корабль как на РР 13\61. Они в тайне вели исследования и добились больших успехов. Они вскрыли двадцать пять процентов помещений, взяли под контроль часть вооружений, можно себе представить какого, и свободно перемещались в галактике от края до края за пятнадцать минут. Но было одно но. На корабле не было Индифферентного Ключа. Ключ от-крывал полный ресурс корабля и предоставлял возможность межгалактических перелетов. Мердок не упустил случая ук-расть Ключ у правительства, как только узнал о находке Лема. У Потоцкого читаем, что Мердок появился на их базовом корабле неожиданно, из двери, до тех пор неизвестной. В руке он держал Индифферентный Ключ. В последствии они уз-нали, что Ключ это своего рода мозг бытия, и мало того - личность.
 Курт Берменталь пытался уснуть.
 – Мы вас отправим на Икс Би 18\401, продолжал Шлимман. – Потоцкий там продержался всего пол года, но с вашими талантами вы доживете до старости. Я надеюсь.

 ****************************

 Открыв глаза, я всмотрелся в кривую выхода из анабиоза. Пальцами правой руки нащупал фиксатор и переключился на ручное управление. Не стал переубеждать механическую память, по-видимому, Мердок всегда так поступал. В верхнем правом углу, черным пентидом, выпучилось воззвание: «Убей себя и ты избавишь федерацию от лишних расходов на со-держание». Я автоматически перебросил несколько цифр в зону исчисляемых приделов и поставил фиксатор на место.
 Грань Юргенсона упала, и я шагнул в коридор. Грязь и вонь в отсеках – признак автоматического пилотирования. Жен-щины и мужчины потянулись к выходу. Два боевых киборга, класса К-62, сдали заключенных тюремной охране, и улетели. Андроиды, без претензий на человеческий облик, молча смотрели, как люди создавали подобие очереди перед дверью с витиеватой блямбой карантина. Они совсем не были похожи на отъявленных преступников, которые получили пожизнен-ное заключение. Разговаривали, знакомились, и даже смеялись.
 Наконец подошла и моя очередь. Пришлось раздеться и немного облучится, выпить густую, зеленую жижу абсола и напя-лить тюремную робу серого цвета. Я прошел в дверь напротив, где меня ожидала миловидная женщина средних лет. Доб-рые и ясные глаза любящей матери, смотрели на меня с нежностью и заботой.
 – Ваше полное имя? – ее ласковый голос и безупречная дикция, ставили под сомнение ее органическое происхождение.
 Я подошел к большому окну и посмотрел на замечательный город с архитектурой под невесомость.
– Хуберт Полария Мердок, – соврал я.
 Она отстучала.
 – Род занятий?
 – Вор.
 – Что вы умеете воровать?
 – Индифферентные Ключи, черт тебя побери, чурка безмозглая!
 Женщина долго и искренне смеялась.
 – Ах, Мердок, Мердок. Это ты чурка безмозглая, если попал сюда. На, возьми.
 Она выдавила карточку из гнезда регистратора и протянула мне.
 – Не переживай. Здесь тоже люди живут.
 Я перевернул кусок пластика и прочитал: (Х.П. Мердок–3312415)
 – Ваша комната под номером четыреста шестьдесят один. Три дня на адоптацию и кредит на этот срок. Пункты общест-венного питания на восьмом этаже.
 Она помолчала и грустно добавила:
 – Послушайте моего совета, Мердок. Заключенные очень дорожат тем, что имеют. Здесь их дом. Даже я боюсь вас здесь видеть. В сущности, не вас, а ваших друзей, которые наверняка постараются вас освободить. Андроиды взорвут планету, если перевес окажется не на их стороне. Так зашито у них в инструкции. Но заключенные постараются убить вас раньше, чем это случится, и объявить всему миру о вашей трагической кончине. Я удивляюсь, как Патоцкому удавалось так долго оставаться в живых. Смените фамилию, я помогу. Это позволит некоторое время оставаться незамеченным. Давайте карту.
