Ольга Коденко

 НАША ЦЕНА

Наверное, такое могло произойти только со мной: примерно за месяц до знамени-того кризиса семнадцатого августа девяносто восьмого года я, страшно поругавшись с управляющим банка, в котором отработала три года после окончания института, подала заявление об увольнении и через две недели, проснувшись утром, уже могла на работу не спешить, а потому направилась в магазин «горящих» путевок с целью побаловать (пусть и относительно) себя, любимую, автобусной экскурсией по Европе.
 В желании отвлечься таилась еще и та причина, что практически одновременно с увольнением я завершила свой долгий, как благородно выражались прежде, роман с женатым человеком. При этом надо было честно сознаться – хотя бы себе – в том, что роман «моего героя» со мной был с самого начала подлым, ибо спустя три месяца после знакомства и охватившей нас затем необыкновенной любви Олег, страдая и краснея, объявил о своей неминуемо предстоящей свадьбе с девушкой, не только ожидающей от него ребенка, но и являющейся дочерью очень большого его начальника, благодаря которому Олег стремительно наращивал карьеру. Я была потрясена и уничтожена, но, отплакав по-ложенное по ночам, смирилась с обещанием Олега подать на развод сразу после того, как ребенку исполнится год. Потом Олег, ссылаясь на слабое здоровье Аленки, попросил по-дождать его еще год. А потом… потом он, опять страшно страдая и мучительно краснея, объявил, что его жена ждет второго ребенка и что на данном этапе речи о разводе быть не может. При всем потрясении услышанным я все-таки задала Олегу вопрос, как такое могло случиться с его женой, если со мной, при соответствующем общении с ним, такого не случилось ни разу именно потому, что он был предельно осторожен (в отличие от меня, порой весьма легкомысленной). Олег, смутившись, ответил, что был, как мальчишка, от-кровенно обманут, и обманывала его жена до тех пор, пока в ее фигуре не наметились яв-ные отклонения.
Не знаю, почему, но я не очень поверила Олегу, и эта мысль свербила мне душу, пока – месяца два спустя – я вдруг не решила лично убедиться в этих отклонениях (теперь уже тем более явных), для чего подослала Нелю, мою верную подругу еще с института, «проводить» счастливую семью на дачу. Позвонив мне после проводов, Неля сказала:
- Лилька, попробуй не расстраиваться, но… она если и беременна, то только с се-годняшней ночи. Была одета в обтягивающий сарафанчик, под которым плоским было все: и грудь, и живот, и попа, я ей даже позавидовала – по второму и третьему пунктам.
- Итак, она не беременна! – с горечью констатировала я. – И все дело, как я и дума-ла, только в карьере…
После бурного объяснения с Олегом я опять приготовилась плакать по ночам, но вдруг поняла, что ни слез, ни горечи по поводу своей несчастной женской судьбы у меня почему-то уже нет. Затем, еще месяц, мы оба мучились на предмет того, нужно ли нам расстаться, пока я окончательно не поняла, что все клятвы и заверения Олега во мне уже не находят даже слабого эхо, которое, как известно, возникает лишь тогда, когда есть от чего отражаться.
Тем не менее, скандаля с управляющим банка, после чего мне и было предложено сдать дела, а также, если я по-прежнему собираюсь радоваться жизни, на много лет впе-ред категорически забыть об этих делах, я понимала, что скандалю не конкретно с ним и не по конкретным острым вопросам, а порываю со всей своей прежней жизнью, которую хочу, видимо, начать во всем сначала, потому что мне уже невыносимы ни полулегальное женское счастье, ни тайные премии в конверте за особые проводки. Таким образом, убы-вая в Европу, я ставила точку на всем, что определяло до этого мое благополучие. Прав-да, в вопросе работы я почти сразу подкрепилась предложением из банка, где работала Неля, а потому чувствовала себя достаточно уверенно, когда укладывала в кошелек большую часть своих скромных накоплений, потому что, неплохо зарабатывая, я считала неприкосновенными лишь те двести долларов, которые платила за квартиру, остальное же смело тратила на одежду, косметику, книги, духи, золотые браслеты, которые обожа-ла, изысканное питание морскими продуктами, подарки близким людям, весенние и осенние поездки к заграничным морям и все прочее, могущее доставить мне радость.
За два дня до отъезда ко мне забежал Тимур – хозяин квартиры и, получив от меня очередной взнос за три месяца вперед, вдруг извлек из пакета «мартини-бьянко», коробку конфет, оливки с анчоусами и нарезку бастурмы, торжественно при этом провозгласив, что я, как его верная квартирантка, уже заслужила, наконец, милый вечер в сообществе с его изумительной персоной. Не хочу врать, что я разглядела Тимура именно в этот вечер, отнюдь нет! Ибо еще год назад, когда меня с ним свела сотрудница по работе, я уже от-метила (в пике своей тогдашней любви к Олегу), что, собственно, даже странно, как это Тимур – при его интересной внешности, росте и великолепной фигуре – до сих пор не женат и даже, что вытекало из его поведения, ни с кем особо не связан. Однако ответное кокетство с ним я могла реализовать только сейчас, когда начинала новую жизнь и чувст-вовала себя абсолютно свободной. Видимо, таким же свободным ощущал себя Тимур, вследствие чего мы проговорили «за жизнь» до часу ночи, а затем, после нескольких го-рячих поцелуев, он смело предложил мне сблизиться еще более – и я вдруг подумала, а почему, собственно, нет.
Следующий день мы провели чуть ли не по-семейному: я кое-что стирала и глади-ла к предстоящей поездке, а он готовил обед и периодически приставал ко мне со всяки-ми нежностями, на что я откликалась с поражавшим меня желанием. Таким образом, к моменту отъезда я была измучена (хотя и в приятном смысле) не так сборами, как своим общим устало-расслабленным состоянием, а потому, заняв место в двухэтажном автобу-се, лишь вяло поприветствовала своих соседей – брата и сестру Гореловых, так они пред-ставились, и тут же погрузилась в сон, справедливо полагая, что обязана проснуться только к моменту возникновения за окном не нашей Европы. Однако к вечеру я уже была жива, весела и с удовольствием пила шампанское с Сергеем и Мариной, полуоткровенно рассказывая им, зачем устремилась в поездку. Следующие – затем – десять дней, дружно решив презреть официальную культурную программу практически во всем, мы проводи-ли время так и там, как и где нам хотелось (в удивительный унисон). Такая вольная про-грамма истощила мой кошелек, надо сказать, достаточно быстро, но на первый же мой отказ посетить ночное варьете в Амстердаме Марина с Сергеем среагировали так, что мне ничего не оставалось, кроме как пойти с ними в виде приглашенной. То же повторилось и в оставшиеся два дня: они везде за меня платили и страшно возмущались, когда я выра-жала готовность вернуть им потраченное на меня в Москве. Расставаясь, Сергей заверил меня, что такие люди, как я, нужны его конторе в степени очень, а потому, выйдя на ра-боту, он продвинет мое резюме (которое набросал себе в блокнот) и позвонит затем дней через пять, но в положительном решении вопроса я могу не сомневаться, как могу не со-мневаться и в окладе, по крайней мере, в шестьсот долларов и ежемесячной крупной пре-мии.
Вернулись мы в Москву шестнадцатого августа, а семнадцатого, как известно, гря-нул кризис. Тем не менее, ночь с шестнадцатого на семнадцатое я провела в сладких объ-ятиях Тимура, при этом мы оба абсолютно не предчувствовали того, что на нас обрушит-ся. Однако обрушилось – и Тимур исчез почти на неделю, сразу меня предупредив, что он влип и что сия разгромная ситуация потребует от него невиданной досель прыти. Таким образом, я осталась с кризисом один на один, ибо Неля мне тут же сообщила, что в ее банке меня уже не ждут. Приказав себе этим не смущаться, я тут же принялась звонить даже просто бывшим своим одноклассникам, не говоря о сокурсниках, однако мне везде отвечали «нет» или «пока нет» или даже «самих сокращают».
Утешила меня лишь мама: ее четвертый и молодой муж, годившийся мне разве только в старшие братья, отбывал с мамой в Германию, в связи с чем уже через месяц наша квартира станет лично моей. Больше того, сказала затем мама, если ситуация не из-менится, они из Германии пришлют мне со временем вызов. Мало представляя, как после этого сообщения мне удастся потребовать у Тимура плату за лишний месяц, чтобы хоть как-то дожить до счастливого переселения в бесплатную квартиру, я все же поблагодари-ла маму за единственно приятные вести, после чего мы и расстались, хотя мама не забыла поинтересоваться, как там у меня с деньгами, а затем спешно успокоила себя тем, что, в случае чего, я могу или продать нашу квартиру или поменять ее с доплатой на меньшую, чтобы жить на это до вызова в Германию, если – опять же – ситуация не переломится.
Маму я очень любила, но ее жизнь мне всегда казалась полной противоположно-стью моей: она вышла замуж в восемнадцать лет и при этом уже ждала моего появления на свет, после чего я пережила ряд сменяющих друг друга веселых и щедрых пап (офици-альных и не- ), пока, наконец, мама не обрела себя в браке с немцем по имени Райен (ма-ма звала его Райно). Раейн работал здесь журналистом и обеспечивал маме необыкновен-но интересную культурную жизнь, краешки от которой иногда обламывались мне – в ви-де презентаций каких-то выставок, премьер спектаклей и даже светских тусовок, но для меня, в отличие от мамы, подобные эскапады носили крайне нерегулярный и, в общем-то, редкий характер. А уж теперешняя моя жизнь стала далека от мира искусств как никогда прежде: неделю прождав звонка от Сергея или Марины, я поняла, что на гордость пора наступить (кстати, гордость означает осознание своей ценности, это до меня донес Шо-пенгауэр), и позвонила Гореловым сама.
Трубку сняла Марина и, явно мне обрадовавшись, торопливо и весело пояснила, что блокнот с моим номером телефона и резюме домработница благополучно выстирала вместе с курткой Сергея до чистоты и полного слипания страниц, а потому они с братом очень переживали по поводу того, когда я решусь объявиться сама. Затем она не менее весело спросила, как у меня с работой, и тут же предложила встретиться – но именно у меня и почему-то втайне от Сергея. Я ответила, что на данном этапе свободна даже более чем хотелось бы, а потому увижу Марину в любое время с удовольствием.
Через два часа Марина уже сидела у меня за столом, который я накрыла почти на последние деньги, и щедро наливала нам обеим разбавленный соком «мартини», без кон-ца при этом вспоминая морально забытые мною эпизоды из парижской бурной жизни, тогда как я под ее речи изнывала душой и ужасно ругала себя за излишне дорогой стол, а, может, еще за то, что отменила встречу с Тимуром, как вдруг Марина, взявшись за сига-рету, совершенно серьезно сказала:
- Ну, а теперь о том, зачем, собственно, я приехала. Начну издалека, но постараюсь кратко. Я и Сергей – люди очень богатые. Произошло это благодаря бабушке, которая обеспечила нас выше крыши еще в годы застоя, не говоря о настоящем времени. При этом у нас еще есть вечно ноющая мама, она живет на даче с подругой, и бросивший нас семь лет назад папа. Не скажу, чтобы мы очень страдали по поводу папы, однако мама нас доконала, врать не буду, но об этом, может, как-нибудь еще, потому что сейчас меня волнует только Сергей. Внешностью, как ты могла заметить, он совсем не блещет, но зато он блещет умом. Я – все наоборот: при милой в папу внешности – полная балда в науках. Однако речь сейчас о Сергее. Он в свои двадцать пять только недавно потерял невин-ность. Произошло у него это с некой лимитчицей из Ростова Галей, очень пышной, но столь же пустой и хитрой бабой. При этом она уже дважды побывала замужем и даже умудрилась устроиться на работу в ту же аудиторскую компанию, где работает Сергей. Чем она его взяла, тебе, думаю, пояснять не надо… Первый раз я увидела ее в этом апре-ле. Грубо говоря, и он ее тогда же первый раз… «увидел». И с тех пор завяз. Ее, конечно, я понять могу: когда приезжаешь и вдруг видишь, как бабушка дарит внуку «ауди», про-блем в жизни уже не остается, надо просто попасть в эту семью. Но я в нашей семье тер-петь ее не намерена. Поэтому я и уговорила Сергея на простую автобусную экскурсию по Европе: мол, потащу его ближе к народу, а вдруг кто и встретится. Встретилась ты – мо-лодая, красивая, стройная, но… Сергей каждую ночь звонил в Москву своей пышнотелой Галине. И я поняла, что брата уже надо не отвлекать, а откровенно спасать. Таким обра-зом, подвожу черту: мне от тебя нужна грудасто-бедрастая москвичка, но, в отличие от Галины, обремененная интеллектом и желанием любить самой, а не только «доить» му-жика…
Слушая Марину, я была, может быть, готова ко всему, но только – все-таки – не к тому, что мне было далее предложено, а именно: за первую ночь с «грудасто-бедрастой» москвичкой я получу столько, сколько зарабатывала в своем банке за месяц, за после-дующие две-три недели их близких встреч – в два раза больше, а если дело дойдет до свадьбы, то… свой годовой оклад!
Решив, что предложенное мне надо списать на выпитую почти до дна бутылку «мартини», я спросила у Марины, отдает ли она отчет своим словам. В ответ Марина из-влекла из сумки солидную пачку долларов и, помахав ею, весело заявила:
- Ищи девушку – и обещанное станет твоим!
- Мне и искать не надо, - после паузы созналась я. – У меня есть очень милая под-руга – и я с удовольствием познакомила бы ее с Сергеем.
- Тогда легкий аванс на расходы. – Положив на стол пятидесятидолларовую купю-ру, Марина, талантливо подражая Сове из сказок о Винни-Пухе, добавила: - Без-воз-мездно. – После чего мы не могли не расхохотаться.

