Жертвоприношение

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ



Рассказ.

e-mail: sgtula@nm.ru


Жанна Захаровна четвертый день лежала под столом, куда она упала, сломав сразу оба бедра. Но смерть не приходила к ней. Полуживую старуху из-под стола вызволили здоровенные ребята –спасатели и , положив мощи, укутанные грязными тряпками, на кровать со спинками из гнутых металлических труб, уехали, предоставив дальше действовать соседям. А те торопливо строчили заявление в соцзащиту, милицию и поликлинику с требованием немедленно забрать умирающую вонючую старуху из квартиры, которую сорок лет никто не убирал.


Заявление передали фельдшеру «скорой», молодому длинному и худому парню, но тот, прочитав, покачал головой и сказал :


-Полный облом вам тут будет, граждане, она при всех правах. Значит, будет лежать в своей постели, сколько захочет. Уедет, если только сама пожелает. Вы бы ей из милосердия хотя бы бульончику сварили, с голоду умирает старуха.


Но Жанна Захаровна не желала расставаться со своей недвижимостью. Она , не отрывая глаз от фельдшера, что-то силилась сказать ему, подзывая еле двигающейся рукой. Он наклонился к венцу растрепанных, перепутанных, давным-давно нечесаных косм и услышал шепот, который обдал его жаром:


-Не уходи, мальчик, оставайся со мной…навсегда.


Фельдшера звали Леонид, он был недавно женат и беден, как церковная крыса. Ютились они у родителей жены Тамары в темной кладовке двухкомнатной хрущевки, в которой жили кроме них еще пять человек. Мысли Леонида сразу приняли верное направление, но так ли он понял старуху – может, она бредит? Посмотрел на часы. Время еще было, чтобы на что-нибудь решиться. Леонид лихорадочно соображал, понимая, что ему щербатым ртом и синими губами умирающей слабо улыбается такая удача, которая выпадает раз в сто лет, а в этом городе, где половина населения живет в развалюхах – и вовсе раз в тысячу…


Леонид осмотрелся вокруг и ужаснулся разрухе, царящей по-видимому многие годы в этой роскошной квартире постройки пятидесятых годов прошлого века, предназначенной еще для партноменклатуры. Подошел к балконному окну в виде арки и выглянул во двор. Там соседи напряженно ждали, когда «скорая» повезет их заявление в больницу, милицию, соцзащиту. Он свистнул водителю и крикнул :


-Давай сюда и прихвати мой тормозок!


Соседи решили, что старуху увезут прямо сейчас, раз понадобился водитель. Толстый Жорка не спеша вылез из кабины «скорой», оглушительно хлопнул дверью и пошел наверх с кульком в руках.


- Быстрее, быстрее,- торопил Леонид и на ходу выхватил у него из рук свой тормозок с завтраком. Развернув, вытащил оттуда куриную ногу и пошел на кухню. Отыскал какую-то маленькую алюминиевую кастрюлю, сунул туда вареный кусок мяса и хотел налить воды и зажечь газ. Но воды в трубах не было, ее давно перекрыли соседи, опасаясь, что старуха зальет их сверху. Вместо газовой плиты Леонид увидел какое-то месиво из грязи и картофельных очисток на металлических ножках. Леонид на минуту замер и пробормотал :

-Вот облом, так облом!


Выбежал из квартиры и забежал в первую же открытую дверь напротив.


-Скорее, налейте воды и поставьте на плиту!- сказал он.


Соседка, наблюдавшая из-за открытой двери за происходящим в квартире старухи, с готовностью схватила кастрюльку, думая, что надо вскипятить шприцы, но обнаружила там вареную курицу и очень удивилась.


-Это зачем еще?- недовольно спросила она. –У меня здесь не ресторан.


-Делайте, раз врач говорит,- строго сказал выкативший пузо из старухиной двери Жорка.


Соседка послушно налила воды в кастрюльку и поставила на газ. В это время Леонид вбежал в комнату старухи, которая все также неподвижно смотрела перед собой и шевелила синими губами. Он раскрыл медицинский саквояж, вынул одноразовые шприцы, ампулы и принялся делать старухе уколы. Она послушно подставляла шелестящую полуистлевшую кожу, из-под которой тут же потекла сукровица. Тут подоспел Жорка с курицей. В кастрюльке булькал бульон, и старуха учуяла запах еды. Она протянула руку и попросила :


-Дайте глоток…



-Сейчас, сейчас,- бормотал Леонид , беря какое-то блюдце, стоявшее на столе рядом с железной кроватью. Налил туда жидкость, подул, зачерпнул ложкой и поднес к губам старухи. Она, сделав неимоверное усилие, заглотила каплю бульона. Следующий глоток был уже увереннее, и через десять минут ложка скребла по пустому блюдцу.


