Особенности экстремального секса, или Приключения пениса

-- Ну что, кабинка закрыта? Поднимаемся?
-- Да! Давай!
И они упали на пол, страстно, быстро, жестко целуясь, торопливо стягивая с себя все, что мешало. Действие происходило в парке Культуры и отдыха, на аттракционе, известном, как «Чертово колесо» или «Колесо обозрения». Два разнополых человека, находящихся в одной и кабинок, - Лена и Юрий, молодые влюбленные, которым надоел заурядный интим и которые забрались сюда, чтобы проверить, смогут ли они насладиться друг другом за один оборот колеса. Раскачивалась слегка кабинка, постанывали влюбленные, где-то внизу кричали весело дети и визжали аттракционы. Было здорово.
И все было бы совсем здорово, если бы за день до этого не покинуло парка два ревизора. Инспекторы, понимаете ли, соответствующих заведений. Подшофе и с нетоненькими конвертами в карманах пиджаков. Приняв сей заведомо утильный парк, они поставили под угрозу жизни сотен людей. Но в положение хозяев парка и исполкомов, кстати, тоже, они вошли: маленький парк, хоть и единственный в городе, а все же посетителей там не так много. На новые аттракционы денег нет, а, если не принять старые, то и вообще не будет. Так что пусть уж работает как работает, а Бог не выдаст – свинья не съест.
Но Бог на этот раз таки выдал, и свинья съела. Как ни странно, не кабинка с влюбленными упала первой, но с хорошенькими златоглавыми детишками и их полной мамочкой. А затем и Юро-Ленина кабинка полетела вниз, и остальные, срываясь, наполнили парк лязганьем и визгом.
-- Созрели, бля… -- пробормотал ошарашенный оператор аттракциона пенсионер Матвеич, набирая дрожащей рукой 03.
31 человек погиб, 21 получили ранения, некоторые остались калеками на всю жизнь,
3 отделались легкими ушибами. Везунчики.
Лена и Юра тоже погибли. Так и не успев осознать, что произошло. Многие позавидовали бы такой кончине. Однако же смерть их сопровождала небольшая пикантность… И, когда спасатели расчистили обломки и выудили два юных тела, пришлось срочно уводить детей младше 16 лет или хотя бы заставлять их смотреть в другую сторону. Два полуобнаженных, почти необезображенных тела были соединены в весьма недвусмысленной позе.
-- Кхм, -- сказал врач «Скорой», подойдя. – По крайней мере, он умер, занимаясь любимым делом Однако, ребятушки, -- обратился он к санитарам, -- расцепите их хоть как. Сейчас, небось, родные подъедут, не надо им еще и это видеть…
Санитары по очереди глотнули разбавленного медицинского спирта из пластиковой бутылки, -- даже им, повидавшим и изощренных самоубийц, и наркоманов, и психов самого разного толка, -- такого видеть еще не приходилось, -- гора железа, из которой торчат детские в основном ручки, ножки, чья-то голова откатилось к пестро раскрашенной кассе! Продавцы воздушных шариков и сахарной ваты толпятся вокруг, рыдающие люди, только что потерявшие всю семью и завидующие тем, кто погиб сразу всей семьей. Фантасмагория и мракобесие.
Оно подошли к мертвецам и попытались их растянуть. Вполне безуспешно. Понимая, что за такое короткое время трупы окоченеть не могли, сделали еще одну попытку с тем же результатом. Подошедший врач матюкнулся. Они имели дело с таким явлением, как вагинизм.
-- Бля… Времени у нас мало, надо эту парочку расцепить… Никому не надо это видеть.
Он попытался прощупать пульс у обоих – так, для страховки, ежику было понятно, что после такого полета (в момент падения их кабинка находилась почти что на самой высоте… как подъема, так и процесса). Оного не было, и врач извлек из кармана скальпель.
-- Прости, Господи, -- пробормотал он и одним ударом отсек мертвый орган, мешающий разъединению. Юра тут же отпал от Лены. – Надеюсь, пацан на том свете зла на меня держать не будет… -- Тут же он подозвал одну из женщин, попросив одеть эту парочку. Работа продолжалась, суетливая, надрывная и истеричная.