 – Спасибо, не надо.
 – В таком случае, четвертый лифт по правой стороне.
 Лифт с бешеной скоростью мчался в низ, рывками уходил в сторону, опять менял направление. Все механизмы были раз-балансированы. Я держался за поручни и проклинал местную администрацию. Лифт дернулся в последний раз и открылся тусклым, легированным коридором. Вновь прибывающих заключенных здесь, по-видимому, полагалось встречать. Двое крепких парней, в синей форме военного покроя, встали при моем появлении. Я ступил на их территорию.
 – Карту, – грубо приказал старший из них по возрасту и протянул руку.
 Удивительно, но напряжение последних дней куда-то ушло. Я вздохнул полной грудью и, наконец-то почувствовал себя дома. Не задумываясь и полностью полагаясь на дурное воспитание Мердока, выхватил пистолет из-за пояса нахала, и вместо карточки дал ему ногой в грудь. Он сильно ударился о стену и осел. Молодой дернулся, было, но я дырой вороне-ного ствола прижал его голову к стене. Бить его было лень и я, забрав их кредитные карточки, телефон и пистолет с че-тырьмя обоймами, углубился во чрево гостеприимного лагеря.
 На фоне пестрой одежды местных жителей, моя роба резала глаз. Этот фасон здесь был явно не в моде. Оружие никто не прятал, было шумно и весело. Зона скорей напоминала процветающую колонию поселенцев, чем страшную непосильную каторгу. Я зашел в лифт и нажал кнопку восьмого этажа. Зуммер, моего нового телефона, напомнил мне об инциденте.
 – Слушаю.
 – Вам не кажется, что вы обошлись невежливо с представителями службы общественного порядка? – сказал баритон офи-циальным тоном.
 – Они не представились.
 – Каждый вновь прибывший житель нашего города обязан, строго подчинятся правилам установленным Советом Законо-дателей. Вы немедленно явитесь в канцелярию на первом этаже и зарегистрируетесь по всем правилам.
 – Обещаю.
 Я спрятал телефон и, выйдя из лифта, попал в огромный и светлый зал. В центре бился фонтан. Зелени было в меру, а асимметричность цветочного дизайна, наделяло скромностью высокохудожественное искусство исполнения. По периметру просторного помещения находились бары и игровые клубы по интересам, бассейны и рестораны. Здесь было все для того, чтобы чувствовать себя свободным человеком. Заключенные развлекались. Я обошел фонтан и открыл в дверь под вывес-кой «КАПИТАЛ». Стараясь не обращать внимания на посетителей, смущенных видом моего фрака, я сделал сто шагов и занял столик у журчащего водопада. Переливы студеной воды ассоциировались с жаром пылающего камина.
 Мне не нравился человек, который шел за мной от самых дверей лифта. Нет, не своими прыщами. В нем было, что-то мерзкое от природы. Он нагло уселся за мой столик, достал телефон и заказал трестены Руша с пивом на двоих.
 – Столик двести восемь.
 Он смотрел на меня так, словно собирался поделиться страшным секретом.
 – Здесь не ходят в приличные места в подобном наряде. Вас должны были встретить у входа в город и проводить в адми-нистрацию, а там переодеть, предоставить адвоката и вручить конституцию. Каким образом в таком виде вы очутились здесь, любому дураку понятно. Не успели переступить ворота и уже вляпались по самые уши. Горожане не любят выско-чек, и сейчас в управлении общественного порядка оборвали все телефоны. Через минуту здесь будут люди Фиактиста и …
 Не успел он договорить, как в ресторан ворвались местные полицейские, в знакомой синей форме. Они рассыпались по залу, расталкивая столы. Посетители шарахнулись в стороны.
