Зыковка

Говорят, студенческие годы – самое весёлое время в жизни. Наверное, правильно говорят. И ещё не менее важное обстоятельство то, что дружба, начавшаяся в этот период, самая крепкая и долгая. Даже не смотря на расстояния. И приятно чувствовать, что ты не один на этой земле. По всей стране разбросаны маячки, которые ласково светят тебе, даже в ужасно-чёрные полосы жизни. И жить становится уютней и веселей, когда получишь письмо от бывшей сокурсницы. Пусть раз в полгода, раз в год, но оно придёт как раз вовремя, как раз в ту минуту, когда ты собираешься совершить что-то непоправимое. И вместо тоски или жалости к себе, невольно начинаешь вспоминать студенческие бесшабашные проказы и веселеешь на глазах. Как говорила моя подруга Ольга Зыкова на очередную свою выходку: «Зато в старости будет что вспомнить». Ей, похоже, скучная старость не грозит. С её неуёмной энергией и безудержной фантазией можно вспоминать и вспоминать.
Звали мы её ласково – Зыковка. Это прозвище ей очень подходило. Небесно-голубые глаза, густо обрамлённые загибающимися ресницами. Чувственно-пухлые губы, которым не требовалась помада из-за природной яркости. И всё это обрамлялось пышными, белокурыми, вьющимися локонами. Имея от природы такую выдающуюся внешность, Зыковка, глядя на наши потуги улучшить свои скромные данные, как ни странно, завидовала нам. Ей тоже хотелось как-нибудь поухаживать за собой. И в её хорошенькую, но тем не менее, взбалмошную голову время от времени приходили идеи. Например, сделать химию или покраситься в чёрный цвет. Мы с ужасом всем скопом бросались её отговаривать от этого опрометчивого шага. Она, не без удовольствия, выслушивала все наши доводы и на какое-то время успокаивалась.
С таким характером и с такой внешностью, как у неё, надо сниматься в кино. Видимо, она тоже так считала, поэтому посещала театральный кружок. Но небольшие неувязки тянулись за ней с детства. Когда в школе ставили сказку «Золушка», Зыковка страстно хотела играть главную роль, ну а кому же ещё? Внешность подходила более чем. Но вот загвоздка. При таком нежном личике, при такой стройной фигурке, размер её ноги был великоват. Это её не портило, нет. Не нарушало никаких пропорций. Но, как вы помните, по сценарию принц должен был преподнести туфельку на ладошке. Туфелька не помещалась ни на одной руке её партнёров по сцене, пробующихся на роль принца. Не просто не помещалась, а была намного больше. В отчаянии Зыковка втискивалась в обувь на 2-а размера меньше, чем её обычный. Для исполнения этой мечты, она и не на такие жертвы была готова. Но всё было напрасно. Роль отдали другой девчушке, менее красивой, менее талантливой, но с миниатюрной ножкой. Это стало определяющим фактором.
И всё же, такие казусы не охладили пыла несостоявшейся Золушки играть на сцене. Поступив в музыкальное училище, Ольга тут же нашла местный театр при ДК и записалась туда. Почему-то теперь она хотела сыграть роль проститутки (что за блажь непонятно). Видимо, в душе она ощущала себя роковой женщиной. Но и тут её ждало, не то чтобы разочарование, а несовместимость мечты с реальностью. Дали ей роль черепахи Тортиллы. Ну, как говорится – актёр должен уметь вживаться в любой образ. Тортилла, так Тортилла. Она бы и пиявку Дуремара сыграла бы замечательно. Таланта ей не занимать.
С какой любовью она стирала, гладила, крахмалила костюм, выданный ей. Особую гордость испытывала по поводу шапочки. Пришивала рюши, ленточки. Потом бережно, как хрустальную вазу положила её на самое видное место и, умиротворённая, легла спать, готовясь к завтрашней премьере.