В случившейся трагедии обвинили оператора аттракциона пенсионера Матвеича и посадили на 15 лет. На зоне он и помер, на этом мы прощаемся с нашим парком культуры и отдыха.

Где-то спустя месяц после трагедии врач, который совершил операцию посмертной кастрации, сидел у себя дома и тупо смотрел футбол. Он очень устал за день, и хотелось только одного, чтобы весь мир вокруг замер и его оставили в покое. Но нет, раздался звонок в дверь. Скорее всего, это была Верка, жена соседа снизу. Периодически тот уходил в запой, видел белых чертиков и зеленых крокодильчиков, воображал свою жену Ангелом Смерти (доктору было чрезвычайно интересно, откуда взял этот примитившнейший человек сей поэтический образ) и пытался ее убить. От него, доктора, требовалось, чтобы он вколол пьяному мужу снотворного, чтобы он проснулся совершенно уже нормальным человеком. Это стало таким обыденным ритуалом, что врачу (кстати, звали его Андреем) не приходило в голову отказаться, ссылаясь на какие-то причины, а его соседу или хотя бы жене, -- поблагодарить.
Но за дверью стояла не дряблая, трясущаяся, рыдающая Верка, а незнакомая девушка. Довольно красивая, хотя ее и портили большие синяки под глазами. Чем-то смутно знакомая, но мало ли лиц он повидал за всю свою карьеру врача? В общем, главным было то, что кому-то вновь нужна была его помощь, а, так как телефон его был отключен, то они не поленились припереться домой. Замечательно. Что на этот раз? Любимой бабушке стало плохо, любимой кошечке стало плохо, кому-то понадобилось сделать аборт? С чем только не обращались за время его работы на «Скорой».
-- Да? – вопросительно посмотрел он на девушку.
-- Андрей Казимирович, здравствуйте! Вы меня вряд ли вспомните, мы с вами месяц назад встречались, когда случилась та катастрофа, на Колесе оборзения! То есть, обозрения! – сбивчато, взволнованно и торопливо заговорила она.
Доктор начал что-то припоминать. Саму катастрофу он помнил хорошо, такое не забывается, а вот девушку… девушку… Мало ли там было народу и в какой суматохе!
-- Ну… мы там были… с моим парнем… мы занимались любовью, и погибли… -- она заметно смутилась.
-- Свят-свят-свят, -- врач попятился назад в квартиру, одновременно понимая, что это невозможно, что, видимо, парочку просто откачали в реанимации и… Твою мать, это как же с парнишкой нехорошо получилось!
-- Доктор, доктор, только не волнуйтесь, мы и правда погибли, но я пришла по таком деликатному вопросу… -- девушка, -- ан нет, все-таки покойница – шла прямо на него, и врач пятился, пока не ретировался задом в зал и не плюхнулся в кресло прямо на пульт дистанционного управления. К нему редко приходили те, кого он спас, чтобы принести, скажем, бутылочку коньяка или хотя бы просто сказать: «Спасибо, доктор!», а уж с того света и подавно никто не возвращался. Да еще по деликатным вопросам. И вместе с тем он почему-то сразу поверил, что стоящая перед ним девушка мертва. Андрей нашарил на столике возле себя свой традиционный аперитив, то бишь стакан водки, который выпивался в течение вечера, и отпил разом чуть ли не половину. Лена, -- а это, как вы уже поняли, была она, -- подала ему стакан с чаем. – Вот, запейте.
Торопливо глотнув, Андрей тяжело выдохнул и спросил:
-- И что же вы хотите? Имейте в виду, вы оба были мертвы, когда я вас нашел.
-- Ой, доктор, нам так нужна ваша помощь, -- совсем как Верка запричитала девушка. – Да-да, мы уже умерли, бесспорно, доктор, вы правы, все в порядке, мы вас ни в чем не виним. Но… но, понимаете, вы отрезали Юре… кое-что. – И она залилась синевой, которая, по-видимому, обозначала румянец.