 – Всем на пол, – орали стражи порядка, и уже через секунду, несколько стволов уперлись мне в спину. Полицейские про-фессионально вывернули карманы и умудрились между делом, как бы невзначай, пару раз ударить по почкам.
 Следом за группой захвата, в светлом костюме свободного покроя, к столику подошел рыжий субъект и уставился на прыщавого.
 – Мистер Клипман, извините за беспокойство.
 Тот заерзал на стуле и, наконец, решившись, направился к выходу. Рыжий занял его место, и полицейский разложил пе-ред ним мой трофей. Он аккуратно выделил мою кредитку и долго изучал. Так долго, что казалось, переворачивает страни-цы.
 – Какое вы имеете отношение к этой фамилии? – дошло, наконец.
 – Самое прямое, – я сказал это просто, как палач отрубает голову.
 Его будто током ударило. Он вскочил, и чуть было не сорвался на подчиненных, но каким то чудом сумел выровнять ин-тонацию.
 – Все свободны. Я сам позабочусь об арестованном. Идемте, – он протянул мне все три кредитные карточки и пистолет. – Вам надо переодеться.
 Спустившись по лестнице этажом ниже, мы зашли в первый попавшийся магазин.
 – Меня зовут Флетчер Бор, – наконец представился он. – Лейтенант службы общественного порядка. Привет Стеф, – мах-нул Флетчер кучерявому брюнету за прилавком. – Сюда, вот ваш размер.
 Я выбрал широкие штаны и светлую рубашку, легкую куртку, толстые носки и ботинки армейского образца. Заурчал те-лефон лейтенанта.
 – Да, – Даже мне было слышно, как его отчитывают. – Я не могу говорить об этом по телефону. Нет. Хорошо сэр.
 Он спрятал телефон в карман.
 – У меня неприятности из-за вас, но надеюсь временные.
 Я прихватил очки и прибавил к арсеналу «Купер» тридцать шестого калибра с запасными обоймами. Стеф вынырнул из-за прилавка и располагающе улыбнулся.
 – Запиши на мой счет, – заученной фразой испортил ему настроение Флетчер.
 Немногочисленные покупатели, стараясь не попадаться лейтенанту на глаза, рассыпались по отделам. Его знали и уважа-ли в городе. Флетчер забылся и почувствовал себя значительно лучше но, встретившись со мной взглядом, опять сник.
 – Снимите очки. Вас не узнали только потому, что вы были без них. – Я повертел оправу за дужку и бросил в корзину для мусора.
 Мы вышли из магазина и свернули направо. По дороге я читал вывески: «Парикмахерская Чарли», «Продовольствие», «Частная клиника доктора Маршела». Нам повезло. За поворотом открылась кабина лифта, и законопослушные граждане вывалили по делам.
 – Какой этаж? – спросил Флетчер.
 – Я думал, мы спускаемся в канцелярию.
 – Нет. Фиактист будет очень не доволен, если первый не переговорит с вами.
 – Четвертый.
 Лейтенант нажал кнопку.
 – Не часто приходится видеть Фиактиста, тем более разговаривать с ним. Сейчас как раз тот случай, – Флетчеру было приятно сознавать свою значимость.
 – Вы далеко пойдете, Флетчер. Умные люди всегда в цене.
 – Да, – взбодрился он. – Я также надеюсь, что и вы, не забудете моего искреннего к вам расположения.
 Я не знал, что и думать.
 – Разумеется. Познакомьте меня с городом в трех словах.
 – С удовольствием. Самым безопасным местом для горожанина, является его жилище. У нас нет плазменных инструмен-тов, так что захвату и перестройке помещения не подлежат.
 Дверь открылась.
 – Теперь куда?
 Он шел рядом со мной, стараясь не отставать.
