Лесные сказки

Лесные сказки
(Сказки про себя)

1
Жил-был на свете маленький колючий Ёжик. Однажды он очень проголодался. Проползая мимо яблони, он увидел высоко на ветке аппетитное румяное яблоко. «Ах, как же тяжело жить на свете таким маленьким существам, как я! – воскликнул он. – Кто-нибудь большой и сильный должен позаботиться обо мне и сорвать для меня это яблоко, иначе я помру с голоду».
И Ёжик пополз по дорожке в поисках более могущественных зверей. Вскоре он увидел Лису, которая обдирала с берез кору, чтоб запасти ее на зиму.
«Эй, Лиса, ты такая большая и сильная, а я маленький и слабый. Ты должна сорвать для меня яблоко. Иди скорей за мной». «Подожди немного. Мне нужно сначала закончить моё дело, чтоб зимой не попрошайничать пищу у других зверей».
Но обиженный Ёжик даже не выслушал ее объяснения. Сердито насупившись, он пополз дальше, туда, где в густых зарослях кустарника неуклюжий Медведь с шумом собирал малину. «Эй, Косолапый, ты же такой большой и сильный, ты просто обязан помочь мне. Иди и сорви для меня яблоко». «Прости меня, дорогой Ежонок. Я не могу сейчас пойти с тобой. Сначала мне нужно собрать эти ягоды – Старый Дятел говорил, что завтра будет дождь. Хотя, если ты мне немножко поможешь, мы быстрее закончим это дело и сможем пойти к твоей яблоне».
 «Какой жестокий медведь, - думал Ёжик, пробираясь дальше по тропинке, - ему нет никакого дела до такого беззащитного зверька, как я!». Тут он увидел бегущего ему навстречу Слона и закричал: «Слон, остановись! – закричал он. – Ты должен пойти со мной и спасти меня от голода. Ты же вон какой огромный, ты обязан заботиться о маленьких». «Прости, Дружище-Ежище, но я очень спешу. Я пообещал помочь Человеку в его трудах, и он уже ждет меня. Но если ты согласен немножко потерпеть, то на обратном пути я с удовольствием зайду к тебе».
Обиженный на весь мир, где никто не желает ему помочь, где у него нет ни единого друга, Ёж вернулся к яблоне. Однако ему не пришлось долго размышлять над жестокостью мира – озорной Крошка-Суслик выскочил из густой травы и застыл перед яблоней, любуясь румяным сочным плодом. Затем он пару раз озадаченно почесал затылок и, не долго думая, дернул за ветку, так что яблоко упало прямо к его лапам. Насвистывая веселую песенку, он взвалил добычу на плечо и поскакал к своей норке. А колючий Ёжик ещё долго глядел ему вслед…



2
Старая Ворона жила в лесу на самой высокой ели, откуда можно было многое увидеть, а потому считала себя мудрой и уважаемой. Многие звери приходили к ней за советом, особенно когда дело касалось личных взаимоотношений, ведь Старая Ворона считалась большим специалистом по части звериной психологии – она как на ладони видела все недостатки, изьяны, ошибки и промахи окружающих.
Однажды к ней обратилась молодая кокетливая Лиса: «Шустрый мужественный Волк не даёт мне никакого проходу – сватается, говорит, что жизнь готов за меня отдать. А я все сомневаюсь, уж не прогадать бы, вдруг получше кандидатура встретится». «И правильно делаешь, что сомневаешься, - закаркала Ворона. – Я сижу на самом высоком дереве, а потому знаю много такого, что другим не заметно. Так вот, я частенько слышу, как твой шустрый Волк воет по ночам. И должна тебе сказать, уж больно у него сиплый голос. Уверена ли ты, что тебе приятно будет всю жизнь его слушать? К тому же слишком неухоженная шкура была у него в последний раз, когда он пробегал мимо моей ели – уж никак не сравнишь с пушистой причесанной шерсткой красавца Песца. Так что подумай хорошенько прежде чем соглашаться на этот несчастный брак».
