Сидя на крыше

«Мы (пешие воины) гораздо сильнее каждого всадника, который обязан держаться на хребте лошади в совершенном равновесии. Мы, упираясь твердою ногою, поражаем сильнее, и вернее попадаем в цели. У всадника против нас выгода одна: скорее спастись бегством».
 Ксенофонт, военный теоретик IVв. до н.э.

 Всю ночь шел дождь. Было бы негостеприимно не открыть ему окно. Хотя весна еще была холодной и неуютной. Редкие люди любят тонуть в лужах. А лужи пенятся, лужи грязно – разноцветные. Лужа набегает волной. И идет дождь. А ты обязательно забыл дома зонт. Не по себе только несколько первых минут. Потом привыкаешь: ты не один, ты вместе с дождем.
 И город выглядит совсем по–другому. Настороженно. Одна улица лениво перетекает в другую, но кажется, что каждый дом сер, и каждый дом сер по – своему… Словно техника рисования по мокрой бумаге. Или чернила на промокашке. Или просто кто – то не умеет рисовать.
 Так вот, было бы негостеприимно не открыть окно дождю. Теперь он барабанил по ладоням. И метко попадал на линию судьбы, – смывая прошлое? – на линию жизни. Бил по холму Венеры… Жаль, что не умею читать по руке. Но бывают, наверное, книги интереснее.
 Хочется просто жить.
А кто виноват, что жизнь не очень получилась? Может, здесь нужен особый талант? А что делать человеку среднестатистически гениальному? Такие сейчас встречаются. Сейчас вообще чего только не встретишь.
…………………………………………………………..

А сегодня я встретил ту, которая была моей четвертой любовью. Дикая кошка. Она так и осталась осколком в сердце.
- А может, посидим на крыше?
Я знаю, что именно так бы она и сказала. Если бы мы заговорили.
 Поднялись на последний этаж. И люк на крышу оказался открытым. Сели на краешке плоской крыши стали смотреть на рельефный город. Сонные великаны домов курили дымкой утреннего тумана. И было очень рано. И мы сидели вдвоем на крыше в 6 утра. Даже небо еще не проснулось. В марте небо любит поспать. И, кажется, было холодно. Она сидела, обняв колени. Высоко подняла воротник куртки сладковато-розового цвета. Лучик радуги… Голова вполоборота.
 А это уже не та девочка, по которой я сходил с ума. Это была новая загадка, которую хотелось разгадать. Но она сидела и молчала. И только изредка посматривала в мою сторону. Будто сравнивала с воспоминаниями. Но можно было подумать, что шершавая штукатурка дома напротив ей интереснее моего сердца. Или новое окно на 5 этаже. Или дерево, которое будет цвести в мае белыми цветами. А сейчас март. И мне очень хочется, чтобы она посмотрела на меня как раньше.
 Я сидел угрюмый и замерзший. В черной кожаной куртке, которую мы когда – то купили вместе с ней. Смотрел на её губы. Только губы напоминали о нашей прежней страсти. Тогда мы не боялись огня. Словно забыли, что он оставляет ожоги.
- Зачем мы сидим на этой крыше? – не выдержал я молчания. А голос дрогнул.
- Мы грустим.
- О чем?
- О том, что мы не всадники.
- Зачем тебе лошадь?
- Убежать от себя.
- А нельзя грустить там, где тепло?
- Там где тепло – грустно меньше.
- Нет.
- Да.
- Снова спорим.
- Это мост от прошлого к настоящему.

 Мы спорили с ней всегда. И было скучно без этих споров. Она тогда превращалась в совершенную красавицу. Глаза становились черными и блестели страстью. Лицо – еще бледнее. Движения – четкими и резкими. А голос громким. И я становился злым, жестоким. Еще больше влюблялся. И это только раззадоривало мою дикарку.
 А как мы любили мириться потом!
 Мы были слишком разные, чтобы жить в одном мире. Но, казалось, счастливы тем особым счастьем, которое понятно только двоим. Они не видят, что корабль тонет…
Она любила мои руки. А я любил ноты её смеха.
Она боялась тишины. Сжимала голову руками и просила с ней поговорить.
А я боялся её потерять.
И вместе мы привыкли просыпаться на рассвете, когда солнце разукрашивает своим светом новый день.
Потом расстались. Грубо и некрасиво.
И вот мы сидим на крыше.

- А был такой воин, который обошел пешком всю землю. Он нес свет. Люди сомневались, и потому ему было больно. Тогда он останавливался у реки и пытался найти свое отражение. Видно ли еще сердце? Да? Тогда можно идти дальше…
- И что с ним стало?
- Он умер, когда оказался в твоей душе. Там очень темно.
- Зачем ты так?
- А зачем листва грустит? -
 Ветер подарил свободу.
 Ей стали ближе небеса.
 И зазывает вдаль дорога…
- Это некрасивые стихи. Здесь нет правды. У листвы, которая свободна, одна дорога – смерть.
- Тогда зачем спрашиваешь о грусти? Воин умер в тебе. А всадника я больше не жду.

Именно так сказала бы она, если бы мы поговорили. Но мы просто увидели друг друга. И это все я прочитал в её глазах. А потом мы пошли каждый своей дорогой. Но осколок, оставшийся в сердце, по–прежнему болит.
…………………………………………………

 Мы любим каждого человека в отдельности? Или создаем образ, который переносим потом с одного человека на другого? Любовь одна и та же, но каждый раз неповторима. Почему?
 А случайны ли встречи с прошлым? Можно ли войти в одну реку дважды? Это будет неверно? Но ведь у реки существует течение, а значит – уже другая вода? Сможет ли она смыть боль обид? Станет ли живой вода, которая вернет к жизни?
 Это она научила меня задавать вопросы. Невыносимая почемучка. Злость оттого, что не могу найти ответ.

- Ты научилась делать яичницу? – еще один вопрос, который бы я хотел ей задать. И знаю, что она ответила бы:
- Нет.
 И мы бы улыбнулись. Наша прежняя шутка Хорошо бы закончить встречу улыбкой. Чтобы душа так не ныла…
Но она молчала. Мне хочется думать оттого, что боялась возвращающейся страсти. Но никогда не мог понять, о чем она думает. Поэтому сам придумал её мысли.
Потом мы расстались.
……………………………………
 И все – таки ни что не сравнится с запахом весеннего дождя. Я открыл окно и радуюсь холодным каплям. Быть может, и она слушает это дождь, потому что в нем звучит наша песня. Утром вернется реальность. Проснется пятая любовь и захочет получить свою долю счастья.
 Хочу, чтобы осколок не ныл…
… Знаю, что во время дождя и она открывает окно, и пытается поймать капли губами. И губы нежно улыбаются, почувствовав мой поцелуй.
 Всю ночь шел дождь.
 А я ждал, скоро ли появится всадник, который поможет мне осуществить бегство.
Утро, как и положено, перешагнуло порог сердца с первыми лучами солнца… И тихо – тихо постучалось в окно.