-Здорово! – обрадовался Леонид , и в сердце его начала теперь укрепляться надежда. Он нагнулся к уставшей и задремавшей старухе и сказал ей :


-Жанна Захаровна, вы пока поспите, а я через час приеду. Ждите меня, я обязательно вернусь.


Вдруг старуха открыла глаза и четко, достаточно громко произнесла:


-Мальчик, возьми ключи и запри квартиру. Приезжай поскорее.


- Закрою,- пообещал Леонид.


-Ты что, в сиделки записался?- ухмыльнулся Жорка, поднимаясь с шаткого венского стула и брезгливо отряхивая брюки.


-Да ладно тебе шутить, жалко человека,- ответил невозмутимо Леонид.


-Что-то раньше за тобой такого не замечал,- вздохнул Жорка и двинулся к выходу.


В «скорой» Леонида трясло так, что поднялась температура. И его тут же отправили домой отлеживаться. Жорка ворчал :


-Ну, наверное, и мне заразы от той старухи досталось, хоть к детям не возвращайся, заболеют – сидеть некому, прямо беда наша работа, дери ее!


Полыхая щеками, Леонид названивал жене. Руки у него тряслись, голос дрожал, когда он уговаривал Тамару отпроситься с работы и подъехать по адресу, по которому проживала умирающая старуха. Сам уже подъезжал на такси к знакомой двухэтажной «сталинке». Быстро вбежал на второй этаж, открыл дверь старухиными ключами и с замиранием сердца вошел в коридор. «Жива- не жива?» - с волнением гадал он. Тихо прошел в комнату, где стояла металлическая кровать, увидел, что старуха спит с широко открытым ртом. Леонид взял исхудавшее запястье , стараясь уловить пульс. Пульс был.


Стараясь не шуметь, Леонид прошел в другую комнату, обходя кучи присохшего к линолеуму кала – унитаз , по всему было видно, здесь тоже давно не работал. Однако в этой комнате было гораздо чище, хотя и тут запах стоял невыносимый. Леонид открыл балконную дверь, и в протухшую комнату полился свежий весенний воздух, наполненный запахом сирени, которая цвела как раз под окном. «Рай, здесь же настоящий рай!- подумал Леонид.- А мы друг на друге сидим в нашей занюханной хрущевке, одного ребенка не можем позволить…» И тут он увидел, как по двору неуверенно идет его жена.


-Тамара,- громко позвал он ее,- поднимайся, квартира шестнадцатая.


Она вошла и в недоумении остановилась на пороге, не решаясь пройти дальше . Такого ужаса ей еще ни разу не приходилось видеть. С черных потолков повсюду грязными веревками свисала паутина, коридор был завален какими-то истлевшими тряпками, дышать было невозможно, и Тамара приоткрыла входную дверь.


-Закрой, закрой,- зашипел на нее Леонид,- иди сюда, к окну, здесь балкон, можно дышать. А в дальнюю комнату пока не ходи, не надо.


-Что ты здесь делаешь?- недовольно спросила Тамара, высунув голову в щель открытой балконной двери, такой обшарпанной, что, казалось, ее мастерили в позапрошлом веке.- И меня в эту заразу притащил…


-Моли, молчи и слушай. У тебя ведь есть знакомая по сделкам с недвижимостью, ну риэлторша эта, алкашка?


-Райка, что ли? Да никакая она ни алкашка, просто погулять любит, главное – у нее есть , на что, не нам чета.


-Звони ей прямо сейчас и зови сюда. Быстрее, доставай свою трубу. Дело у нас с тобой – на сто пудов! Звони…


Тамара ужа набирала номер, но сорвалась пальцем с кнопки, потому что в соседней комнате раздался долгий тяжкий стон.


-Звони!- приказал Леонид и побежал к старухе, на ходу выхватывая из рук жены пакет с вещами, которые он велел ей захватить.