 – Первый этаж самый престижный, – продолжал Флетчер. – Там же находятся административные и силовые ведомства. В городе четырнадцать этажей, седьмой и восьмой отведены под сферу обслуживания, остальные жилые. Население варьи-руется в пределах семи тысяч человек. Жуткий контингент. Организация Фиактиста, с переменным успехом, пытается на-вести порядок и не допустить беспредела прежних времен. Выше четырнадцатого этажа располагаются производственные цеха. Заключенные занимаются планово-предупредительным ремонтом геолого-разведывательных кораблей типа «Цеп-лер». Работать мало кто хочет, приходится заставлять. Многие предпочитают работать в жилом секторе, используя в каче-стве инструмента пистолет. Все же крутые сволочи. Беда с ними.
 Мы подошли к двери под номером 461. Я провел ладонью по сенсору, дверь открылась, и я пропустил Флетчера вперед. За окном был вечер. Крупные капли дождя, в серебряной дымке заката, тихо тарабанили в стекло. Я подошел и посмотрел на площадь искаженную потеками воды. Женщина, прячась под большим белым зонтом, спешила спрятаться под своды каменной церкви. Я тронул кнопку на панели Ласкера и отключил изображение.
 Комната была небольшой, скромно, но уютно обставленной.
 – Извините, мистер Мердок. Я обязан доложить боссу о вашем прибытии.
 В дверь позвонили.
 – Не открывайте, – Флетчер достал из кармана пистолет и снял с предохранителя.
 Звонок повторился более настойчиво, и тут дверь начала съезжать в сторону.
 – Этого не может быть, – закричал Флетчер Бор. Он принялся палить в дверь прежде, чем увидел, кто за ней стоит.
 Показался пистолет, и ответным выстрелом лейтенанту разнесло голову. Я тоже выстрелил на всякий случай. Пуля попа-ла в грудь непрошеному гостю, он опустил пистолет, и пе6реступил порог.
 – Мистер Мердок, нам надо поговорить, – спокойно произнес он.
 Передо мной стоял прыщавый Клипман.
 – Клипман, мать твою, ты андроид.
 Он посмотрел на меня так, словно я его оскорбил. Дверь закрылась.
 – Мне поручено организовать вам побег, – Клипман нагло уселся в кресло и положил ноги на стол. – Пойдите умойтесь, вы весь в мозгах.
 Да, действительно, Флетчер меня забрызгал. Я прошел в ванную комнату и засунул голову под струю холодной воды. Знают ли заключенные, что среди них есть шпионы тюремной охраны? Может быть Фиактист тоже андроид. Когда я вер-нулся, Клипман отстегнул браслет приличного «Питекса» и протянул мне.
 – Ночная смена начинается через час. Вот ваше направление, – андроид бросил на стол прямоугольник желтого пластика с красной полосой по середине. – Проходная тридцать четыре, цех номер восемь. Ровно в двадцать ноль-ноль вы должны приступить к работе. Заранее разыщите мастера и представьтесь.
 Он встал, собираясь уходить.
 – Ты не желаешь шире обсудить картину предприятия? – я старался говорить как можно вежливее.
 Клипман посмотрел на меня с нескрываемым призрением и совсем по-человечески икнул.
 – Это не ваше дело. Если операция сорвется, то я буду этому только рад.
 Когда он уже был у двери, я все-таки не удержался и окликнул его. Клипман развернулся, его процессоры послали коман-ду мышцам лица, и пластик сморщился в гримасу крайнего неудовольствия. Я всадил ему пулю в живот. Андроид покач-нулся и посмотрел на очередную дыру.
 – Тебе все равно рубашку менять.
 Оставшись один, я принялся размышлять, разглядывая труп Флетчера Бора. Неожиданно, у него в кармане, ожил телефон. Флетчера будут искать, и если на нем маяк, то найдут быстро. Схватив направление, я вышел коридор. Пол часа я менял этажи, стараясь не привлекать к себе внимание, и ровно без двадцати восемь, прошел придел тридцать четвертой проход-ной.
 Заключенные расходились по цехам к месту работы. Мне подсказали, что мастера я могу найти на складе запасных час-тей.
