Господин никотин

Мы уселись в кресла друг напротив друга и закурили сигареты. Никотин – классическую палочку Lucky Strike, я – элегантную соломинку Esse. Оба струйками выдохнули дым в потолок. Медлительно и вальяжно он разлил в стаканчики зелёный абсент. Повёл повелительно рукой над низким столиком из стекла, который разделял нас, и наполненными стаканчиками приглашая выпить. Слегка улыбнулся и вопросительно приподнял бровь. Я расслабленно расплылся в мягком кресле и лёгким движением руки откинул с глаз длинную чёлку. Соломинка Esse всё ещё исходила сизым дымком в моих пальцах.

- Все мои тексты, - начал Никотин, - Посвящены одной женщине.

Я взял со стола стаканчик с абсентом и поводил им перед носом, улавливая запах напитка, поставил обратно. Он продолжал.

- Возможно многие не найдут ни единого упоминания об этой женщине ни в одном из них, я хорошо прячу в своих текстах собственную душу и всё что с ней связано. Искушенный же читатель, начав досконально разбираться, найдёт среди написанных мною строк что-то, что покажется странным и даже страшным. Знаешь, всё дело в запятых и порядке заглавных букв, в манере ставить – тире…

Я кивнул.

- Да, да, тебе это всё хорошо знакомо. Дело не в этом. В последнее время меня самого стало пугать, что я не знаю женщину – которой посвящено всё это действо. То есть – мне кажется, что я знаю – для кого это всё, но всякий раз убеждаюсь, что на самом деле – не знаю. Понимаешь?

Я задумался, отвёл зрачки вправо, наклонил голову немного, пафосно затянулся сигаретой, выдохнул дым и ответил.

- Нет.

- Боже мой, всё это детские игрушки! да и только! – он задавил свою наполовину целую сигарету в пепельнице и прикурил свежую, - Представь.

Никотин перегнулся через столик. Стал жестикулировать перед самым моим лицом, плетя зажженную сигарету попеременно в пальцах обеих рук.

- Каждая новая женщина, с которой ты вяжешь свою судьбу, кажется именно той самой, той – единственной. Но как только оплайади йдцвгшс и зачем мне драолцйи тцийв дйлвнш понимаешь?

Я не кивнул и сказал.

- Если ты шдула жмгвд и веришь лрат увцуср то как бы я цлартлтц лоцрмлацли.

Никотин дёрнул плечом, весь как-то ссутулился, потушил сигарету в пепельнице, потёр ладонями лицо, замер, а потом – махом выпил свой абсент.

- Ну, вот хотя бы ты, ты! – Он ткнул в меня сигаретой, - Что думаешь обо всём этом?

В ****у. Я вообще об этом не думал. Я по жизни только и делал, что пил свой алкоголь, курил свои сигареты, закидывался своим планом и клал свой *** на всё, что происходит снаружи меня.

- Никотин, ты что? хочешь, чтобы я сдох? со скуки? – серьёзно спросил, - Достали твои тупые вопросики. Лечи кого-нибудь другого.

Никотин закинул ногу на ногу, затянулся сигаретой и теперь обиженно косился. Потом налил себе ещё абсента.

Между тем, я уже советовался насчёт всего этого писательского дерьма, извините – ремесла, с кем только мог. Например, на протяжении последнего времени проводил каждую пятницу спиритические сеансы с Хемингуэйем и Венедиктом Ерофеевым, Львом Толстым и Чарльзом Буковски. Чего они мне только не насоветовали. Но хитрее всех оказался, разумеется, живой и жизнерадостный Федос.

Я специально, чтобы разговорить – накурил Федоса и тогда он высказал свою хитрожопую позицию по этому вопросу.

- Я решил рискнуть и стать писателем. Чего и тебе советую.

