Последняя

 


Печальный взгляд, отвисшие соски
Такой ко мне ты в двери постучала
Текли слезинки от безудержной тоски
Луна твой лик волшебный освещала.

Порвалось платье, ухо и весна
И кровоточит рана на затылке
Зубов передних нет, торчит десна
Спасибо от Шампанского бутылке.

Твой некогда прекрасный силуэт
Что в полутьме сводил с ума эстетов
Когда то танцевала минуэт,
Служила верной музой для поэтов.

Все о тебе написаны стихи
В то время были. Да, ведь было время.
И в обществе твоём мы были так плохИ
Что даже не смогли увидеть горя семя.

Беда пришла внезапно, как всегда
Ты возвращалась поздно от подруги
Зашла в подъезд, темно, а ты одна,
Зажёгся свет, схватили мальчики под руки.

Один ударил кулаком в лицо
И вырвал из ушей твоих серёжки
И кто-то с пальца снял любимое кольцо
Что подарил твой парень, бывший, Лёшка.

Вдруг платье превратилось в ласкуты
И трусики слетели не игриво.
Удар. Затылок. В кровь. Упала ты.
Руками уцепившись за перила.

Колени твои ловко подогнув
Один мальчишка быстро обнажился
Снасильничал, и радостно рыгнув
К Шампанскому напитку приложился.

Другие двое, тело развернув
Ногами Дело Мира завершали
Кто бил в живот, кто руку обернув
Лицом твоим ступеньки украшали.

Ты умерла в тот вечер. Насовсем
Закончив жизнь свою на каменных ступенях.
Ко мне пришла уже другая, здесь и всем
На ровных, синих, несгибаемых коленях.

Печальный взгляд, отвисшие соски
Такой ко мне ты в двери постучала
Текли слезинки от безудержной тоски
Луна твой лик волшебный освещала.

Порвалось платье, ухо и весна
И кровоточит рана на затылке
Зубов передних нет, торчит десна
Спасибо от Шампанского бутылке.

Я твой сосед, Распопин Михаил
От гиппатита желтый, словно канарейка,
Твой папа только умер - Вайншейнберг Самуил
Сейчас и ты умрёшь, последняя еврейка.