В другой раз к ней прискакал за советом трусливый торопыга Заяц: «Мудрая старая Ворона, когда я после недавнего урагана вернулся к своей норке, я увидел, что она совершенно разрушена. Не знаешь ли ты, кто мог это сделать?» «Ты правильно поступил, что обратился ко мне, ведь мне столько видно с высоты моей ели и моего возраста. А вопрос твой прост. Ты мог бы и сам догадаться, если бы не твое скудоумие.- Кто у нас в лесу самый неуклюжий, неповоротливый и тяжеловесный? – Ясное дело, Медведь. Не зря же его зовут Косолапым – за то, что не смотрит, куда идет, и всё на своем пути ломает. Он-то и разрушил твою норку. Но на твоем месте я бы это просто так не оставляла. Пора уже проучить его за беспредел и отплатить ему той же монетой, например, перегрызть ветки над его берлогой, чтоб всё укрытие рухнуло вниз. Пусть впредь знает, как себя вести с такими слабыми и трусливыми, как ты». И торопыга Заяц умчался прочь, даже не успев как следует отблагодарить Старую Ворону за её мудрый совет.
Многие подходили к ели потолковать с Вороной, но постепенно она стала замечать, что звериный поток под ее гнездом все редеет и редеет, а тропинка к ней всё гуще зарастает травой. При этом с высоты своего дерева она отчетливо видела, что все больше и больше зверей стало наведываться в соседний лес к раскидистой березе.
Желая всё выяснить, она полетела к соседнему лесу. Но ответ на свой вопрос узнала даже раньше, чем ожидала. В самом центре опушки она увидела столб с двумя стрелками. Первая указывала на высокую ель, и надпись на ней гласила: «Старая Ворона, которая всех критикует»; а на второй, направленной к березе, были слова: «Обоятельная Кукушка-Хохотушка, которая всех хвалит».

3
Жизнь в лесу шумная, пестрая, многоголосая. Птицы порхают с ветки на ветку, звери снуют от норы к норе, и у каждого своя забота, и каждый твердит о своём.
Вот отоспался после ночного дежурства Важный Филин: «Ух и дела пошли. Ух и дела пошли. Ух! Ух!» - выводит он своим басом - и правильно: за ночь такого навидаешься.
Под высокой елью, дрожит Зайчишка-Трусишка: «Ой-ой-ой, страшно! Ой-ой-ой, страшно!» А как же ему не бояться, ведь он такой слабый?
Осанистая Цесарка кудахчет: «Ну и молодешь нынче пошла, ну и молодежь нынче пошла. Куд-куда ни погляди, куд-куда ни погляди, везде один разврат». С ней трудно спорить – слишком много повидала она в жизни.
Проворный Бельчонок, прыгая с ветки на ветку, дразнит Старого Усталого Волка: «Седой лентяй! Седой лентяй!». Что может возразить ему Волк, ведь его молодость прошла и он с трудом передвигает лапами?
А Кокетливая Косуля всё никак не может отойти от озера – рассматривает свои стройные ноги: «Ах, как не повезло бедняжке Лисице! Надо же было с такими короткими лапами уродиться. Она, наверное, и замуж никогда не выйдет».
Но громче всех каркает Старая Ворона: «Скоро конец света! Скоро конец света! Я слышала, как громко сегодня шумели кузнечики, – а это верный знак. Карр-карр, спасайся, кто может!»
И только Трудяге-Дятлу нет до всего этого никакого дела. Невозмутимо продолжает он выколупывать червячков из-под сосновой коры.
Почему же он так спокоен? – Уж не потому ли, что вытряс себе все мозги?



