Священник Павел Флоренский

Священник Павел Флоренский родился 9 января 1882 года в Закавказье, в пос. Евлах, на западе нынешнего Азербайджана, в семье инженера-путейца Александра Ивановича Флоренского и Ольги Павловны Сапаровой. Семья жила попеременно в Тифлисе, Батуми и в других местах.
В детстве природа была его “единственной возлюбленной”, она, во всех ее сторонах, во всех событиях ее сокровенной жизни, она одна держала его в плену. Особенно привлекала его красота неба, горных пиков, “безмятежная лазурь духов природы”. Он любил рассматривать многослойные картины разных пород, раскрывающихся в горах. “Приблизительно в VI классе гимназии, - вспоминал о. Павел,- или несколько ранее, мое научное отношение к миру вполне сложилось и даже приобрело характер каноничности…под ним, для себя самого и почти невыразимо в слове, я содержал свою сказку, истекавшую из зарывшегося глубоко в душу детского рая. Эта сказка золотила вершины научного опыта и заставляла сердце биться при виде иных явлений природы или даже при мысли о них”.
В 1900 году Флоренский закончил Тифлисскую классическую гимназию. Это время стало тем рубежом, где он увидел неполноту человеческих знаний о мире, ощутил духовный голод по абсолютной Истине. Его никогда не водили в церковь, он ни с кем не говорил на темы религиозные, не знал даже, как креститься. Он переживал глубочайший религиозный кризис, названный им “обвалом”. Павел Александрович прошел через мрак густой и тяжкий, - ”воистину тьма египетская; она обволакивала меня и задавливала“.
Но Господь не оставил его, позвал к Себе, открыл путь к спасению. “Павел! Павел!”- услышал он зов из иного мира. С тех пор иной мир стал для него “подлинной и не внушающей ни малейшего сомнения действительностью”.
По просьбе родителей Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета, где раскрылись его многочисленные дарования. Но поиск Истины влек его к философии и богословию. Он видел глубокую внутреннюю связь науки, философии и православной веры.
После окончания университета в 1904 году Павел Александрович поступил в Московскую Духовную Академию, по благословению епископа на покое Антония (Флоренсова), который был чтимым среди верующих интеллигентов старцем и высококультурным человеком. В 1908 году Флоренский окончил курс, и профессор С. С. Глаголев рекомендовал его на кафедру истории философии, на которой он преподавал до 1919 года, до закрытия Академии. В 1910 году он венчался с Анной Михайловной Гиацинтовой. 23.04.1911 года ректор МДА епископ Федор ( Поздеевский) рукоположил Павла Александровича в дьяконы, а на следующий день во священники. С. Н. Булгаков писал, что к священству его влекло не призвание к пастырству и учительству, а больше “к предстоянию Престолу Господню, служению литургически -евхаритическому”.
В своем завещании детям Флоренский писал: ”Мое убеждение – что роду нашему должно иметь предстоятелей у Престола Божия. Мое чувство – что тысячи вразумлений Божиих и тысячи подстерегающих враждебных глаз направляют наш род к одной цели – не изменять назначенному нам стоянию в олтаре Господнем. Отказ от этого стояния, бегство олтаря поведет к тяжелому року над нашим домом. Мне думается, то тяжелое, что пережил наш род, начиная от деда, есть следствие уклонения от олтаря Господня. Пусть же в каждом поколении хоть один будет иерей, лучше всего – как я, т. е. иерей для себя, иерей ради службы Божией, имеющий ремеслом что-нибудь особое!.. “
С. И. Фудель вспоминал, что священник Павел Флоренский был какой-то исторически непостижимый человек во всем своем жизненном облике. Всю свою глубину и сложность он нес в тишине совершенной цельности. “И это было в нем, пожалуй, самое удивительное. Тут было дело не только в цельности энциклопедического ума, хотя диапазон этой энциклопедичности был исключительным. Помимо его поразившей всех книги (“Столп и утверждение истины”- Е. К.), я помню его работы или авторитетные замечания, какие-то властные вторжения – по филологии, по китайской перспективе, по философии культа, по электричеству, по символизму, по философии истории женских мод, по русской поэзии, по новым способам запайки консервных банок, по древнегреческой философии, по генеалогии дворянских родов. Его знания высшей математики были для всех очевидны”.
1918,1919, 1920 годы - это была жизнь скудости во всем и какой-то великой темноты, среди которой освещенный своими огнями плавал свободный корабль Церкви. В Москве по церквам и в аудиториях Флоренский вел свою проповедь, все многообразие которой можно свести к одной истине: о реальности духовного мира. Он учил радостному богословию – истинному удивлению мысли о Боге. Как сказал один близкий ему человек, ”величие Флоренского не в учености, а в преодолении ее “. Он был “в непогоду тих” и от его тишины веяло истинной духовностью разума.
До 1928 года о. Павел не снимал подрясника, ведя активную работу в светских учреждениях и открытое исповедание православной веры. Узнав в Париже о гибели Флоренского (расстрелян 8 декабря 1937 года в Ленинграде), гибели друга, о. Сергий Булгаков писал: “Жизнь ему как бы предлагала выбор между Соловками и Парижем, но он избрал Родину, хотя то были Соловки, он восхотел до конца разделить судьбу со своим народом. И сам он, и судьба его есть слава и величие России, хотя вместе с тем и величайшее ее преступление”. П. В. Флоренский, внук священника, пишет, что о. Павел был заложником своей семьи, своего очага, своей Родины, подвижником и носителем особой священнической миссии, связанной с тем местом, откуда начался его крестный путь.
