Акт Третий

…а бывает еще так: спишь, и снится тебе, что ты в отпуске. Жизнь прекрасна и все такое. Но, вдруг, звонит будильник. Но ты не просыпаешься. Зачем, ведь ты же в отпуске! А потом ты опаздываешь на работу и объясняешь шефу, что проспал потому, что тебе показалось, будто бы ты на пляже, а на работу еще через неделю. Но тут снова звонит будильник и ты просыпаешься по-настоящему! Приходишь на работу и слушаешь оправдания подчиненного, почему он опоздал.
Оказывается, ему снилось, что он в отпуске и что он - твой начальник! Тут ты начинаешь понимать, что чего-то упустил из вида. Думаешь, думаешь, думаешь...
И вдруг, звонит будильник...

Акт Третий: «Сон В Руку»

Конечно же, я забыл про ведро, что висело в туалете. Поэтому, все, что я помню, это то, как дернулся поезд, в результате чего дернулся я...
Потом я проснулся. Потер вторую шишку на голове, пытаясь вспомнить, сходил я в туалет или нет. За окнами было темно, это и не удивительно - кто-то предусмотрительно задернул защитные шторы.
Светлана печально спала напротив, завернувшись в простыню. Латентная «блонди» и подруга-гот тревожно ели колбасу, запивая соком без консервантов. Их соседи-машинисты спали вповалку на одной полке. Монотонный стук колес нарушало только неразборчивое бормотание девочки-обезьяны да храп бравого гусара.
- Ой, а вы уже проснулись? - мумия Светланы заговорила со мной.
- Да, типа того, - поморщился я...
- Вы, наверное, давно не спали, раз заснули в туалете...
- А я спал в туалете? - я попытался понять, как такое могло случится.
- Ну, да...
- Прямо вот так, в туалете? - переспросил я, - без штанов?
- В штанах... - разочарованно посмотрела Светлана.
Соседский дед, открыв глаза, промямлил, - Что такие грустные, дети мои?
- Да спать почему-то не хочется, - очевидно, соврала Светлана. Дед принял вертикальное положение и, немного подумав, отправился в сторону купе проводницы. Следом за ним прошла страшная женщина в тигровых лосинах.
- Машенька, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не читала мои книги! - за стеной мама с сумкойчерезплечо отчитывала свое дитя, - да еще и при таком освещении!
- Знаете, - вновь заговорила Света, - вы почему-то мне снились...
- Неужели? - я посмотрел на нее, - и как?
- Мы... были на пляже... загорали... - ответила она и покраснела настолько, насколько можно было заметить при вечернем освещении.
- Интересно... - мечтательно прошептал я и отправился за чаем. Хотелось промочить горло. Вернувшись с кипятком, я обнаружил девочку-обезьяну, рассматривающую «Cosmopolitan» Светланы. Девочка злобно посмотрела на меня и вскарабкалась на верхнюю полку, держа журнал в зубах.
- Тебе сколько лет, дитятко? - поинтересовался я. Девочка показала четыре пальца на левой руке и средний палец на правой. Для этого ей пришлось разжать обе конечности и грохнуться вниз.
- Стало быть, пять, - резюмировал я, поднимая журнал с пола, - пока ты вырастешь, девочка, все эти шмотки выйдут из моды, да и тебе к лицу больше набедренная повязка, чем «дольче-габановый» бадлон.
Услышав заветные слова, латентная блондинка перестала жевать и обернулась в мою сторону. Я зловеще посмотрел на мелькнувшие в сумраке стринги со стразами.
- Ты чего? - с набитым ртом спросила ее беременная подруга.
- Незнаю, - пожав плечами ответила та, - показалось, вроде...
- Опять ты тут нашкодила? - в моем поле зрения показалась мама-почтальон, - ну-ка быстро спать!
Девочка-обезьяна, едва не зацепив мой чай хвостом, запрыгнула под потолок и исчезла на своей полке.
- Вы уж извините нас, - мама с сумкойчерезплечо дотронулась до меня, - она у меня такая непоседа...
- Это нестрашно, - улыбнулся я, - было бы страшнее, если бы она все время лежала на полу и ни с кем не разговаривала.
- А не хотите чаю? - предложила мама-почтальон.
- А я уже пью, - оскалился я.
- Ну, вы это... как захотите... заглядывайте. Буду ждать.
- Обязательно загляну, - соврал я. Мама-почтальон удалилась. Светлана с недоумением смотрела на меня. В проходе показалась страшная женщина в тигровых лосинах. Поезд дернулся и я... проснулся.
«Карелия...» - это была первая мысль, посетившая мою голову.
- Вы не хотите прогулятся? - Светлана нацепила шлепанцы и вопросительно посмотрела на меня.
- Нет, пожалуй, - я поморщился и укутался одеялом, - там холодно.
- Да, пожалуй, я тоже не пойду. Лучше горячего чая. Согреться.
- Вы не хотите прогулятся? - мама с сумкойчерезплечо вопросительно смотрела на меня из прохода.
- Куда? - с чувством зацикленного дежа вю в голосе, поинтересовался я.
- Со мной. В смысле, туда... - замялась мама-почтальон.
- Мама, купи мне банан! - послышался голос из-за стенки.
- Ой, а вы за бананми? - оживилась Светлана.
- Я лучше чай выпью, - покачав головой, ответила мама-кенгуру и, обернувшись к дочери сказала, - бананов нет. Выпей чаю, доченька.