4
Жила-была на свете трудолюбивая, ответственная Пчёлка. Работала она не покладая рук. Каждое утро чуть свет вылетала с озабоченным видом из улья и спешила по своим делам. Нагруженная тяжелой поклажей, как угорелая носилась она от одного цветка к другому, не замечая ничего вокруг: ни прелести первых лучей восхода, ни богатства пестрых лугов, ни сладости птичьих трелей. – Она четко сознавала свой долг – прокормить большую пчелиную семью, позаботиться о беспомощных шершнях. Даже поздней ночью, укладываясь в свою крошечную соту, выбившаяся из сил Пчелка не позволяла себе спокойно уснуть – она все размышляла, какие дела ей завтра предстоит сделать, на какие поляны полететь, чтоб добыть побольше меда, и как лучше сохранить запасы для суровой зимы. Все её дни в точности повторяли друг друга – беспокойный марафон с авоськами в руках, без единой минуты отдыха, без права на наслаждение.
Однажды во время полета, Пчелка, погруженная в свои нескончаемые заботы, нечаянно столкнулась с порхающей бабочкой, которая исполняла над лужайкой свой волшебный танец. Её очень удивило и даже возмутило столь бесполезное времяпрепровождение, о чем она и заявила прямо в глаза этой нарядной прожигательнице жизни. Пчелку интересовало, почему бабочка, в отличие от других – порядочных – насекомых, не заботится о хлебе насущном, и как она может порхать и радоваться, когда еще столько несобранного нектара дожидается в душистых венчиках цветов. Но нарядная Бабочка не обращала никакого внимания на сердитую Пчёлку – она продолжала напевать свою весёлую песенку. Я не очень-то понимаю язык бабочек, но, думаю, она имела в виду примерно следующее:
Жизнь – танец, импровизация. Я, создавая этот миг, внимание своё не отвлекаю на будущее, ведь иначе сейчас с движением я не сольюсь, не стану единой песней крыльев, торжеством полета. Да и как планировать движения вперед, ведь я не знаю, какой мелодией мне Завтра отзовется. Я лучше наслаждаться буду тем звуком музыки, что мне сейчас дарован. Я вижу красоту земли и неба, я слышу лучезарный голос мира и ощущаю радость жизни каждый миг.



5
Колючий Ёжик с унылым видом полз по лесной тропинке и размышлял о том, как одиноко живётся ему на белом свете. Пребывая в этих тяжелых раздумьях, он не заметил, как прямо перед ним появился Ласковый Лисёнок.
«Привет, Малыш»,- сказал Лисенок, но Ёжик был так поглощён своей суровой печалью, что даже не ответил на приветствие. «Что же ты такой грустный? Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь? Да не растраивайся ты так, посмотри, какое веселое сегодня Солнышко!». Проговорив это, Ласковый Лисенок протянул свою пушистую лапку, чтобы погладить несчастного зверька по головке, но в тот же миг жалобно заскулил и отпрянул назад – слишком колючая была у Ёжика шкурка.
«Ну вот, все меня бросают. Никто и разговаривать со мной не хочет», - вздыхал наш Кроха, продолжая свой путь по тропинке. Он глубоко погрузился в раздумья о скорбной природе всего в жизни, ведь единственным его утешением было осознание своей мудрости, а значит и избранности.
Но, как на зло, его размышления снова прервали.
«Ой, посмотрите, какой милый зверёк», - закричала Маленькая Девочка, любопытство которой никак не позволяло ей поспевать за взрослыми (Ах, сколько чудес в лесу для тех, кто их видит!). «Мама, мама, а можно взять его на ручки?». И, не дождавшись ответа, Девочка подхватила Ёжика, но тут же пожалела об этом. Капелька крови упала на пыльную тропинку и громкий плач огласил лес. А бедный Зверёк, наморщив лобик от неприятного звука, ещё сильнее ощетинил свои острые иголки и откатился подальше в чащу, чтоб никто не мешал ему предаваться мукам одиночества и горевать над своей трагической судьбой.