Далее, если коротко, сообщу, что первую встречу Нели с Сергеем мы, сговорив-шись с Мариной, подстроили, в результате чего еще через две-три встречи они стали близки. И я получила свои первые – заработанные на этом поприще – деньги. При этом счастливы были все: Неля тем, что Сергей оказался и ласковым и умелым; Сергей тем, что стал не учеником, а учителем; Марина успокоилась на предмет исключительности Галины для своего брата, а я… я досрочно получила еще два оклада! Впрочем, как я стала догадываться после разговора с Нелей, довольно близкой была уже и свадьба, несущая мне совершенно фантастическую сумму. При этом за Нелю я была по-настоящему рада, ибо до встречи с Сергеем у нее случились лишь два очень вялых романа, длившихся от силы по месяцу, хотя, оценивая Нелю с точки зрения домостроевских постулатов о жене, я понимала, что ее уютность в речах, рассуждениях и каждом ее действе есть как раз то, чего лишены почти все ее современницы, включая меня, и что, может, ищут в женщинах большинство мужчин. Кроме того, Неля без всякого пиетета относилась и к новому «ау-ди», и к дорогому «прикиду» Сергея, и к их с Мариной и бабушкой шикарной пятиком-натной квартире на Кутузовском проспекте, полагая куда более ценным нежные отноше-ния с внезапным женихом. А еще Нелю, в отличие от Галины, не тянуло беспрерывно по-сещать рестораны и казино, зато ей было интересно учиться бродить по интернету и ос-ваивать компьютер хотя бы в сотой доле от того, что умел на нем делать Сергей. И ему это нравилось тоже!..
Невольно отслеживая течение их романа, я не переставала поражаться тому, как счастливо они сошлись, но не менее меня поражали и мои отношения с Тимуром. Мы не просиживали с ним часами у компьютера, хотя он у меня был, но мы и не хотели прово-дить время в ресторанах и клубах, хотя до встречи и он, и я очень любили «проветрить-ся». Единственные места, которые мы с удовольствием посещали, были кегельбан и бас-сейн, но и это происходило редко, потому что большую часть времени мы проводили до-ма, с энтузиазмом вдруг принявшись за самостоятельный ремонт квартиры Тимура и го-товясь произвести то же самое в квартире моей мамы (отбывшей к этому времени в Гер-манию), где ремонт последний раз происходил лет десять назад. Тогда он был дорогим и даже изысканным, но с тех пор переменилось слишком многое, включая Райно, хотя он почему-то никогда не тяготился ни потрескавшимся кафелем, ни потемневшими зеркала-ми в ванной, ни одряхлевшими обоями. Может, потому, что не собирался свой век дожи-вать в России? Тем более что в Германии у него было аж целое поместье, хотя фотогра-фия этого дома с близкими конюшней и какими-то каменными сараями вызывала у меня мысль о культурном наследии восемнадцатого века (даже не девятнадцатого). Однако Райен чрезвычайно гордился своей недвижимостью и абсолютно серьезно собирался все это привести к удобствам если не двадцать первого века, то двадцатого точно. Мама тоже с удовольствием рассуждала о том, какую мебель и в какие комнаты они купят, как все обустроят и как, наконец, со временем будут растить там очаровательных внуков (у Рай-но от первого брака был сын, перешедший в восьмой класс).