-- Девочка моя, -- Андрей умышленно обратился к ней, как важный седой профессор в собственном госпитале, хотя разница в возрасте у них была всего 7 лет, -- вы должны понять, что мы не могли оставить вас… вот так вот. В конце концов, там же были и дети, и ваши родители.
-- Ой, нет, доктор, все в порядке, мы не в обиде, наоборот, спасибо, что не дали опозориться… Но вы должны помочь нам найти его! – и она разрыдалась.
-- Кого – его???
-- Да пенис же!
-- Но на кой он вам? – Андрей снова поднес стакан ко рту, и Лена, всхлипывая, подала ему чай.
-- Ой, доктор, это настолько ужасно, я вам сейчас все расскажу! Простите… У вас не найдется салфетки?
-- Да, пожалуйста, -- он извлек из кармана джинсов застиранный, мятый, но чистый платок. – Может, вам накапать валерьянки?
-- Ой, нет, доктор, спасиба, нам, мертвецам, лекарства не нужны, я просто… о, вы себе даже представить не можете! – Лена села на диван, слегка успокоившись. – Понимаете… мы оба должны были идти в рай, так как погибли не по своей вине, но, так как в момент смерти мы пре… прелюбо…
-- Прелюбодействовали, -- подсказала врач.
-- Ой, спасибо, доктор, да, прелюбодействовали, так вот, за это мы провели месяц в чистилище, а когда нас должны были отправить в ад, оказалось, что без пениса Юру туда не пустят!
-- Мда… Весьма с т р а н н ы й критерий!
-- Ой, доктор, над ангелы смеются! – и она снова заплакала. – Его не пустят в рай, а в ад идти он не может, и что нам делать?
-- Хм, -- Андрей заинтересовался этим вопросом, -- а, если, допустим, человек потерял руку или ногу задолго до смерти, как же тогда?
-- Ой, доктор, понимаете, если человек, допустим, случайно подорвался на мине в лесу, после смерти он может вернуться и найти недостающую часть тела, даже если его родные не смогли ее найти, а вот если он подорвался, допустим, на войне, то его в рай вообще не возьмут, потому что он мог бы и не идти на войну, а он пошел, это почти самоубийство! И он идет в ад, а там наличие всех частей тела необязательно! – оживленно рассказывала Лена, шмыгая носом.
-- Интересно… А хиппи, значит, в рай попадают?
-- Да-да, все!
Андрей расстроился.
-- Ой, ну, в общем, доктор, вы нам поможете?
-- А я-то тут причем? – удивился врач. – Когда я отрезал эту… штуку, она осталась, извиняюсь, в вас. Там поискать не пробовали?
-- Нееет, доктор, -- Лена в очередной раз залилась слезами, -- когда мы были в морге… в общем, пенис из меня извлекли санитары, и куда он делся потом, я не знаю, нас отправили к Господу на прием…
-- Допустим. Тогда идите в морг, к санитарам, у них поинтересуйтесь. Можете их припугнуть, там, повыть, голову себе оторвать и с ней в руках побегать, я не знаю…
-- Ну доооооооооктооооооооор… -- Лена разревелась всерьез и, видимо, надолго, и Андрею ничего не оставалось, как с тяжелым вздохом встать и надеть куртку.
-- Ради всего святого, идемте, только не надо плакать!
-- Ой, спасибо, доктор! – Лена вмиг повеселела и поскакала за ним. – А, хотите, я расскажу вам, как выглядит Бог?..

Так они и дошли до морга Лена щебетала какие-то истории из загробной жизни, по большей части это были истории о ее знакомых мертвецах, как, зачем да почему они попали на тот свет. Доктор слушал, но большей частью думал, как будет объясняться в морге.
