Буддхи

БУДДХИ
(Опыты прошлых жизней)
Хочу замуж
***
Моя Мама – мой ребёнок. Маленький новорожденный сынишка. Тонкие ниточки бровей над красными веками. Он спал у меня на руках, когда я подходила к обрыву. - Я всё же решилась единственный раз накормить его грудью – первый и последний раз в той его жизни. Не могла лишить себя этого опыта, этого наслаждения материнством, хоть и знала, что после такого пытка совестью будет намного мучительнее.
…Ещё долго стояла я обвеваемая ветрами над тем местом и не могла ни закрыть, ни отвести глаз – стеклянный взор остановился над той точкой на воде, куда – мучительно (удивительно!) медленно – погрузился сияющий белый сверток.
– А ты должен был вырасти сильным мудрым мужчиной – защитой моей хрупкости, опорой моей несамостоятельности, которая и довела меня до той минуты на скале, когда мир застыл во вселенской тишине и птицы на целую вечность замерли над горизонтом, не смея шевелить крыльями в момент убийства матерью своего чада, своей будущей матери.
Да, я совершила это, поддавшись мелочному страху, не смея верить молчанию, не решившись окончательно отдаться инстинктам и попрать разум – волчицы не топят своих детёнышей. Крысы тоже.
А в награду получила великий опыт – в несколько десятков столетий, в несколько миллионов судорожных сокращений сердечной мышцы, в несколько тысяч громких всхлипываний и немых стонов, - вереницу нелепых, кукольных существований с железным обручем на бедрах, с терновым венцом безбрачия на челе.
Мама, Мам-ка! Сынишка родной мой! Родина, родинка моя! Сегодня струя света взвилась и пронзила тысячи отсыревших минут прошлого – минувших минут. Я отслужила роль кошелька: еще одна песчинка-жизнь просочилась сквозь тонкое стеклянное горлышко, еще одна звонкая (а может быть, и ржавая) монетка-расплата упала на чашу весов многомудрой судьбы. Сегодня закончился срок искупленья – его я сама назначала, сама продлевала. Но сразу могла ведь простить, извиниться и в землю заклятья зарыть. Что ж, видимо, нужен был опыт моей неумелой душе.
Я сегодня тебе, дорогая, свой долг заплатила сполна. Ты простила меня, я – тебя. И теперь мы свободны. Взаимные матери. И взаимные дети.
Теперь мы свободны. Теперь мы свободны любить. Мы свободны друг друга любить. Тебя принимаю теперь я во всех проявленьях. Себя принимаю теперь я во всех проявленьях, во всех именах.
Да, видно, я дурочкой столько веков пребывала, раз только сейчас поняла, что вина – удел лишь мертвецов. Изволила жить – будь живой и люби свои нити, в какие б узоры судьба твоя их ни сплела. - Найдутся и бусины в вышивке, как бы веревка ни вилась. Найдутся конфетки, ты просто получше ищи. Доверься потокам, невидимых ангелов шелест крылатый услышь. И сладко притихнет на нежных ручонках малыш, прижавшись к щеке юной девы и матери взрослой. А та, постояв над бурлящим теченьем стремительной жизни - стремительной смерти, еще раз взглянёт на собою рожденное чадо. И, крепко к груди прижимая подарок любви, закутанный в лен материнскою тонкой рукой, с обрыва уйдет по душистой тропе мирозданья навстречу лучистому вздоху поющей судьбы…

***
Утро было морозным. Скупо ветер обдувал лицо колючей солью с моря – сизого, холодного, чужого…
За три месяца погода изменилась. Три месяца – четверть года. Изменилось настроение природы. – Постарела к зиме Та, что летом грела плодородие между своих упругих, сочных грудей.
Грустно женщине быть закованной в латы.
Грустно женщине – вольной природе, искристому смеху, быть черствым, беспристрастным воином. Бесстихийным. Природа – стихия.
Соски набухли, придавленные металлом. И жаждут, жаждут, жаждут разродиться.
Дурной, пьянящей, бурной кровью – жизнью, страстью, грозой.
Чтоб потом всё утихомирилось, уравновесилось и пришла светлая/тёплая безмятежная любовь.
Как весеннее солнце.
Но до весны далеко. – Четверть года.
Сейчас правит Старуха. Мудрая и скаредная. Своим аскетизмом завоевавшая себе почтение, заслужившая свою силу. Зима – добровольная аскеза.
Сейчас море враждебно. Воздух враждебен. Селение это, бедное, как зимнее небо, враждебно. Враждебна сама моя миссия – собирать дань с этих враждебных людей.
Скудность чувств. Скудность красок. Скудность жизни. – Цветы мертвы зимой.
А ещё эта женщина… Так жалобно скулила, когда я тащила её за волосы у копыт моего резвого коня.
- Выполняла миссию. Её обязанностью было заплатить оброк. И не моя в том вина, что селение бедно, как зимнее небо. И не моя вина, что сейчас зима.
Воинский долг скуден на чувства. Солнце-сердце мертво за чугунными латами. Вечная женственность закрыта забралом. – Волосы надо стричь, чтобы в шлеме не жарко было. Волосы – прочь. А помню, как с ними ветер играл. Нежно. А как Он их ласкал… Прочь, чувства. Да здравствует сталь, металл. Милосердие материнства – полные бёдра - в плену металла.
А у неё волосы длинные, густые. Наверное, их кто-то ласкает. Ах, только не это. Воин стоек. В нём зависти нет. В нём нет ничего. Только твёрдость. У него в животе нет ритмично играющего комочка, что в каждое полнолуние выбрасывает на свободу горящие капли крови. У него нет огня, спиралями немеющего в груди. Зачем воину грудь – рудимент материнства? Функция воина – исполнять приказы. И карать тех, кто не входит в их рамки. Кто живёт в селении, бедном, как зимнее небо. Кто беспомощен и у кого длинные густые волосы, которые кто-то ласкает. И нежный голос дикой волчицы. Вольной волчицы.