Проснувшись на рассвете, Холостяк-Суслик долго не мог отойти от этого тревожного сна. Но первый вкрадчивый лучик солнца заставил его прозреть…
И еще долго все лесные звери удивлялись, что же такое нашло в тот день на чопорного нелюдимого Недотрогу-Суслика, который все утро прыгал по поляне, восторженно крича: «Ура, я не ёжик! Вы представляете, я не ёжик!», - и лез со всеми обниматься.
Ах, как весело сегодня светит солнце!


6
Жил-был на свете твердолобый Ослик. Его главная особинка состояла в том, что ходил он всегда прямо. Он набивал шишки и мозоли у себя на голове, а иногда даже плакал от боли и обиды, но никогда не сворачивал со своей прямой дорожки.
Особенно сложно ему приходилось, когда его путь преграждали большие тяжелые Камни. – Как пыхтел и тужился тогда ослик, силясь сдвинуть с места эти глыбы! И все-таки, несмотря на все препятствия, не отступался от своего кредо – прямолинейности.
Однажды широкая вольная Река встала у него на пути. На какой-то миг Ослика охватило горе. Но на смену безысходности вовремя пришли настойчивость и твердость. – Ослик решился на героический поступок во имя торжества принципов. Медленными, но верными шагами погружался он всё дальше и дальше, а точнее – глубже и глубже в реку…
Расудительная Цапля на берегу сначала удивлялась сумасбродству неотёсанного молодого самца, но, когда над поверхностью воды осталась лишь вислоухая голова, стала всерьез тревожиться за его судьбу.
«Молодой Осел, если вы желаете таким образом перебраться на другой берег, так специально для ваших нужд в ста метрах справа высится мост, выстроенный добропорядочными гражданами леса. Меня очень удивляет, почему вы пренебрегаете таким достоянием цивилизации и пытаетесь достичь своей цели столь неэффективным способом», - назидательно проговорила она.
Но эти лукавые речи не помешали Ослику выполнить его предназначение. И вот уже последняя шишка его побитой жизненными препятствиями головы скрылась под водой.
«Кар-карраул!!! Самоубийство!» – завопили Вороны, до сих пор с любопытством наблюдавшие за происходящим с прибрежных елей. Расторопный Бобер шустро бросился на крик и за загривок вытащил на берег верного своей участи Парнокопытного.
Бывшие поблизости звери столпились над мокрым, жалким Осликом, которой, едва придя в себя, проговорил: «Ах, что вы наделали!!! Вы сломали мой жизненный путь», - и, обессиленный досадой, вновь сомкнул свои проникнутые горечью очи.

7
Ученая Грачиха единственная из всех местных птиц летала по лесу в очках. Они были большие и квадратные, так что в них она больше напоминала общипанную сову. Правда, Грачиха об этом даже не догадывалась. Она ужасно гордилась своей ученостью и тем, что у нее достаточно смелости и ума поспорить с самим Орлом. Кстати сказать, Орел был единственным самцом, которого Грачиха удостаивала своим вниманием. – Всему лесу было известно, какая она эмансипированная мужененавистница: при виде престарелых лесных мужей она чинно опускала взгляд, а на молодых пострелят глядела сурово и снисходительно. Во всем ее облике сквозили благопристойность, значительность и рассудительность.
Даже озорные гальчата и милые скворчата не вызывали у нее симпатии – столь почтенной и невозмутимой была Ученая Грачиха. И несмотря на черный, как сажа, окрас ее оперения, репутация её всегда сохраняла белоснежную чистоту. А жилище её скорее напоминало читальный зал библиотеки в санитарный день, нежели уютное семейное гнёздышко.
Так и прожила Ученая Грачиха свой век, ни разу не уронив чувства собственного достоинства. Однако, как это ни странно – совсем уж, видно, распустились нравы, - проводить ее в последний путь пришел только Полоумный Филин, который все дивился её огромным очкам и восклицал: «Ух-ты, какая рожа. Ух-ты, какая рожа. Ух! Ух!».
