Двигатель творческого сгорания

Первым делом хочу оговориться - вещь, которую вы надумали прочесть не совсем простая. Писана она не излюбленным многими kooh-i-norом и не на печатного формата листах, причину узнаете поздней. Скажу лишь, что история эта попала мне, скажем так, из первых рук, поэтому в правдивости я ни секунды не сомневаюсь, чего и вам советую.

Как оно обычно бывает, у людей не запасливых, живущих скажем, одним днем, приключись что-нибудь из ряда вон выходящее, а того что нужно рядом то и нет. Вот и бегаем, ищем, когда позаботившись можно было лишь протянуть руку. Вообщем, не практичный этот народ исскуства.
В особенности это относится к всевозможным писателям всех рангов и мастей. Ведь когда мысль идет они забывают про все на свете, на стол с ногами лезть станут, но мысль на бумагу выплеснуть надо. Похвально, но мысль - понятие растяжимое и не всем с одинаковым успехом удается ее реализовать парой броских фраз. А раз так, нужна бумага, и не один листок. Вот тут то и должна включаться обычная для каждого писателя запасливость. Этож также естественно, как для водолаза заполнить свои баллоны перед погружением.
Но, поверьте мне, имеют место быть личности вовсе не живущие по этим "законам", от этих же "законов" сами потом и страдающие.
Вот история. Мысль. Пришла мысль. Скорей, скорей! Где бумага? Надо запечатлеть. Комната в десятикомнатной коммуналке перевернута вверх дном. Нету. Альтернатива, хоть что-нибудь. Обертка, упаковка, хоть последние страницы книги "на заметку" - все одно. Словно злой рок - ничего подходящего нет, хоть на обоях строчи. А мысль уходит...
- Знаешь, Клав, мне вчера муж бывший звонит, - помешивая ложкой что-то не понятное в огромной кастрюле сказала огромных размеров дама, - решил сказать, что возвращается в семью. Ну не гад ли?
- Да уж, - включилась вторая, - все мужики - сволочи, им только одно подавай. Кстати, я на днях шубку видела - умрешь...
На кухню, словно вихрь ворвался молодой человек с взлохмаченной прической. Он въехал сюда не давно, познакомиться со всеми обитателями коммуналки не было времени.
- Извините, у меня к вам просьба, почти мольба. Не соизволите ли выделить мне пару листов бумаги? Для первостепенных нужд.
Соседки переглянулись.
- У тебя диарея что ли? Туалетной бумаги надо?- забеспокоилась первая.
- А что, в туалете уже нету? Это все Фомич, любит он по пол рулона за раз использовать, - поддакнула вторая.
- Да нет, вы меня не поняли. Мне просто нужно парочка числых листов бумаги. Мысль идет, понимаете?
- Поэт? Понимаю, пойду посмотрю, дед недавно письмо писал, должно остаться, - соседка отложила ложку в сторону и вытирая руки об подол вышла.
- Нет, молодой человек, с дедом перерыли все - нету, уж извини.
Было немного странным, что ни одна, ни вторая, и даже пришедший с позднего дежурства милиционер не нашли ни единого пригодного для выплескивания мыслей листа бумаги. Мистика? Как сказать. Людям, не особо часто пользующимися письменными пренадлежности запасаться в прок не приходит в голову, если есть - хорошо, нет - не беда.

Поскрипывала дверь то открываясь, то закрываясь. Люди спешили войти, люди спешили выйти. То была дверь в магазин, а входяще-выходящих людей объединяла любовь к чтению, не важно проза это или стихи, да хоть та же джокументальная мистика. Как и все подобные магазины, этот - книжный располагал огромным выбором товара. Книги толстые, книги тоненькие, различные брошюры и словари, книжки - расскраски. Но самое главное, что здесь присутствовал канцелярский отдел. Рядом с авторучками и резинками разного формата и расцветок, лежали/стояли/висели тетрадки и блокноты. Именно туда то и поспешил наш траги-герой. Паренек считал себя счастливым и часы не носил, что и сказалось, не успел к закрытию. Дверь перед самым носом захлопнул здоровенный охранник с садистской усмешкой на лице.
Из часов работы магазина стало ясно, что час уже поздний и найти альтернативу магазину будет очень сложно. Но если добежать до конца улицы можно успеть в журнально-газетный ларек прикупить необходимой бумаги. Как уж заведено в огромных мегаполисах уборка и чистка улиц проходит в вечернее и ночное время, дабы избежать всяческих жалоб и недовольств горожан. Ларек оказался закрыт, а как подсказал рядов шаркающий метлой дворник, не работал уже несколько дней, в связи с недоговоренностью с властями.
Оставалось лишь одно: забуриться в этот поздний час к другу жившему не так далеко. Он всегда с удовольствием слушал то, что выдавал паренек "на гора". Советовал или критиковал, вообщем должен понять и выручить.
Вдруг его внимание привлек огромный плакат, висевший на столбе, толи афиша, толи объявление, габаритных размеров полотно было практически свободным, пара слов сверху, пара снизу, остальное свободно - гуляй рука. парень осмотрелся - вечер был поздний, идти к другу не хотелось, возвращаться с пустыми руками было невозможно, как бы там ни было, он решился на кощунство. Методично, сантиметр за сантиметром он оторвал весь плакат, скрутил в рулон и быстрыми шагами направился к дому.
Тут то из-за угла и появилась поливальная машина, в мгновение ока струей воды его окатило с ног до головы, а плакат на глазах начал распадаться на куски.
Упорству паренька позавидовали бы самые железные лбы когда узнали, что он не отрекся от своей идеи получить так необходимые расходные материалы. Он вошел в подъезд друга, лифт услужливо открыл перед ним дверь, счастливо подмигивал огоньком на кнопке нужного этажа. Паренек шагнул во внутрь и бодро нажал на цифру "семь", лифт поехал вверх.
Самое время собраться с мыслями, не потерять нить идеи и с порога выплеснуть на бумагу. Но день если незаладился, то уж до конца. Погас свет и лифт остановился между четвертым и пятым этажами. На крики, стуки и плач отчаяния никто так и не вышел, позднее послышался еле различимый стон.

Свет дали только под утро, когда паренька нашла старушка вызвавшая лифт. Паренек тихо спал, прислонив голову к стенке не обращая внимания на вонь и странного вида "штучки" лежащие неподалеку.
Дома он оказался буквально минутой позже, попутно заскочив в уже открывшийся магазин, прикупил пачку тетрадей по 96 листов. Побросав одежду в прихожей не разуваясь одним прыжком оказался за письменным столом. Схватив ручку задумался. Задумавшись огорчился - мысль ушла. Ушла давно и безвозвратно. Да и стоило ли тогда бегать за этой треклятой бумагой? Он сел поудобней, погрыз карандаш и вывел первую фразу. Конечно стоило.
"Первым делом хочу оговориться - вещь, которую вы надумали прочесть не совсем простая".