замечания на 1 часть повести вадима чекунова кирза

Замечания на первую часть повести Вадима Чекунова «Кирза».

Глава 3
«утомлённой дебильности» – удачно.

Глава 4 .
Игра в «три скрипка» широко практиковалась и у нас в учебке.
«- Это хохлы скрипят! Я специально слушал! ****юлей хотят!
- Сорак пат сикунд отбой!
Во мне всё клокочет. Злость такая, что я готов кого-нибудь задушить. Гашимова, Кольцова с Ситниковым, хохлов - мне всё равно.
Я не одинок.
- Суки, хохлы! Убью на ***, ещё кто шевельнётся! - орёт сквозь грохот раздевающейся роты спокойный обычно Макс Холодков.
- Пийшов ты на ***, москалына! - доносится с хохляцких рядов.»
Данный отрывок хорошо показывает, как при помощи нехитрой игры несложно стравить солдат одного призыва и вызвать у них друг к другу ненависть.
А если продолжить эту мысль… «манипуляторы сознанием» (Геббельс, Гитлер, Сталин, Ленин, Троцкий и другие), искушенные политики при помощи сильных научных консультантов в области социологии, политической психологии, психологии толпы и масс (Густав Леббон и другие) способны управлять толпой и при помощи пропаганды и обработки сознания толкать ее на определенные действия.

- «В Советской армии у солдат нет чоботов! - багровел Щелкунчик и звал на помощь Цейса или сержантов: - Уберите от меня этого долбоёба! Обучить великому и могучему! А этого воляпука я чтобы в своей роте не слышал больше! Придумали себе язык, ёб твою мать! «Чоботы-***боты!» И, главное, не стесняются!»
В принципе, Щелкунцик прав насчет Советской армии, с учетом того, что государственным языком признан русский. Другое дело, что Щелкунчик крайне груб.
С Костюком мы попали потом в один взвод.

»Весь первый год службы Сашко имел славу “главного проёбщика”.»
По поводу Сашко Костюка хочу заметить следующее. В 1 части «Кирзы» у тебя, Вадим, охвачен временной период – один месяц. То есть, призыв и КМБ. Твоя первая часть заканчивается накануне дня принятия присяги. Это ты, уже спустя, годы службы, знаешь, каким Костюк стал через год. Ты сразу огорашиваешь читателя, давая информацию, каким Костюк будет через год.
Впрочем, возможно я не прав. Прислушайся к мнению других.
«Щелкунчик щёлкал челюстью.
- Михаил Тимофеевич Калашников просто охуел бы на месте, когда бы узнал, что такая важная деталь его детища, как газовая трубка переименована каким-то уродом в “хазовую”. Ещё раз - какая деталь?!»
В этом отрывке я снова смеялся. Щелкунчик у тебя груб, но фразеология его запоминается. Разбрасывается афоризмами. Наверняка, некоторые солдаты ходили за ним с блокнотом и фиксировали его перлы.

«Были среди них нормальные ребята. Хотя, говорили, все чурки нормальные, пока в меньшинстве.»
Это точно. Верно подмеченная мысль.

«Нам он сразу не понравился. Глумливо улыбался он как-то». О сержанте Романе. (На данной фразе я невольно споткнулся. Неудобоваримо. Предлагаю вариант: «Нам он сразу не понравился за свою глумливую улыбку».)

Глава 5
«Рыцк удручённо чешет подбородок.
Внезапно его осеняет»:
Местоимение «его» невольно напрашивается к «подбородку».
Об этой характерной «ошибке» мне постоянно замечал по поводу моей прозы ростовский писатель Федор Ошевнев, закончивший в 1990 году Литературный институт им. М. Горького. С его слов там, в Москве, на секции прозы, обращали их внимание на данную ошибку, и с тех пор Ошевнев старается строить фразу по-другому. Я с ним в этом месте постоянно спорил, аргументируя это тем, что при желании могу нарыть десятки примеров у того же Бунина, Чехова, Горького, Куприна где они использовали местоимение, которое при желании можно отнести к последнему существительному.