Прочь, прочь отсюда. От солёного дикого моря… От бедного, как зимнее небо селенья. От скулящей женщины с длинными волосами, у которой есть грудь. И ритмично играющий комок в животе. И голос. Голос дикой волчицы.
Прочь… От себя? В чугунные латы? В вечную мерзлоту выполненья приказа? В железные рамки? В душный склеп бесстихийности и порядка? Кем предписанного порядка? Кому я служу?

Прочь щиты и мечи! Прочь оковы! Волосы – в ветер. Сердце – в грудь. В упругую полную грудь. Соки жизни струятся из набухших сосков. В горло – голос. Звонко-дикая песня волчицы. Утробные звуки рожденья.
В руку – руку любимого Мужа. Только перед ним принимаю служенье. Мне ничто не указ, не закон, кроме чувства любви.

Моя мама, кровинка, позволь мне вернуться в родное селенье, мудрое, как зимнее небо. Чтобы с ветром солёным я снова могла танцевать. Чтобы слушать ночами ритмичные волны и вторящий им голос комочка в животе, освещающего полнолунье горячей кровью. На белой застиранной простыне.
Моя мама родная, прости мне мою бесстихийность. Что я чуткую кожу запрятала под металл. Что зажала дыхание жизни в железных оковах, человеческое тепло сменила на долг.
Ты прости меня, мама, - то были уроки.
Я люблю тебя, Мама. Твой голос дикой волчицы поцелуями я отмою от ран.
Твои длинные тёмные волосы, которые кто-то ласкает звёздной ночью под защитой ротанга, твои длинные темные волосы, что растрепались космами и запылились у копыт моего скакуна, я разглажу чуткой ладонью с благодарностью и тебе, и судьбе – от тебя мне в наследство досталось такое богатство: буйство тёмных волос на пылающей страстью голове.
Твои стопы, мудрые, как зимнее небо, твои стопы, разбитые о камни, израненные сухой травой под копытами моего скакуна, я своим дыханьем проветрю, оживлю их ласковой негой и лучами любви восславлю.
Паутинке мудрых морщинок на твоём природном лице я с почтением поклоняться буду и попробую разгадать их зимнюю мудрость и попробую ощутить их вольность.
Волосы – в ветер!
Латы – в землю.
Коня – на волю. Пусть природность свою он вспомнит, пусть природность свою почует на просторах душистых полей.
Я – стихия. И я природа. Сок струится в груди моей. И в руке моей рука Мужа. И я волосы матери глажу. И я слушаю голос ветра.
Полнолуние – уже завтра…





***
Ш-ш-ш-ш-ш-ш!!!
Быстро-быстро вибрирует тонкий ярко-красный язычок.
Да, это гадюка. Её не спутаешь ни с кем. Я – гадюка.

Язычок тонкий. – Нашептала ему умело, как набег совершить успешно, чем и где поживиться можно, только главное не забудь – голубой шатёр с золотыми кистями. Там он дремлет в своих подушках. Среди тел своих нежных жён. И его умёртвить очень нужно. – Опостылел мне сильно он.
Вот ключи, вот все нужные средства для расправы. Будь тих и смел.
Да, оракулы в небе правы: не случайно месяц сгорел слишком рано минувшей ночью.
Умертвить его нужно очень.

Сестрица, ну не бей, не бей!
За что? Что я такого сделала тебе?

Песок сыпуч, песок дремуч. И я змея гремучая.
Огромное солнце пустыни крадется к рассвету чутко.
Оно не спешит. – Уже бесполезно. Злодейство уже свершилось.
Сердце остановилось уже у красавца-мужчины, могучего воина, мудрого правителя, верного мужа. Сотен своих нежных жён.
Причитания слышу со всех сторон.
Мне – гадюке - сладок запах крови. Приятен голос боли.

Как можно пинать ногами свою родную младшую сестру, жалобно распластанную на полу. За что?

Ах, кровь алая вкусна. Кровь алая на моём алом языке. Тонком языке, нашептавшем замысел расправы.
Подлый замысел расправы с Достойным.
Низкий замысел расправы с Посвящённым.
ХИТРЫЙ/Дерзкий/Трусливый замысел расправы с Бесстрашным.