Но я же не слепой, я вижу – он очень хитрый. Федос ни фига не пишет, зато пьёт, курит и закидывается – как настоящий писатель. Я считал до этого, что знаю истину – «Самое обломное в писательстве – это, что нужно писать время от времени». Федос, однако, каким-то образом обошёл этот догмат и совершенно не обламывается.

В общем, вот именно это всё я подумал, когда Никотин спросил меня, что я обо всём этом думаю. Никотину я сказал.

- Отвали от меня! со своими дурацкими вопросиками!

Никотин не обиделся. Я прикурил ещё одну тонкую сигаретную палочку. Образовал вокруг себя ореол смога и поморщился. Выставил в примирительном жесте ладони, сказал:

- Ок, ок. Я хочу послушать ещё насчёт твоей этой женщины. Как ты сказал её зовут?

- Я не говорил. Всё дело в том, что я и сам не знаю.

Он, весь в табачном дыму, сверкнул глазами. Опять наклонился через столик, выплыл лицом из сизого тумана.

- Но вообще-то – знаю, конечно.

И подмигнул. Меня, блять, бесило когда он так делал.

- Её зовут…

Никотин не успел договорить. Позади нас отворилась незапертая дверь, и на порог буквально упал, в мятом пиджаке и пыльных брюках, с всклокоченными волосами и воспалёнными глазами, о!

- Чё вы тут делаете? – спросил пьянющий мистер Алкоголь, потирая ушибленный о пол лоб.

- Говорим о вечном, - Сказал аристократичный Никотин, - О прозе!

- ***нёй страдаем, - поморщился я Никотину, - Ты ещё припёрся, ублюдок. – Поморщился Алкоголю тоже.

- Друзья! – Сказал Алкоголь, приподнимаясь на локтях, - Я хотел вам предложить выпить, но…

Он даже привстал. Поднялся, опёрся о комод, качаясь.

- …но уже всё выпил.

Алкоголь пожал плечами растерянно. Никотин выпустил дым из ноздрей и, глядя на Алкоголя, пожал плечами недоумённо.

- Пошли вы оба в ****у! - Обхватил голову я, - Вы невыносимы!

- Дружище! – Алкоголь подошёл и плюхнулся на локоть моего кресла. Приобнял меня и задышал жарко смесью пива и водки.

- Вы все неправильно живёте. Вы ничего не понимаете в нормальной литературе. Нормальная литература должна быть – похмельной… - тут он, конечно, запнулся, а потом выдал, - О!

Я не поднимая головы по «о!» понял, что Алкоголь наконец-то увидел на столе бутыль с абсентом.

- Ого! го! – Продолжил приятель. – Огогушеньки!

- Плеснуть? – спросил Никотин Алкоголя.

- Чуток. – Ответил тот.

И вынул откуда-то из кармана своего мятого пиджака литровую пивную кружку. Я протянул нутром долгий и мучительный стон. Забулькал зелёный абсент, и когда кружка наполнилась на четверть, Алкоголь сказал, что ему всё-таки хватит. Никотин плеснул немного себе. Оба чокнулись и выпили.

- Так вот, - Алкоголь крякнул и утёрся, - Да! и я! и я тоже пишу прозу!

Повисла неприличная для такого могучего писательского таланта тишина. Мы с Никотином уставились на мистера Алкоголя. Тот пьяно кивнул: «да, вот так, и я тоже».

- Я тоже писатель! – подтвердил Алкоголь вслух.

- А, по-моему, ты жопа с ручкой. – Протянул тихо я, затягиваясь сигаретой и наливая себе абсента. Алкоголь, впрочем, пропустил фразу мимо ушей.

- Так вот. – Продолжал он, - Проза должна быть по!-хмель!-ной! Уж я то знаю, какой должна быть проза.

Алкоголь ткнул в потолок указательным пальцем, как бы собираясь сказать что-то очень важное, но это важное, было заметно, не шло ему в голову. И он тогда просто закончил:

- Вот.

