Садистка

* * *

– Девушка, я вас очень прошу, пожалуйста… Пожалуйста, дайте сейчас…
 Пожилая женщина стояла в сыром, полуподвальном помещении ЖЕКа и чуть не плакала. Она смотрела на секретаршу, как измученный невзгодами человек смотрит на икону Богоматери – с надеждой и благоговением. Ей нельзя было уходить ни с чем, ибо впереди намечался долгий нерабочий Новогодний период. Уйди она сейчас без требуемой в Собесе справки для пособия по потере родителей, внуки останутся без подарков и праздничного стола.
 – Нет!
резко ответила секретарша и оторвалась от компьютера. Она зло посмотрела на женщину. Та опустила голову и порылась в сумочке.
 – Я вам заплачу, Ната. Только дайте, дайте, пожалуйста, сейчас.
Женщина приблизилась к обитому дерматином канцелярскому столу, за которым
сидела Ната и протянула несколько мелких купюр.
 – Да плевать я хотела на ваши гроши! Сказала, нет, значит – нет! Уходите из моего кабинета, разговор закончен!
 Ната опять посмотрела на экран компьютера и улыбнулась. Среди всей обшарпанности, серости и убогости вверенного ей «кабинета», компьютер был единственным светлым пятном. Впрочем, не только «кабинета», но и жизни вообще. Ей давно перевалило за сорок, детей от двух бывших мужей заиметь не удалось. Старая, больная мать давно была не отдушиной, а обузой. Окно компьютера заменило ей все, чего она уже не надеялась получить в реальной жизни. Там, в чате или на молодежном форуме она могла быть самой собой всегда. Ей льстили и придавали уверенность подростки, признающиеся в любви. Она была счастлива там – в безбрежном, виртуальном океане придуманных чувств, не грозивших ни потерями, ни приобретениями. Этим добром она наелась в реальной жизни досыта.
 – Наточка, детка, ну почему? Разве тебе так трудно это сделать? Пожалей моих внуков,-
тихо сказала женщина.
 – Не получите вы сегодня ничего, я же сказала!
Ната встала, открыла сейф и достала из него узкую полоску бумаги:
 – Вот! Видите? Она готова, с подписью и печатью. Но я вам ее не дам, потому что я сказала вам приди во вторник! Во вторник, то есть вчера! А вы пришли сегодня, в среду!
Она подняла справку над головой, помахала ею, как победным флагом, и положила назад в сейф.
 – Убирайтесь из моего кабинета! Придете во вторник после Нового года! Во-втор-ник!
 Последнее слово был сказано так громко и длинно, что женщина не выдержала; закрыла уши руками и вышла за дверь.
 «Никуда ты не денешься…», – подумала секретарша, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. По ногам бежала приятная дрожь, тело слегка вспотело и ждало чего-то большего. Ната была уверена, что женщина не уйдет. Она давно обнаружила в себе способность к власти над некоторой категорией людей. Она их ждала, она их искала.
И найдя, гнала прочь – грубо, упорно, в то же время не выпуская из рук цепи,
на которую сажала их сознание изначально. В текущем случае цепью была готовая, очень необходимая женщине справка.
 В разбуженной криком памяти Наты начал всплывать тот злополучный день.
День, когда она впервые ощутила физическое, не знакомое доселе счастье…
 Ната по-настоящему ненавидела этого убогого пацана из параллельного класса, который уже третий год таскался за ней по школе. В десятом классе, когда
волосы его стали жирными, лицо прыщавым, а тело тощим и неуклюже-длинным, ненависть к нему переросла в омерзение. Но Ната через силу улыбалась ему, когда подростку надоедали безнадежные ухаживания, и все повторялось.
 Через пару дней Ната опять гнала его от себя, смеялась при всех над его несуразной внешностью и назло заигрывала с другими ребятами. Однажды парень, доведенный до отчаяния, подкараулил ее на лестничной площадке, крепко сжал ее запястье и, целуя его начал признаваться в любви. Ната вырывала руку, кричала, но сама чувствовала, что действия улыбающегося ухажера ей приятны. Тем более что недалеко стояли две подружки и с интересом смотрели в их сторону.
 Подросток перестал улыбаться. Неожиданно он встал на колени и обнял ноги Наты:
 – Наточка, радость моя, солнышко…
шептал парень.
 – Пожалуйста, пожалуйста… Я люблю тебя.
Ната оцепенела. Ей было приятно. Совершенно незнакомое чувство охватило все тело целиком.
«Как хорошо, хорошо…» думала она, закрыв глаза и откинув голову назад.
И вдруг она ощутила на своей ладони что-то мокрое…
 Парень плакал. Ната вздрогнула. Необыкновенно приятная волна прокатилась по телу и ударилась теплым гребнем где-то там, внизу живота. Это был первый оргазм Наты. Слезный оргазм.

 Дверь тихонько скрипнула. «Наконец-то…», - подумала Ната и поставила локти на стол. Влажная пелена на глазах, загадочная полу-улыбка, расслабленные движения – все в ее облике говорило о потеплении.
 Женщина заговорила:
 – Солнышко, пожалуйста. Я не могу уйти без справки. Я не могу, пожалуйста…
Она подходила к секретарше, еле передвигая ноги, сгорбившись. Ната смотрела на нее молча. Она будто не слышала слов. Она просто смотрела в глаза и дышала все чаще и чаще. Женщина подошла вплотную к столу и рухнула на колени.
Ната опять закрыла глаза и откинулась на спинку стула.
 Женщина плакала навзрыд. Сквозь рыдания почти не разобрать было слов, но Ната их чувствовала. Они были скорбными, очень скорбными, как сама жизнь этой несчастной женщины, похоронившей дочь и оставшейся наедине с внуками и ответственностью, которую и сам Бог не сможет у нее отнять. Она пойдет на любые унижения ради детей.
Она пойдет ради них на смерть.
 Когда женщина замолчала и в бессилии закрыла лицо руками, Ната уже пришла в себя. Огромная, теплая волна, как тогда, в далеком детстве, прокатилась по каждой клетке ее стареющего тела и, ударившись обо что-то внутри, рассыпалась по ногам осколками реального, физического счастья...

– Хотите чаю?
Услышала минуту спустя пожилая женщина. Ровный, спокойный голос секретарши заставил ее подняться с колен.
– Нет-нет, родная! Не беспокойся. Не нужно чаю. Я знала, знала, что ты добрая, ты красивая, ты самая замечательная девушка на свете,
бормотала она, вытирая слезы платком.
Ната с трудом поднялась, открыла сейф и протянула женщине справку.
– Господи, Господи, какое счастье! Спасибо деточка, да хранит тебя Аллах за твою доброту.
– Не за что. Приходите еще,
ответила Ната уже в спину быстро уходящей старухе.
– Да, бабуля! С Наступающим! Внукам привет! -
добавила она, думая про себя: «Что ни говори, а все-таки приятно быть доброй».


25/11/06