Прошло еще два месяца, и мы, наконец, поженили Сергея с Нелей. Однако о годо-вом окладе, полученном мною от Марины, я не сказала даже Тимуру. Больше того, я вдруг тоже стала присматривать себе свадебное платье, не пугаясь при этом цен, хотя Тимур о чем-либо подобном и близко не заговаривал… Еще за это время я умудрилась найти себе работу – правда, всего на треть ставки и сто долларов, но меня это устраивало, ибо теперь я носилась с ремонтом уже собственной квартиры, щедро и быстро разматы-вая заработанные благодаря Марине деньги: мне хотелось и перепланировки, и арок, и даже – в спальне – зеркального потолка. Тимур пытался меня иногда останавливать, но я не поддавалась, пока вдруг не поняла, что почти обнищала – особенно после покупки кое-какой новой мебели.
И тут мне опять позвонила Марина. В самом факте ее звонка не было ничего не-обычного: к этому времени мы сильно сдружились и были в курсе даже очень личных моментов жизни друг друга, однако ее заговорщицкий тон и вопрос, могу ли я поговорить с ней без Тимура, меня – в некотором предчувствии повтора ситуации с Сергеем – насто-рожили. И, надо сказать, я не ошиблась: Марина уже через час сидела на моей новой кух-не, похвалив которую, быстро перешла к делу, показавшемуся мне довольно витиеватым. Суть его состояла вот в чем: некий Victor, давний приятель Марины, был по своей приро-де «голубым», но старательно это скрывал. И скрывал это Victor столь успешно, что на новой – денежной и престижной – работе на него клюнула любовница его босса, что бед-ного Victor’а просто ужаснуло, ибо отдаться Victor ей не мог не только по своим физио-логическим соображением, но и из боязни потерять работу. В результате у Victor’а воз-ник план: на новогодний вечер, организуемый фирмой, он должен прийти с девушкой, но не просто так, а чтобы эта девушка тут же начала “клеиться” к боссу, что должно было заставить любовницу забыть о пристрастии к Victor’у и проникнуться лишь желанием удержать своего богатого содержателя…
- А ты сама? – после паузы спросила я Марину. – Почему сама не хочешь высту-пить его девушкой?
- Я? – удивилась она. – А зачем мне это?.. Я, конечно, хорошо отношусь к Victor’у, но засветиться в нашем общем бомонде… Нет, избавь. Не говоря о том, что Victor’а туда устроил мой Димонио. Кроме того, тебе, я думаю, деньги нужны куда больше – при тво-ем-то ремонтном размахе… Или нет?
- А сколько? – заинтересовалась я.
- Полторы. Но пятьсот, если честно, я хотела бы оставить себе – за хлопоты.
- Идет! – тут же согласилась я. – Только Тимуру ни слова.
Марина кивнула.
- Само собой. Как ни слова ни Неле, ни Сергею.

С Victor’ом я познакомилась спустя день и провела с ним вечер в тихом дорогом пивбаре, где мы оба постарались представить из себя влюбленную пару. Еще через день я сказала Тимуру, что еду к Неле на предновогодний девичник и, скорей всего, останусь там на ночь. Тимур вдруг разозлился: с чего вдруг ночевать у Нели, если он спокойно за-едет за мной в любое время, даже если это будет три ночи?! В ответ я принялась лепетать нечто маловразумительное, в результате чего мы первый раз крупно поссорились, и он ушел, шарахнув дверью.
В следующие два дня я ощущала себя крайне расстроенной, но все же радовалась, что Тимур мне не звонит, потому что если бы он позвонил, я не смогла бы с ним не по-мириться, но тогда… плакали бы мои денежки!
К вечеру двадцать седьмого декабря, посетив парикмахерскую вкупе с косметиче-ским салоном и затем шикарно одевшись, я принялась ждать звонка Victor’а. Он позво-нил по сотовому уже от подъезда, и я вышла, сразу узнав его новый «Опель», после чего мы направились в казино, где и должен был состояться новогодний вечер. В процессе по-ездки Victor предложил мне изучить красочный рекламный буклет, листая который, я тут же обнаружила на фоне богатой офисной обстановки вальяжно раскинувшегося в кожа-ном кресле его босса – импозантного, но несколько полноватого мужчину лет пятидесяти. На другой фотографии – перед компьютером – красовалась его любовница, яркая блон-динка а-ля Мерилин Монро со схожими параметрами (по крайней мере, выше талии)…
Далее, поначалу, всё развивалось четко по сценарию: после официоза народ рас-слабился и кинулся в узкие фуршеты, танцы, игры в рулетку и прочие особенности рабо-чего сабантуя. Я же, как мне и было предписано, немного отсоединилась от Victor’а, яко-бы увлекшись рулеткой, а потому к Victor’у, как он и предполагал, тут же устремилась «Мерилин», утащив его в центр толпы танцующих, где могла прижиматься к нему без особых свидетелей и шептать на ушко то, что хотела. Зафиксировав ожидаемое, я игри-вой походкой быстро пересекла зал и подошла к боссу, после чего, улыбнувшись ему так призывно, как могла, попросила его помочь мне выиграть главный приз, составлявший – ни много, ни мало – «Фольксваген». При этом от Victor’а я уже, конечно, знала, что «VW» предназначен заместителю босса, но… разве я знала бы это на самом деле?
Босс, окинув меня взглядом и следующим взглядом предупредив двух мощных парней, стоявших от него по обе руки, затем извинился перед собеседником со словами «желание дамы – закон для хозяина» и повел меня к столу с рулеткой. Пока мы шли, я очень ловко оступилась, что позволило мне не только прижаться к боссу, тут же меня подхватившему, но и продемонстрировать – в наклоне и благодаря низкому вырезу ве-чернего платья – свою грудь (по-моему, соблазнительную). Затем я попросила шампан-ского и произнесла тост за великолепие поддерживающих нас мужчин. За это босс не мог не выпить, глядя мне прямо в глаза и начиная таять. Еще более он растаял, когда под его совет поставить на «черное» я выиграла фритюрницу и, прижавшись к нему всею собой, запечатлела на его шее благодарный чувственный поцелуй. Затем, уже на «зеро», я выиг-рала косметический набор «Живанши», после чего жалобно и кокетливо проговорила, что очень устала и хочу где-нибудь посидеть. Босс с готовностью подхватил меня под руку и повел (с двумя парнями за его плечами) в сторону стены, на которой я вдруг рассмотрела ряд почти незаметных дверей и с некоторым испугом поняла, что ситуация, пожалуй, уже начинает выходить за намеченные Victor’ом рамки, но тут – наконец-то! и почти из-под земли – перед нами возникла разъяренная «Мерилин».
- Что это?! – зашипела она, ткнув длиннющим красным ногтем в мою беззащитную грудь. – Я спрашиваю, папа, что это?!
При этом босс, как-то спешно от меня отстранившись, скучно пояснил, что он про-сто шел отдохнуть.
- Да-а, мы шли отдохнуть! – невинно подтвердила я, хватаясь за «папу» в легком пошатывании и опять демонстрируя грудь в вырезе своего платья.
- Пшла вон! – гневно рявкнула «Мерилин», резко отодвигая меня от босса и ловко вклиниваясь между нами.
- Что вы, в самом деле? – обиженно удивилась я, сексуально выдвигая вперед пле-чо и тягучим движением поправляя на нем лямку платья. – Мы просто общались…
- Иди отсюда! – брезгливо вскрикнула она и гадко добавила: - Шалава пьяная!
Покачав головой в якобы нетрезвом недоумении, я развернулась и принялась ис-кать глазами Victor’а. Он тут же помахал мне рукой от колонны и пошел навстречу. Я – все еще по сценарию – блудливо топталась почти на месте, в результате чего Victor, об-няв меня за талию и слегка опять развернув, счел необходимым извинительно объявить:
- Александр Георгиевич, Клара, знакомьтесь, это моя бывшая сослуживица и почти невеста Лиля! Добавлю о ней лишь то, что пить она, бедняжка, совсем не умеет.
Я при этом боссу многозначительно улыбнулась и даже подмигнула, от чего Клару откровенно передернуло.
- Поздравляю, - проворковал босс, обволакивая меня взглядом, и вдруг спросил: - А Лилечка не хочет у нас работать?
- Лилечка у нас работать не хочет! – тут же отрезала Клара и, ехидно усмехнув-шись, вопросила: - Зачем же Лилечке работать при таком женихе? И разве ты ему не пла-тишь столько, чтобы его жена могла не работать?
- Пожалуй, - нехотя согласился босс и проникновенно добавил: - Однако ждем вас, Лилечка, перед восьмым марта здесь же в казино.
- Я обязательно приду! – игриво пообещала я и произвела в адрес босса воздушный чмок губами. – Даже если Victor меня бросит…
- Пусть только попробует! – зловеще проговорила Клара и, через паузу наклонив голову, дала нам с Victor’ом понять, что аудиенция окончена.

