Как стать настоящим студентом

В армии есть ритуал посвящения в солдаты. Это годами сложенная традиция, повторяемая всё новыми и новыми поколениями военнослужащих. Об этом пишут в книгах, показывают в фильмах (мои знания почерпнуты из таких источников, поскольку сама в армии, естественно, не служила). Но вот о посвящении в студенты я как-то ни разу не слышала. Не смею, конечно, сказать, что про это нигде не написано. Возможно, просто я недостаточно информирована. Но, как бы то ни было, хочу рассказать, как это мероприятие проходило со мной лично. Причём, вся последовательность посвящения придумывалась по ходу дела, согласно своеобразным понятиям о студенчестве. Сразу оговорюсь – придумывалось не мной. Я лишь участвовала в этом процессе.
Я только-только поступила в музыкальное училище в г.Челябинске и там у меня была подруга-землячка Света, с милой и очень компактной фамилией Усик (хотя почему была? Она и сейчас моя подруга. Замечательный человечек). Вот ей то и пришла идея посвящения. Я с лёгкостью дала себя убедить в важности и нужности этого действа. На это, наверное, были свои причины. Если и сейчас, в 35 лет, что она, что я выглядим ровесницами своим повзрослевшим сыновьям, то тогда, в 15 лет, мы смотрелись совсем «пипетками». И, видимо, в душе зрел комплекс, что нас не воспринимают всерьёз. На Свету, вообще, старшекурсники ходили смотреть, как на диковинку. Она играла на аккордеоне и все, заходя как бы случайно к нам, прикидывали, видно ли её будет из-за него. И им не хватало фантазии (хотя у музыкантов, как у всех творческих личностей, воображение развито хорошо) представить, как она держит такой тяжёлый и громоздкий инструмент. И не просто держит, а ещё и играет на нём (и хорошо играет, скажу я вам). Все недоумённо покачивали головами, пожимали плечами и уходили. Самые любопытные (если не сказать бестактные) задавали вопросы, отвечая на которые, Усик в душе негодовала.
И вот, наверное поэтому, чтобы подняться в собственных глазах, мы решили стать настоящими студентами.
Раз решили – надо выполнить. Света тоном, не терпящим возражений, сказала: «Надо не поспать всю ночь!». Я с сомнением уточнила: «А потом идти на уроки?». «Конечно! Только так поступают опытные студенты, а не изнеженные тепличные создания, которые живут под маминым тёплым крылышком». Последнее было лёгким укором в мою сторону. Я в семье младшенькая любимая дочурка, со всеми вытекающими. Поэтому, слегка смутившись, нашла в себе силы для того, чтобы преданно глядя в глаза, подтвердить своё намерение соответствовать званию студента и доказать своё право остаться учиться, а не ехать обратно в любимый Красноярск к родителям.
 Короче, наша ПЕРВАЯ бессонная ночь началась. Мы рассудили так – раз приехали сюда получать знания, то и должны делать это очень старательно. Для этого надо учить уроки (причём на неделю вперёд, возможно даже и больше). Но почему обязательно ночью? Ну кто нам такое сказал? Позже, конечно, мы узнали, что действительно «настоящие студенты» занимаются этим в последнюю, максимум в предпоследнюю ночь перед экзаменом. А другие ночи используют для более весёлых и приятных дел. Например, таких, как ловля раков, пение у костра под гитару. Для поцелуев, наконец! Но, о, Боже – мы с Усик учили физику! Я и в школе то не очень любила этот предмет, потому что мало что в нём понимала, благополучно списывая лабораторные работы у своего соседа по парте. Ему, как представителю мужского пола, физика была проста и понятна. Для меня же она была «Китайской грамотой», которую никогда и ни за что не выучить. Но, над же, как меняются с «возрастом» представления о жизни. В ту памятную ночь мне казалось, что мы занимаемся единственно правильным делом и старательно, как стихи, заучивала предложения из учебника. Даже казалось, что ещё чуть-чуть, и я пойму, в чём здесь смысл.
Следующей шла литература. Здесь, конечно, было полегче. Вернее, должно было быть полегче. Но в 2-а часа ночи!? Когда ты только что из дома, где ложилась спать чуть ли не в 9 часов вечера, чтобы полноценно восполнить энергию, потраченную за день?
Чувствуя, что силы мои на исходе, что мои глаза сами собой пытаются закрыться, Света придумала гениальный ход! Откуда-то она достала пачку печенья (в её жилах есть частичка хохляцкой крови, поэтому у неё всегда что-то было в заначке или она знала как это «что-то» раздобыть) и разделила её на равные кучки. Теперь наша тяга к знаниям происходила так: 30 минут учений (читай мучений) и 10 минут чаепития с 2-мя печенюшками и так далее, вплоть до утра.
К этому времени студенческий голод мы уже успели прочувствовать. Поэтому на какое-то время такой стимул был для наших ослабленных организмов наилучшим.