«Озираясь, Роман отвешивает нескольким бойцам подряд оплеухи». «Нескольким» и «подряд» при желании можно выкинуть. Смысл фразы не особо измениться.

«Пять часов ежедневных индивидуальных строевых занятий способны из кого угодно сделать идиота с оловянными глазами, чётко и тупо, на одних рефлексах, выполняющего получаемые команды.»
Это точно. Верно помечено.

«ежовско-бериевским методом»
Молодец, ввел в русский язык неологизм. Думаю, он приживется.

«Занимаясь как-то с Андрюшей поворотами на месте в ленинской комнате»
«Как-то» можно смело выкинуть.
«Рыцк заявил, что у него поседели на заднице волосы, сплюнул на пол, и уже выходя, в сердцах бросил, указывая на огромный гипсовый бюст Ленина в углу:»

Рыцк выругался:
– ****ь, да у меня уже волосы на заднице поседели, *****! – сплюнул на пол…
- Если ты, Торопов, такой мудак, подойди и стукнись головой (замени на «бубеном») о Лысого!

«Удар был такой силы, что вождь развалился на две половины, каждая из которых разбилась потом об пол на более мелкие части.»
Здесь экспрессивное действие. Вторая часть сложноподчиненного предложения значительно замедляет действие. Поработай над ней. Особенно потрудись над заменой глаголов. Почитай над тем, как М.Ю. Лермонов, работая над сценой дуэли Печорина с Грушницким, тщательно выписывал и подвергал жестокой правке предложения.

»Рыцк перепугался тогда не на шутку.
Замполит полка, подполковник Алексеев, долго потом выискивал подоплёку антисоветского поступка солдата. Вёл с ним задушевные разговоры. Угощал чаем. Потом кричал и даже замахивался.»
Не часто ли ты на таком коротком отрезке употребляешь слово «потом»?


Автомат ему зарядил лично начальник полигона, заявив, что до пенсии ему год, и поэтому «ну его на ***!».
Сочно!
«Когда на присягу к Андрюше приехал отец, совершенно нормальный, кстати, мужик(лучше вынести в скобки), к нему сбежалось чуть ли не всё командование»

Глава 6
«Цейс прикуривает и (, ) выпуская дым, внимательно»
Пропущена запятая.

«Пальцем оттягиваю резину с подбородка и на горло и грудь вытекает не меньше стакана пота.» (здесь явный перегруз. Зачем для произведения, написанного в жанре реализма, употреблять явные «пересолы»?)

«Лейтенант Цейс оказался маньяком военного дела. От беспрестанной разборки и сборки автомата Калашникова пальцы наши были сбиты в кровь». («сбились в кровь» – лучше)
(маньяком военного дела – хорошо.)

Глава 7.
«Подполковник запаса.
Сука». (здесь уместнее поставить восклицательный знак!)

Глава 8

Звонит телефон.
В два прыжка возвращаюсь к тумбочке и хватаю трубку.
- Учебная рота. Рядовой Чекунов.
- Как служба, сынок? - интересуется чей-то хрипловатый голос.
- Ничего пока, - машинально отвечаю. - А кто это?
В трубке усмехаются:
- Когда спрашивают: “Как служба?” положено отвечать: “Вешаюсь!”. Впитай это, а то после присяги заебут.
Я впитываю.
- А сколько прослужил уже? - опять любопытствует голос.
- Неделю почти... Опять подвох какой-то? - я даже рад возможности поболтать.
- Подво-о-ох?.. -удивились в трубке. - Слово-то какое... Наёбка, обычно говорят... Ты сам откуда?
- Москва.
- А я с Воронежа. Слышал такой? Почти земляки. Вот так-то.
Я молча киваю.
- Я, зёма, чего звоню-то... Попрощаться. Последнюю ночь тут провожу. Утром в штаб, за документами, и всё!.. Дембель у меня, прикинь! Послезавтра дома буду!
- Завидую! - искренне произношу я.
- Вот и решил позвонить в учебку. У тебя-то всё впереди. Но, зёма, не кисни. Дембель неизбежен, как заход солнца! Удачи тебе! Давай!
- Счастливо.
Положив трубку, я присел на краешек тумбочки.
Бывает же такое.