Мы же, придя из душа намного позже, решили сходить покурить. О! Больная тема – курение. Процедура эта делалась с превеликими предосторожностями. Чтобы никто не увидел, никто не унюхал и т.д. А мокрые волосы очень хорошо впитывают табачный дым. Можете предположить, что было дальше? Конечно, мы не придумали ничего умнее, как одеть её шапочку (она же прямо сама просилась в руки) и пойти в ней. Хорошо хоть не спалили. Ну, подумаешь, Тортилла на утреннике пахла не совсем так, как должна пахнуть приличная черепаха. Зато наши волосы были спасены от этого компрометирующего запаха. А Зыковка нас почему-то не поняла и обиделась. Мы долго потом оправдывались, пытаясь даже её обвинить в том, что не кладёт свои вещи на место, что рано спать ложится.
А с этим ранним сном она доводила нас до белого каления. Всем известно, что студенческая жизнь начинается, в основном, ближе к ночи. Но Ольга была ярко выраженный «жаворонок». Ложилась строго в 22.00 и ни минутой позже. По ней можно было часы сверять. Причём делала из этого целый ритуал. Она подходила к зеркалу, зачем-то красила губы, какой-нибудь ярко-красной помадой (наверное, играла роль женщины-вамп. Она всегда кого-то изображала не только на сцене. Это у неё было в крови), говорила своему отражению: «Отошла ко сну» и ложилась. Её не смущало, что в комнате могло быть много народу. Пожалуй, наоборот, присутствие зрителей вдохновляло её. Через 5-ть минут она уже спала. И ничего ей не мешало. Ни магнитофон, громко играющий у неё над ухом, ни наши ночные посиделки с игрой в карты, с пением песен под гитару, с взрывами хохота от весёлого анекдота. Единственное, что могло её разбудить – это тишина, наступающая, когда мы, вечно голодные студенты, среди ночи, пожарив картошки, или «настреляв» по общежитию какой-нибудь еды, садились, так сказать, ужинать. Зыковка тут же просыпалась, и следовал неизменный вопрос: «А что вы там едите?». И ведь сна не было ни в одном глазу. А у нас уже всё было поделено между собой до последней крошки. Но ей было наплевать. Она, как ни в чём не бывало, как будто не она только что спала «без задних ног», вставала и подсаживалась к столу. И приходилось делиться, ворча лишь на то, что она сама не приложила к добыче пищи никаких усилий по причине своего сна.
Позже, где-то через 4-е года после окончания училища, мы, совершив невероятное, встретились все вместе. Столько у всех новостей, столько новых событий произошло, столько всего надо вспомнить. Естественно, «сообразили» шикарный стол с выпивкой и закуской. И вот, в самый разгар веселья, встаёт Зыковка. Все думали, что сейчас «задвинет» какой-нибудь супер-тост (на проникновенные речи она была мастерица). И она «задвинула»: «Я хочу спать», - сказала она и ведь пошла, чертовка «отходить ко сну». Все, не сговариваясь, посмотрели на часы. Было 22.00. Вслед ей понеслись ехидные замечания: «Губы не забудь накрасить», «а где твоя шапочка?». Ничего не помогло. Через 5-ть минут Зыковка спала, упуская из своей жизни всё самое интересное. Тщетно мы пытались создать тишину, бегали за добавочными бутылками, даже пожарили картошку, в надежде хотя бы запахами разбудить её. Всё было напрасно, видимо отъелась на домашних харчах.
И что ещё раздражало нас в её ранних «отходах» - это то, что она с лёгкостью вставала в 6-ть утра и шла заниматься. А мы, угомонившись только под утро, частенько просыпали на первую пару, за что потом выслушивали пламенно-педагогическую речь Зыковки о том, какие мы непорядочные, безответственные прогульщики. И она была так убедительна в своём праведном гневе, что нам действительно становилось стыдно. Хотя её саму образцом пунктуальности и ревнивым борцом за учёбу не назовешь. В ней прекрасно сочетались качества строгого педагога и разбитного студента. Не выучив домашнее задание по специальности (а играла она на виолончели), Зыковка, будто невзначай, одевала длинную узкую юбку и шла на урок. Как вы сами понимаете, игра на этом инструменте предполагает несколько другой прикид.
