Мой вечер

Мой вечер

Мой вечер начинается с уборки: я убираю свои волосы за уши, чтобы они не мешались. Чтобы не мешались волосы. Уши мне мешаются, как и волосы, но уши убрать я не могу. Уши часто цепляются за шапку и за косяк двери, когда я резко сворачиваю из прихожей в кухню или из туалета в ванную.
Как только я убираю волосы за уши, я достаю из поддивана (или испод дивана?) бутылочку с жидким мылом и иду умываться. У меня есть жидкое мыло из листьев алое и пчелиных продуктов. Мыло имеет наименование «О.Б.-Салют-био!» и, представляя собой природный антибактериальный комплекс нового поколения, неизменно вызывает комплекс природной неполноценности у меня, одной из представительниц этого самого поколения.
Мой вечерний туалет начинается с того, что я вхожу в ванную, на стене которой уже висит квадратное зеркало в пластиковой обивке. Прежде всего я оцениваю себя в зеркале. Варианты: красивая, симпатичная, не очень симпатичная, совсем ужасная. От выбора варианта зависит моё вечернее настроение.
Потом я просто умываюсь. Просто умываюсь означает, что я умываюсь водой, которую предварительно отворяю точным движением кисти. А вот затем я ловко выдавливаю липкое медовое мыло на лиловую ладонь и расслабленно совершаю два-три круговых движения второй ладонью – телесного цвета. И тут я резко наношу мыло на лицо и глаза…
Беру на ощупь ватку и вытираю ею лицо и глаза, после этого дрожащей рукой смачиваю вторую ладонь огуречным лосьоном и стираю остатки туши вокруг глаз, а потом – и со всего лица.
Левой рукой беру зубные принадлежности, а правой открываю (правой рукой) холодную воду. Полощу рот непривлекательным образом. Кладу зубные принадлежности на ящик для нечистого белья. Потому что от зубных принадлежностей у меня саднят зубы. И чтобы как-то уладить этот момент, я втягиваю в рот лесной бальзам из бутылочки и заставляю себя его проглотить. Потому что это полезно для зубов: тело включит эликсир в свой состав и потом донесет и до зубов и их корней. И шеек.
Затем беру тюбик левой рукой и выдавливаю белую кремообразующую жидкость на подушечку указательного пальца правой руки. Эту помянутую капельку я наношу на правую – никогда не на левую – щёку, затем массирую лицо тридцать минут и смываю капельку водой. Вытираю лицо душистым вафельным полотенцем с вышивкой «Fantomas», это память о моем летнем лагере, мы махнулись с Витьком: я подарила ему топик, а он – фирменное полотенце из Франции, которое ему купил брат во французском магазине, когда ездил по профсоюзным делам в Польшу. Он хотел создать в нашей стране аналог польской «Солидарности» взамен ФПНС или ФПС или МПС, не знаю… Витёк тогда же обменял мой топик у Сережки, который, кажется, был ко мне небезразличен, на велосипедки. Велосипедки он впарил Ленке в обмен на её согласие помочь ему в одном нечистом деле, которое так и не решился осуществить, так что и говорить об этом деле нечего. А говорить имеет смысл только о фирменном полотенце и ватных палочках, которыми я от внешнего уголка глаз провожу к внутреннему и собираю остатки туши. Затем я открываю холодную воду и представляю что принимаю холодный душ. Зябну. Покрываюсь гусиной кожей, по которой бегают мурашки. После этого бегу в теплую постель и согреваюсь. Каковым образом и перехожу от вечернего туалета к ночному сну.
И тут начинается бардачное скерцо… Но нет, не отдам никому, это – моё….


* * *

Трепет бардачного скерцо в груди – выпускной бал невзрослости.
На отроческой щеке – лепестки аспидного мака, в жидком воздухе – прель жасмина и ранней клубники. Зажмурившись, жую цветок сирени с девятью лепестками: загадаю, чтобы ночью пала роса парная, а я на влажном лежала песке и смотрела в своё окно.
Где тесная постель у стены, одиночеством испачканная, где хищная поступь безумия и краплёный порок барокко.
Чёрное кватроченто лета: жажду дождя.