А в морге уже было весело. В ту ночь дежурили санитары Ваня, Паша и старенький Иосиф Львович, у которого часто спрашивали, как он дошел до такой некошерной жизни, а он злился и не хотел отвечать. Обещала подбежать сестричка из онкологии Оличка, некрасивая девочка с пухлой фигуркой и веселым легким характером, не дура выпить. Ваня и Паша вяло спорили, кто из них оприходует ее сегодня, Иосиф Львович дремал с открытыми глазами, наверное, снился ему Моисей. Одна пустая бутылка валялась у холодной кафельной стены, вторая опустошалась под копченую колбасу с хлебом и фаршированную рыбу (попробуйте угадать, кто ее принес). По маленькому черно-белому переносному телевизору шел футбол, матч Лиги чемпионов с выключенным звуком. Ничто не предвещало, и санитары были очень удивлены, когда дверь распахнулась и в помещение ввалился врач Андрюха из «Скорой», с которым неоднократно и много к обоюдному удовольствию выпивалось; при нем была зареванная, но симпатичная девушка. Лучше Олички, во всяком случае.
-- А, Андрюх, заходи! – Паша пихнул в бок Иосифа Львовича, и тот очнувшись от своих семитских грез, извлек еще один стакан. – Проходи, садись, барышню усаживай… А чего это ты тут, сегодня ж не твоя смена?
-- Да я вот… Девушка попросила… ее друг… -- Андрей взглянул на стаканы, на бутерброды, сглотнул и отвел взгляд.
-- Понял! – догадался Паша. – Ща глянем, кто у нас… -- он принялся хлопать дверцами холодильников, и Лена задрожала от гнева, видя такое неуважение к покойникам. – Так, баба… инфаркт… Мужик, 54 года… Ну, тут вскрытие покажет, хотя и смотреть нечего, допился… Вот пацан… на мотоцикле гробанулся… Этот, что ль?
-- Да нет, -- почти выкрикнула Лена, и Андрей с удовольствием предоставил ей право объясняться самой. – Вы просто… просто отрезали у него кое-что, он был тут месяц назад…
-- Ой-вэй! – возмутился Иосиф Львович. – Шо ви говорите, при такой зарплате если и возьмешь пятерочку из кармана, зачем она ему на том све…
И он получил одновременно два тычка под бок.
-- Не, -- отмахнулся Паша, -- Андрюх, ты ж знаешь, мы ни-ни…
-- Да *** вы ему отрезали! – не выдержал тот. – Точнее, отрезал я, а вы извлекли, гм… -- он оглянулся на Лену. – Из влагалища девушки, они вместе поступили.
Санитары переглянулись и замерли. Затем начали дико ржать.
-- Ты че, серьезно, что ли? – согнулся Ваня в приступе хохота. – *** пропал? А без него родня узнать не смогла?
-- Вань, я серьезно, -- махнул рукой Андрей. – 14 июля, кажется, вы дежурили?
-- 16, -- поправила Лена.
Утирая слезы и подвывая, Паша нашарил на полке книгу дежурств.
-- Не, Андрюх, смотри, не мы дежу… дежу… -- он снова заржал, не в сила совладать с собой, -- дежурили… *** отрезать, это ж надо!
-- Да, это Санек с Кешкой были, -- подал голос Иосиф Львович, заглянув в книгу. – Они дежурили.
Паша чуть не разлил водку.
-- Бляяяяяяя… Приколисты, это ж охуеть, *** отрезать!
-- Ну вот они отрезали и охуели, -- поддал жару Ваня и был по достоинству оценен Пашиным чувством юмора. – Гыыыыыы…
Андрей, вновь с тоской глянув на сребристо искрящуюся бутылку, колбасу и телевизор, тронул Лену за плечо.
-- Ну что ж, пойдемте искать Саню и Кешу…
Они ушли, прикрыв за собой дверь, а вслед им еще долго несся гомерический хохот и восхищенное: «*** отрезали, а? Во, бля, приколисты…»

Саня и Кеша обретались в общежитии №3 местного медицинского института (собственно говоря, и в морге они работали исключительно на предмет практики). Студентами они были плохими, а жильцами так и еще худшими, поэтому Андрей даже сомневался, стоит ли вести такую девушку, как Лена, в это жуткое помещение. Затем, подумав, решил, что все-таки ей это нужно гораздо больше и, по справедливости, это ему бы не стоило туда идти. Но Лена хоть и мертвая, а девушка… Короче, пошли оба.