Старуха лежала с открытыми глазами, из которых лились слезы. Синие губы ее шевелились, она тихо просила есть. Леонид снова взял ее за руку, послушал пульс и громко сказал:


-Сейчас будем вас кормить, Жанна Захаровна.


На кухонный стол он выложил содержимое пакета : электроплитку, разводной ключ, электрочайник «Ровента», упаковку куриных окорочков, сахар, заварку, батон. Ловко отвернул заглушки на водопроводных трубах. Подождал, пока стечет ржавчина и набрал в кастрюлю воды, сунул в нее куриный окорочок и поставил на разгоревшуюся электроплитку. А в чайнике уже вовсю клокотал кипяток. Им он разбавил сваренный давеча бульон из своей обеденной курицы и пошел кормить старуху.


Сдерживая тошноту, подступавшую к горлу от резкого запаха кала и мочи, он приподнял Жанну Захаровну повыше на подушках, положил ей на грудь полотенце и начал кормить. На этот раз она съела больше. Леонид вспомнил, что в протоколе спасатели записали : она не ела и не пила четыре дня. Живучесть семидесятишестилетней женщины потрясала. Старуха, облизывая синие губы, прошептала:


-Ты не уйдешь, мальчик? Живи со мной, здесь. Не уйдешь?


-Мы решим это, Жанна Захаровна, - нерешительно сказал Леонид.- Соседи ваши бунтуют, хотят вас отправить в больницу. Они могут меня попросить отсюда… Я ведь чужой.


-Это мой дом и я в нем хозяйка,- шептала старуха,- раньше не увезли и теперь не увезут. Ты ведь не дашь им?- от волнения она закашлялась и Леонид испуганно снова взял ее за руку, чтобы послушать пульс. Старуха неожиданно поднесла его руку к синим губам и поцеловала, прошептав:


-Тебя мне Бог послал.

И уснула.


Леонид вытер руку полотенцем, которое убрал с груди старухи, поставил пустое блюдце на стол и вышел к Тамаре. Она сидела на диване, балконные двери были широко распахнуты, и воздух поступал в комнату беспрепятственно. Жена даже не дала ему открыть рот и сказала:


-Ну кто тебя надоумил, ты думаешь, здесь что-нибудь получится? Наверняка многие пытались, сегодня одинокие старики все под прицелом. Смотри, открутят нам головы за эту затею.


-Да дело даже не в этом,- вздохнул Леонид.- Тут или надо наверняка, или сразу бросать. Ухаживать за такой больной да еще в этом бомжатнике –самому здоровье потерять. Сразу тебе говорю – не в подъем бабуля. Очень тяжелая. Придется все бросать и заниматься только ею.


-А не заразимся?


-Нет, тут все в порядке. Бедра сломаны, а с таким диагнозом она больше месяца не протянет. Тем более – истощение в крайней степени.


-Уход поможет ей выжить, и сколько это протянется – может месяц, как ты говоришь, а, может, годы… За это время столько всего произойдет, родственники объявятся. Мы здоровье потеряем и останемся ни с чем,- рассуждала Тамара. Леонид думал, опустив голову.


-И такое может быть. Но ведь подобного шанса у нас все равно никогда не будет, выбора-то нет!


Они не слышали, как в квартиру осторожно вошла их знакомая -риэлтор Райка. Увидев ее, они обрадовались, словно родной, тут только поняв, насколько им вдвоем было страшно находиться рядом с умирающей чужой старухой.


Райка была миловидная худенькая маленькая молодая женщина, словно девочка. Но Леонид знал, что она проворачивает серьезные дела с недвижимостью. Следя за внимательным взглядом этой маленькой, дорого одетой хищницы, которым она окидывала квартиру, Леонид испугался. Райка присела рядом с Тамарой на пыльный диван, вынула из красивой сумки маленькую бутылочку коньяка и пластиковые стаканчики и сказала:


-Ну, наливай, счастливчик, и рассказывай.


Леонид расслабился, глоток коньяка слегка отбил невыносимый запах, ему стало легче и он вкратце изложил ситуацию Райке. Она слушала, не перебивая, а когда он закончил, спросила:


-Чудо-юдо, ты хоть узнал, квартира-то в собственности?


-Нет,- растерянно сказал Леонид,- когда успел бы - все случилось в какие-то часы.