Но никто не слышал его уханья – слишком громко резвились на соседней поляне внуки Веселой Скворчихи.

8
Важный Динозавр относился к лягушкам с пренебрежением. Его презрение к этим мелким писклявым особям было столь же великим, как и его тело. А туша его и вправду заслуживала почтения. Да, голова, конечно, несколько маловата, но зато какой мощный холеный хвост, какие мясистые ноги, какая крепкая упитанная попа! Так что Динозавр даже не думал сомневаться в своей значительности и сетовать по поводу скромных размеров своей головы – наверное, потому, что подобные мысли просто не помещались в его куринных мозгах.
Но лягушек он все-таки недолюбливал – «Такие маленькие лупоглазые пигалицы, да еще так пискляво квакают. А какая у них противная зелёная кожа!». Да, он тоже был зеленого цвета, но его зелёность была совсем иного свойства – это была благородная зелёность. – Так размышлял Осанистый Динозавр, и, как вы правильно догадались, мысли его блуждали вовсе не в голове – им там негде было разгуляться, - а в прямо противоположном месте. (Я имею в виду хвост, а вы что подумали?)
Следует заметить, что Важный Динозавр очень заботился о своем хвосте и своей попе, а потому чутко следил, чтобы в его рационе содержалось достаточное количество протеинов, столь необходимых для его гладкой и упругой кожи. – Не то что грубая шершавая лягушачья шкура. – Б-р-р!!! – Вот что значит совсем не ухаживать за собой!
Динозавр возмущался тому, как такие плюгавенькие квакающие пипки могли уродиться по соседству с таким грациозным существом, как он, и даже проникался к ним некоторой жалостью, что выглядело очень благородно с его стороны. - «Ах, как же горько им каждый день сознавать свое ничтожество, которое видно ещё ярче на фоне моей величественной фигуры!» - вздыхал он, любуясь своими гигантскими следами на песке.
…Времена проходили. Жестокие бури с корнями вырывали столетние дубы, безжалостные пожары сжигали леса, удивительно крупные кости динозавров все глубже прятались в земных недрах. И только новые поколения лягушек все также квакали на болоте то угрюмыми, то царственными ночами, любуясь безрассудно прекрасной Луной.


9
Плавная Молодуха-Улитка всюду таскала за собой свой каменный панцирь. Ничего не скажешь, он имел достаточно изящные формы и изгибы и, можно даже сказать, шёл Улитке к лицу – так шаловливо смотрелись из-за этой каменной глыбы её милые рожки! Но имевшим на неё виды кавалерам этот склепик был очень даже не по душе. А всё потому, что стоило кому-то из них проявить излишние телодвижения по отношению к рогатой красотке, как та тут же пряталась в свою неприступную крепость и, мягко говоря, обламывала всех, кто стремился к более тесному общению.
Так что кавалерам не солоно хлебавши приходилось отбывать восвояси – ибо что ещё можно поделать с костяной клеткой.
Однако Улитку не очень-то устраивал подобный исход дел, ведь мужское внимание было необходимо ей как хвост павлину. А потому она начинала ещё пуще прихорашиваться, ещё шире надувать свои бледно-зеленые щечки и ещё длиннее вытягивать мясистые рожки, пока не добивалась своего - какой-нибудь очередной олух, а порой даже и совсем не олух, клевал на эти две удочки и подкатывал (вернее, подползал) к ней с вполне ясными намерениями. Но она в очередной раз одурачивала и его, и себя.
Нет, вы не думайте, что Красотке-Улитке так уж весело жилось на свете. Напротив, она очень страдала, о чём и плакалась своим немногочисленным подругам, которые давно обзавелись семьями и детёнышами. Да и как же ей было не печалиться – ведь она на свете одна-одинёшенька, всего-то и богатства, что переносная каменная пещерка.
