Серотонин

 

1.

 Никита Сергеевич Колобков приехал на службу в дурном настроении. Еще не прошло и двух часов после его пробуждения, а голова уже раскалывалась ото всего того, что успело произойти с ним.
 В какой-то момент он понял, что перестает управлять ситуацией, и с ненавистью посмотрев на ожидающие его более трёхсот страниц квартального отчёта, буквально взорвался, поближе пододвинув эту кипу бухгалтерской тягомути, которую он должен был проработать еще в прошлую пятницу. Уже был вторник, а дело так и не продвинулось на столько, что можно было, смело сказать шефу о том, что к этой пятнице всё будет уже исполнено в срок.
 - Никита Сергеевич! Вас к начальству…. –
Раздался за его спиной милый голос новой сотрудницы, за которой Колобков безрезультатно пытался ухаживать вот уже месяц.
 Шеф Никиты Сергеевича был человеком прямым, наглым, добившимся всего исключительно благодаря собственной интуиции и умению ладить и с теми, кто был и над ним и под его отечественным крылом удачного и пробивного руководителя.
 - Ну что, Никита Сергеевич? Как там наш отчёт?
 - Я думаю, к этой пятнице я не успею. – Выжал из себя Колобков, но от этого на душе ему стало не легче, а еще поганее. – Я не знаю, что со мной? Вроде пытаюсь! Даже вчера до девяти вечера на работе задержался, ночь плохо спал, с женой из-за этого поссорился, а работа не движется! Старею наверно. Устал….
 - Никита Сергеевич, сядьте! Вот, выпейте воды. Успокойтесь. Знаете что? Есть у меня одно средство. Вы что-нибудь слышали о новом препарате СЕРОТОНИНЕ? Чудеса делает. Я сам время от времени его принимаю.
Подождите. Вот его аннотация, почитайте и обязательно пропейте, я думаю, что завтра вас уже будет не узнать. И еще. Если к пятнице отчёт готов не будет, я вас увольняю. И соберитесь вы с духом, наконец, ведь мы же с вами ровесники!
 Колобков вернулся на место еще более понурым и подавленным, нежели до того, как он посетил шефа. Затем он включил свой персональный компьютер, открыл Интернет и, без какого либо энтузиазма в виртуальной аптеке оставил заявку на доставку СЕРОТОНИНА, указав, адрес своей канторы.
 Спасительные пилюли доставили лишь за пятнадцать минут, до конца рабочего дня.
 Никита Сергеевич уже успел прочитать данную шефом аннотацию, как минимум, раз пятнадцать, и всякий раз после того, как его оставляли силы, и наступала лёгкая паника.
 «Серотонин – запатентованное средство, гормон хорошего настроения, выработанный из крови молодых самцов африканской гориллы, и является отличной стимуляцией, как умственной, так и физической деятельности….» И так далее и в таком же духе.
 Ровно в девятнадцать ноль-ноль и не секундой более, Никита Сергеевич вышел из проходной лишь для того, чтобы поскорее добраться до дома. Лечь спать и с завтрашнего дня начать новую, серотонинновую жизнь.
 Безликий вечер, как не старался Колобков лечь пораньше затянулся в полночь. Ему пришлось в который раз выслушивать обидные упреки и порицания от своей жены и по поводу того, что он вообще не занимается ни детьми, ни домом, и что она, его супруга, уже давно забыла, когда в последний раз ей дарили цветы, и что вообще, так жить она более не может и что уйдет к маме! Выслушав всё это и закрыв глаза, Никита Сергеевич постарался заснуть, а в голове его пульсировала одна и та же спасительная мысль – СЕРОТОРНИН!
 
 


2.

 Первое же что он сделал, проснувшись, так это подошёл к домашней аптечке, и почти на ощупь извлёк заветную бело-красную коробочку, и проглотил две капсулы СЕРОТОНИНА.
 Самое трудное, оказалось, ждать пятнадцать минут. Ровно столько, сколько обещали в аннотации. В ожидании этого времени Колобков решил прилечь и переждать наступление бодрости лёжа.
 Его пробило неожиданно, и он понял, что кажется, проспал!
 Действительно, до начало службы оставалось сорок минут, а еще нужно было побриться, позавтракать и сходить за машиной!
 Но СЕРОТОНИН, кажется, начинал действовать!
 Вскочив с кровати, на удивление, он не почувствовал собственных ног.
 Энергии было столько, что Никита Сергеевич в один миг превратился в прежнего, минус двадцать лет Никиту.
 Ловким движением, (очевидно, как самец африканской гориллы), он сбросил пижаму, и, не умываясь, натянул на себя отнюдь не повседневный, а выходной костюм, черный, в крупную жёлтую полоску; (рука сама потянулась к нему!) затем, в три прыжка, подлетел на кухню, где мирно и размеренно уже заканчивали завтрак его домашние.
 Никита подошёл к жене со спины, и, неожиданно в первую очередь для самого же себя, вдруг прихватил свою Любу за аппетитные груди, которые кажется, не держал вечность, и, чмокнув за ушко, сказал что-то нежное.
 Затем, не обращая внимания на вытянутое от удивления лицо подруги жизни, потрепав десятилетнего сына по волосам, и пообещав в эти выходные съездить с ним на рыбалку, заметил пятнадцатилетней дочке, что цвет её губной помады очень даже!
 Открыв холодильник, и выхватив оттуда бутылку литрового кефира, он прихватил со стола три еще тёплых булочки и, пожелав всем удачного дня, выскользнул на улицу.
 Уже на пороге его догнала жена и под предлогом узнать, когда он будет сегодня, посмотрела на него испытующе и с тревогой.
 Но Никита, только задержавшись на миг, прижал её покрепче так, что ощутил, как сжалась её грудная клетка, и пылко поцеловал жену в губы.
 - Вечером готовься к марафону!
 - Что с тобой? Ты в порядке?!
 - Да, по самое «не балуй»!