-Ну ладно,- кивнула красиво подстриженной головой Райка,- слушайте меня внимательно. Первое, что нужно сделать – составить завещание, если, конечно, квартира приватизирована. Ищите документы. Потом пропишитесь, хотя бы один кто-нибудь. А то соседи выгонят к чертовой матери. Им, конечно, ловить здесь нечего, раз хозяйка не доверяет, но из зависти и вас прогонят. А сейчас я взгляну на вашу подопечную.- Она на цыпочках прошла в соседнюю комнату и вернулась тут же.- У вас, мои дорогие, на все про все несколько дней…


-Как?- испуганно спросила Тамара, Леня считает, что она, может, и год еще проживет.


-Считать, Томочка, можно, в кошельке денежки. А тут ими пока не очень пахнет. Поверьте, я эти дела знаю. И как вы уложитесь за такое короткое время, не представляю. Если даже у вас есть большие деньги на взятки нотариусам и жилконторе, то здесь это едва ли поможет. Ведь были спасатели? Значит, ситуация зафиксирована и под контролем. Взятку никто не возьмет. А обычным путем… Пробуйте. Начните с завещания. О нем нужно говорить сразу.


-Да я даже не знаю, как подойти к ней с этим разговором, стыдно!- прошептал Леонид.


-Но ведь она просит тебя с ней жить, так?


-Так.


-Вот ты и скажи, что если она тебя не пропишет, то ты никакого права не имеешь здесь находиться. Соседи тебя прогонят. Значит, некому ее будет кормить и ее какашки выносить.


-А ведь и правда, очень логично получается, нормально!- сказала Тамара. – Рая, мы твои должники, сами бы ни за что не додумались , да еще в такой спешке.


-Конечно, должники,- согласилась Райка,- квартиру-то продавать будете?


-А зачем такую квартиру продавать?- возразил Леонид.


-Затем, что дом насквозь гнилой,- сказала Райка,- я уже его осмотрела. Да наша фирма отсюда людей переселяла. Единственное преимущество – в центре города. За это цену можно будет поднять, а вы себе трехкомнатную купите, хотите, в таком же доме. Не в новом , конечно.


-Трехкомнатную!- прошептал изумленный Леонид,- да куда нам двоим такую огромную, мы из кладовки и в однокомнатную переехать бы рады.


-А детишек где содержать будете?- засмеялась Райка


-Да какие нам детишки,- уныло сказала Тамара,- всемером живем на тридцати квадратных метрах…


-Ну теперь-то, может, жизнь переменится? – улыбнулась Райка.- А продажу передадите моей фирме. Вот и будем в расчете. И я бы посоветовала вам уже сейчас начать готовить ее на продажу.


-Как это?- спросил Леонид.


- Обыкновенно. Как только старуха согласится на завещание, сразу бегом по магазинам. Начинайте делать ремонт. В таком виде за эту развалюху вам дадут копейки. Надо все щели прикрыть и, главное, наладить коммуникации : газ, канализацию, ванную, -Райка поднялась с дивана,- ну все, я пошла, меня машина внизу ждет.
Супруги остались вдвоем. Они сидели, обнявшись на диване, за окном кричали птицы, шумел главный городской проспект, у обоих горели щеки. Они уже не чувствовали мерзкого запаха кала, их мечты уносились в синюю даль их счастливой весны. Старуха снова застонала, и Леонид ринулся к ней.


-Ну что, Жанна Захаровна,- сказал он, - будем мыться.


Она кивнула и закрыла глаза. Леонид принес из кухни подстывшую воду в «Ровенте», поставил рядом с кроватью таз, натянул резиновые перчатки и начал осторожно разматывать на теле старухи тряпки. На животе он увидел длинный шрам от кесарева сечения, а, попытавшись повернуть тело, неожиданно обнаружил, что оно очень тяжелое. Леонид вымыл ей спину, вытер, посыпал присыпкой зад и оставил так лежать на четверть часа. А сам вышел к Тамаре. Та уже собрала с дивана и с кровати все тряпки, и отдирала наждаком от линолеума присохший кал.


-Ты время не теряешь,- удивился Леонид.


-Ночевать теперь здесь придется, не ляжешь же в грязи,- ответила Тамара и предупредила мужа,- ты меня своей сестрой представь, мало ли как она отреагирует, старухи странные бывают…


-А ты, наверное, права,- согласился Леонид. –Надо нам с ней быть поосторожнее.