А однажды она лопухнулась совсем конкретно. – Сам Сын Лесного Повелителя положил на неё глаз и начал оказывать ей знаки внимания. Его ухаживания были очень даже галантными, хоть и имели примерно ту же цель, что и все предыдущие поползновения его звериных собратьев. Улитка даже успела преисполниться царственного лоска – как же, такой достойный кавалер, наконец, подыскался, а потому её рожки изогнулись горделивой дугой и панцирь приобрёл величественную осанку. Но, на свою беду, в самый ответственный момент – то ли по привычке, то ли по злому року – Улитка, вместо того, чтобы открыться обьятьям любимого и беззаветно отдаться трепетному чувству, снова юркнула в свою каменную норку и накрепко закрыла все запоры. А ухажер её не будь дураком (видимо сказались царственные крови) – взял да и вдарил со всего размаха своей мускулистой лапой по этой черепичной кровле со всем её лживым содержимым, да так сильно вдарил, что летела она целых три дня и три ночи пока не врезалась в высокую гору и не разбилась на две половинки.
Много ли, мало ли времени прошло с тех пор – не известно. Но знающие звери сказывают, будто от удара того чудо произошло: выпавшая из скорлупки гусеница стукнулась о землю и в тот же миг превратилась в прекрасную Бабочку. И Бабочка та, как говорили всё те же звери, обладала очень редкостным нравом – каждого-то приголубит, приласкает своим мягким крылышком. Скоро ей и жених достойный нашёлся, и она больше не прятала от него свою любовь в костяной сундучок.
Не знаю, сколько детишек принесла на свет та бабочка, но говорят, что очень многие её внуки были замечены в окрестных лесах …


10
Чистюля-Цапля жила на опушке леса. Она держалась особняком и сторонилась других зверей и птиц – всё боялась: Ах, как бы не подхватить какую-нибудь заразу.
Привередливая Цапля была настоящей слугой порядка. Всех жучков-червячков, прежде чем отправить в клюв, она тщательно промывала в соседней луже, а особо подозрительные экземпляры подвергала термической обработке на солнце, воду же пила исключительно из чистейшего родника, который, к сожалению, находился на другом конце леса, куда ей приходилось летать каждое утро ни свет ни заря с двумя напёрстками на корамысле. Свой клювик она чистила только натуральной деревянной щёточкой, а не всякими там новомодными изобретениями.
По вечерам, перед тем как лечь спать в своё продезинфицированное гнездо, она тщательно мыла ноги в той же соседней луже и насухо вытирала их шёлковой травкой (как завещала ей покойница Цаплиха, совсем рано ушедшая из жизни вследствие неизлечимой диареи). После водных процедур Цапля-Чистоплюйка проводила строгую рекогнисцировку всех своих пёрышек на предмет какой-нибудь посторенней твари.
Как ни пыталась она отгородиться от окружающих, ей всё-таки приходилось изредка общаться со своими лесными собратьями. При этом она деликатно прикрывала клюв носовым платком и слегка покашливала, притворяясь простуженной. Не случайно, что охотников поболтать с ней становилось всё меньше и меньше.
Зато Шалунишка-Воробьишка пользовался неизменной популярностью. Он был на короткой лапе со всеми лесными знаменитостями и не гнушался пролететь над лесом и рассказать его скромным обывателям последние сплетни из жизни бомонда.
При встрече с кем-нибудь из своих многочисленных знакомых, не важно – ближним или самым что ни на есть дальним, Добродушный Воробей задорно хлопал его по плечу и радостно чирикал чуть ли не в самое ухо: «Ну как дела, дружище? Безумно рад тебя видеть!». При этом клюв его расплывался в голливудской улыбке.
Каждый готов был приютить у себя Беспечного Воробья, который нередко засиживался до темноты на завалинке чьей-нибудь норки, развлекая своими бесчисленными побасенками лесной народ. Частенько он так и засыпал, как был, - в адидасовских кроссовках и модной фуражке с кокардой.