- Ну, как? – спросила я Victor’а, когда мы с ним уже танцевали.
- Более чем! – удовлетворенно констатировал он. – Думаю, наша Клариссуля впер-вые задумалась о том, что ее «папу» некоторые девушки с улицы – некоторые, которые ее не боятся – могут увести даже не в три минуты, а в одну. И, полагаю, наш с тобой союз она уже разрушить не посмеет: как говорится, себе дороже. – Затем, чуть помолчав, Victor нерешительно проговорил: - Лиля, послушай, а ты… не могла бы и на восьмое марта пойти со мной? – И, улыбнувшись, пояснил: - Противника ведь надо держать в по-стоянном страхе.
- Могла бы, - согласилась я. – За тысячу.
Victor после легкого раздумья все же кивнул, но при этом заметил:
- Дороговато, конечно, но, с другой стороны, такую актрису еще поискать.
- Если надо, - предложила вдруг я, - могу точно так же выручить твоих приятелей. Естественно, при полном конфиденте.
- Вообще-то надо, – вздохнул Victor. – Потому что у кого босс, у кого мама с па-пой… Однако не у всех есть такие деньги.
- Тысяча – это минимум, - заявила я, - но если друзей будет несколько, то с тобой на восьмое марта я пойду бесплатно. Эти же условия, кстати, действительны для всех: первый раз по таксе, потом – за рекомендации.
- Я позвоню, - пообещал Victor.
- А теперь, может, удерем? Под предлогом страстного желания побыть вдвоем.
- Удерем! – радостно согласился он. – Тем более что меня уже ждут.
- Хочу надеяться, что меня тоже, - рассмеялась я, беря его под руку и абсолютно не подозревая, насколько близка к истине, ибо дальнейшее продолжение вечера пошло вовсе не по сценарию: у выхода из казино нас встретил разъяренный Тимур и без всяких пре-людий врезал Victor’у кулаком в скулу.
Victor рухнул как подкошенный, и к нам кинулись охранники, успевшие скрутить Тимура за секунду до того, как он собрался нанести по Victor’у удар еще и ногой.
Я, с вскриками кидаясь то к Тимуру, то к стонущему на земле Victor’у, сумевшему сесть и теперь с ужасом рассматривавшему окровавленную ладонь, тем не менее почти сразу подумала, что Тимуру мне теперь придется рассказать все. Если, конечно, я не хочу разрыва.
Сунув Victor’у носовой платок, в который зачерпнула горсть чистого снега, для че-го почти по колено влезла в сугроб, я устремилась затем еще к одному – как я решила, старшему – охраннику, спешившему к буянящему Тимуру с дубинкой. Перехватив его, я вложила ему в руку стодолларовую купюру и пообещала дать еще, если он позволит нам всем спокойно разъехаться – при условии, что Victor покинет нас первым.
- Ну, попробуй, - снисходительно проговорил охранник, рассмотрев купюру и кив-нув, после чего хватку на Тимуре немного ослабили.
Стараясь не смотреть на Тимура, я помогла Victor’у подняться и, дав ему пудрени-цу с зеркалом, стерла платком следы крови с его лица, после чего усадила Victor’а в ма-шину и велела «просигналить» мне по телефону, как доедет, путем двух звонков и, через паузу, еще двух.
Victor, мотая головой в полном ошалении, скривился от боли, но звонки все же по-обещал и завел, наконец, машину. Постояв на месте еще минуты три, я затем подошла к Тимуру, которого охранники тут же отпустили, и с холодной злостью в голосе попросила его начинать греть мотор, добавив затем, что если он хочет встретить новый год дома, пусть отложит разборку хотя бы до выезда на Садовое кольцо. Тимур сверкнул на меня глазами в неменьшей злости, чем выказала я, но пошел к машине.
Вручив охраннику еще пятьдесят долларов, я поспешила за Тимуром, при этом вслед мне кто-то крикнул: «А этот нам понравился больше! С новым годом вас, супру-ги!».
Уже в машине я попросила Тимура доехать до дома молча.
- До какого дома?! – взорвался он. – Дома ведь у нас, как я теперь понимаю, раз-ные!!!
- Ошибаешься. Домов у нас два – и оба по-прежнему наши. Однако ехать предла-гаю ко мне, это ближе.
Войдя в квартиру, я, прежде всего, налила нам обоим по бокалу «мартини», кото-рому не изменяла, и предложила выпить за здоровье – как за то единственное, что, в виде пожелания, не несло в себе конфликта. А затем я поведала Тимуру все, что произошло со мной после знакомства с Мариной: и про Нелю, невольно меня обогатившую, и про «го-лубого» Victor’а, и даже про то, что я заранее согласилась помочь тем его приятелям, ко-торые будут в состоянии за это платить.
Тимур, слушая меня, пил «мартини» усиленными дозами, а затем, когда я, наконец, умолкла, спросил, можно ли верить моему бреду, если при этом быть трезвым.
- Я тебе никогда не врала, а только – просто – кое-что скрыла, - ответила я и, выпив еще один бокал «мартини», добавила: - Это такая же правда, как и то, что я тебя очень люблю и не только хочу стать твоей женой, но и хочу, чтобы у нас были дети – причем как можно скорей.
Мирились мы страстно и почти всю ночь, под утро которой решили срочно поже-ниться.

Victor – после осуществленных ночных «сигналов» – не звонил мне целую неделю, но затем проявился с двумя заказами, жестко при этом потребовав полного отсутствия моего «ревнивца».
- Конечно! – тут же и извинительно согласилась я. – Он просто будет меня ждать в машине поблизости, но выходить из нее не станет.
Секунду помявшись, Victor спросил, как я отнесусь к тому, что он вложил в мою цену за услуги его личное вознаграждение.
- Положительно, - сквозь улыбку ответила я. – И разницу я отдам всегда – причем любую, так что прибавляй смело: тебе ведь лучше известно, кто на сколько тянет.