Через пятнадцать минут он перевернул старуху на спину и начал мыть ей грудь, живот, ноги. Его поразили ногти на ногах : это были какие-то звериные когти, желтые, длинные, твердые и загнувшиеся внутрь. Все простыни были перепачканы калом. Она успела сходить даже за те пятнадцать минут, пока он разговаривал с Тамарой. «Нужны памперсы,- подумал Леонид,- так я не выдержу. Но – разоримся…».

В старом полированном шкафу нашел чистую рубаху и халат. Надел все на Жанну Захаровну и снова принялся кормить ее бульоном. Вдруг она попросила киселю.


-Сейчас моя сестра сбегает в магазин,- сказал Леонид и увидел, что старуха нахмурилась. Она спросила :


-А детей у нее нет?


-Нет, она еще молодая.


-Хорошо, мне дети здесь не нужны…


Вечером Леонид кормил старуху бульоном с раскрошенной булкой, киселем, йогуртом и шоколадом.


Наутро Тамара ушла на работу, а Леонид остался со старухой. Он кормил ее, мыл, переворачивал, чтобы не было пролежней, делал уколы. К вечеру пришла участковый врач и с удивлением отметила, что состояние Жанны Захаровны стабилизировалось.


-Вы будете ухаживать за больной?- спросила она Леонида.


-Я и моя… сестра. Жанна Захаровна так захотела.


-Да, я так хочу,- вдруг внятно сказала старуха уже не шепотом, а хриплым голосом. – Мальчик теперь живет со мной. Постоянно.

-Ну и хорошо,- сказала врач,- а я к вам медсестру назначила для уколов.


Леонид согласно кивнул – как медработник он знал, что в этой щекотливой ситуации ему самому лучше не соваться с инъекциями, мало ли как дело обернется, лечение должно быть оформлено в поликлинике.


На следующий день он взял себе двухнедельный отпуск без содержания, Тамара же с работы не уходила, поскольку им нужны были деньги на ремонт. Через четыре дня после того, как Леонид впервые переступил порог старухиной квартиры, она согласилась и оформить на него завещание и прописать у себя. Кроме того, постоянно заводила с его «сестрой» разговоры о том, что хотела бы на свои средства выучить Леонида на врача. По всему было видно, старуха собиралась еще пожить.


Когда нанятая Леонидом бригада строителей установила на кухне новенькую газовую плиту и колонку, а в туалете – розовый унитаз с мягкой крышкой в цветочках, предварительно проложив пластиковые трубы, Жанна Захаровна захотела лично осмотреть свое новое хозяйство. Но Леониду с Тамарой было ее не поднять. Он попросил было заглянувшего Жорку помочь отнести Жанну Захаровну на кухню, но тот брезгливо махнул рукой и , выйдя на балкон, свистнул какому-то бомжу во дворе. Вместе с ним Леонид носил старуху по квартире и показывал ей новшества, стоившие ему немалых денег. На ремонт ушли все их с Тамарой сбережения. Зато теперь в квартире не воняло калом, в кухне можно было готовить, в ванной мыться, а в соседней комнате жить.


Денег больше не было, отпуск у Леонида заканчивался, и он запаниковал – старуху оставить было не с кем. На помощь пришла Тамара, взявшая теперь отпуск без содержания, и сама старуха, выложившая вдруг Леониду большую сумму денег на расходы. Они могли бы нанять сиделку, но этого делать было никак нельзя. Райка, которая теперь постоянно бывала у них в гостях и иногда проявляла инициативу и приносила Жанне Захаровне чашку чаю с шоколадкой, запретила Леониду и Тамаре даже думать о посторонней помощи. «Уведут вашу девушку из самого стойла»,- грубо шутила она и грозила им маленьким пальчиком с длинным-длинным ногтем, закрученным внутрь.


Леониду сейчас приходилось вдвойне труднее еще и потому, что Тамара теперь была беременна. Вырвавшись из своей кладовки и оставшись вдвоем в просторной комнате, за окном которой пели по утрам на разные голоса птицы, они, несмотря на бесконечные стоны старухи , дали себе, наконец, волю. Естественно, быстро получили результат – красную полоску на тесте на беременность. И это приводило их в смятение. Впереди была полная неизвестность.