Однажды великое горе охватило лес. – Возвращаясь домой с очередной дружеской пирушки, Шалунишка-Воробьишка налетел в потёмках на сосну и разбил себе клювик. Все звери глубоко скорбели по этому поводу, и длинная очередь выстроилась у дверей воробьиного гнезда – столь многие желали навестить пострадавшего.
Стоя в очереди, звери и птицы мило лепетали друг с другом, и каждый из них держал под крылышком какой-нибудь вкусный гостинец (засахаренную муху, солёные кишки жука-короеда, комаров в маринаде, берёзовые шкварки по-лисьи и много других лесных деликатесов) для Дружелюбного Пернатого. Они старались беседовать как можно тише, чтоб – не дай Бог – не потревожить своего любимца. И никто из них даже не догадывался, что в то же самое время Настороженная Цапля тоже лежит в своём уединённом гнёздышке кверху лапками и вздыхает от заворота кишок, тоскливо сознавая, что, нельзя уберечься от воли рока, даже оградившись от всего мира, от всех микробов и пожертвовав той теплотой, которую приносят нам друзья в узорчатом лукошке под мышкой.



11
Мечтательный Жираф очень любил разглядывать далёкие звёзды. Устремляя свои большие влажные глаза в сумеречные небеса, он проникался ощущением грандиозности Вселенной. Прикосновение к величию мира, к непостижимой тайне мирозданья позволяло ему почувствовать свою собственную значительность, глубинную ценность и духовную мощь.
Днём Жирафа охватывала некоторая меланхолия – всё казалось более обыденным, мелочным и таким прагматичным. Недостижимые звёзды таяли в лучах рассвета и взгляд жирафа покрывала дымка снисходительной печали - а как же ещё можно относиться к этому суетному миру с его житейскими заботами, к этим беспокойным зверькам и козявочкам, которые даже один раз в день не удосужатся взглянуть в дурманящее бесконечностью небо.
Единственной забавой Созерцательного Жирафа было наблюдение за расторопными муравьями. Ах, как глупо и низменно проживают они драгоценную жизнь, не видя перед собой ничего, кроме бурой земли и вовсе не поднимая головы.
Но осознание величия мира заставляло его быть благородным. Как сочувствовал он этим мелочным тварям! С какой нежной снисходительностью и благосклонной жалостью наблюдал он за их бессмысленным существованием! Какой великой красоты они не постигли! Какую бузмерную высь отринули!
И, в очередной раз горделиво расправляя свой сутулый щупленький загривок, Тонко Чувствующий Жираф лениво плелся вслед за лунными лучами, безвозвратно убегающими в вечность.
Муравьи же, были преисполнены ничуть не меньшей важности и считали Жирафа в лучшем случае чудаком, в худшем – спятившим лоботрясом, витающим в облаках. Единственным его занятием были грёзы – несбыточные, пустые, абстрактные. Что полезного создал он за свою жизнь? Какие материальные блага и преобразования внёс он в мир? И вообще, присутствует ли он здесь, в этой реальной живой жизни, когда с придурковато-блаженным видом пялится в серое небо, забывая позаботиться даже о своих синеющих от холода копытах. Его претензии на возвышенность попахивают пустотой. Его измождённый вид вызывает жалость. Но разве не его в том вина, ведь, вместо того, чтобы отправиться на поиски сочной питательной травы, он весь день с грустным видом стоит над муравейником, преграждая своими лапами оживлённые транспортные пути муравьёв и загораживая от солнечного света их бесчисленные кладовые и мастерские? А как он помирает с голоду зимой, со своей жалкой гордыней не смея попросить даже жевок сена у невежественных, но милосердных лесных собратьев.
Да, видно не суждено Возвышенным Жирафам понять Приземлённых муравьёв, а Практичным Муравьям - Безолаберных Жирафов. Хорошо хоть это не мешает ни тем, ни другим сохранять чувство собственного превосходства.



