Джесс... Пролог

Сизая пелена лениво освещается сполохами вспышек-искр, чуть слышный звон-гудение подчеркивает гулкость редких слов, роняемых в эти клубы..
- Ты думаешь, это тот ребёнок?
- Уверен.
Молния змейкой пробегает по густому туману, рисуя причудливый узор и высвечивая неясные фигуры в толще сумрака.
- Если моих слов недостаточно…
- Нет-нет, никто не ставит под сомнение твое мнение…Но вряд ли стоит вмешиваться раньше времени…


***

«Ну почему бы им не оставить меня в покое», - с тоской и досадой думала Джесс, прыгая через ступеньку наверх. Скорее, скорее в свою комнату, запереться и не слышать несущихся вслед наставлений. Воинственно сдув челку с глаз Джесс привычным движением захлопнула дверь и с размаху уселась в любимое кресло. Отыскав на левом подлокотнике знакомую складку, она машинально принялась разглаживать ее, как делала всегда в минуты задумчивости.
- Джесси! Не смей запираться, мы еще не договорили!
Шаги Барбары слышались все громче. Быстрый перестук каблучков замер перед дверью и сменился частым, дробным стуком в дверь.
- Джессика Фэйт, немедленно открой! Я хочу закончить наш разговор!
- А я уже закончила его, - мрачно глядя на дверь прошипела Джесс, не двигаясь с места.
- Имей в виду, останешься без ужина!
Волны негодования, исходившие от Барбары, казалось, проникали сквозь деревянную преграду и кружили вокруг девочки. По крайней мере, Джесс ощущала их именно так – мрачные темные волны, которые пытались захлестнуть ее с головой.
Презрительно скривив губы, Джесс не стала утруждать себя ответом и закрыла уши ладошками.
Побушевав еще немного перед запертой дверью, Барбара отступилась, пообещав на прощание все рассказать отцу.
- Не думаю, Джессика, что отец останется доволен твоей выходкой!
- Он мне не отец! – выкрикнула девочка, не сумев сдержать слез ни в голосе, ни на глазах.
Услышав плач Барбара мгновенно утратила боевой пыл и в смятении отшатнулась от двери. Не сумев добиться от девочки разрешения войти, она стояла на лестнице и кусала губы, укоряя себя за то, что позволила разгореться еще одной стычке. Ну как, как подступиться к этому ребенку? Как объяснить, что ее любят? Как не дать трещине в отношениях развести их по разные стороны бездонной пропасти? Покачав головой, женщина тихо спустилась вниз, оставив на этот раз попытки достучаться.
Убедившись, что никто ей больше не докучает, Джесс сползла с кресла и забралась на широкий подоконник. Ее комната, как она считала, была самой удобной и уютной в доме. Скошенный потолок, огромное окно, близость к крыше – лучше не бывает! Всегда можно улизнуть из дома незаметно. А для девочки, которая недавно обнаружила, что воспитывается в приемной семье, это качество помещения и вовсе неоценимо…
Обхватив колени и прижавшись спиной к проему окна, Джесс погрузилась в воспоминания, тем более тяжкие, что события эти имели место совсем недавно.
Неделю назад она была в меру счастливой 10-летней девочкой, всех бед которой – разбитая коленка, да невовремя раскрытая родителями проказа. А сегодня – ни родителей, ни семьи, ни веры тем, кто оказался приемным родителем.
«Зачем они меня взяли? Разве можно любить чужую девочку? Она же чужая… Я чужая! И где моя мама? Настоящая мама…».
Слезы, которых за последнюю неделю было больше, чем за всю маленькую жизнь Джесс, снова повисли на пушистых ресницах девочки, чтобы через пару мгновений скатиться по щекам. Слезы, которых Джесс отчаянно не любила – что она, маленькая, что ли? – но с которыми никак не могла совладать. Безысходность собственного положения – чужая, чужая, чужая! – давила сверху, мешала дышать, стучала в висках, заставляла снова и снова переживать тот день, когда она нашла злосчастные документы об удочерении.
«И зачем только меня научили читать… Ой, нет, это хорошо, что я узнала… Теперь я знаю, что они не мои родители… Теперь я знаю, что меня не любят. Что я чужая».
Чужая, чужая, чу-жа-я…
Обида и огорчение, жужжание ненавистного слова в голове и усталость длинного дня сделали свое дело – Джесс заснула прямо на подоконнике. Неудобное положение тела заставило ее проснуться ночью. В первый момент, не сориентировавшись, где она находится, Джесс испуганно вздрогнула, и почувствовала, как бешено забилось сердце. А через секунду вздрогнула вновь - от вида и звука трещины-молнии, змейкой побежавшей по стеклу от угла, где она сидела, до противоположного. Отпрянув от окна, Джесс с замиранием рассматривала треснувшее стекло, силясь понять, не спит ли она. Решившись дотронуться до поверхности и убедившись в реальности расколотого окна, Джесс несколько раз поморгала, помотала головой и оглянулась на комнату, родную и привычную – все на своих местах. Приободрившись, девочка снова взглянула на стекло – трещина осталась на прежнем месте. Осторожно пятясь, Джесс слезла с окна, добралась до кровати и быстро-быстро завернулась в одеяло, из-под его теплых глубин горячо прося кого-то увидеть наутро окно в целости. Так, зажмурившись и с головой укрывшись одеялом, Джесс заснула во второй раз, теперь уже до утра.

***

Солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь листву росшего возле дома красавца-каштана, устроили чехарду на постели Джесс, все ближе и ближе подбираясь в лицу разметавшейся во сне девочки. Расшалившись, один из них несколько раз проскакал по ее левой щеке. Тепло и свет в конце концов разбудили Джесс – потянувшись, она села на кровати и безотчетно улыбнулась сквозь еще не прошедший сон новому дню. Однако улыбка ее погасла в тот самый миг, когда взгляд скользнул по окну. Трещина! На том же самом месте! Не приснилась! Глаза ее распахнулись как никогда раньше широко, сердце снова забилась в ускоренном ритме, а по спине пробежала целая толпа суетливых мурашек.
Опасливо косясь в сторону окна, Джесс плавным быстрым движением подобралась к двери, нащупала задвижку и кубарем скатилась по лестнице вниз. Комната перестала быть таким уж безопасным и привычным убежищем, раз в ее окнах творятся какие-то непонятные вещи… Но спуск не принес желанного облегчения: у лестницы стояла Барбара – мама, совсем недавно я называла ее мама… зачем она обманывала? – и с легким недоумением наблюдала за ней.
- Что-то случилось, Джесси? - приподняв бровь, спросила Барбара.
- Н-нет, ничего. Просто спускаюсь на завтрак. Или ты теперь не будешь меня кормить совсем? – задиристо вскинула голову Джесс.
- Что за фантазии, Джессика? Вчера ты заслуженно осталась без ужина, но на завтрак наказание не распространяется. Ступай на кухню.
Глядя вслед убежавшей девочке, которую за восемь лет привыкла считать родной, Барбара снова почувствовала досаду – не те слова, не с того начала. Ребенку трудно, надо поддержать – а как это сделать, если сейчас любой вопрос, любое прикосновение Джесси воспринимает в штыки? Подождать? Не упустить бы время, не проворонить момента для спокойного разговора.
«Поживем - увидим», - вздохнула Барбара и отправилась следом, кормить дочь.