Комната Сани и Кеши, куда наши герои смогли проникнуть только благодаря сонливости вахтерши, была большая и даже почти уютная. Лысый и в пятнах, но все-таки ковер на полу, железные койки с рваными простынями и полосатыми одеялами, неоднократно залитый чем-то портрет Сталина на стене. И даже раздолбанный магнитофон со стопочкой дисков в углу. Хозяев же нигде не было видно, но, судя по тому, что она не была заперта, они должны были вот-вот вернуться. Или же им было попросту плевать, что, конечно, было бы гораздо хуже. Андрей подал Лене трухлявую, но еще крепенькую табуретку, а сам сел в позе роденовского мыслителя на кровать, пытаясь угадать, что эти молодые алкаши сделали с пенисом. Порезали, как колбасу, под водочку? Пугали девушек из комнаты снизу, привязывая его на веревочку и стуча в окна? Обменяли какому-нибудь первокурснику на бутылку, обработав ножиком и выдав за аппендикс? Версий могло бы появиться много, если бы скрип двери не возвестил о триумфальном возвращении.
Александр и Иннокентий были замечательно пьяны. Они висели друг на друге, они падали на стены, немного их пачкая, они бережно несли полупустую бутылку с низкокачественным спиртным, но не себя. Из кармана Кешиной куртки торчал вскрытый пакет с сушками. Вид молодых людей доказывал вполне убедительно, что лучше студенчества времени нет. Андрей понял, что разговорить их будет не самым легким делом.
Итак, они ввалились в комнату. Санек очень осторожно, можно сказать, трепетно поставил на стол свою хрупкую стеклянную ношу, повернулся и уперся взглядом в Лену. Та потупилась. Санек попытался идентифицировать тело, понял, что это, во-первых, не Кеша, а, во-вторых, и вовсе девушка и спросил галантно:
-- Это тя Кеша ****ься притащил?
-- Что за нах? – возмутился более трезвый Кеша. – Никого я не тащил, и вообще, нам самим мало, вали отсюда, ****ь.
-- Кеша, урод, заткнись! – поднялся с кровати Андрей. – Мы пришли по делу.
-- О, Анд… Андрюх пришел, -- угадал радостно Санек. – Садись, в.. вп’ем. А у тебя баблосы есть? А то маловато выходит, видишь?
-- Не буду я с вами пить, -- устало ответил врач, с тоской поглядывая на сушки и бутылку. – Короче, только без дурочек, вы пенис сперли из… из трупа?
К его радости, молодые люди и правда не стали строить дурочку. Кеша глотнул прямо из бутылки, не утруждая себя великосветскими премудростями, как-то: стаканы и прочие чаши, и солидно подтвердил:
-- Ага, мы. Прямо из п..ды выковыряли, а нафиг он там нужен? – Лена вспыхнула.
-- Господи, ну слава тебе. И что вы с ним сделали? Где он?
-- Так это… его Санек уволок, -- пояснил Кеша, захрустывая сушкой. – Своей бабе презентовал, а та его все равно кинула.
-- Санек?
-- Ага, кинула, -- погрустнел резко тот. – Говорит мне: ты, типа, принеси мне из своего морга *** чей-нибудь, только такой, побольше, а я тебе дам, да так, как у тебя еще никогда не было! Ну, а тут как раз такая шняга подвернулась, почему нет.
-- И что, не дала, что ли? – машинально поинтересовался Андрей.
-- Да дать-то дала… Только на следующий день и выгнала, и сказала, чтобы я больше никогда не звонил и не заходил… А хер она себе оставила… -- Санек совсем потускнел и, чтобы скрыть свое смятение, выпил еще.
-- Мать вашу! – выругался врач. – Где живет твоя баба?
-- А, так недалеко отсюда, на Зеленой, 54, квартира 102. Только это… Все равно без денег она тебе не даст. Ни в жисть, -- предупредил Санек.