Диалог хорошо прописан!

К найденным кускам добавлялась целая буханка. Весь хлеб приказывали сожрать за несколько минут. Нормативы разные. Всухомятку - пять минут. С кружкой воды - две. Иногда предлагали выбирать самому.

Прикольно. У нас такого не было. Удивляюсь, чем больше читаю про армию, поражаюсь изобретательности человеческого ума.

- У меня метаболизм замедленный, - обычно отвечал я.
К научным словам сержант Роман испытывал уважение. Молча бил кулаком в грудь и переходил к следующему.

Здесь я смеялся. «Научные слова», вызывающие «уважение» рассмешили. У тебя тонкий юмор, Вадим.

Неделю спустя, после бани, я поделился секретом с Мишаней Гончаров. Уж очень пугающе выглядел его “орден”.

Исправь окончание фамилии – Гончаровым.

У нас никаких изысков нет, поэтому выглядим мы, как и положено – по-чмошному.

Все абсолютно точно. Я поражаюсь, Вадим!
Мы с тобой служили в разное время и разных географических точках СССР. Ты, в период 1990–1992, в Ленинградской области. Я – 1994-1996 г. На Западной Украине.
А подворотнички, подшивы – везде одно и то же. Только у нас одним флажком можно было подшивать подшиву «гусю», «фазану» (солдату, отслужившему полгода), двумя флажками – «черепу» или «черпаку» (отслужившему год) и тремя – «деду», «старику» (отслужившему полтора).
А потом многим, отслужившим год и полтора было «в лом» подшивать уголками, проще и быстрее – прямо. Все равно в части тебя все знают, сколько ты прослужил. И количество уголков на подшиве не поднимет, ни умалит твоего авторитета. «Уголки» эти интересны только по «духане». Думаю, эту детали мне необходимо будет вставить в текст своей повести.

Масло съели - день начался.
Старшина ****ь примчался.
Мясо съели - день идёт.
Старшина ****, ебёт.
Рыбу съели - день прошёл.
Старшина домой ушёл.
Дух на тумбочке стоит
И ушами шевелит.

Текст вашего варианта «сказки» мне понравился больше нашей.
Для человека, не служившего в армии, особенно у женщин, знакомство со сказкой, наверняка, вызовет шок. На самом деле я вполне понимаю и не осуждаю солдат. Два года срок большой. Очень скучно. От скуки и не такое выдумаешь.

Дембель стал на день короче,
Спи старик, спокойной ночи!
Пусть присниться дом родной,
Баба с пышною ****ой!
Бочка пива, водки таз,
Димки Язова приказ
Об увольнении в запас.
Чик-чирик-****ык-ку-ку!
Снится дембель старику!

«Баба с пышною ****ой!» – образно и точно. И ничего лишнего. Все, в точку.

- Ну, что, - говорю, - неплохо. Фольклор, как ни как. Не шедевр, конечно. Но четырёхстопный хорей почти выдержан. Произведение явно относится к силлабо-тонической системе стихосложения.

А вот этим ты меня поразил. Не сильно верю, что в армии ты разбирался в тонкостях стихосложения. Впрочем, быть может, в московских школах уровень преподавания литературы был сильнее. Есть еще три предположения:
1. У тебя был сильный школьный учитель русского языка и литературы.
2. у тебя кто-то из родителей учитель-филолог.
3. Ты уже до армии пробовал писать стихи и интересовался вопросами литературоведения.
Ответь, Вадим!