 – Стучатся надо, – за столом сидел киборг, без одежды и пластика.
 – Ты что, в носу ковырялся?
 Он отыскал подходящий файл и ответил:
 – Смотри, умник нашелся.
 Я положил перед ним направление. Он внимательно изучил карточку, зарегистрировал, и вернул назад.
 – Вы поступаете в распоряжение бригадира Хоста, семьдесят третий уровень. Пошел вон.
 Вы когда ни будь, видели на пермеляторах старый, обугленный «Цеплер»? Бедные геологи. Они добивают машины до последнего издыхания, лишь бы накопить денег для предстоящего ремонта. Но даже в таком невзрачном виде «Цеплер» внушал уважение, и хотелось прокричать гимн мужеству людей призревших научно технический прогресс.
 Бригадира я нашел не сразу, он бегал по лабораториям, отдавая последние распоряжения и рекомендации. На вид ему бы-ло за шестьдесят. Крепкий мужчина, с хитрыми глазами и умным лицом.
 – Меня зовут Ирвин, – представился он.
 – Хуберт, – мы обменялись рукопожатием.
 – Очень приятно. Чем вы занимались до ареста?
 – Затрудняюсь сказать определенно, но я хорошо знаком с инженерными решениями на «Цеплерах».
 – Замечательно. Идемте.
 Минут пятнадцать мы петляли лабиринтами переходов, и за это время Ирвин Хост успел рассказать всю свою жизнь. На-верное, врал. Он привел меня в операционный зал в центре, которого, на престоле пузырился милоидный обогатитель. На стене, к кубической проекции, пульсировала сетка Миллера.
 – Вы знакомы с экогриляцией? – Хост включил мониторы и ткнул пальцем в график Перельмана. – Можете продолжать, пропустив первую фазу. Желаю удачи. Я навещу вас перед обедом.
 Я остался один, активизировал процесс сублимации и принялся за работу. Милоид вспучился, и голубым свечением обо-значилась сфера защитного купола. Я быстро освоился с лайдером, так что верхние приделы корректировать почти не при-ходилось. Работа на столько меня увлекла, что я не сразу заметил, как в лабораторию зашел посторонний. Тень скользнула по клавиатуре, я повернулся, и увидел Клипмана в свежей рубашке. Он был немногословен.
 – Кто ты? – ехидно спросил он, и сам же ответил: – Всего лишь потная, органическая плесень, на теле цивилизации, – и поднял пистолет.
 Выстрела я не слышал, и сколько времени провел в бессознательном состоянии, не знаю, но очнулся легко и безболезнен-но. Небольшая комната, без излишеств, в углу я нашел бар, и откупорил банку с кислой водой. В дверь постучали.
 – Войдите, – отреагировал я.
 В комнату вошла черноволосая девушка с огромными глазами, и мне почему-то вспомнились последние слова Клипмана.
 – Кто вы? – спросил я ее.
 – Лидия Берн, друг мистера Мердока, – она указала не вещи сложенные у постели. – Оденьтесь, пожалуйста.
 Лидия молча смотрела, как я примерял костюм.
 – Пойдемте к столу, нас уже ждут.
 Мы пересекли малахитовую комнату, и зашли в гостиную, отделанную в стиле старых времен. У камина, на корточках, сидел человек и шпагой переворачивал угли. Блики огня переливались в золотом рисунке гобеленов, прыгали по дорогим переплетам книг, и взятых древней патиной бронзовых статуэток. Заметив нас, он поднялся, прислонил шпагу к стене, и долго рассматривал меня. Наконец подошел и протянул руку.
 – Борис Потоцкий, – представился он. – Прошу к столу.
 Я уже ничему не удивлялся.
 Мы молча поели, и когда Лидия разливала вино в бокалы, я обратился к Потоцкому:
 – Я слышал, вы погибли на икс би 18\401.