3.

 Никогда еще Никита не летел на такой скорости. Пыльный диск Джеймс Брауна 1966 года звучал в натугу всех колонок подержанного Опеля.
 Никита уже успел, воспользовавшись прикуривателем, и, рискованно лавровая между кажется уснувшими машинами, побриться своей походной электробритвой и успеть освежиться, протерев сонные глаза, одноразовой гигиенической салфеткой.
 Теперь он с аппетитом дожевывал третью булочку, запивая ледяным кефиром, короче делал то, что еще вчера бы ему не могло прейти в голову даже в самых откровенных фантазиях.
 СЕРОТОНИН действовал!
 

4.

 На службу Колобков приехал за пятнадцать минут до часа «икс». На всю дорогу от дома у него ушло не более получаса, и это был тоже рекорд!
 Еще никто не пришёл, и Никита, воспользовавшись моментом, сел за стол той новой сотрудницы, за которой он безрезультатно пытался ухаживать более месяца, и написал на чистом листке небольшой экспромт:

Я не хочу в тебя входить!
Я не хочу тебя иметь!
Но я хочу тебя любить!
Но я хочу тобой гореть!
Но я хочу, когда пора
Уйти, и ты бы мне во след,
Вдруг увидала два крыла
И поняла, что я поэт!

 Затем, немного подумав, решительно дописал:

P.S. Давай сегодня пообедаем вместе?
 Н. Колобков

 Оставив этот шедевр на столе, и довольно потирая руки, он углубился в свой квартальный отчёт.
 Не знаю, каким чудом, но работа спорилась, и уже к полудню львиная доля работы была сделана.
 Подошедшая со спины Ниночка, та самая новая сотрудница, более нежным, чем обычно голосом позвала его к начальству, и, передала небольшую записку, в которой красовалось то, что Никита ждал долгих четыре недели: «Я согласна! Мне еще такого никто не писал!».


 5.

 Шеф Никиты Сергеевича был несказанно удивлен происшедшим, за каких то двадцать четыре часа переменам в его сотруднике.
 По началу он даже не узнал Никиту, когда тот, зайдя по деловому, уверенным движением положил на стол начальства две трети проделанной работы.
 - К вечеру будет готово! – Заключил тот, и от себя добавил! – Спасибо за СЕРОТОНИН!...

6.

 В уютном кафе под лирическую музыку, которая лилась из встроенных динамиков прямо с потолка, Никита смотрел и таял от живых и немного влажных глаз Ниночки, которая села таким образом, чтобы он мог получше разглядеть и её скандинавский профиль, и удачный разрез на её деловом костюме, и, при желании, взять её осторожно за пальчики, чем Колобков не преминул воспользоваться.
 Во всём себе он ощущал жаждущего самца африканской гориллы, и от всего этого у него приятно щекотало в груди и хотелось: Жить! Жить! Жить!

7.

 Домой Никита приехал и намного позднее обычного, и никак не могущий прийти в себя от случившегося с ним за день.
 За его плечами сегодня остались покоренными и квартальный отчёт, и удачный разрез на деловом костюме первой в его жизни любовницы!
 Дома его ждала раздираемая любопытством жена, которую он, вместо объяснений чуть ли не взял на лестничной клетке, продолжив свой обещанный марафон сначала в кухне, а потом и в спальне, где любовные игры, после пожелания детям спокойной ночи, затянулись глубоко за полночь.
 Уже никакая и совсем не знавшая, что и подумать Люба, любуясь на своего, неожиданно воспылавшего к ней мужа, откуда-то оттуда с облаков блаженства бесхитростно спросила:
 - Я всё могу понять, но только объясни мне одно, зачем ты выпил сегодня мои гормональные таблетки от климакса? Кроме тебя это было сделать некому!
- Никита Сергеевич как ужаленный подлетел к аптечке, и через минуту у него в руках было две почти абсолютно одинаковых внешне коробочки, одна, открытая им утром бело-красная упаковка жены, и вторая, еще девственно не тронутая красно-белая, на которой синими буквами было выведено: СЕРОТОНИН.