Быть добрее к окружающим

Он разозлил меня. Надо сказать, я вообще легко злюсь, если люди обращаются ко мне пренебрежительно. А он именно так ко мне отнесся. Но я, как это бывало уже много раз, смолчала и пошла в магазин. Он стоял в толпе за хлебом, когда я подходила к кассе. Меня все еще жгла злость.
Как можно учить людей, не зная их?
Я спустилась на стоянку и придумала, куда девать злость. Я напишу ему записку. И положу на стекло. Прочтет он ее или нет – мне уже все равно. Главное, я выскажусь.

Утром, выйдя из подъезда, первым я увидела белый листок, прикрепленный за дворником моей машины. Вчерашнее происшествие было уже забыто, поэтому я удивилась.
«Я постараюсь. Вы тоже?» - было написано на нем. Дело в том, что в последний момент я написала совсем не яростный текст, как предполагала в начале, а просто предложила ему быть добрее к окружающим. Надо же, он нашел меня.
Я прошлась вокруг дома. Его оранжевого джипа не было. Возможно, он случайно был около моего дома, и вовсе он тут не живет, как мне подумалось вначале.
Но, нет. Выезжая из двора, я заметила его джип. Он стоял через дорогу на стоянке бассейна и сверкал своими отполированными боками. Рядом никого не было, поэтому я рискнула подъехать.
«Договорились» - подсунула ему под дворник.

Со временем я забыла, почему мы начали переписываться. Я перестала чувствовать злость – только улыбка возникала на моем лице, когда, выходя из подъезда по утрам, я видела на стекле его записку.

Имело ли какое-нибудь значение для меня, что он взрослый, скорее всего женатый, и некрасивый мужчина?
Не имело. Ведь я знала это с самого начала. А переписка все равно началась.
Через три недели я стала выходить из дома в любой момент, даже если никуда не надо было ехать или если я уже выходила две минуты назад. Родные удивлялись. Когда у нас была собака, я не проявляла такого рвения. Теперь же ее нет, а я все время провожу на улице.
Я не пыталась его подкараулить. Зачем? Наши записки друг другу были спонтанными, случайными встречами машин на улице. И если я видела, что он за рулем, то никогда не подходила к его джипу.
Просто его записки заставляли меня улыбаться. А мне нравилось улыбаться. Он не относился ко мне, как к маленькой. Скорее, возраста в этих записках вообще не было – ни с его, ни с моей стороны.

Однажды я увидела его, когда он принес записку. Вернее, нет – я увидела десятилетнего мальчишку, кладущего мне записку под стекло. Мальчик пытался убежать, но это у него не получилось. Он повел меня за собой. Мы пришли к оранжевому джипу, стоящему все на той же стоянке у бассейна. За рулем сидел парень, примерно моего возраста. Он улыбнулся мне и сделал приглашающий жест рукой.
Я впервые сидела в этом джипе. Я впервые поняла, как выглядят мои записки изнутри, когда я кладу их ему под дворник. Я впервые подумала, что может тот мужчина…
- У меня папа иногда машину берет, когда его в ремонте. – Заговорил парень. – Вот и в тот раз было так. Мы встретились с ним в магазине, а потом я… Я видел, как ты записку подложила. И номер машины запомнил.

Наверное, это глупо – верить в сказки. Я и не верю.