Ш-ш-ш-ш-ш!

За что?


 ***
Шорох еловых веток, верещанье испуганной птицы.
Алая земляника под ногами.
Ну быстрей, молю тебя, быстрее.
Стопы избиты в кровь. А он уже нагоняет.
Берёзки, сосенки, спасите!
Небо, небо голубое! Бездо-онное!!!
Рука, мозолистая, мохнатая, схватила крепкой-мёртвой хваткой.
За лодыжку. Повалила. На мох шершавый.
Не дам подол, не дам.
Пустите, дядя Ваня, пустите! А-А-а-а-а!
Больно…

Небо, небо голубое! Бездо-онное!!!
Алая земляника между ног.
И не уходит ведь, сидит. Спиной сутулой повернулся.
Лучше бы зарыл и ушёл.
Чтоб света белого не видеть. Неба голубого, бездонного.


 ***
Грязная дорогая дублёнка на полу третьего этажа средней школы.
Я на ней, в одном сапоге, без одной колготки – иначе было неудобно.
- Теперь двигайся сама. Да, так, как в танцах.
Ты так хорошо танцевала. Ты меня вдохновляла.
Я люблю тебя. (Быстро, Отрывисто, С придыханием)
Ты меня любишь?
- Не знаю.
- Не бойся, я не буду кончать. Я никогда не кончаю.
- (Да я и не боюсь.)
- Глазастенькая ты моя.
(Шаги слышны в коридоре. Топают. Простите меня. Я Вас почитаю. Милый, я люблю тебя.)
(так интересно, как будто пусто внутри. Как будто ничего нет.
Просто доверься природе.)
- Не смог я к тебе пробиться.
(Странно, сердце молчит. Матка холодная, как будто это не со мной происходит. А с мягкой резиновой куклой, у которой только голова живёт. Скудная.)
У тебя есть любимый парень?
- Да.
- Давай, подталкивай его. Выходи замуж.
- Ты была с кем-то до него.
- Да.
- Ну ничего. Всё хорошо.
Ты меня вдохновляла. Милая моя. Ты такая хорошая. Я знал, что ты хорошая, но не думал, что настолько.
Ты святая
- (Пожалуйста, помогите мне. Научите меня испытывать оргазм)
(Залез пальцем. Начал растрясать. Оживаю потихонечку)
(Кто-то пришёл, помешал.)
- Помешали нам. А что ты плачешь? Я тебя не обидел?
- Нет.
- Какая ты хорошая. Ты такая красивая! Я люблю тебя!
Не бойся. Все будет хорошо. Я божество.
Давай я помогу тебе одеться.
(Одел. Взял на руки. Покрутил в воздухе. Поставил.)
- У тебя был оргазм с мужчиной?
- Нет ещё. (Был, когда я ещё мужчин не знала, а потом куда-то делся)
- Ну ничего, вот родишь…
 Ты так танцевала. Всю группу держала.
Я тебя так люблю.
Мы с тобой встречались… Ты была моей любимой жрицей.
Спасибо тебе.
- Вам спасибо.
- Прости меня.
- Вы меня простите.
- Ты божественная девушка. Ты богиня…

- (записка) Я вчера забыла Вам сказать, что соскучилась по Вам.

Прохладные плиты у мраморного фонтана. Горячие стопы на плитах. Бегу навстречу к тебе, мой солнечный жрец.
Растаять в твоих объятьях.
Прекрасны все твои жёны.
Я буду тебе служить, я буду тебя лелеять, я буду тебе танцевать танец лунных лучей.-
Лишь чтоб ты меня приголубил. Лишь чтобы назвал своей.
Полить тебе грудь соком нежных черешен? И дочиста вымыть её шёлком ласковых губ?
И досуха вытереть праздничными волосами?
Ах, как бы ещё услужить тебе, жрец?
(Я знаю ответ. – О, слава Богам!!! – Но пока для тебя это тайна.
Я новую песню вскормлю и рожу для тебя. Я танец из чрева создам своего. – Для тебя, в твою честь.)
Ах, как же ещё услужить тебе? Знаю, любовью! – Но это услуга скорее твоя, чем моя.
Ведь каждую ночь с замираньем груди ожидаю. Тебя, твоих рук, твоих губ, твоего языка.


- (А у тебя руки родные)
- Сегодня полнолуние.
- О, надо на метле летать!

- Щас, минутку. Я только забегу.
- (Отойду к зеркалу, чтоб не смущать… Смыл… Моёт руки)
(Сейчас он войдёт в комнату, я обовью его шею руками и поцелую. – Мне хватит смелости)
- М-м-м
- (Позови меня замуж, ну пожалуйста!)

- Скажи мне что-нибудь хорошее.
А то вон другие ито говорят. А ты…
- Я должен по указанию говорить хорошее???
- Прости, меня мужчины избаловали. Комплиментами.
Ты зато искренний.