Учительница, выходя из себя, кричала, что не может больше терпеть такого халатного отношения к учёбе, и произносила речь, отголоски которой мы имели удовольствие слушать в свой адрес уже на следующее утро.
Ольга, из-за своей безудержной фантазии, часто попадала в комичные ситуации. Вот, например, случай под кодовым названием «педсовет», который мы вспоминаем до сих пор.
Серьёзное мероприятие, причём в качестве педагогов выступают сами студенты (у нас была педагогическая практика на старших курсах) естественно форма одежды – строго-классическая: туфли на высоких каблуках (это немаловажное обстоятельство), длинные узкие юбки – всё как у интеллигентных деятелей культуры. Это был первый самостоятельный педсовет. Прошло всё просто замечательно: были найдены нужные слова, выдвинуты смелые идеи.
Пошли девчонки, не торопясь, домой и дошли бы тихо, мирно, если бы Ольге не пришла в голову очередная мысль о том, что они, как настоящие леди, должны домой доехать на машине. Последовало очередное: «Представь, как все ахнут, увидев нас, таких важных, выходящих из Мерседеса» (в её фантазии это был Мерседес). Сказано – сделано. Была остановлена попутная машина (конечно, далеко не Мерседес). Но вот с частником и получилась загвоздка.
В то время ещё не был распространён частный извоз (шёл 88-89 год), и поэтому остановился водитель, который просто хотел провести своё свободное время в более тесном общении с хорошенькими молодыми девчонками. От лёгкого флирта они бы сами и не отказались. Но водитель, справедливо полагая, что по вечерам машины останавливают только девушки «нетяжёлого» поведения, настаивал на большем, намного большем. Для этих дел далеко за городом даже и место было оборудовано, такими же любителями, как он, в виде старого матраца под деревом «любви». Наши «леди» возмутились от гнусной трактовки их намерений. Но, как говорится: «На «нет» и суда нет». Никто никого насильно не заставлял, но и потраченный бензин и несбывшиеся надежды «ловеласа» тоже должны быть возмещены. Короче, обиженный водитель высаживает наших будущих педагогов возле «дерева любви», далеко за городом, а сам благополучно уезжает, в поисках более сговорчивых попутчиц.
Прочувствуйте ситуацию: учителя возвращаются с педсовета по лесу на тонких шпильках, в узких юбках. «Почему по лесу?», - может возникнуть вопрос. Потому что, наученные горьким опытом, девчата решили держаться от дороги с машинами подальше. Так, на всякий случай. Что-то даже флиртовать расхотелось. В довершении всего ещё пошёл дождь, и «леди» раскрыли зонтики. М-м-м. Картинка маслом.
Придя в общежитие, Зыковка очень «живенько», в лицах, описала недавние события (актриса, как-никак). Все катались по полу от смеха. И теперь со словом педсовет у нас возникают особые ассоциации.
Своей идеей Ольга могла увлечь кого угодно. В связи с этим вспоминается ещё один случай. Как мы добывали клубничное варенье. Наша комната была на 4-ом этаже, а под нами жили девчонки с другого курса. Вот у них-то на подоконнике и стояла заветная баночка. Мы рано легли спать (не всегда же полуночничать), но Зыковке, как ни странно, не спалось. Ей грезилось как наяву то варенье. И она страстно хотела попить чай именно с ним. Можно было пойти и попросить девчонок поделиться с нами (не отказали бы), ещё вариант – попить чай у них. Но это бы было слишком просто. Ольга Зыкова не искала лёгких путей! Она придумала свой оригинальный способ добычи: спустить на верёвке корзину, а потом, зайдя к ним в гости, незаметно положить в неё эту пресловутую банку.