А затем – еще через месяц или около того, когда я уже «обслужила» двух прияте-лей Victor’а, мне позвонила Марина, знавшая к этому времени все мои перипетии отно-шений и с Victor’ом, и с поучаствовавшим в этом Тимуром.
- Послушай, Лиля, - со странной нерешительностью начала она, - я хочу опять к тебе приехать, но… Приготовься – морально, конечно – к некоторому шоку. – И вдруг спросила: - Ты еще не беременна?
- Нет, - удивилась я ее вопросу. – Мы решили сначала все-таки пожениться.
- Вот и славненько! – почему-то обрадовалась она. – Выезжаю…
Я, естественно, поняла, что ситуация повторяется, но вряд ли могла догадываться о «зазеркалье», предложенном мне спустя час после звонка.
По традиции расположившись на кухне, мы с Мариной вдруг расхохотались, после чего я сказала, что уже давно можно без прелюдий.
- O’key, - кивнула она, берясь за сигарету. – Тут у меня возникла одна «новая рус-ская» с плачем и стонами по поводу того, что ее бой-френд как-то начал к ней охладевать. Женщина она умная и незаурядная, а потому давить на него путем лишения денежного довольствия не хочет: мол, это будет хоть и действенным, но для нее унизительным. А потому ей нужен новый бой-френд. Естественно, фиктивный, но… пылкий, нежный, влюбленный…
- Ты предлагаешь эту роль Тимуру?! – поразилась я.
- Да, ему. Почему, собственно, нет? Может, это станет вашей семейной стезей, фирмой «Купидон и Ко»…
- Нет! Ни за что!!! – отказалась я, погружаясь в пучины ревности и, кажется, толь-ко сейчас начиная понимать, что испытал Тимур, когда увидел меня усаживающейся в машину Victor’а, и что продолжал испытывать, пока я резвилась в казино.
Марина, внимательно глядя на меня, слегка поморщилась.
- Слушай, брось! Просто ты еще не знаешь, сколько это дама за него дает. А ведь целых три «штуки»! Одну, правда, я по традиции хочу взять себе, но и две, по-моему, очень даже неплохо. А что при этом надо? Да просто – якобы – Тимур станет ее новым охранником, желающим занять полупустое место распоясавшегося бой-френда. – И Ма-рина подбадривающе улыбнулась: - Ну, что?..

Весь вечер затем я разрывалась от нежелания отдать своего возлюбленного в ох-ранники даже фиктивно, но и, одновременно, от желания получить две тысячи долларов, пока, наконец, не решилась поговорить об этом с Тимуром. Тот, как я и ожидала, среаги-ровал на предложенное с удовольствием: быстро и ненавязчиво заработать две «штуки» и при этом ничего не делать, а только строить глазки – такое еще поискать! А потому спус-тя неделю Тимур уже вышел на «работу». Правда, забавлять «новую русскую» Светлану ему пришлось всего четыре дня: на пятый пришедший в себя бой-френд поступил с ним так же, как поступил Тимур в свое время с Victor’ом.
Обрабатывая скулу Тимура перекисью водорода и тихонечко на нее дуя, я затем с ужасом услышала, что его услуги пришлись по душе и двум подругам этой Светланы – несмотря на повышение цены.
- И ты согласился?! – ахнула я.
- Только идиот бы не согласился, - спокойно ответил Тимур. – Тем более что те-перь я учту возможные последствия и буду готов к неожиданностям. Кроме того, сама подумай: свадьба, путешествие – а на что? На копейки от твоих «голубчиков»?.. Не-ет, по-моему, я ценюсь дороже! – При этом он успел увернуться от затрещины, которую я ему приготовилась дать. – Пойми, - серьезно продолжил он, - пока есть богачи, желаю-щие наших услуг, грех этим не воспользоваться. Пойми и то, что до нашего общего пер-вого дня ни ты, ни я не пребывали в одиночестве, но в этом неодиночестве нам за внима-ние к другим людям никто не платил. Скорее, мы платили за внимание к нам: ты баловала дорогими подарками чужого мужа, я баловал подарками чужих жен, потому что иметь романы со свободными девушками опасался из нежелания вдруг оказаться под тоталь-ным контролем. Теперь же все наоборот: нам платят бешеные деньги просто за игры! И чем круче мы врем, тем дороже стоим. А потому я действительно полагаю счастьем твою встречу с Мариной: у всех кризис и дефолт, а мы процветаем. И это при том, что ты поч-ти не работаешь, а я работаю «вольным пахарем» на сильно захиревшей ниве недвижи-мости. Однако мы намечаем посетить после свадьбы не дачу, не Прагу и даже не Париж, а Штаты. И не мельком, а с Лас-Вегасом, Ниагарой, Калифорнией и побережьем Флори-ды. Кто из нас вчера мог об этом даже мечтать?! А сегодня это реальность. Больше того, я Светлане уже тонко намекнул, что у меня есть жена, вполне способная вызвать бешеную ревность, и Светлана – между прочим, заметно оживившись – обещала подумать.
- Но, послушай… а мы никуда так не скатимся? – нерешительно проговорила я.
- Скатимся! – весело подтвердил Тимур. – К благосостоянию, не говоря о Герма-нии твоей мамы: не нищими же туда переезжать?
- Ты хочешь уехать в Германию?! – поразилась я.
- А ты хочешь, чтобы наши дети кувыркались тут? – серьезно удивился он. – Так же, как сейчас мы с тобой?.. – И, покачав головой, продолжил: - Ну, нет. Лично я хочу им другой жизни. А потому, кроме путешествия, больше ни на что денег не тратим, ибо Рай-ен нам хоть и родственник, но на шею ему я садиться не собираюсь, даже если он даст, в чем, правда, я сильно сомневаюсь.
- Потрясающе, - только и могла вымолвить я.

Милый читатель, тебя интересует развязка? Она проста: третье тысячелетие мы с Тимуром встречали уже в Германии – в собственной квартире, при этом во мне уже не только шевелился, а вовсю бушевал наш будущий сын, успевший еще даже до своего по-явления на свет сыграть маленькую роль в последнем спектакле, устроенном мной и Ти-муром за весьма приличное вознаграждение (хотя, в конце концов, нас ведь действитель-но уже можно было назвать театральной труппой).
Но, может, такое произошло не только со мной? А, милый читатель?..