- (Пришли, потянулся ко мне) Ой! Ты что током бьёшься!
Я только хотел сказать что-нибудь хорошее.
Ты такая электрическая. Ты какой заряд: отрицательный или положительный.
- Противоположный тебе. Потому что меня к тебе тянет.
Очень (Любовь – энергия притяжения)



***
Белое платье пылится в чулане. Петухи кукарекают.
Ах, какие мы были счастливые!
Планировали свадебное путешествие…
Я не глядя тыкнула пальцем в карту – оказалась Италия.
А ведь всего год назад и предположить не могла, что стану твоей невестой, хозяйкой в твоей двухкомнатной квартире (о которой даже ты тогда ещё не мечтал), что мы будем ездить с тобой по заграницам.
Год назад я была к тебе равнодушна и чуть-чуть снисходительна.
Ещё год до этого – всё моё нутро ненавидело тебя и отторгало.
Я и представить себе не могла, что буду так дико любить тебя – вот уже год, молиться на тебя, преклоняться перед тобой, видеть в тебе Бога. И хотеть тебя днём и ночью.

Мокро на улицах. Щеки мокрые. Никелированные колёса коляски запотели.
А помнишь, какие у меня были красивые ножки.
Чуть колесом, да. Но занятия танцами их подправили.
Ах, как я любила танцевать! И бегать по дорожкам. За руку с тобой гулять по берегу реки. И вставать на цыпочки, чтоб подольше касаться твоих губ.

Эти обрубки теперь я тоже люблю. – Хоть какое-то разнообразие.
За сотни миллионов жизней надо ведь всё испробовать.
В уродстве найти красоту и насладиться ею.

Но только я буду делать это наедине. Я ведь знаю, ты чересчур благороден и женился бы на мне даже в таком положении. На твоём лице не было бы и намёка на немой укор.
Но я слишком сильно люблю тебя. И не хочу, чтоб рядом с тобой была неполноценность. – Ты достоин целостного счастья. Зачем тебе урезанный вариант?
Ещё больше не хочу, чтоб кто-то жалел тебя или меня.
Может быть, всё дело в моей гордости. Может быть, за неё-то меня и наказали. А может быть, наградили.
Этим глубинным пронзительным ощущением счастья, любви и красоты, которые – оказывается – живут внутри нас вне зависимости от состояния нашей бренной оболочки.

А я так любила внешнюю красоту, изящество. После нескольких лет их отторжения, после аскетизма.
Сердце замирало при виде розовых маечек, тонких туфелек и кружевного белья. С чувством глубокого удовлетворения я тратила на них своей кровью заработанные грошики, чтоб потом три недели до зарплаты сидеть на чёрном хлебе и кефире (а что, для фигуры полезно!).
Мне так хотелось быть шикарной женщиной рядом с тобой. – Я во что бы то ни стало хотела, чтоб ты стал министром, и готовилась к роли министерской жены.
Впрочем, нет, - главным моим «вочтобытонистальным» желанием было родить тебе – и себе – детей. Реализоваться в своей материнской сути и почувствовать блаженное умиротворение. Выносить плод, пропитанный собой, и подарить его ему самому и миру, пройти через эту счастливую боль рождения жизни, вмиг расширившись до всего Мирозданья, постигнув его бессловесную мудрость и вернувшись на землю тотально умиротворённой.

Прости меня, что двойным отказом я ранила твою душу. Первый раз – не умея любить, а второй – не желая приносить тебя в жертву моей безграничной любви.
И женись наконец же на ком-то. Тебе нужен уход и забота. Я о них так мечтала. Ночами. И тренировалась быть хорошей хозяйкой. Для тебя. Чтобы ты был здоровым и сильным. Мой любимый мужчина.
Я хотела, чтоб ты был счастлив.

А у Жизни немного иное понимание счастья – непривязанность к внешним объектам. Отпустить все желанья на волю, жить лишь этой минутой, ведь прошлое уже умерло, а будущего ещё нет.

Ведь будущего ещё нет. Ещё нет даже белого платья. Я пока что твоя невеста. И пока что учусь с тобой вальсу. И не знаю, что будет дальше. И не знаю, что сбудется – страх или мечта.