Где-то к 4-м часам, когда мы обе не смогли бы прибавить к двум два и даже печенье не казалось чем-то привлекательным (конечно, пачку почти доели к этому времени). Когда в голове прочно поселилась одна лишь мысль: «Подушку мне, подушку!» - энергичная Света потащила меня в душ. Там издевалась надо мной, заставляя стоять под холодной водой. Надо сказать, это ненадолго, но помогло. Я стала ощущать себя неким воздушным шариком. Вроде бы всё вижу, слышу, даже спать не хочется, но в голове не задерживается ни одной мысли. Как безвольная марионетка – Света лучше знает, что надо делать. И Света знала: «не надо останавливаться на достигнутом», - (хотя чего мы достигли? Всё, что так усердно запоминали ночью, с рассветом бесследно испарилось) она тормошила меня, наверное даже щипала и твердила: «Ещё немного и мы – студенты». И я ей верила, в её словах чувствовалась уверенность. Наверное, так людей и зазывают в различные секты. Дожидаются подходящего момента, лишают полноценной еды различными постами, сна, а потом внушают что заблагорассудится. Уставший мозг всё принимает и со всем соглашается.
Именно поэтому мне казалось, что я и сама хочу сейчас идти в училище заниматься теперь на инструменте.
Училище наше открывалось в 6-ть утра по вполне понятным причинам. Всё-таки рядом стоят дома, а в них живут люди. Бедные. Я всё время их жалела. Хуже по-моему может быть только пение караоке соседями для человека с абсолютным слухом. Ладно бы люди слышали полноценное классическое произведение. Это, может, хоть как-то мирило бы их с таким соседством. Но не тут то было – из каждого окна на все лады неслась своя музыка, прерываясь постоянно на особо трудных местах и повторяемая до бесконечности, пока будущий музыкант не отточит очередной пассаж, чтобы играть его без запинки. А дирижёры-хоровики те вообще, хорошо поставленными академическими голосами распевались так, что если находиться в одном кабинете с ними, уши закладывает.
И всё вместе составляло такую какофонию, что иногда одолевали сомнения – учебное это заведение или шабаш какой-то, начинающийся в 6-ть, а заканчивающийся правда в 23.00, согласно нормам общежития. Люди строчили бесконечные жалобы. В ответ дирекция училища издавала приказы заниматься при закрытых окнах, правда это мало что меняло. Но хоть что-то. Как-то же они должны были реагировать на небезосновательные претензии. Какое-то время такая директива выполнялась, но очень недолго. Когда ты молод, а на улице весна – хочется распахнуть настежь свою душу, а заодно и окна, чтобы всем было слышно, как ты замечательно играешь или поёшь, искренне недоумевая, что кому-то это может не нравиться.
Ладно. Это я немного отвлеклась. Мы же ещё не дошли до нашего храма искусства.
Усик, по одной ей понятной причине, выбрала самый длинный путь. «Для бодрости», - так объяснила она своё решение. Её, конечно, можно понять. Дома Света, помимо музыкальной школы, успевала посещать лыжную секцию. Спортивная закалка сослужила ей большую службу. А каково было мне? Я тоже находила время совместно с 2-мя школами ходить в различные кружки, но это были кружки вязания, цветоводства, юных натуралистов (я же говорю, что была тихим домашним ребёнком).
Правда, с гордостью, хочу заметить то, что здесь, на Урале, мы сибиряки, лыжниками были лучшими. Даже я, которая школьные нормативы сдавала на приличную оценку исключительно с помощью своей собаки, которую прикармливала хлебом одна из лучших лыжниц-одноклассниц перед забегом. Потом, с куском хлеба в кармане, предварительно дав его понюхать моей «спаниели несчастной», одноклассница бежала по лыжне. Я же, пропустив пару-тройку человек, ковыляла следом. И, лишь скрывшись за деревьями от учителя, подзывала четвероногого друга к себе, брала на поводок и летела, уже с невероятной скоростью, дав команду «кушать». Бывало, что мои нормативы были лучше, чем у одноклассницы, потому что не очень умная собака забывала, у кого вожделенный хлеб (для неё это было лучшее лакомство) и пыталась догнать всех, кто бежит впереди, подчиняясь охотничьему инстинкту схватить добычу. Моя же задача заключалась в том, чтобы устоять на ногах, что не всегда удавалось.
Так вот, даже с моими «способностями» к лыжам, в училище я была одной из первых в этом виде спорта. Конечно, после Усик. Ей не было равных в этом деле (талантливый человек талантлив во всём).
Но в то утро никакой гордости я не испытывала. С заплетающимися ногами я тащилась за Светой, пытаясь соответствовать обстановке. Хотеть спать мне казалось чем-то постыдным и неуместным. Усик меня подбадривала, указывая на редких, сонных прохожих, и, с неким превосходством, говорила: «Посмотри на них! Они же как сонные мухи – еле телепаются. А мы с тобой, как огурчики!». «Зато они выспавшиеся», - с тоской думала я, и в моём воображении всплывали не ядрёные, пупырчатые, маринованные огурцы, а жёлтые, сморщенные и кривые. Но вида не подавала. Усердно кивала в ответ головой и отводила красные глаза в сторону, чтобы Светлана не вычислила мои крамольные мысли и не придумала бы ещё бег трусцой, для усиления эффекта бодрости. Хотя в моих полузакрытых глазах трудно было что-либо прочитать по причине их частичного остекленения.