 НАША ЦЕНА

Наверное, такое могло произойти только со мной: примерно за месяц до знамени-того кризиса семнадцатого августа девяносто восьмого года я, страшно поругавшись с управляющим банка, в котором отработала три года после окончания института, подала заявление об увольнении и через две недели, проснувшись утром, уже могла на работу не спешить, а потому направилась в магазин «горящих» путевок с целью побаловать (пусть и относительно) себя, любимую, автобусной экскурсией по Европе.
 В желании отвлечься таилась еще и та причина, что практически одновременно с увольнением я завершила свой долгий, как благородно выражались прежде, роман с же-натым человеком. При этом надо было честно сознаться – хотя бы себе – в том, что ро-ман «моего героя» со мной был с самого начала подлым, ибо спустя три месяца после знакомства и охватившей нас затем необыкновенной любви Олег, страдая и краснея, объ-явил о своей неминуемо предстоящей свадьбе с девушкой, не только ожидающей от него ребенка, но и являющейся дочерью очень большого его начальника, благодаря которому Олег стремительно наращивал карьеру. Я была потрясена и уничтожена, но, отплакав по-ложенное по ночам, смирилась с обещанием Олега подать на развод сразу после того, как ребенку исполнится год. Потом Олег, ссылаясь на слабое здоровье Аленки, попросил по-дождать его еще год. А потом… потом он, опять страшно страдая и мучительно краснея, объявил, что его жена ждет второго ребенка и что на данном этапе речи о разводе быть не может. При всем потрясении услышанным я все-таки задала Олегу вопрос, как такое мог-ло случиться с его женой, если со мной, при соответствующем общении с ним, такого не случилось ни разу именно потому, что он был предельно осторожен (в отличие от меня, порой весьма легкомысленной). Олег, смутившись, ответил, что был, как мальчишка, от-кровенно обманут, и обманывала его жена до тех пор, пока в ее фигуре не наметились яв-ные отклонения.
Не знаю, почему, но я не очень поверила Олегу, и эта мысль свербила мне душу, пока – месяца два спустя – я вдруг не решила лично убедиться в этих отклонениях (те-перь уже тем более явных), для чего подослала Нелю, мою верную подругу еще с инсти-тута, «проводить» счастливую семью на дачу. Позвонив мне после проводов, Неля сказа-ла:
- Лилька, попробуй не расстраиваться, но… она если и беременна, то только с се-годняшней ночи. Была одета в обтягивающий сарафанчик, под которым плоским было все: и грудь, и живот, и попа, я ей даже позавидовала – по второму и третьему пунктам.
- Итак, она не беременна! – с горечью констатировала я. – И все дело, как я и дума-ла, только в карьере…
После бурного объяснения с Олегом я опять приготовилась плакать по ночам, но вдруг поняла, что ни слез, ни горечи по поводу своей несчастной женской судьбы у меня почему-то уже нет. Затем, еще месяц, мы оба мучились на предмет того, нужно ли нам расстаться, пока я окончательно не поняла, что все клятвы и заверения Олега во мне уже не находят даже слабого эхо, которое, как известно, возникает лишь тогда, когда есть от чего отражаться.
Тем не менее, скандаля с управляющим банка, после чего мне и было предложено сдать дела, а также, если я по-прежнему собираюсь радоваться жизни, на много лет впе-ред категорически забыть об этих делах, я понимала, что скандалю не конкретно с ним и не по конкретным острым вопросам, а порываю со всей своей прежней жизнью, которую хочу, видимо, начать во всем сначала, потому что мне уже невыносимы ни полулегальное женское счастье, ни тайные премии в конверте за особые проводки. Таким образом, убы-вая в Европу, я ставила точку на всем, что определяло до этого мое благополучие. Прав-да, в вопросе работы я почти сразу подкрепилась предложением из банка, где работала Неля, а потому чувствовала себя достаточно уверенно, когда укладывала в кошелек большую часть своих скромных накоплений, потому что, неплохо зарабатывая, я считала неприкосновенными лишь те двести долларов, которые платила за квартиру, остальное же смело тратила на одежду, косметику, книги, духи, золотые браслеты, которые обожа-ла, изысканное питание морскими продуктами, подарки близким людям, весенние и осенние поездки к заграничным морям и все прочее, могущее доставить мне радость.
За два дня до отъезда ко мне забежал Тимур – хозяин квартиры и, получив от меня очередной взнос за три месяца вперед, вдруг извлек из пакета «мартини-бьянко», коробку конфет, оливки с анчоусами и нарезку бастурмы, торжественно при этом провозгласив, что я, как его верная квартирантка, уже заслужила, наконец, милый вечер в сообществе с его изумительной персоной. Не хочу врать, что я разглядела Тимура именно в этот вечер, отнюдь нет! Ибо еще год назад, когда меня с ним свела сотрудница по работе, я уже от-метила (в пике своей тогдашней любви к Олегу), что, собственно, даже странно, как это Тимур – при его интересной внешности, росте и великолепной фигуре – до сих пор не женат и даже, что вытекало из его поведения, ни с кем особо не связан. Однако ответное кокетство с ним я могла реализовать только сейчас, когда начинала новую жизнь и чувст-вовала себя абсолютно свободной. Видимо, таким же свободным ощущал себя Тимур, вследствие чего мы проговорили «за жизнь» до часу ночи, а затем, после нескольких го-рячих поцелуев, он смело предложил мне сблизиться еще более – и я вдруг подумала, а почему, собственно, нет.
Следующий день мы провели чуть ли не по-семейному: я кое-что стирала и глади-ла к предстоящей поездке, а он готовил обед и периодически приставал ко мне со всяки-ми нежностями, на что я откликалась с поражавшим меня желанием. Таким образом, к моменту отъезда я была измучена (хотя и в приятном смысле) не так сборами, как своим общим устало-расслабленным состоянием, а потому, заняв место в двухэтажном автобу-се, лишь вяло поприветствовала своих соседей – брата и сестру Гореловых, так они пред-ставились, и тут же погрузилась в сон, справедливо полагая, что обязана проснуться только к моменту возникновения за окном не нашей Европы. Однако к вечеру я уже была жива, весела и с удовольствием пила шампанское с Сергеем и Мариной, полуоткровенно рассказывая им, зачем устремилась в поездку. Следующие – затем – десять дней, дружно решив презреть официальную культурную программу практически во всем, мы проводи-ли время так и там, как и где нам хотелось (в удивительный унисон). Такая вольная про-грамма истощила мой кошелек, надо сказать, достаточно быстро, но на первый же мой отказ посетить ночное варьете в Амстердаме Марина с Сергеем среагировали так, что мне ничего не оставалось, кроме как пойти с ними в виде приглашенной. То же повторилось и в оставшиеся два дня: они везде за меня платили и страшно возмущались, когда я выра-жала готовность вернуть им потраченное на меня в Москве. Расставаясь, Сергей заверил меня, что такие люди, как я, нужны его конторе в степени очень, а потому, выйдя на ра-боту, он продвинет мое резюме (которое набросал себе в блокнот) и позвонит затем дней через пять, но в положительном решении вопроса я могу не сомневаться, как могу не со-мневаться и в окладе, по крайней мере, в шестьсот долларов и ежемесячной крупной пре-мии.
Вернулись мы в Москву шестнадцатого августа, а семнадцатого, как известно, гря-нул кризис. Тем не менее, ночь с шестнадцатого на семнадцатое я провела в сладких объ-ятиях Тимура, при этом мы оба абсолютно не предчувствовали того, что на нас обрушит-ся. Однако обрушилось – и Тимур исчез почти на неделю, сразу меня предупредив, что он влип и что сия разгромная ситуация потребует от него невиданной досель прыти. Таким образом, я осталась с кризисом один на один, ибо Неля мне тут же сообщила, что в ее банке меня уже не ждут. Приказав себе этим не смущаться, я тут же принялась звонить даже просто бывшим своим одноклассникам, не говоря о сокурсниках, однако мне везде отвечали «нет» или «пока нет» или даже «самих сокращают».
Утешила меня лишь мама: ее четвертый и молодой муж, годившийся мне разве только в старшие братья, отбывал с мамой в Германию, в связи с чем уже через месяц наша квартира станет лично моей. Больше того, сказала затем мама, если ситуация не из-менится, они из Германии пришлют мне со временем вызов. Мало представляя, как после этого сообщения мне удастся потребовать у Тимура плату за лишний месяц, чтобы хоть как-то дожить до счастливого переселения в бесплатную квартиру, я все же поблагодари-ла маму за единственно приятные вести, после чего мы и расстались, хотя мама не забыла поинтересоваться, как там у меня с деньгами, а затем спешно успокоила себя тем, что, в случае чего, я могу или продать нашу квартиру или поменять ее с доплатой на меньшую, чтобы жить на это до вызова в Германию, если – опять же – ситуация не переломится.
Маму я очень любила, но ее жизнь мне всегда казалась полной противоположно-стью моей: она вышла замуж в восемнадцать лет и при этом уже ждала моего появления на свет, после чего я пережила ряд сменяющих друг друга веселых и щедрых пап (офици-альных и не- ), пока, наконец, мама не обрела себя в браке с немцем по имени Райен (ма-ма звала его Райно). Раейн работал здесь журналистом и обеспечивал маме необыкновен-но интересную культурную жизнь, краешки от которой иногда обламывались мне – в ви-де презентаций каких-то выставок, премьер спектаклей и даже светских тусовок, но для меня, в отличие от мамы, подобные эскапады носили крайне нерегулярный и, в общем-то, редкий характер. А уж теперешняя моя жизнь стала далека от мира искусств как никогда прежде: неделю прождав звонка от Сергея или Марины, я поняла, что на гордость пора наступить (кстати, гордость означает осознание своей ценности, это до меня донес Шо-пенгауэр), и позвонила Гореловым сама.
Трубку сняла Марина и, явно мне обрадовавшись, торопливо и весело пояснила, что блокнот с моим номером телефона и резюме домработница благополучно выстирала вместе с курткой Сергея до чистоты и полного слипания страниц, а потому они с братом очень переживали по поводу того, когда я решусь объявиться сама. Затем она не менее весело спросила, как у меня с работой, и тут же предложила встретиться – но именно у меня и почему-то втайне от Сергея. Я ответила, что на данном этапе свободна даже более чем хотелось бы, а потому увижу Марину в любое время с удовольствием.
Через два часа Марина уже сидела у меня за столом, который я накрыла почти на последние деньги, и щедро наливала нам обеим разбавленный соком «мартини», без кон-ца при этом вспоминая морально забытые мною эпизоды из парижской бурной жизни, тогда как я под ее речи изнывала душой и ужасно ругала себя за излишне дорогой стол, а, может, еще за то, что отменила встречу с Тимуром, как вдруг Марина, взявшись за сига-рету, совершенно серьезно сказала:
- Ну, а теперь о том, зачем, собственно, я приехала. Начну издалека, но постараюсь кратко. Я и Сергей – люди очень богатые. Произошло это благодаря бабушке, которая обеспечила нас выше крыши еще в годы застоя, не говоря о настоящем времени. При этом у нас еще есть вечно ноющая мама, она живет на даче с подругой, и бросивший нас семь лет назад папа. Не скажу, чтобы мы очень страдали по поводу папы, однако мама нас доконала, врать не буду, но об этом, может, как-нибудь еще, потому что сейчас меня волнует только Сергей. Внешностью, как ты могла заметить, он совсем не блещет, но зато он блещет умом. Я – все наоборот: при милой в папу внешности – полная балда в науках. Однако речь сейчас о Сергее. Он в свои двадцать пять только недавно потерял невин-ность. Произошло у него это с некой лимитчицей из Ростова Галей, очень пышной, но столь же пустой и хитрой бабой. При этом она уже дважды побывала замужем и даже умудрилась устроиться на работу в ту же аудиторскую компанию, где работает Сергей. Чем она его взяла, тебе, думаю, пояснять не надо… Первый раз я увидела ее в этом апре-ле. Грубо говоря, и он ее тогда же первый раз… «увидел». И с тех пор завяз. Ее, конечно, я понять могу: когда приезжаешь и вдруг видишь, как бабушка дарит внуку «ауди», про-блем в жизни уже не остается, надо просто попасть в эту семью. Но я в нашей семье тер-петь ее не намерена. Поэтому я и уговорила Сергея на простую автобусную экскурсию по Европе: мол, потащу его ближе к народу, а вдруг кто и встретится. Встретилась ты – мо-лодая, красивая, стройная, но… Сергей каждую ночь звонил в Москву своей пышнотелой Галине. И я поняла, что брата уже надо не отвлекать, а откровенно спасать. Таким обра-зом, подвожу черту: мне от тебя нужна грудасто-бедрастая москвичка, но, в отличие от Галины, обремененная интеллектом и желанием любить самой, а не только «доить» му-жика…
Слушая Марину, я была, может быть, готова ко всему, но только – все-таки – не к тому, что мне было далее предложено, а именно: за первую ночь с «грудасто-бедрастой» москвичкой я получу столько, сколько зарабатывала в своем банке за месяц, за после-дующие две-три недели их близких встреч – в два раза больше, а если дело дойдет до свадьбы, то… свой годовой оклад!
Решив, что предложенное мне надо списать на выпитую почти до дна бутылку «мартини», я спросила у Марины, отдает ли она отчет своим словам. В ответ Марина из-влекла из сумки солидную пачку долларов и, помахав ею, весело заявила:
- Ищи девушку – и обещанное станет твоим!
- Мне и искать не надо, - после паузы созналась я. – У меня есть очень милая под-руга – и я с удовольствием познакомила бы ее с Сергеем.
- Тогда легкий аванс на расходы. – Положив на стол пятидесятидолларовую купю-ру, Марина, талантливо подражая Сове из сказок о Винни-Пухе, добавила: - Без-воз-мездно. – После чего мы не могли не расхохотаться.