 ***
… Ты вспотел от страха, читая то письмо.
надо же было умудриться на шести страницах размазать 4 слова - “я тебя не люблю”, переплетая прозу со стихами - собственного сочинения, написанными в два часа ночи в темноте…
Вкус мести. Густой, холодной, трезвой жижей мести замазала справедливую красоту реальности, замуровала дверь к чуткой любви.
А тогда мне было так легко. Я сидела на кресле и мусолила в руках лист сползающего со шкафа растения, не оглядываясь на твою обнаженную спину, распластанную на диване. - Даже пусто и безразлично.
Как и потом, когда ты - воспитанный и внимательный - пошел меня провожать, а я по привычке вложила тебе в руку свой сжатый кулачок и ступала на полшага позади, как заспанный ребёнок, которого ведут в садик. Так безразлично, что я даже засмотрелась на снежинки под фонарем, пока он совсем не уплыл назад. (“Нельзя заниматься сексом с ребенком и сумасшедшим”, - сказал Коэльо. - Надо срочно взрослеть, чтоб не толкать на преступления моих мужчин.)
И вдруг мне стало горько за тебя, за твою великую любовь, попранную мной; твоё благородство, твоя порядочность не могут разбудить во мне даже страсти. Слезы хлестали на лицо, мы всё шли, не проронив ни слова, а мне не было ни грустно, ни страшно - просто интересно. Интересно, какую чепуху я тебе сейчас наговорю. Хотя молчание - наименее цинично. - Лучше уж молчать. И все-таки не удержалась, выпалила пару фраз - возвышенных и пустых, возможно даже неискренних (игрушечных), которые ты так не любишь - в очередной раз что-то про твое благородство и благо, которого я тебе желаю, но не могу поступить иначе. Ты же, напротив, был неподдельно искренним и безвозвратно любящим, уткнув мое заплаканное лицо в свое плечо на несколько секунд у дверей подъезда.
 Вкус мести… Теперь я – победитель. Теперь я тебя бросила. Отомстила тебе и твоему роду за то, что вы не приняли меня тогда, пару веков назад, предпочли мне мою сестру – хилую и безвольную.
Теперь я отвергла вас, отторгла своим беснующимся нутром в оболочке нежной, невинно-девственной овечки с румяными щечками и упругой юной кожей.
Мамаша-всезнайка, затюканный отец и ты, бездонно-влюблённый, с противным запахом изо рта.

А потом ты вернулся домой. Ты плакал. Ты мужественный и серьёзный, благородный и стойкий… - Ты плакал. Как дитя, на плече у своей мамочки. Как мужчина, которого лишили родной земли, семьи, почвы…

А я наслаждалась вкусом мести. И потом тоже, когда твоя мамаша попросила помочь ей с английским, - я драла деньги по полной программе – вы ведь мне теперь никто (забыла, что лишь пару месяцев назад она, очень занятая дама, совершенно даром обучала меня музыке).
И потом, когда ты приглашал меня в кино, я ходила с тобой, неприступная и холодная, изображая из себя счастливую и самодостаточную, пряча под обворожительной улыбкой горькую боль одиночества и стыда.

Стыда за то, что я – всей своей сутью стремящаяся к благородству – предпочла тебе и твоей выси отбросы, духовных и физических уродов. Из сладкого чувства мести. Такого ли сладкого?

Потом пелена спала. Дух Природы, светлая музыка Жизни пробились сквозь чёрствую затхлость обид. Судьба попинала меня достаточно, чтоб я научилась отделять зёрна от плевел и экскременты от золота.-
Ты начал мне сниться. Сниться во сне и грезиться наяву. Такой родной и близкий. Единственный близкий и родной мужчина в моей жизни.
Эта тяга, эта воля к тебе росла диким, бурным потоком, как майское половодье – вместе с майским половодьем. Смывая все экскременты и плевелы, смывая все обиды, страхи и гордыню, счищая ржавчину мести.

И я пришла к тебе. Как блудный сын, или заблудшая овечка. Как грешница Мария, утратившая невинность, но постигшая мудрость житейского опыта. Пришла к тебе, скорбя об утраченной чистоте, которую так берегла для тебя, для единственного.
А сначала написала тебе письмо. Искреннее, ничего не требующее. Мне было всё равно, примешь ты меня или отвергнешь. Хотя нет, не всё равно. Но я предоставляла тебе этот выбор.- Роли поменялись. Теперь моя любовь была в твоих руках, как хрупкая детская игрушка.

Ты принял меня, но не сразу. Ты мне отомстил неосознанно – восприняв меня сначала лишь как объект для бездушного секса. И я приняла это. Год служения тебе. Верного и преданного. Чувство вины перед твоими родителями, - оказывается, очень милыми людьми. И удивительно благородными, учитывая то, что я сделала для них и их единственного сына.

А во мне всё нарастает тоска по музыке. Но я боюсь попросить у твоей мамы опять преподавать мне уроки…

Так ли сладка месть?
 
***
«…что в прошлой жизни была крепостной балериной, и с той поры во мне ее порыв, стремленье восхожденья к небу, прыжок в Вечность, восторженные взлеты рук, изнеможенье от упоения Искусством, Красотой и сны о Музыке.
…та балерина – крепостная? Да оттого, что это так надрывно, ведь жизнь ее – служенье Красоте через лишенья, боль, ранимость, самоотверженье.
… эти переживания души она под музыку переливала из тела в танец, в красоту, безумство, безудержность и грандиозность движений. (та) Сила танца была настолько хрупкой, мимолетной, что гибла каждый раз, как только умолкала рыдающая мелодичность скрипки.
…ведь танец тела вечным быть не может, но яркость жизни той сравнима лишь с Звездой, что манит Тайной, утешает Светом, восхищает Высотой и ранит острыми лучами неземной, небесной, глубинной Красоты».

Да, я была ею.
Крепостной балериной. Измождённой и красивой. Величественной в своей тонкости.