12
Какие только знаки внимания ни оказывал Деловой Таракан Пышнотелой Пиявке! Какую он проявлял обходительность и нежность! Как буйно и трепетно выражал свою страсть! Как был заботлив и предупредителен! Он готов был постоянно носить на худых, но жилистых лапах свою отнюдь не хрупкую Возлюбленную. Но даже его импозантный вид и представительный чемоданчик, указывавший на его принадлежность к деловым кругам, не помогали вызвать расположение у Скользкой Красотки.
Но и её понять можно, ведь как бы старательно не закручивал Шершавый Таракан свои жёсткие усы, он не мог избавиться от своей тараканьей природы; и даже самое ароматное мыло не могло заглушить его специфический тараканий дух.
Надо отдать должное терпению Мясистой Пиявки, которая была вовсе не роковой и жестокосердной, а напротив, - очень даже приставучей (что, впрочем, свойственно её пиявочному роду). Но как старательно ни затыкала она ватой свои изящные ноздри перед встречей с настойчивым ухажором, её всюду преследовал прелый запах позапрошлогодних крошек, наспех съеденных влюблённым самцом на завтрак.
Наверное, Упитанная Пиявка так и задохнулась бы в зловонных испарениях Потного от страсти Таракана, если бы случай не вызволил её из объятий милого, но неотвратимо вонючего друга.
Однажды непритязательный в еде Таракан сдуру наелся отравы, предусмотрительно оставленной ему радушными хозяевами гостиницы (то есть среднестатистической квартиры), в которой он нелегально столовался.
Кое-как, изнемогая от тошноты, дополз он до своей неуютной норки, где его уже поджидала Самоотверженная Пиявка, предусмотрительно набивая себе нос ватой и бесуспешно пытаясь представить себе Отвратительного Таракана в образе Притягательного Майского Жука.
Сорок дней и сорок ночей метался Измождённый Таракан в тяжких муках под заботливым оком Самозабвенной Пиявки. Сорок дней и сорок ночей не брал он в рот ни крошки пищи, ни капли влаги. А на сорок первое утро произошло чудо – Уродливый Таракан перевоплотился в Прелестного Майского Жука. Его гладкие сизые крылышки отливали лазурью неба, шелковистые усики загибались причудливой спиралью, а большие выразительные глаза струили природную весёлость. Ничуть не удивительно, что всё это, да ещё и в одном наборе мгновенно очаровало нашу Пылкую Красотку. Но постигшее её разочарование было отнюдь не меньшим, чем охватившая её любовь, ибо Сизокрылый Красавец, едва успев оправиться, завёл свой весёлый моторчик, вспорхнул в небо и навеки растворился в манящем приключениями будущем.
Вывод здесь прост: пиявка таракану не подруга, также как майский жук не пара пиявке.


13
Бесцветный Рачок барахтается – простите, живёт – в мутной болотной жиже. Какой насыщенной кажется ему его жизнь и какой яркой – собственная персона! Как ожесточённо борется он с враждебными сморчками, с каким увлечением гоняется за своей добычей и с каким самодовольным торжеством съедает её! Какой светлой, душистой и поющей казажется ему его лужа, когда Строптивая Козявочка выказывает ему своё расположение; и как он безнадёжно страдает, когда она изменяет ему с Каким-то Слизняком.
Как ценен для него каждый миг жизни, как всеохватно отдаётся он своим эмоциям, как искренне страдает и радуется, даже не догадываясь о том, что где-то там, за зеркальной поверхностью воды есть другой мир – богатый многоголосый Лес, что где-то там, высоко в небе, каждый день восходит и заходит стареющее красное Солнце и что, может быть, завтра яркая жизнь бесцветного рака так бессмысленно оборвётся, если Зазевавшийся Бегемот нечаянно наступит на его мутную склизкую Вселенную.