Как мне сказали про секс в семилетнем возрасте

Мои родители были люди весьма своеобразные. И народ к нам домой приходил тоже неординарный. Были и художники, и музыканты, и поэты…
Но особую страсть мои предки испытывали к визитам иностранцев, благо квартира у нас находилась в самом центре, а эта самая богема притаскивала с собой разных своих друзей-приятелей. Те с удовольствием шли полюбоваться «русской экзотикой», а папа развлекал их по полной программе. И на балалайке играл, и в шапке-ушанке встречал гостей, и показывал, как русский мужик может бутылку водки без закуски выкушать.
Но самым примечательным визитом было, пожалуй, появление Ганса Вайсеншпигеля. Ганс был музыкальным критиком. Этакий старичок-бодрячок, в свои семьдесят совсем не выглядевший развалиной. Наоборот – подтянутый такой, жилистый, с удивительными живыми глазами.
Так получилось, что дверь ему открыла я.
– Гутен таг! – Широко улыбнулся ганс и потрепал меня по щеке.
Что такое «гутен таг», я понятия не имела, но на всякий случай попятилась.
Родители мои, между прочим, по-немецки фактически не говорили. Так, пару-тройку фраз вроде «коммен зи битте» и «ауф видерзеен». Но Ганс оказался человеком образованным и по-русски общался довольно сносно.
Короче, потащили его родители в зал, а я вернулась в детскую.
Где-то так через часик зовут они меня. Захожу. Гость и папа уже раскрасневшиеся, сразу видно, что употребили шнапса по самое хорошо. И папа начинает Гансу расхваливать меня, мол, и поет девочка, и рисует, и пляшет…
И тут Ганс смотрит на меня и что-то там по-немецки сам себе бормочет. Что уж там он говорил, я не понимаю, но слово «секс» явственно проскользнуло. А я была девочка продвинутая, сразу поняла, к чему речь ведет.
– Нет! – Возмущенно отвечаю.
Ганс аж подпрыгнул на месте.
Родители улыбаются, нравится им, что гость общается с их малявкой.
– Патчему? – Спрашивает Ганс с очаровательной улыбкой.
– Потому! – Возмущенно отвечаю я. – Какое там «секс»! Уже давно «зибен»!
– О! Зибен яре альт! – Ганс аж просиял.
Ну так а что вы хотите, если слово «шесть» по-немецки звучит очень похоже на «секс». Он решил, что мне шесть! Каков нахал! Да мне уже полгода как семь было!

А вы ж, небось, о другом подумали?
Фу, какие вы испорченные!