И кивнул сам себе. Никотин хмыкнул. Я затянул: «Ну и мудаак… какой мудаа…»

- Хотя нет! нет! – торопливо заговорил Алкоголь, - Я пишу в своих текстах про одну женщину, хотя и не знаю, кто это будет, хотя нет, нет! знаю кто! это…

- Тук, тук, тук, - В Дверь протиснулась пани Конопля. В своих цыганских платьях, со своим длинным и любопытным носом.

Я устало закатил глаза и даже хлопнул себя по лбу – «О, неет».

- ПОШЛА НАХУЙ! – Рявкнули одновременно Никотин и Алкоголь.

- Ладушки, ладушки, - Пролепетала весело всегда обдолбанная пани, воздушно развернулась и растворилась за дверью.

- Закрой дверь. – Сказал я Алкоголю. Он посмотрел на меня красными от выпитого глазами, а потом перевёл взгляд на Никотина и буркнул ему.

- Закрой дверь.

Никотин посмотрел на Алкоголя, потом на меня и сказал – «нет».

Я пожал плечами:

- Всё, выметайтесь, иначе звоню в дурку и Аллену Карру.

Никто из них не обратил на меня внимания.

- Так вот… - Продолжил Алкоголь свой рассказ, теперь демонстративно эксклюзивно для Никотина.

Я встал с кресла и пошёл к комоду, где стоял телефон с впалыми и стёршимися кнопками. Набрал номер психоневрологического диспансера №22.

- Диспансер.

- У меня Алкоголь.

- Даа? А позовите его, пожалуйста.

- Приезжайте и забирайте.

- Не, не! Позовите его. Ну, пожаалуйста!

- Тебя!

Я ткнул в хмельного Алкоголя трубкой. Никотин уже рассказывал ему, как он тоже пишет про какую-то женщину…

Алкоголь подошёл и взял трубку.

- Алё.

- …

- Да ладно.

- …

- А Герыч чего?

- …

- Скажи ему, что я завтра приду.

- …

- Пока.

Алкоголь брякнул трубку на рычаг и поплёлся обратно в комнату, Никотин уже разливал на троих оставшийся абсент. Я набрал номер Аллена Карра.

- Привет, - Сказал Аллен.

- У меня Никотин.

В трубке раздались короткие гудки. Я, подражая манере Алкоголя, брякнул её на рычаг и вернулся к столику и приятелям, поднял, как и они, стакан и чокнулся. Выпил. Потом подумал немного и ударил со всей силы Алкоголя в лицо. Локтём.

Алкоголь упал. Я сел на него и начал колошматить кулаками. Сзади на меня с диким криком прыгнул худой Никотин, но было уже поздно – Алкоголь едва шевелился, растирая по лицу кровь из разбитых губы и носа.

Никотин ухватил меня за горло и стащил с Алкоголя.

Он оказался на удивление сильным. Я всё-таки извернулся и ухватил Никотина за горло тоже, мы покатились по полу. Никотин почти одолел меня, но тут распахнулась и ударилась о стену дверь.

- Где он?! – На пороге, тяжело дыша, стоял с бейсбольной битой наперевес раскрасневшийся от бега Аллен Карр.

Я ткнул пальцем в Никотина, который сидел на мне с занесённым над моим же лицом кулаком. Аллен Карр без разговоров подскочил и ударил Никотина по лицу битой. Никотин отвалился. Удивление, вместе с отпечатком биты, так и застыло у него на лице.

…мы сидели с Алленом Карром друг напротив друга в креслах. Рядом лежали бездыханные тела Алкоголя и Никотина. Мы пили абсент, и Карр рассказывал.

- Я иногда, бывает грешок, пописываю разные текстики. Всё в большинстве про вред курения, но в них я ловко шифрую записи про одну женщину…

Аллен хитро подмигнул мне.

Я приветливо улыбался знаменитому человеку, но уже набирал на телефоне свой собственный номер.