А там их ждал настоящий ад. Через два месяца Жанне Захаровне опять стало плохо. Сукровица все сильнее вытекала из ее бедер, старуха теперь почти все время спала. Но при этом страшно кричала. В конце концов крик больше вообще не прерывался, а участковый врач не выписывала рецептов на опиум. Леонид уже сам делал старухе инъекции анальгина, давал ей успокоительные средства – ничего не помогало. Она кричала и ничего больше не ела. Тамара плакала, не отходя от кровати Жанны Захаровны, к которой привыкла, как к родной. В конце концов Леонид заставил уехать жену обратно в их кладовку. Он остался один с полумертвой старухой, которая уже ничего не понимала, а только кричала, разрывая ему сердце.


Заходила Райка, прокрадывалась в комнату старухи и, словно маленькая собачка динго, нюхала предсмертный запах, пытаясь определить, когда конец. Однажды, в особенно тяжелую ночь, она задержалась, а потом осталась совсем. Они сидели на диване, слушали непрерывный вой старухи и пили коньяк. Леонид плакал, гостья утирала ему слезы маленькой сухенькой ладошкой. Потом они упали на диван, и на какие-то мгновения вообще больше не слышали криков умирающей. А когда очнулись, поняли, что наступила тишина. Леонид поплелся в соседнюю комнату, Райка ждала. Он вышел и, отворачиваясь, сказал :


-Все, Жанны Захаровны больше нет.


-Ну теперь моли Бога, чтобы все у нас благополучно прошло,- сказала Райка. –Вызывай скорую, милицию и труповозку. Так положено, все по порядку. И не трогай ее. А то менты ругаться будут. Я пошла.


Леонид проводил Райку до двери, там она чмокнула его в щеку, сказав на прощанье : «Не грусти, чудо-юдо!», и побежала вниз по лестнице. А он вернулся в комнату к скончавшейся старухе. Стоял в ногах и смотрел на ее широко открытый рот. Потом вдруг заговорил, как с живой :


-Жанна Захаровна, вы же знаете, что мы отдали вам все силы, это- ваша квартира, не оставляйте больше нас здесь. Заклинаю вас. Здесь мы жить не сможем, ни мы, ни наш ребенок. Это ужасно, ужасно…- Леонид почувствовал, что плачет. –Пусть Райка все сделает, как обещала, и мы переедем. Мы так устали, вы же слышите меня, Жанна Захаровна? А мы похороним вас, как положено, памятник поставим, цветочки посадим на могилку, все будет, как у людей. Мы не забудем вас…


В дверь раздался звонок. Леонид вытер слезы и пошел открывать. Вошел Жорка с фельдшером с их подстанции.


-Ну, отмучился, наконец,- сказал Жорка, топчась в коридоре.


-Да,- неопределенно махнул рукой Леонид.

Вдруг вбежала Тамара и кинулась в комнату старухи. Леонид даже не ожидал того, что произошло потом. Жена упала на шаткий стул рядом с металлической кроватью и завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Леонид тоже заплакал, закрыв лицо руками. Жорка выглянул на крики Тамары из кухни и пробормотал :


-Ну, ребята, вы даете. Она что, вас приворожила?


-Не понимаете вы все,- голосила Тамара,- я ее мыла, кормила с ложечки, она мне, как… как ребенок! Я не хочу без нее!


-Уведи жену,- сказал знакомая фельдшерица Леониду,- видишь, у нее истерика. И не выпускай из другой комнаты, пока не увезут.


Леонид увел жену, а сторожить ее взялся толстый Жорка, мимо которого Тамара так и норовила проскользнуть к старухе. Но он легко удерживал ее и уговаривал: «Нельзя, нельзя туда, Тома». Когда покойницу, завернутую в простыню, приехавшие на труповозке ребята понесли вниз, Тамара выскочила на балкон, выход на который не успел ей перегородить растерявшийся Жорка, и закричала так громко, что переполошила весь двор. Слышно, наверное, было и на проспекте.


Оставшись одни, Леонид и Тамара прибрали после покойницы, увязали тряпки в узлы и снесли их на помойку. Потом заперли все двери и уехали в свою кладовку – ждать, когда Райка продаст эту квартиру , в которой они не могли жить, и купит им другую.


Но Райка все тянула : то меняла невыгодных покупателей, то требовала доделать ремонт в квартире старухи, то вообще куда-то исчезала и отключала свой мобильный. Леонид и Тамара совсем измаялись, подозревая свою риэлторшу в самых тяжких грехах.