А на пыльном полу сцены зелёное сукно – как на бильярдном столике. – Там, где пятна пролитого вина и гул разгульной жизни.
Глухо бьют размашистые ноги. – Вдохновились плачем скрипки дикой. Никак не могут угомониться.
Довела себя до точки. Упала на стул шаткий, обшарпанный. Тонкие кружева свисают, как тонкие пальцы балерины.
Пошли все на ***… Все любовники. Новые и старые. Старые и молодые.
Хочу быть матерью. Женой и матерью.
Надоело быть содержанкой. Разбрызгивать драгоценную влагу бездонной нежности, выси и чистоты.
Хочу быть дома, а не на сцене.
Заткнись, скрипка! – Зачем ты так тонко?
- Сердце плачет кровью от твоих лезвий, скрипка.

Я так люблю мужчин

 «В наступающем году я хочу:…
3) выйти замуж за любимого мужчину
…
14) начать заниматься хореографией
...»

и я так радуюсь, когда вижу красивых женщин, любуюсь ими – чувствую с ними родство и единение, учусь у них женственной неге.

Опухшие пальцы в зелёных пуантах. Атласная лента вокруг лодыжки. Изгиб (ноющий) тонкой спины.
Красота

Тонкие запястья у балерины. Красиво, ранимо ребра торчат, точеный узор ключиц на сжатой груди под матовой кожей – хочу быть пышногрудой хозяйкой.

- Девушка, у Вас штанишки замараны внизу.
- Да, замечательно.
(Потому что я хожу по земле, а не по небу.
А ещё у меня есть попа.
Тёплая, как печка.
И тугие бёдра.)

Вылила сердце в пропасть.
Забрызгала молоком прибрежные скалы.
Молоком из когда-то полных грудей. Лопасть
Дыхания, которым когда-то ласкала
Я тебя, молю, опять разбуди.
Пошли все на *** -
Нежным голосом упаду на стул и скажу.
Мне сегодня пока никого не надо,
Пока я раны на бёдрах тугих не залижу.

Я смеялась горько
Над розой осыпавшейся, потухшей.
Надо же только подумать, сколько
Времени я распродавала душу,
Разбрасывала, расточала, дарила. –
Думала, бесконечна даренья сила.
Но пока есть ещё богатства остатки,
Надо снова посеять в душе юной силы начатки.
И хранить их чутко.
Пошли все на ***. – Шутка.
Или не шутка?
Жутко.
Нет, не жутко.-
Под пупом бьётся малютка.
Буду хранить её чутко.



 ***
Топот копыт. Лай собак.
Кровь на снегу.
Птица кричит одиноко на дереве голом.
Женщина моется в бане.
Полное тело. Здоровое тело.
А мы захватчики. – Кони в серебряных сбруях. И золочёные латы на нас.
Буйная кровь в наших жилах.
Женщину мы в охапку. – И в дом.
Задрали рубашку просторную, как распашонку на ребёнке.
Она не кричала – молила.
Но воина сердце жёстко, как сталь на сапожной бляхе.
Но воина кровь буйная. -
Как буйство её волос, растрепавшихся по вспотевшему лбу.
Вскрики. – Безысходство её.
Да, от нас не сбежишь и не спрячешься.
Даже в бане. –
Мы воины, победители. Мы – захватчики.
И нам просьбы все нипочём.
Наши сердца – как камни в каменке твоей бани.

На столе каравай ещё стынет. Ещё веет уютным дымком. На морозе наших сердец.
Каравай – нетронутый хлеб.
Мы его разорвём на ломти.-
Пусть его твоя участь постигнет, пышногрудая хозяйка в рубахе, чьи мы косы так дерзко трепали. Чьё обильное, плодородное тело протыкали штыками наших колких, морозных сердец.

Мы уйдём, позади оставляя слёзы, стоны и страх, неудовлетворение просьб.
Мы – захватчики…


Что вы ко мне прикопались?
Что я сделала вам?
За что вы меня не взлюбили?
Я батрачу, как раб, из последних сил выбиваюсь, а вам также всё не угодишь, вам всё нет удовлетворенья…


Топот резвых копыт. Снег искрится.
Песня вольная льётся из уст.
Впереди вон труба дымится.
И алеет рябиновый куст.

Дорогая хозяйка, здравствуй!
Ты пусти нас к себе отдохнуть.
Повидали мы много мест разных.
Был нелёгким далёкий наш путь.

Как опрятна ты, в белой рубахе,
Как уютно в светлице твоей.
Мы оставим военные плахи
Во дворе, возле наших коней.

Нас парным молоком напоила
И душистый родной каравай
Своей щедрой рукой поделила,
В самоваре согрела нам чай.

В благодарность за хлеб и за ласку
Ты прими от нас это кольцо.
Мы попали к тебе, словно в сказку.
Проводи нас теперь на крыльцо.

Мы коней напоим, оседлаем
И уздечку до блеска натрём.
Много сечей ещё мы познаем –
Лишь бы свет был в окошке твоём!