-- Это точно, не даст, -- подтвердил Кеша, и Саня тут же воззрился на него.
-- Это что такое? То есть, ты вот так вот… за спиной друга, да? Сволочь!
Со всей пьяной дурью он кинулся на вероломного приятеля, и они покатились по полу, разоряя остатки человекоподобности жилища. Но Андрей и Лена были уже в коридоре. Они направлялись к бабе Санька, которая, видимо, страдала очень странной разновидностью фетишизма.

У подъезда Андрей предложил:
-- Может, вы побудете здесь, а я сам зайду к этой девушке? Мне кажется, она очень… мм, необычная, я думаю, мне будет проще самому с ней поговорить.
Лена насупилась.
-- Не знаю даже… Мне интересно посмотреть, какая стерва забрала себе такую интимную часть тела моего любимого человечка! И из-за которой он не может попасть в рай!
Андрей поклялся всеми возможными вещами, чумой египетской и демонами Приднестровья, и святой вороной из Вероны, что расскажет об этой стерве все и во всех подробностях, если Лена будет умницей и подождет его вот на той скамеечке. А если к ней будут приставать хулиганы, то она знает, что делать, такая умница, да. А он сейчас вернется. С пенисом. Точнее, с двумя.
Дверь Андрею открыла исключительно красивая девушка. Такая красивая, какую и на журнальной обложке не встретить. Белая чистая, как сметана, кожа, черные глаза, ровные брови, -- невольно доктору на ум пришло «два соболя, касающиеся друг друга лапками», -- алые сочные губы, ну, и так далее. Все в ней было прекрасно. Андрей подумал даже, что он ошибся дверью.
Незнакомка, ничтоже сумняшеся, пригласила его войти. Кажется, она совсем не боялась, что к ней могут нагрянуть маньяки, воры и прочие насильники.
-- Ээээ… Здравствуйте… -- Андрей сообразил, что не знает имени красавицы. – Мы незнакомы, меня зовут Андрей…
-- Лариса, -- внимательно смотрела на него черными, как две лужицы нефти, глазами Цирцея.
-- Очень приятно, Лариса… Я от вашего знакомого, Санька, если помните такого... Он студент медицинского института…
Лариса презрительно скривилась.
-- Мудака этого? – мелодично уточнила она. – Помню. Пришлось ему дать один раз, чтобы отвязался, и выгнать. На… [несколько непечатных слов] он мне сдался, слизняк несчастный… А вот ты мне нравишься, красавчик…
Она приблизилась к нему и недвусмысленно провела рукой по его ширинке. Все, что под ней было, тут же начало набухать, а в горле у Андрея пересохло.
-- Ээээ… Лариса, вы мне тоже очень нравитесь, но я это… по такому вопросу…
-- Может, пройдем ко мне в спальню, зайка? – улыбнулась она, продолжая поглаживать ему местечко пониже пояса. – Там нам будет удобнее… разговаривать.
-- Да я, собственно, не затем пришел… -- с трудом выговорил он.
Брови красавицы немедленно сдвинулись.
-- Слушай, парень, ты от Санька?
-- От Санька…
-- Так [непечатное слово] тебе надо, если не потрахаться, мм?
-- Вы… вы обращались к нему с просьбой… Ээ… Принести кое-что из морга…
-- А, ***, что ли? – Лариса обиженно отстранилась от Андрея. – Да этот гондон ничего толком не смог сделать, я его просила принести так, чтоб сохранился долго, а он через пару дней гнить начал…
-- И… что вы с ним сделали? – во рту у Андрея снова пересохла, но уже по другой причине. – Куда дели?
-- Куда-куда, выкинула, не солить же мне его. – Красавица окончательно потеряла к молодому человеку интерес. – Ну, раз трахаться не хочешь, выметайся, я спать собираюсь. Или все-таки будешь?
-- Да… Спасибо… Нет, я в другой раз. Да… -- Андрей не очень охотно напомнил себе, что его ждет Лена. – Да… Извините…
И, уже выходя за порог, он обернулся и спросил хозяйку:
-- Простите мою нескромность, а… зачем он вам был?