«Вот Вовка, сняв китель, стоит на коленях у покинутого было “очка” и(,) запустив в него руку почти по плечо,»

Вадим, я второй раз встречаю у тебя в тексте повести отсутствие запятой в деепричастном обороте. У тебя с пунктуацией все в порядке? Или это простая невнимательность?

Дни пошли не то, чтобы быстрее... Просто впечатление новизны начало уступать место рутине, усталости и тоске.

Последний монолог Димы Кольцова очень уместен. В нем этот солдат раскрывается психологически глубже.

В целом, хочу заметить следующее.
Повесть автобиографичная. Написанная доступным, простым языком. Автору удается завладеть вниманием читателя. Ее интересно читать и служившим людям. Материал невольно заставляет вспомнить свою службу, свой жизненный, полученный в армии, опыт. Начинаешь сравнивать. Есть отличия. Но очень много схожего.
Также, убежден, будет интересна она тем, кто не служил, но собирается служить. Безусловна, будет очень интересна женщинам, имеющим сыновей призывного возраста. Детей, кому предстоит служить.
Лишний раз убеждаешься, что наша армия не готовит солдата воевать. Русский солдат к современной войне совершенно не готов. Его учат в армии только подчиняться и слепо выполнять порой тупорылые приказы не всегда умного командования. Солдат используют как дешевую или бесплатную рабсилу.
Рыцк, Зуб, Роман, Гашимов – сержанты. Роман – откровенный садист. Зуб – склонный к садизму.
Портретные характеристики в тесте повести практически отсутствуют, за исключением, разве что, сержанта Рыцка: «Сержант - человек-гора. Метра под два ростом. Килограммов за сто весом. Голова - с телевизор “Рекорд”. Листы наших документов почти исчезают в его ладонях.
Сонными глазами он несколько минут рассматривает то нас, то документы.
Наконец, брезгливо кривится, заводит руки за спину и из его рта, словно чугунные шары, выпадают слова».
Поданы они слишком прямолинейно. Вадим, я не в упрек к тебе. Прошу не обижаться. Отсутствие яркого, мастерски прописанного, как у классиков, индивидуального портрета – это беда и общая черта современной русской прозы. Я сам этим грешу. И постоянно думаю, что над этим следует хорошенько поработать. Считаю очень удачными портрет Анны Карениной, данный Л.Н. Толстым ей в XVIII главы первой части первого тома. Глубокий портрет Печорина в главе «Максим Максимович». Портрет хорошо удавался Достоевскому, М. Горькому (см. «Жизнь Клима Самгина), Куприну «Поединок», «Яма», «Юнкера». Мастера портрета Шолохов и Бунин.
В тексте повести также практически отсутствуют пейзажи.
«Знакомимся с командиром нашей учебной роты - капитаном Щегловым.
За низкий рост, квадратную челюсть и зубы величиной с ноготь большого пальца капитан Щеглов получает от нас кличку Щелкунчик».
При всем, при этом, считаю очень удачным портрет Щелкунчика. Читая, я смеялся. Очень точно подметили солдаты и метко окрестили его.
Удивился, что у вас в части не все потеряно. Люди слушали в столовой “AC/DC”. Это впечатляет.

Вадим, надеюсь, на внимательный разбор с твоей стороны моей повести.
Напиши мне свой электронный адрес.
Мой: bel77alex@mail.ru
Сколько времени ты работал над «Кирзой»? Состоишь ли ты Союзе писателей России?
Думаешь ли туда вступать? Издавались ли у тебя книги?
Кого из авторов можешь порекомендовать?
Я заметил, что среди твоих читателей самыми внимательными, если судить по отзывам, оказались Ярослав Трусов и Любовь Будякова. Вадим, а ты читал их вещи?
Я с тобой с огромным желанием бы выпил. Вадим, если буду в Москве, хотел бы встретиться.
Удачи! Успеха в литературе!
И совет: бросай рассказы и берись за повести. А лучше за романы. Не верь тем, кто утверждает, что роман как жанр отмирающая вещь в литературе.
Из тебя получиться сильный прозаик. Крепко жму руку.