 ***
Монетки. И горы. И хочется пить.
И «Дай мне напиться…» - «Не дам!».
И острая сабля, и жгучий клинок
По шёлковым волосам.
И кровь ярко-алая в бурой земле,
Истошный отчаянный крик.
И тот, кто убит, теперь неживой,
А тот, кто убил, - старик. -
Все пряди покрыты глухой сединой
И губы иссохли от слёз.
А в сердце звучит один вечный вопрос:
«Меня напоишь ты водой?»…

Ты был мой слуга,
Теперь я – твой должник.
Причудливо судьбы сплелись.
К тебе я глубокой любовью проник,
И слёзы мои полились
В ладони твои, чтобы смыть мой порок,
Восполнить то, что не дала.
Пусть сердца горячего светлый поток
Искупит мои дела,
Тебя напоит допьяна.
Чтоб в вольной любви наши души сплелись
И наши сроднились тела.
Теперь ты прости меня и веселись -
Я буду с тобой весела.

 ***
- Только сразу предупреждаю: у меня есть любимый человек.
- Ну можно же просто пообщаться. Ты чем занимаешься?
- Я преподаватель в университете. А ты?
- Знаешь около Кургана есть городок У***?
- Нет.
- Там находится колония строгого режима.

- Милый, мне так страшно: он сказал, что он с зоны. А я сказала, что у меня есть любимый человек.
- Они тоже люди. Им там очень не хватает общения. И им обидно, что все от них отворачиваются.

СМС: С добрым утром, солнышко! Прости, что не дослушала Тебя вчера.

- Знаешь, я уже не удивляюсь чудесам в жизни. Со своим любимым я тоже чудом познакомилась.
- Как?
- Я его заказала.
- ???
- Ну зашла обнажённая в речку в ночь на Ивана Купала и пустила веночек. На суженого. – он и пришёл ко мне на следующий день. Постучался в дверь и назвал моё имя, - хотя сам в первый раз меня видел.
Правда, я его сначала не принимала – пол года. Потом послала.
Ещё через год его друг лешил (лишил) меня наивности (вместе с невинностью) (о чём жалею, конечно же, ведь я так берегла её для любимого). – К счастью, не полностью - % на 70 (и такое бывает!).
Ещё через полгода мой любимый стал мне сниться – и я к нему вернулась.
Он долишил меня невинности и вот уже полгода я люблю его как наркотик.

- Конечно, определённую осторожность надо соблюдать. Но определённый процент таких людей и вокруг нас ходит. Всякие ситуации бывают…

- Только давай сразу договоримся: никакой жалости. Если ты в дерьме – ты сам туда прыгнул (это я по себе знаю). И вытаскивать себя оттуда тебе придётся самому – вряд ли кто-то захочет мараться. Пока ты это не поймёшь, так и будешь отмокать – таков закон жизни. Жизнь справедлива Хотя мне помогали. Наверное, поэтому я тобой не пренебрегла.
Я и сама не раз была на грани смерти. - Считала дни до весны (прям как до зарплаты), чтобы выжить. Последний раз меня спас один украинский мужчина.
Он называл меня ласковыми словами и принудил заняться оральным сексом.
Во мне проснулась женщина, природа, а вместе с ней жизнь.

СМС: Передавай привет и мои улыбки своим соседям («сокамерники» звучит слишком ранимо и ущемительно для прав, почти как «нигеры»). Скажи им, что я их уважаю и почитаю (как и всех сущностей на земле и в Космосе – я ведь равно-душна ко всем).

Бог в каждом человеке есть, а глубже и не надо лезть.

(Мир есть красота)


 ***
Танец – это действо. Процесс, направленный на преображение окружающего пространства.
Танец оживает, когда обретает смысл и задачу.
Дыхание и исток танца – это то состояние, в которое танцующий входит в процессе действа и которым наполняет окружающее пространство и людей, в нём находящихся.

Я танцую красоту

Я была навеселе
И летала на метле

-Хороша!

- (Я прошу Вас, сегодня воздерживайтесь от общения со мной. Мне приснилось, что я подсознательно не могу раскрыться перед Вами, потому что люблю любимого мужчину. И хочу быть ему верна. – Это моё право)

Учитель: сколько лет этой девушке?
- Двадцать. С чем-нибудь
Учитель: Ей надо сначала выйти замуж. А потом уже разбираться со всеми её мужчинами.

- Это К*** танцует.
- Она ещё стихи пишет.

Пой частушки, Бабка-Ёжка.
Пой, не разговаривай.

Бабка-Йожка – жена йога.

- И зачем тебе нужна регистрация? Ведь ничего не изменится. – Это чистый стереотип: потому что всем девчонкам надо замуж.
- «… Я ужасно завидую, когда вижу в автобусе девчонок с обручальным кольцом на руке, и думаю: «Неужели я этого не достойна? Что есть в них такого, чего нет во мне?»

- К***, меня на работе спрашивали: что это ты там на ладошках показывала, когда танцевала.
- Там были нарисованы солнце (на правой) и луна (на левой). Значит, всё-таки, заметили! А то пока я водила со всеми хоровод, они стёрлись, остался только розовый фон.

- А ещё у тебя были грязные пятки.
Это так мило смотрелось: розовые ладошки и грязные пятки.
- Связь с землёй.
Я так люблю грязь – жирную, маслянистую, плодородную.
И хожу во всём белом – обожаю чувство чистоты.