Наконец, мы добрались до училища. Было ещё тихо. Тишину нарушало лишь щебетание птиц. Недолго оставалось длиться этой идиллии. Пришли, ведь, настоящие студенты, осваивать технику игры!
Кабинеты по студентам распределялись в особом порядке. Хорошие инструменты занимались, в первую очередь, пианистами. Моей же будущей специальностью была теория музыки. И урок «фортепиано» для таких, как я был не основным, хотя и спрашивали по полной программе. Поэтому нам выдавали классы, где стоят инструменты, не то, чтобы плохие, но рояль, в сравнении с пианино всё-таки лучше.
Мне достался отличный класс, с роялем божественного звучания. В другое время, если бы когда-то я нашла в себе силы встать в такую рань (но поспав хотя бы немного) и прийти заниматься, этот инструмент восполнил бы мне все страдания, связанные с ранним подъёмом. Но, честно скажу – за 4-е года учёбы такого не произошло ни разу. Я «сова» ярко выраженная. Для меня утром проснуться хуже всякой пытки. Как у Булгакова: … «Если бы в следующее утро Стёпе Лиходееву сказали бы так: «Стёпа! Тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь!» - Стёпа ответил бы томным, чуть слышным голосом: «Расстреливайте, делайте со мною что хотите, но я не встану». Так же и я, как тот Стёпа вежливо благодарила подружек за то, что они позаботились и разбудили меня, и продолжала с ещё большим удовольствием смотреть сны. Хотя вечером я их умоляла любыми способами растормошить меня и поднять с постели. Они терялись перед моей вежливостью, тем более я, ничуть не сонным голосом добавляла: «Я передумала идти сегодня заниматься, вечером восполню пробел». Потом я этого не помнила и укоряла девчонок, что они не выполнили моей просьбы.
Так вот. Если бы когда-то и произошло такое чудо, то я смогла бы оценить всю прелесть игры на таком прекрасном инструменте. Но в то знаменательное утро рояль мне был дорог тем, что на нём удобнее спать, чем на пианино. Этим я немедленно и занялась, скрывшись от бдительного ока своей подруги, замкнувшшись, для верности, на два оборота.
Покемарив с часик, хоть и в неудобных условиях (но всё же горизонтальное положение больше способствует отдыху нежели вертикальное), набравшись чуточку сил, я решила полюбопытствовать, как занимается моя неугомонная Светлана. Возможно, хотела взять с неё пример целеустремлённости и решимости перед учебным днём (уроки то нам никто не отменял). Я подкралась к её классу, попутно отмечая, что слышу из-за различных дверей звуки скрипок, виолончелей, балалаек, но аккордеон почему-то не прослушивается. Хотя он по своему тембру должен перекрывать эти более утончённые инструменты. Посмотрев в глазок её кабинета, я с удовольствием определила, что Свете немного неудобно, но в целом, она тоже ничего пристроилась. Не хуже, чем я на рояле. Она спала, сидя с аккордеоном в руках, положив на него голову и заботливо постелив себе бархатную тряпочку. «Укатали Сивку крутые горки». Казалось, так сладко не уснёшь даже в самой мягкой постели.
Теперь я уже беззастенчиво достучалась до неё и с такой же категоричностью, как давеча она, сообщила о своём решении идти домой спать в нормальных условиях. Мы свой долг выполнили (перед кем только?). Программа завершена. Света безропотно со мной согласилась.
Сейчас я уже не помню, что мы сказали своим педагогам, почему нас сегодня не будет на занятиях. Но, видимо, причина была более чем убедительна, потому что нас с лёгкостью отпустили. Возможно, и наш измождённый вид тоже поспособствовал этому.
И теперь уже я бежала впереди Усик со всеми её спортивными данными. То ли желание добраться до подушки было сильнее усталости, то ли на рояле действительно отдыхается лучше (как удачно я выбрала себе в детстве инструмент. А что, если бы меня пленила балалайка или труба, например? На ней не то что не отдохнуть порядочному студенту, а ещё самому пришлось бы нести её, тратя последние силы).
Забежав по пути в магазин и купив какой-то еды, мы примчались в общежитие и рухнули в свои мягкие, родные, долгожданные постельки, небрежно скинув с них ненужные и нелепые учебники. Даже чайник не успели вскипятить, чтобы перекусить на сон грядущий.
Так и закончилось благополучно наше посвящение в студенты. Почему благополучно? Да потому что за эту ночь мы научились 1-ое: терпеть лишения и голод, 2-е: засыпать в любых условиях и 3-е: быстро находить уважительные причины для своего отсутствия в учебном заведении. А это, согласитесь, не так уж и мало.