Далее, если коротко, сообщу, что первую встречу Нели с Сергеем мы, сговорив-шись с Мариной, подстроили, в результате чего еще через две-три встречи они стали близки. И я получила свои первые – заработанные на этом поприще – деньги. При этом счастливы были все: Неля тем, что Сергей оказался и ласковым и умелым; Сергей тем, что стал не учеником, а учителем; Марина успокоилась на предмет исключительности Галины для своего брата, а я… я досрочно получила еще два оклада! Впрочем, как я стала догадываться после разговора с Нелей, довольно близкой была уже и свадьба, несущая мне совершенно фантастическую сумму. При этом за Нелю я была по-настоящему рада, ибо до встречи с Сергеем у нее случились лишь два очень вялых романа, длившихся от силы по месяцу, хотя, оценивая Нелю с точки зрения домостроевских постулатов о жене, я понимала, что ее уютность в речах, рассуждениях и каждом ее действе есть как раз то, чего лишены почти все ее современницы, включая меня, и что, может, ищут в женщинах большинство мужчин. Кроме того, Неля без всякого пиетета относилась и к новому «ау-ди», и к дорогому «прикиду» Сергея, и к их с Мариной и бабушкой шикарной пятиком-натной квартире на Кутузовском проспекте, полагая куда более ценным нежные отноше-ния с внезапным женихом. А еще Нелю, в отличие от Галины, не тянуло беспрерывно по-сещать рестораны и казино, зато ей было интересно учиться бродить по интернету и ос-ваивать компьютер хотя бы в сотой доле от того, что умел на нем делать Сергей. И ему это нравилось тоже!..
Невольно отслеживая течение их романа, я не переставала поражаться тому, как счастливо они сошлись, но не менее меня поражали и мои отношения с Тимуром. Мы не просиживали с ним часами у компьютера, хотя он у меня был, но мы и не хотели прово-дить время в ресторанах и клубах, хотя до встречи и он, и я очень любили «проветрить-ся». Единственные места, которые мы с удовольствием посещали, были кегельбан и бас-сейн, но и это происходило редко, потому что большую часть времени мы проводили до-ма, с энтузиазмом вдруг принявшись за самостоятельный ремонт квартиры Тимура и го-товясь произвести то же самое в квартире моей мамы (отбывшей к этому времени в Гер-манию), где ремонт последний раз происходил лет десять назад. Тогда он был дорогим и даже изысканным, но с тех пор переменилось слишком многое, включая Райно, хотя он почему-то никогда не тяготился ни потрескавшимся кафелем, ни потемневшими зеркала-ми в ванной, ни одряхлевшими обоями. Может, потому, что не собирался свой век дожи-вать в России? Тем более что в Германии у него было аж целое поместье, хотя фотогра-фия этого дома с близкими конюшней и какими-то каменными сараями вызывала у меня мысль о культурном наследии восемнадцатого века (даже не девятнадцатого). Однако Райен чрезвычайно гордился своей недвижимостью и абсолютно серьезно собирался все это привести к удобствам если не двадцать первого века, то двадцатого точно. Мама тоже с удовольствием рассуждала о том, какую мебель и в какие комнаты они купят, как все обустроят и как, наконец, со временем будут растить там очаровательных внуков (у Рай-но от первого брака был сын, перешедший в восьмой класс).

Прошло еще два месяца, и мы, наконец, поженили Сергея с Нелей. Однако о годо-вом окладе, полученном мною от Марины, я не сказала даже Тимуру. Больше того, я вдруг тоже стала присматривать себе свадебное платье, не пугаясь при этом цен, хотя Тимур о чем-либо подобном и близко не заговаривал… Еще за это время я умудрилась найти себе работу – правда, всего на треть ставки и сто долларов, но меня это устраивало, ибо теперь я носилась с ремонтом уже собственной квартиры, щедро и быстро разматы-вая заработанные благодаря Марине деньги: мне хотелось и перепланировки, и арок, и даже – в спальне – зеркального потолка. Тимур пытался меня иногда останавливать, но я не поддавалась, пока вдруг не поняла, что почти обнищала – особенно после покупки кое-какой новой мебели.
И тут мне опять позвонила Марина. В самом факте ее звонка не было ничего не-обычного: к этому времени мы сильно сдружились и были в курсе даже очень личных моментов жизни друг друга, однако ее заговорщицкий тон и вопрос, могу ли я поговорить с ней без Тимура, меня – в некотором предчувствии повтора ситуации с Сергеем – насто-рожили. И, надо сказать, я не ошиблась: Марина уже через час сидела на моей новой кух-не, похвалив которую, быстро перешла к делу, показавшемуся мне довольно витиеватым. Суть его состояла вот в чем: некий Victor, давний приятель Марины, был по своей приро-де «голубым», но старательно это скрывал. И скрывал это Victor столь успешно, что на новой – денежной и престижной – работе на него клюнула любовница его босса, что бед-ного Victor’а просто ужаснуло, ибо отдаться Victor ей не мог не только по своим физио-логическим соображением, но и из боязни потерять работу. В результате у Victor’а воз-ник план: на новогодний вечер, организуемый фирмой, он должен прийти с девушкой, но не просто так, а чтобы эта девушка тут же начала “клеиться” к боссу, что должно было заставить любовницу забыть о пристрастии к Victor’у и проникнуться лишь желанием удержать своего богатого содержателя…
- А ты сама? – после паузы спросила я Марину. – Почему сама не хочешь высту-пить его девушкой?
- Я? – удивилась она. – А зачем мне это?.. Я, конечно, хорошо отношусь к Victor’у, но засветиться в нашем общем бомонде… Нет, избавь. Не говоря о том, что Victor’а туда устроил мой Димонио. Кроме того, тебе, я думаю, деньги нужны куда больше – при тво-ем-то ремонтном размахе… Или нет?
- А сколько? – заинтересовалась я.
- Полторы. Но пятьсот, если честно, я хотела бы оставить себе – за хлопоты.
- Идет! – тут же согласилась я. – Только Тимуру ни слова.
Марина кивнула.
- Само собой. Как ни слова ни Неле, ни Сергею.