Я встал с теплой постели и направился к титану за кипятком. Навстречу мне попалось необъяснимо огромное количество лиц кавказской национальности всех возрастов. Они в мгновение ока заняли все свободные места в вагоне, игнорируя мольбы проводницы «не загромождать проход своими баулами». Конечно же они загромоздили проход. Они еще загромоздили все полки. Они еще напугали девочку-обезьяну и разбудили деда и его собакоподобную подушку. Подушка что-то тявкнула и тут же забилась под сиденье. Дед, ругнувшись на старославянском ушел к проводнице за постельным бельем. Я, возвращаясь мимо розовых стрингов, еле слышно сказал «дольчегабана! дольчегабана!» Блондинка бросила жевать и, словно хищник, почуяв добычу, стала водить носом вокруг.
- Что, опять показалось? - спросила ее готичная подруга.
- Не-е-е-ет... - с кровожадным блеском в глазах, ответила та, - я чую, это где-то здесь...
- Откуда они все? - спросила Светлана, когда я уселся за стол.
- Не знаю... Наверное, оттуда - я кивнул головой в сторону окна.
- А вот и наши места - пожилая женщина с лицом старухи Шапокляк, показывала длинным ногтем в мою сторону. Следом за ней я заметил еще два создания противоположного друг другу пола, держащих на руках создание поменьше.
- Точно, здесь - Шапокляк поставила рядом со мной свой ридикюль.
- Позвольте, - сказал я, - сделав очередной глоток, - это мое место.
- Конечно же, ваше, - от уха до уха улыбнулась Шапокляк, - только вы поменяйтесь с нами пожалуйста. Как же мы с ребеночком, да на верхнюю полочку?
- Действительно, - ответил я, - как же это вы...
- Вот и чудненько! Вот и славненько! - Шапокляк обернулась к своим родственникам, - Марина, я обо всем договорилась!
Следующие пять минут я обживал одну из свободных верхних полок. Девочка-обезьяна не спускала с меня глаз, свесившись вниз головой.
- Помнишь, - спросил я у нее, закончив с постелью, - я обещал тебя съесть?
Девочка-обезьяна кивнула головой.
- Эти люди, - я показал ей взглядом на копошащиеся среди своих многочисленных сумок-коробок лица кавказской национальности, - съедят тебя вместо меня. И твою маму тоже.
От этой новости пальцы девочки на время потеряли свою цепкость, и она рухнула вниз, словно подбитый «мессер». Благо внизу были разбросаны сумки-коробки упомянутых выше лиц. Брякнувшись головой об логотип «адидаззз» девочка-обезьяна с визгом спряталась в сумкечерезплечо своей мамы-кенгуру, что спала в этот момент, завернувшись в одеяло.
- Интересно, о чем они там говорят? - спросила меня Света, пытаясь отнять «Cosmopolitan» у маленького создания, что тянуло его в свой беззубый рот.
Я прислушался. Из всех слов, что я смог разобрать, знакомым были лишь – «шаверма» и еще пара непечатных выражений на великом и могучем.
- Наверное, есть хотят. Очень, - ответил я и лег. Маленькое создание внизу пыталось поглотить отцовский мобильник. Старушка Шапокляк пыталась предотвратить это безобразие. Блеск страз из соседнего купе подсказал мне, что девочки продолжают есть. В проходе вновь появилась страшная женщина в тигровых лосинах.
- Ой, какая у вас замечательная собачка - сказала она, пытаясь погладить подушку соседского деда. Подушка помахала хвостом и вновь скрылась под сиденьем.
- Это не собака, - взявшийся из ниоткуда дед с комплектом постельного белья смотрел на меня, - это друг человека.
Лица кавказской национальности оживились и, все как один уставились на подушку деда. Подушка жаловно заскулила. Дед, вытащив ее из-под сиденья, положил под голову и захрапел.
- А-а-а, сссуки! - спросонья закричал дядя с усами бравого гусара, - Семеныч, окружают, гады! Давай снаряд!
Я закрыл глаза и попытался заснуть.
Полночи мне снилась старуха Шапокляк, храпящая на соседней полке. Полночи я просыпался и видел старуху Шапокляк, действительно храпящую на соседней полке. Еще мне снилась девочка-обезьяна, за обе щеки уплетающая горячую шаверму и лица кавказской национальности, спорящие о том, кто будет носить шапку, сделанную из дедушкиной подушки. В конце-концов, все персонажи этого безумного театра слились воедино и одним большим пятном плясали по вагону под песни секретных машинистов. Потом пришла проводница и разогнала этот табор к чертовой матери, но застряла в проходе. Ее спасли лица кавказской национальности, взамен на разрешение продолжить празднество по поводу великого переезда.
- Не спится? - спросила Светлана, теребя меня за колено. Поезд, нервно дернулся и я... проснулся.
Черные стринги латентной блондикни намекнули на то, что за окном новый день.
- Когда они успели сойти? - спросил я у Светы.
- Кто они? - глупо перспрсила она.
- Лица ка... - я заметил, что сижу на своей нижней полке, - а семья эта… - я показал на верхнюю полку, где спала Шапокляк, - тоже сошла?
- Да небыло тут никого, - Светлана улыбнулась, - приснилось вам все это. Вы всю ночь ворочались и чуть не упали с полки.
Мимо прошла страшная женщина в тигровых лосинах.
- Да? - с дрожью в голосе переспросил я.
- Ага, - ответила моя попутчица. Поезд дернулся и я снова проснулся.
- Твою мать, когда это закончится? - крикнул я на весь вагон. Вокруг все спали и только в первом купе готичная девка и ее подруга уничтожали провиант.
- Что, уже и перекусить нельзя? - спросила латентная блондинка, обернувшись в мою сторону.
- Да это не вам... - я заметил напротив меня храпящую старуху Шапокляк. Маленькое существо на нижней полке, пользуясь тем, что мама спит, ело дорожную сумку.
Я отвернулся к стенке и стал ждать пока не дернется поезд, чтобы проснуться вновь. На этот раз, по-настоящему...