Идея то пришла в голову ей, а исполнителями, как всегда, были мы. Мы искали по всей общаге подходящую корзину, мы связывали пояса от халатов, чтобы достигнуть нужной длины, а Зыковка в это время, лежала в кровати и ныла: «А может не надо? Они это варенье к празднику хотели оставить». Мы, вроде бы, прислушиваясь к разумным речам, остынем и готовы уже отказаться от задуманного, как она красочно и вдохновенно начинает расписывать, какие у девчат будут лица, когда обнаружится пропажа. Как они будут недоумевать, куда и как могла испариться из комнаты такая огромная банка. И мы опять принимались за дело.
Каково же было наше разочарование, когда, совершив все необходимые действия, когда корзинка висела прямёхонько под нужным окном, и одна из нас, спустившись этажом ниже, обнаружила, что хозяев нет дома, а комната открыта. Бери варенье – не хочу. Ольга тут же утратила весь интерес к чаепитию и уснула.
Красочно описать предполагаемые события, придумать какую-нибудь каверзу – это сильная и прекрасная сторона характера Зыковки. В сочетании с добротой и желанием помогать всем – это неоценимое качество её натуры. Никогда не предугадаешь, что она может придумать, чтобы вывести человека из глубочайшей депрессии.
Недавно к своим родителям в Новоуральск приехала наша общая сокурсница Жанна (В этом же городе живёт Ольга). Причём приехала – громко сказано. Её привезли в состоянии глубочайшего психического стресса, после некоторых событий. Девчонка практически не вставала с постели, принимала какие-то лекарства. И вот к ней, как ураган влетает Зыковка. Энергия бьёт ключом. Не обращая внимания на протесты больной, игнорируя фразы типа: «Жить не хочется», она одевает эту «тень» в первые попавшиеся «шмотки» и тащит её, куда бы вы подумали? – в мужской стриптиз-бар! Здравомыслящему человеку такое никогда бы не пришло на ум – где Жанна, а где стриптиз, тем более мужской. На первый взгляд, это 2-е разные вещи, но Зыковка умела совмещать несовместимое. В баре она без устали тормошит бедолагу, чуть ли не сама рвётся на сцену, чтобы станцевать в паре со стриптизёром для гостьи. Буквально заставляет её пить вино, наплевав на все запреты врачей. Убедить в том, что врачи ничего не понимают в этом деле, для Зыковки – раз плюнуть. И чудо происходит. В глазах девчонки загорается таки интерес к жизни и к мужскому полу – в том числе.
С этих пор она быстренько пошла на поправку. По-моему, даже без помощи лекарств. Лечение – общение с Зыковкой, как с ходячим транквилизатором.
Этого я сама уже не видела. Рассказывала сама бывшая больная. А с Ольгой мы не встречались уже лет пятнадцать. Причём, она очень часто собирается ко мне приехать, но в последний момент оказывается не в Сибири, а где-нибудь в Болгарии по делам своей фирмы. Зато как она мечтает и как образно описывает нашу встречу! Один способ приезда ко мне внушает уважение и трепет (иначе это была бы не Зыковка). Она почему-то непременно хочет приехать на собственной машине и желательно за час, ну минимум за 3-и часа до Нового Года. При этом она до сих пор не удосужилась сдать на права, потому что не может научиться ездить задом. Это её не смущает: «Я же к тебе только вперёд буду ехать, а с ГАИшниками договорюсь». Её останавливает лишь то, что морозы зимой у нас лютые – до 40-ка градусов ниже нуля доходит (в валенках неудобно на педали нажимать). И ехать придётся ни много, ни мало – 2000 километров. «А почему так далеко? А Красноярск это где?».
Но я не теряю надежды (Зыковка внушила мне это), что когда-нибудь мы встретимся. Когда-нибудь она наплюёт на все свои дела и обязательно доберётся до меня, хотя бы на лыжах (с неё станется). И опять мы будем пополнять запасы того, о чём надо думать в старости. А заодно и вместе вспоминать, как мы весело жили в общежитии по улице Менделеева 10.
Ведь говорят: «Студенческие годы – самое весёлое время в жизни». И, наверное, правильно говорят. По крайней мере, я с этим согласна.