-- Ну как же, -- зевнула та. – Прикольно. У всех подружек пластмассовые, а у меня настоящий.
Андрей поспешно захлопнул за собой дверь.

Он как раз спускался по лестнице, когда во дворике раздался истошный тонкий крик. Сначала Андрей испугался, что что-то случилось с Леной, затем, вспомнив, что она и так уже мертва, куда более, решил, что, скорее, вопит кто-то, кто решился на нее напасть и по нечаянности оторвал ей руку. Но, когда он выбежал во дворе, он увидел только Лену, стоящую на коленях и прижимающую что-то к груди.
-- Леночка, что с вами? – подбежал он.
-- Ыыыы… Доктор… Тут это… Тут такоооооооеееее гооооре случииииииилоооооось… -- провыла Лена, по-прежнему стоя на коленях. – Я сидела на скамеечке и палочкой на песке рисовалаааа… И случайно наткнулась на этооооооо…
Она протянула доктору маленькую, как показалось ему, грязную тряпочку, буквально с фалангу пальца размером. Он внимательно рассмотрел ее, но ничего особенного не заметил.
-- И?
-- Доооооктооооор! – Лена отчистила ногтем небольшой участок тряпочки. – Посмотриииите! Это ж… это ж рооооодинкаааааа! – она хлюпнула носом. – У Юры была ну… там… точно такая жыыыыыыы… Теперь мы никогда не найдем его пенис, и он не попадет в раааааай!
И девушка завыла так громко, что где-то невдалеке на звук сработала сигнализация.

Андрей громко и с чувством выматерился. Ему надоела вся эта история. Он вообще не понимал, какого черта он бегает по городу в поисках чьего-то пениса вместе с трупом девушки, а законный обладатель сидит, видите ли, в чистилище и стесняется ангелов! И вообще, что за дурацкий критерий попадания в рай? Ну все, пора с этим заканчивать!
Он схватил Лену за руку и потащил за собой.
-- Что вы делаете, доктор? – прохлюпала она, по-прежнему прижимая тряпочку к груди. Он не отвечал.
Они выскочили на яркий и шумный проспект, где всегда было людно, а машины носились на огромной скоростью. Вот под одну из них Андрей и кинулся, увлекая за собой Лену. Визг тормозов, крики, вспышка, бьющая по глазам, и тьма.

Когда Андрей открыл глаза, он увидел Господа. Тот был Светел, Велик и Добр.
-- Ну, что, Андрей Казимирович, -- грустно спросил он. – Зачем под машину кидался, а? Теперь придется тебе в ад идти, раз такое дело…
-- Нет! – Андрей подскочил и обнаружил себя посреди бесконечного пространства, заполненного облаками. Лишь в центре они с Господом. – Неееет, Господи, я к Тебе по делу, а не навсегда!
-- Это уж не тебе выбирать, сын мой, -- возразил Бог, не особо удивленный, впрочем, дерзостью самоубийцы. К Нему как только не обращались, даже проклинали, даже перед Его Величием не робели. Дескать, Боже, это Ты забрал у меня единственную, которую я любил, так хоть после смерти не разлучай нас, Господи, Ты не оставил мне выбора, чем бы я кормил жену и детей, поэтому мне пришлось их убить, а самому повеситься, Господи, это все Ты, это все Ты. Но все равно все шли в ад, как миленькие.
-- Нет, Господи, уж прости, но мне! – Андрей оживленно замахал руками. – Я не собирался и не собираюсь умирать, я ушел в загробный мир, чтобы поговорить с Тобой!
-- О чем же, сын мой? Прошу, лишь покороче. Вас, умирающих, много, а рабочий день у меня небесконечен…
-- Господи, прости, конечно, но что за дурацкая традиция принимать в рай только целые тела, а? Зачем после смерти иметь все части тела, если в раю и так хорошо будет, а в аду такое не требуется, а?
-- Сын мой, я сам придумал эту традицию, нельзя называть ее дурацкой, - деликатно намекнул Господь.