 – Да. То есть не совсем, – Потоцкий отщипнул виноград. – С помощью Индифферентного Ключа Мердоку удалось взять под контроль кибернетический организатор зоны. В вашем случае, мы работали по известной уже программе. Андроид официально регистрирует смерть заключенного, а капсулу с телом легко найти в мусорных отходах за лагерем.
 Он разжевал ягоду, проглотил и добавил.
 – Ключ никого не желает слушать кроме Хуберта.
 Я вдруг понял, чего они хотят от тела Мердока.
– Давайте говорить на чистоту, мистер Потоцкий.
– Можно просто Борис.
– Вы надеетесь, что Индифферентный Ключ поможет вернуть Мердока в его истинное тело. Я и сам не прочь вернутся, но вы можете гарантировать, что мне не придется до конца своих дней гнить в рабстве рудников окраинных земель.
 – Нет. Но мне кажется крайне сомнительным, чтобы Ключ хоть на час, доставил Хуберту какие либо неудобства. Они были в очень хороших отношениях.
 – Может случиться, что из этой затеи ничего не получится. Как вы потом поступите со мной?
 – Мы знаем о галактике практически все. Есть зоны, куда нога федералов не ступит еще тысячу лет. Выбирайте любую планету, мы завезем колонистов и построим города. Вы получите титул пожизненного диктатора с правом наследования.
 – Мрачная перспектива, революцией пахнет.
 Потоцкий пожал плечами.
 – Выбирайте сами.
 – Как вам у нас нравится? – сменила тему Лидия Берн.
 – Очень уютно.
 – Это космический корабль потерянной цивилизации, который нам удалось найти и скрыть от правительства. Мы здесь ничего не меняли, – Лидия потянулась за сигаретой, потом передумала и взяла вишню. – Он идентичен тому, что остался на РР 13\61. Таких кораблей семь, и все они часть Индифферентного Ключа. Пять остальных кораблей находятся в других галактиках. На каждом корабле имеется отсек, через который Мердок посетил их все. Это отдельный разговор. Ключ со-держит полный объем знаний и законов Вселенной. Хуберт мало рассказывал об этом, но и того, что мы от него узнали, хватит, чтобы поверить в Бога. Мы видели результаты вашего сканирования и не можем понять, почему Ключ поступил с Хубертом таким образом? Он был уверен, что с ним ничего не случится. Индифферентный Ключ не может ошибаться, и в этом случае напрашивается вывод, что все это было сделано с определенной целью.
 – Оставим домыслы. Шлимман показывал мне записи с корабля, из которого был украден Индифферентный Ключ, – По-тоцкий поморщился. – Вы столкнулись с чем-то, чего сами толком не понимаете. Это не гуманоидная технология и вряд ли она доступна человеческому разуму. Хозяева могут объявиться в любое время и потребовать компенсацию. Что вы знаете о цивилизации, которая, обладая абсолютным знанием и совершенной технологией, вдруг исчезла?
 – Кое-что знаем, – сказал Борис. – Мы тоже видели эту запись, но на нашем корабле пульты управления были человече-ского исполнения. Под две руки по пять пальцев каждая. Этот корабль, был законсервирован с программой, которую легко удалось расшифровать. В ней содержались не только точные координаты всех звезд, но и планет с их спутниками в данный промежуток времени. А также все их характеристики. Программа содержала принципы пилотирования и гравитационной навигации. Мы попытались просмотреть эволюцию Вселенной, запустив программу назад. Через шестьдесят миллионов лет она запиралась посланием бывшего хозяина корабля. Дословно оно звучит так: «Я Маркус, Великий Властитель Пред-течей. Меня погубила женщина по имени Пат. Я все исправил, слава Вселенной, но ты Человек, будь разумнее плоти».
 – Все горе от женщин, – вполне серьезно заметила Лидия Берн.