В письмах к семье из лагерей 1933-1937 гг. Флоренский передает накопленное знание своим детям, а через них – нам, всем людям. Род, семья как носитель вечности – главная идея писем. “Не забывайте рода своего, - пишет о. Павел детям, - прошлого своего, изучайте своих дедов и прадедов, работайте над закреплением их памяти. Старайтесь записывать все, что можете, о прошлом рода, семьи, дома, обстановки, вещей, книг и т. д. Старайтесь собирать портреты, автографы, письма, сочинения печатные и рукописные всех тех, кто имел отношение к семье, к роду, знакомых, родных, друзей. Пусть вся история рода будет закреплена в вашем доме и пусть все около вас будет напитано воспоминаниями, так чтобы ничего не было мертвого, вещного, неодухотворенного. Дома, библиотеки, вещей не продавайте, без самой крайней нужды. Главное же мне хотелось бы, чтобы дом оставался долго в нашем роде, чтобы под крылом Преподобного Сергия вы, и дети, и внуки ваши долго-долго имели крепость и твердую опору ”.
Старшей дочери Ольге Флоренский писал: ”Главное, мне хочется, чтобы ты воспитывала в себе бодрое, жизненное настроение и умела символически воспринимать действительность, т. е., прежде всего, радоваться и пользоваться тем, что есть, вместо поисков того, чего сейчас нет. Я чувствую, ты не научилась ценить дома и окружающих, а этого никогда уже впоследствии не будет. Мамочка гораздо ценнее и дороже всяких вещей и людей, которые кажутся ценными, но неизмеримо менее содержательны, чем она. Не уставляйся в случайные точки со страстностью, а смотри кругом себя спокойно и ясно. Все нужное придет в свое время, а имеющееся теперь – уйдет и его не воротишь. Кажется, ты уже поняла, что в игре нужна легкость; но ты не научилась быть легкой в жизни. Старайся не требовать от жизни, а сама давать. Маме надо оказывать помощь, чтобы она не чувствовала себя перегруженной тяжестью жизни…“
Тем, кому друзья - товарищи порой были и есть важнее семьи, о. Павел написал бесценное наставление: товарищи – дело временное, а близкие навсегда. Надо стараться уметь брать то, что есть около тебя и не прельщаться нарядным взамен существенного. Ибо чужие люди неизбежно наряднее своих, они – в гостях, в гости же всегда наряжаются. Дело это естественное, но и понимать вещи, как они есть на самом деле – тоже естественно. Праздник есть праздник, против него нельзя возражать, но вредно и ложно искать постоянного праздника и подменять им будни. Но, забывая о буднях или не желая знать их, человек остается несытым и неудовлетворенным. Ошибка многих! Только в тиши мирной будничной работы можно найти себя самого и свое удовлетворение.
Если ты, по своему обыкновению, предаешься какому-нибудь одному увлеченью, в шорах идешь к нему и не воспринимаешь окружающего, то это очень грустно и плохо прежде всего для тебя самого. “Мудрость жизни – в умении пользоваться прежде всего тем, что есть, в правильной оценке каждого из явлений сравнительно с другими…Товарищеская среда сегодня есть, а завтра рассеется и все забудут друг о друге. Так бывает всегда. И тогда можешь оказаться в пустоте. Ведь товарищеская среда потому перетягивает к себе все внимание, что товарищеские отношения в сущности безответственны, каждый отвечает сам за себя и каждый занят своими интересами. Поэтому в ней легко. Но эта легкость есть легкость пустоты, а подлинное требует усилия, работы и несет ответственность. Зато доставшееся с усилиями, действительно внутренне проработанное, остается на всю жизнь. Того, что может дать родной дом, не даст потом никто и ничто, но надо заработать это, надо самой быть внимательной к дому, а не жить в нем, как в гостинице…”
В вопросе личной жизни и обустройстве ее, о. Павел призывает к осмотрительности. “Мне хочется, чтобы вам было хорошо и, чтобы вы пользовались радостью, насколько вообще на земле она возможна…”
Сыну Василию: “Раз ты завел себе семью, то должен заботиться об ее благоустройстве, а оно прежде всего состоит во внутренней полноте и связанности. Нельзя, чтобы Наташа была предоставлена самой себе, из этого не получится ничего хорошего; наименее опасный исход – это тот, что она будет скучать, грустить, внутренне чахнуть. Но гораздо легче может случиться, что из инстинкта самосохранения она будет стараться заполнить пустоту, и тогда семья распадается, если не юридически, то фактически. Поэтому тебе необходимо позаботиться о том, чтобы ты входил в ее внутреннюю жизнь, а она – в твои интересы и во всяком случае, не оставалась одна. …ты должен думать о маме и о братьях и о сестрах. Говорю “должен” не в моральном смысле, о котором можешь догадываться и сам, а в смысле твоих собственных интересов, т. к., утратив живую связь с мамой, братьями и сестрами, ты потом уже не сумеешь ее возобновить и останешься в пустоте…”


Если вас заинтересовала личность удивительного человека, читайте его письма и, написанное им.