-- Ну, пусть недурацкая, может, оно зачем-то и надо, но скажи, как быть вот этой девушке? Лена! – крикнул Андрей, и возникла все еще заплаканная Лена. – Вот мы с ней очень долго искали, прости Господи, пенис ее молодого человека, но не нашли, от него остался только лоскут кожи! Так что ж ему теперь, не жить вовсе? Гнить в чистилище? А в ад он идти не может, на то справка есть! – вдохновенно разглагольствовал молодой человек. – Господи, так как им быть?
Господь задумался.
-- В ад, стало быть, никак?
-- Никак-никак! – хором ответили Лена и Андрей.
-- И найти, стало быть, уже ничего нельзя…
-- Нельзя!
-- Хм…
Они молча ждали.
-- Вот что, сын мой. Это никакая не дурацкая традиция, это все тяга к гармонии, и потом, могут же быть у Господа свои прихоти, так что отменять я ее не буду. Но, так как тут у нас действительно ситуация неразборчивая, то мне проще отменить все, что случилось!
-- И вернуть меня живым на землю! – напомнил Андрей.
-- И это, -- сердито махнул рукой Господь.
Облака заплясали перед их глазами…


-- Ну что, кабинка закрыта? Поднимаемся?
-- Да! Давай!
И они упали на пол, страстно, быстро, жестко целуясь, торопливо стягивая с себя все, что мешало. Действие происходило в парке Культуры и отдыха, на аттракционе, известном, как «Чертово колесо» или «Колесо обозрения». Два разнополых человека, находящихся в одной и кабинок, - Лена и Юрий, молодые влюбленные, которым надоел заурядный интим и которые забрались сюда, чтобы проверить, смогут ли они насладиться друг другом за один оборот колеса. Раскачивалась слегка кабинка, постанывали влюбленные, где-то внизу кричали весело дети и визжали аттракционы. Было здорово.
И становилось все лучше и лучше. Это был действительно потрясающий секс! Поэтому выбирались молодые люди из кабинки полуживыми, но абсолютно счастливыми. Поцеловались, Лена показала язык оператору аттракциона пенсионеру Матвеичу, который подозрительно на них косился, и пошли лопать сахарную вату и кататься на качелях. Вместо них по странному совпадению туда залезла еще одна парочка любителей экстремальных удовольствий, Инна и Вадим. И так случилось, что как раз их кабинка упала первой… А за ней посыпались и остальные…
-- Созрели, бля… -- пробормотал ошарашенный оператор аттракциона пенсионер Матвеич, набирая дрожащей рукой 03.
Лена и Юра тоже все это видели. Лене даже стало плохо при мысли, что они могли быть на месте этих несчастных. Но ведь все обошлось!

Ровно через месяц в дверь к врачу «Скорой помощи» Андрею Казимировичу позвонили. На пороге стояла красивая девушка.
-- Здравствуйте, -- вопросительно посмотрел он на нее.
-- Здравствуйте… Вы ведь Андрей Казимирович, верно? – робко спросила она.
-- Да, это я. Проходите, пожалуйста…
-- Нет, я только это… Мне поручили передать вам… Вот, -- и она протянула врачу что-то, завернутое в газету. Тот машинально принял подарок, и девушка тут же ускакала вниз по лестнице.
-- Вам просили передать спасибо, да! – крикнула она с площадки.
Андрей пожал плечами и вернулся к себе. Прошел на кухню, взял ножницы и, не без опаски, --- мало ли нынче шутников, -- вскрыл сверток. Но его опасения были мало сказать, напрасны, -- в свертке лежала бутылка «Наполеона», и, судя по всему, не поддельного, нет, это был настоящий божественный коньяк!
И впервые за много лет Андрей почувствовал себя по-настоящему счастливым. Вот оно, его хоть кто-то, хоть анонимно, поблагодарил! Он бережно взял бутылку и маленькую рюмочку, и прошел в комнату наслаждаться, предварительно выкинув обрывки газеты, из которых при желании можно было сложить неприметную надпись: «Андрею от Господа».




23 ноября 2006