И вот однажды на Леонида словно снизошло озарение : он вспомнил, что обещал, стоя у холодных ног старухи, поставить ей на могиле памятник. Несмотря на дикое безденежье, он занял еще в долг и помчался в похоронную контору. Там заказал цветочницу и красивый крест. На гранитный памятник у него не хватило средств.


 Делал он на могиле все один: установил цветочницу, поставил крест и посадил цветочки. А после работы снова поговорил с Жанной Захаровной. «Никак не продается ваша квартира, Жанна Захаровна,- грустно рассказывал он ей,- никак , что-то Райка воду мутит… Ну, вы и сами, наверное, все видите. Помогите, мы же вас не обидели ничем, все сделали, как обещали…Вы меня понимаете, да?»


Леонид бормотал эти слова, словно какое-нибудь волшебное заклинание. И почему-то верил, что покойница обязательно поможет, раз они выполнили все свои обязательства. Он как бы заключал с ней очередной договор здесь , на кладбище, в городе мертвых.


И его не удивило, когда через неделю Райка объявила им, что нашла, наконец, все нужные варианты, и можно оформлять договора в регистрационной палате.


Леонид и Тамара въехали в трехкомнатную квартиру, а в принадлежавшей когда-то Жанне Захаровне стала жить многодетная семья переселенцев из Украины. Тамара тогда еще заметила : «А ведь там никогда не звучал детский смех. Целых полвека. Вот теперь соседям-то мороки будет с непривычки!»


Своего ребенка она не выносила. Случился выкидыш на четвертом месяце. После чистки Леонид , который стоял у операционной с красиво-мерзким названием «абортарий», все время, пока там находилась его жена, дождался гинеколога Гену, с которым был давно знаком. Тот не раз принимал у него тяжелых больных, женщин, которым срочно требовалась помощь в той самой операционной, откуда только что вывезли на коляске Тамару, еще не опомнившуюся от наркоза.


Гена позвал Леонида в коридор. Там, стоя у открытого окна, они закурили. Гинеколог сказал, выпустив дым:


-Скажи мне, друг мой Леня, ты по каким помойкам лазил? Никак с проституткой или какой-нибудь гастарбайтершей переспал? Эти девушки сегодня настоящие биологические террористки. Впрочем, как и мужики-гастарбайтеры. Заразу сеют тут и там, не стесняясь.


-Ты о чем?- настороженно спросил Леонид.


-О том, что плод погиб от внутриутробной инфекции. И не будет у вас детей до тех пор, пока вы оба от этой заразы не вылечитесь. Оба! Понял? Так что начинайте прямо сейчас.


-Да о какой заразе ты говоришь, объясни хотя бы,- побледнев, попросил Леонид.


-Ты что – сам медик, а элементарный трихомониаз распознать не можешь? Неужто не зудит?


-Нет, не чувствовал,- мотнул головой Леонид.- Значит, это – черви…


-Черви, черви съели твоего ребенка и вас с Томкой съедят , так что садитесь на антибиотики. Или трихопол горстями глотайте – по восемь таблеток в день. Ну – сам знаешь, не маленький…


Гинеколог ушел к себе в абортарий, а Леонид снова закурил. «Конечно, это Райка, сука, других женщин кроме Тамары у него не было»,- с отвращением думал он, и ему хотелось всадить нож в горло этой гадине. Но что-то все-таки сдерживало его гнев, не давая принять окончательное решение разобраться с гнойной риэлторшей. Он смотрел в окно и думал о своем, потаенном, о чем никогда никому бы не рассказал. Да и кто бы поверил в его договор с мертвой?


Леонид дождался, когда Тамару перестало рвать от наркоза и повез ее на машине домой, в их новую квартиру. Таксист поехал через центр ,и, проезжая мимо знакомого двухэтажного дома, они увидели , что балкон, выходящий на проспект из комнаты, где жили Леонид и Тамара, когда была жива старуха, завален детскими игрушками. На трехколесном велосипедике сидел большой медведь, в детской коляске красовалась кукла.


-Не стесняются переселенцы , вывалили пожитки на виду у всех,- заметил Леонид и увидел, что жена тихо плачет, глядя на заставленный игрушками знакомый балкон.


«Надо бы ездить другой дорогой,- подумал Леонид,- ну его к черту, этот гнилой дом!»