Михалыч

На операционном столе лежал образец. Совсем как настоящий, со слегка широко посаженными глазами, но ведь сама природа создала человека разным для того, чтобы не было похожих людей, не было нелепых ошибок и недоразумений. В данном случае, глаза никак не выглядели аномально. Даже было что-то в этом симпатичное. Пропорции тела соблюдены в точности, просчитаны на компьютере и стократно проверены. Подбирались с особой тщательностью, ведь халатность могла поставить под угрозу весь эксперимент. Коллектив, сплоченный в период работы был не маленький, причем состоял только из светил медицины. Каждый в своей области, и слово помощник здесь звучало совсем по иному. Времени ушло тоже не мало, что-то около года, хронология записывалась в хирургическом журнале. На протяжении всего времени присутствовали независимые эксперты, занимающиеся мониторингом происходящего на случай неожиданных необратимых поворотов эксперимента. Технически он мог быть исполнен намного раньше, но не каждое тело было пригодно. Одно из тысячи.
Профессор Вересов устало снял халат и даже не стал вешать, плюхнулся тут же на стул у операционного стола. Медленно повернул голову, посмотрел на образец. Да, очень похож, но какой-то не такой. Что-то явно в нем отсутствовало, какая-то важная деталь. Надо подумать. Мысли не шли. Круглосуточные работы давали о себе знать.
Как так получилось, что все части сложились так удачно? Магия природы в умелых руках творят чудеса, а у Вересова были не просто умелые, у него были золотые руки. Только он смог решиться на столь безумный шаг: собрать из не собираемого. От каждого смертельно больного взять по здоровой части и собрать абсолютно нового, здорового. Пока части подбирались, уже собранное лежало в герметичном сосуде, заполненном питательной жидкостью, формула расчета которой занимала несколько печатных листов.
Жидкость была особой гордостью профессора, без нее он вряд ли взялся за осуществление проекта. Но в свое время выведенная формула до этих дней пылилась на бумаге, пока не поступило реальное предложение испробовать ее в действии. Сейчас, когда образец почти готов, можно было с уверенностью говорить о том, что жидкость не подвела, все возложенные на нее надежды оправдались.
Его ждала мировая слава, деньги и, возможно, повышение по службе. Но ведь не это нужно, известности и так хватает, медицина застоялась. За последние десятилетия никто ничего существенного не открыл, ничего не вывел и не вылечил. Нужен толчок, толчок мирового масштаба, и он случится. Сегодня, завтра, не важно - в ближайшее время он точно случится.
Лежащее на столе тело, пускай и частично, но успело много где побывать, много кем поработать. Дворник, учитель младших классов, моряк, инженер-механик, даже уголовник. Главное, голова, мозг принадлежал его коллеге, тоже профессору Константину Михайловичу, умершему в период сбора частей и идеально подошедшему образцу. Решено было назвать свое детище - Михалычем. Только не хотелось, чтоб Михалыч очнувшись, вспомнил, что не закончил, когда скончался. Был определенный риск. Да, не забыть напомнить на первой пресс-конференции, что части использованы непосредственно по письменному разрешению родственников, ни как не иначе.
В операционную заглянул помощник, пошарил глазами и спросил:
- Профессор, может пора?
- Ну да, пора, - Вересов, кряхтя, поднялся. Склонился над телом.
Идеальное сочленение разрозненных частей так и останется простым телом. Он вспомнил, чего не хватало.
Из кармана появился целлофановый плотно упакованный пакетик. На бирке значилось: «Душа человеческая - 1 штука, срок годности неограничен»
Доктор аккуратно надорвал край пакетика.