 – Я, честно говоря, устал от вашей жизни. Хочу домой, каким бы он ни был. Пойдемте Борис, поговорим с Ключом.
 – Не надо никуда идти.
 Он вытащил из внутреннего кармана пиджака черный кубик, и протянул мне. Мне стало страшно. Комната наполнилась славой Предтечей. Даже камин перестал трещать и отбрасывать тени. Я осторожно взял Индифферентный Ключ. Он начал пульсировать, покалывая кончики пальцев, и отбирать сознание. Чужой разум ворвался взрывом невыносимой боли. Их было много. Они работали, составляя кирпичики тайн разрешения, а я бился в судорогах, прося о снисхождении.
 В глаза ударило Солнце, я глубоко вздохнул и пришел в сознание. Было тихо. Из открытого окна доносился щебет во-робьев. Пахло утром.
 – Воды, – простонал я.
 – Сестра. Баба Фрося, – закричал рядом мужской голос. – Новенький воды просит.
 Я все вспомнил. Вспомнил, как две недели, день в день, пил беспробудно, как утром встал, и с трудом пошел относить видеокассеты Славке.
 – Ух, пьяницы проклятые. Сдохните когда ни будь под забором, и похоронить некому будет.
 Баба Фрося сказала это беззлобно, так, для порядка. Шаркая ногами, подошла, вытерла мне лицо влажным полотенцем и заглянула в глаза.
 – Ну что, очухался? Вот и хорошо.
 Подошел парень в больничной пижаме, улыбнулся, и протянул пластиковую бутылку «Красноярской» воды.
 – На, попей.
 На третий день мне стало легче, и я начал есть. А через две недели и следа не осталось от острой алкогольной интоксика-ции, но беспокойство не ушло. У меня первый раз белая горячка, я вспоминал Мердока, Шлиммана, Потоцкого, и зарекся больше не пить. Никогда.
 По телевизору показывали репортаж об очередном конфликте на Ближнем Востоке, когда подошла медсестра, и отдала мне больничный лист. Я не стал дожидаться обеда, вышел на улицу и направился к хозяйственным постройкам лечебницы.
 В помещении было сыро и пахло прачечной. Стены окрашены половой краской, потолок местами обвалился и просвечивал дранкой. За облупленным столом сидела очень красивая девушка. Она улыбалась. Ровные, белые зубы, черные как смоль волосы и голубые глаза. Ей здесь не место. Она глянула выписку и через минуту вынесла из подсобки мешок.   
  – Переодевайтесь, я не буду смотреть.
  Я снял больничную пижаму и натянул джинсы и свитер. Одел кроссовки, и последним из мешка вытащил полиэтиленовый пакет со Славкиными видеокассетами. Заглянув вовнутрь, я замер, и вспомнил всё. Вспомнил, кто я такой на самом деле. 
  – Маркус В.В., распишитесь, пожалуйста, – Обратилась девушка ко мне, протягивая шариковую ручку.
  Рядом с кассетами лежал Индифферентный Ключ. Я с трудом оторвал взгляд и, подойдя к конторке, расписался. 
  – В.В., как расшифровать, – лукаво спросила она.
  – Виктор Владимирович. А вас как зовут?
  – Пат. Мой папа фанател по Ремарку. Вы не поможете поменять лампочку в коридоре?
Я хотел помочь поменять лампочку, Пат была милой девушкой, но вдруг вспомнил послание «Я Маркус, Великий Властитель Предтечей. Меня погубила женщина по имени Пат. Я все исправил, слава Вселенной, но ты Человек, будь разумнее плоти».
  – Нет.
В прошлый раз я уже поменял ей лампочку. Это кончилось очень плохо.
Пат удивлённо на меня посмотрела, а я подумал, оставайся в своей прачечной.
Я вышел на улицу и направился к автобусной остановке. Пройду весь Млечный Путь! Где сейчас мой «ПИОНЕР»?

                ********
                9 Июля 2001 г.