Диана

Я помню ее так, словно видел только секунду назад. Каждая, даже самая незначительная мелочь, связанная с ней въелась мне в мозг, да так, что не вырвешь. Она, как заноза в сердце, болит и болит, и никакие лекарства не могут унять эту боль. Я пытался приглушить ее, то напиваясь, то ища забытья в наркотиках, но не было никакого проку. Это только временное облегчение… так, час или два. А потом снова боль, еще сильнее, чем прежде. Но скоро уже конец, скоро это сердце уже не будет болеть. Оно просто перестанет биться. Но сейчас я хочу записать нашу историю, чтобы Она не исчезла, а навсегда запечатлелась в памяти людей, которые ее даже не знали. Навсегда осталась в этом мире, где уже совсем скоро не будет меня.
Я увидел ее впервые на берегу теплого моря. Помню, будто это было вчера: закат, тишина… Я сидел у воды и предавался нелепым мечтаниям, совсем один, и вдруг увидел ее. Она шла босиком по белому песку, и вода нежно касалась ее ног. На ней было длинное светлое платье, облегавшее ее хрупкое тело, а в волосах полыхал какой-то красивый яркий цветок. Я никогда не видел девушки прекраснее. Вдруг, казалось, совершенно без причины, я почувствовал непреодолимую зависть, я завидовал морю, которое целует ее ноги, песку, по которому она ходит, платью, обнимавшему ее, и цветку, вдыхавшему аромат ее волос.
Когда она поравнялась со мной, я вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, сказал громко вслух: «Я вас люблю».
Ее тонкие черные брови удивленно взлетели вверх, так что на чистом безоблачном лбу показались две тоненькие морщинки, а губы сложились в невыразимо притягательную улыбку.
Она ничего не ответила, но подошла ко мне и остановилась прямо напротив, так близко, что я чувствовал аромат цветка, закрепленного в ее волосах. Налетевший порыв ветра подхватил этот цветок и унес, а я вскочил и кинулся за ним, поймал, принес девушке. Встал на одно колено перед ней, и, знаете, чуть не упал, но преподнес-таки ей этот несчастный цветок.
- Вы такой смешной, - улыбнулась девушка.
- Как вас зовут? – спросил я, вставая с колен, а она закрепила цветок в волосах, обрамлявших ее шею и плечи, и ответила:
- Диана.
- Красивое имя, - произнес я. – Хотя мне кажется, вам бы больше подошло имя Афродита… или Венера…
- Почему? – удивленно произнесла она.
- Потому что Вы прекрасны, как богиня… как богиня, выходящая из пены морской…
Ее волосы поминутно сбивались на лицо от ветра, и Она все время их поправляла…
- Почему вы сказали, что любите меня?
- Потому что люблю.
Я любил ее до потери сознания. Она была бесконечно прекрасна и невыразимо желанна. Ее и было-то всего шестнадцать… Боже, совсем дитя…
Помню, как она впервые пила вино… Струйка красной, как закат, жидкости стекла из уголка ее губ по подбородку и шее вниз, к вороту платья, и это было так… мило. Какое дурацкое слово, «мило», такое пустое, глупое, нелепое и никак не подходящее к моей Диане.
С каждым днем она становилась чуть серьезнее. Я не понимал, отчего, но не хотел думать об этом, чтобы не омрачать своего счастья. А причина была…
Она ничего не говорила о своей болезни. Я ничего не знал. Однажды… Солнце озарило комнату, а она лежала в постели одна. Я принес ей завтрак, пытался разбудить… Диана была без сознания…
Диагноз я узнал от врачей. У моей девочки был рак.
Я вошел в палату, где она только что пришла в себя. Со всех сторон к ее телу тянулись какие-то проводки. Глупые проводки! Что они могут понять!
- Я хочу домой, - сказала Диана тихим, чуть слышным голосом. – Забери меня отсюда.
Слезы жгли мне глаза, но я глотал их, чтобы только не травить душу моей девочки.
- Ты поправишься! – почти кричал я. – Совсем скоро! Я обещаю!
Но она устало улыбнулась с какой-то даже жалостью ко мне и снова попросила забрать ее домой. И я забрал…
Она умерла. Умерла у меня на руках.
И вот сейчас я держу в руках то, что освободит мое сердце от мучений и соединит мою душу с ее душой. Совсем скоро я ее снова увижу. Мою Диану. И мы всегда будем вместе. Всегда.