Я опять иду домой,
И опять оно за мной,
Мигом села на метлу,
Укатила к милому.

- К***, ты чего опять плачешь? Я тебя не обидел?
- Нет, я просто на работе устала. Они меня пьют.

«…А ещё мне бывает грустно, потому что я привыкла к мужскому восторгу в мой адрес. Ты другой, ты искренний и вместо пустых слов ты проявляешь своё отношение ко мне делами.
Но мужчины меня всё равно избаловали. Ты даже не представляешь, сколько их – в возрасте от 16 до 50 – откровенно и не очень откровенно просили у меня секса.
(и чего они во мне нашли???)
Это одновременно и льстило мне, и пугало меня. – Я берегла себя для Любимого, для Мужа (хотя сейчас это не модно (?)). А они злились.

Это всё полная чушь, и я не знаю, зачем я о ней пишу, но
МОЙ ЛЮБИМЫЙ – ЭТО ТЫ.
(Хочу, чтоб у меня было колечко на обручальном пальце и все знали, что я принадлежу тебе.)»

-Оказывается мужчина плохо воспринимает информацию из женских уст, потому что слушает её голос как музыку.

Видимо, ты меня не тем местом слушала, раз не поняла.
- Конечно не тем, а второй чакрой.
А знаешь, где она находится?
- Где?
- Между копчиком и пупом. Прямо посередине.
(И называется Свадхистхана. – От слова «СВАДЬБА»)

Мама: И сколько будет длиться эта ваша пионерская дружба? Он тебя хоть за руку берёт?
И неприлично так допоздна у них засиживаться.
- Мы смотрели очень интересный фильм. (И занимались сексом.) А потом он решил один раз сыграть в червей, прежде чем идти меня провожать.
- А ты что делала?
- Сидела и смотрела (и целовала его в шею).

Видеть лицо любви
 значит чувствовать сердце покоя




Женщина должна уметь представать в трёх ипостасях: Бабы Яги, серой мышки и Василисы Прекрасной.

Это будет такой классный переход – от состояния Бабки-Ёжки к богине. А вроде бы, всего-то юбку поменяла.

А. И.: Ко мне много женщин приходит.
Женщине приходится пройти в своей жизни через столько грязи.
И надо идти. И сохранять себя.




***
- А к чему снятся слоники?
- К повышению в жизни

- Давайте каждый напишет свое пожелание на Новый год, а потом мы их перемешаем и будем вытягивать.

Так не честно! Мне попалось повышение в должности
(А я так хотела вытянуть мою бумажку – «Выйти замуж»)


- Ну в принципе да. Ты хотя бы не напрягаешь… И что мне надо сделать, чтоб ты стала моей женой.
- (!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!)
Сначала пойти к моим родителям и попросить их об этом.
- Вот геморрой
- Ну это, конечно, совсем не обязательно, но если ты так сделаешь, они будут любить тебя ещё больше.

(через несколько дней в подъезде)
- Да, я забыла ещё самое главное – тебе нужно сделать мне предложение.
- это вообще чушь какая-то. Мы ведь уже договорились.
- Да-да, а то без этого жизнь будет какой-то неполной.

(ещё через несколько дней: лёжа на кровати перед кино по компьютеру; за моей спиной)
- Ну и как, ты хочешь стать моей женой?
- (Эй, где вы, чувства? Почему я не взлетаю в небо от этого долгожданного вопроса?) Да (повернувшись лицом), очень хочу (вкрадчивым шёпотом)
- (уже потом) Эх, как нравится делать тебя счастливой.
- Это мне нравится делать тебя счастливым.

А сегодня мне приснилась кошка. К ней подошёл кот и поцеловал её так мягко и естественно, что я подумала: наверное, так было всегда, просто я раньше не замечала.

А в твоей книжке написано, что кошки снятся к измене. Интересно, к твоей или моей.
Ато ведь у меня как-то странно, одновременно появился и жених, и любовник. При этом сердцем я верна жениху, а любовнику благодарна. За его сексуальный восторг при виде меня.
Но всё равно у первого восторг более искренний, хоть и менее проявленный.

А по-моему, всё дело в должностях. Жена и муж – тоже должности. Будучи занятыми на них, можно, конечно, ещё «подрабатывать» на стороне, ничего зазорного тут нет. Вопрос лишь в том, будут ли у тебя на это силы, желание и время, и есть ли вообще в этом потребность.
Хотя бывают трудоголики, которые гордятся и десятью работами. А некоторые важно заявляют: не могу оставаться ни на одной работе дольше трёх лет».
А по мне так – если уж вкладываться, то основательно, в одно дело (= в одного мужчину и его дело). Хотя посмотрим, что будет со мной/ как я запою через три года. (Я хочу быть верной тебе. Не потому что так полоежено, а потому что мне никто другой не нужен. Ты делаешь меня женщиной).

Я, наверное, маньячка.- мне хочется растворяться в тебе и не выныривать обратно. Отлучение от тебя каждый раз как маленькая смерть.

- А если мне сложно будет привыкнуть к твоей еде.
- Тогда я возьму у твоей мамы мастер-класс по готовке.