С Victor’ом я познакомилась спустя день и провела с ним вечер в тихом дорогом пивбаре, где мы оба постарались представить из себя влюбленную пару. Еще через день я сказала Тимуру, что еду к Неле на предновогодний девичник и, скорей всего, останусь там на ночь. Тимур вдруг разозлился: с чего вдруг ночевать у Нели, если он спокойно за-едет за мной в любое время, даже если это будет три ночи?! В ответ я принялась лепетать нечто маловразумительное, в результате чего мы первый раз крупно поссорились, и он ушел, шарахнув дверью.
В следующие два дня я ощущала себя крайне расстроенной, но все же радовалась, что Тимур мне не звонит, потому что если бы он позвонил, я не смогла бы с ним не по-мириться, но тогда… плакали бы мои денежки!
К вечеру двадцать седьмого декабря, посетив парикмахерскую вкупе с косметиче-ским салоном и затем шикарно одевшись, я принялась ждать звонка Victor’а. Он позво-нил по сотовому уже от подъезда, и я вышла, сразу узнав его новый «Опель», после чего мы направились в казино, где и должен был состояться новогодний вечер. В процессе по-ездки Victor предложил мне изучить красочный рекламный буклет, листая который, я тут же обнаружила на фоне богатой офисной обстановки вальяжно раскинувшегося в кожа-ном кресле его босса – импозантного, но несколько полноватого мужчину лет пятидесяти. На другой фотографии – перед компьютером – красовалась его любовница, яркая блон-динка а-ля Мерилин Монро со схожими параметрами (по крайней мере, выше талии)…
Далее, поначалу, всё развивалось четко по сценарию: после официоза народ рас-слабился и кинулся в узкие фуршеты, танцы, игры в рулетку и прочие особенности рабо-чего сабантуя. Я же, как мне и было предписано, немного отсоединилась от Victor’а, яко-бы увлекшись рулеткой, а потому к Victor’у, как он и предполагал, тут же устремилась «Мерилин», утащив его в центр толпы танцующих, где могла прижиматься к нему без особых свидетелей и шептать на ушко то, что хотела. Зафиксировав ожидаемое, я игри-вой походкой быстро пересекла зал и подошла к боссу, после чего, улыбнувшись ему так призывно, как могла, попросила его помочь мне выиграть главный приз, составлявший – ни много, ни мало – «Фольксваген». При этом от Victor’а я уже, конечно, знала, что «VW» предназначен заместителю босса, но… разве я знала бы это на самом деле?
Босс, окинув меня взглядом и следующим взглядом предупредив двух мощных парней, стоявших от него по обе руки, затем извинился перед собеседником со словами «желание дамы – закон для хозяина» и повел меня к столу с рулеткой. Пока мы шли, я очень ловко оступилась, что позволило мне не только прижаться к боссу, тут же меня подхватившему, но и продемонстрировать – в наклоне и благодаря низкому вырезу ве-чернего платья – свою грудь (по-моему, соблазнительную). Затем я попросила шампан-ского и произнесла тост за великолепие поддерживающих нас мужчин. За это босс не мог не выпить, глядя мне прямо в глаза и начиная таять. Еще более он растаял, когда под его совет поставить на «черное» я выиграла фритюрницу и, прижавшись к нему всею собой, запечатлела на его шее благодарный чувственный поцелуй. Затем, уже на «зеро», я выиг-рала косметический набор «Живанши», после чего жалобно и кокетливо проговорила, что очень устала и хочу где-нибудь посидеть. Босс с готовностью подхватил меня под руку и повел (с двумя парнями за его плечами) в сторону стены, на которой я вдруг рассмотрела ряд почти незаметных дверей и с некоторым испугом поняла, что ситуация, пожалуй, уже начинает выходить за намеченные Victor’ом рамки, но тут – наконец-то! и почти из-под земли – перед нами возникла разъяренная «Мерилин».
- Что это?! – зашипела она, ткнув длиннющим красным ногтем в мою беззащитную грудь. – Я спрашиваю, папа, что это?!
При этом босс, как-то спешно от меня отстранившись, скучно пояснил, что он про-сто шел отдохнуть.
- Да-а, мы шли отдохнуть! – невинно подтвердила я, хватаясь за «папу» в легком пошатывании и опять демонстрируя грудь в вырезе своего платья.
- Пшла вон! – гневно рявкнула «Мерилин», резко отодвигая меня от босса и ловко вклиниваясь между нами.
- Что вы, в самом деле? – обиженно удивилась я, сексуально выдвигая вперед пле-чо и тягучим движением поправляя на нем лямку платья. – Мы просто общались…
- Иди отсюда! – брезгливо вскрикнула она и гадко добавила: - Шалава пьяная!
Покачав головой в якобы нетрезвом недоумении, я развернулась и принялась ис-кать глазами Victor’а. Он тут же помахал мне рукой от колонны и пошел навстречу. Я – все еще по сценарию – блудливо топталась почти на месте, в результате чего Victor, об-няв меня за талию и слегка опять развернув, счел необходимым извинительно объявить:
- Александр Георгиевич, Клара, знакомьтесь, это моя бывшая сослуживица и почти невеста Лиля! Добавлю о ней лишь то, что пить она, бедняжка, совсем не умеет.
Я при этом боссу многозначительно улыбнулась и даже подмигнула, от чего Клару откровенно передернуло.
- Поздравляю, - проворковал босс, обволакивая меня взглядом, и вдруг спросил: - А Лилечка не хочет у нас работать?
- Лилечка у нас работать не хочет! – тут же отрезала Клара и, ехидно усмехнув-шись, вопросила: - Зачем же Лилечке работать при таком женихе? И разве ты ему не пла-тишь столько, чтобы его жена могла не работать?
- Пожалуй, - нехотя согласился босс и проникновенно добавил: - Однако ждем вас, Лилечка, перед восьмым марта здесь же в казино.
- Я обязательно приду! – игриво пообещала я и произвела в адрес босса воздушный чмок губами. – Даже если Victor меня бросит…
- Пусть только попробует! – зловеще проговорила Клара и, через паузу наклонив голову, дала нам с Victor’ом понять, что аудиенция окончена.

- Ну, как? – спросила я Victor’а, когда мы с ним уже танцевали.
- Более чем! – удовлетворенно констатировал он. – Думаю, наша Клариссуля впер-вые задумалась о том, что ее «папу» некоторые девушки с улицы – некоторые, которые ее не боятся – могут увести даже не в три минуты, а в одну. И, полагаю, наш с тобой союз она уже разрушить не посмеет: как говорится, себе дороже. – Затем, чуть помолчав, Victor нерешительно проговорил: - Лиля, послушай, а ты… не могла бы и на восьмое марта пойти со мной? – И, улыбнувшись, пояснил: - Противника ведь надо держать в по-стоянном страхе.
- Могла бы, - согласилась я. – За тысячу.
Victor после легкого раздумья все же кивнул, но при этом заметил:
- Дороговато, конечно, но, с другой стороны, такую актрису еще поискать.
- Если надо, - предложила вдруг я, - могу точно так же выручить твоих приятелей. Естественно, при полном конфиденте.
- Вообще-то надо, – вздохнул Victor. – Потому что у кого босс, у кого мама с па-пой… Однако не у всех есть такие деньги.
- Тысяча – это минимум, - заявила я, - но если друзей будет несколько, то с тобой на восьмое марта я пойду бесплатно. Эти же условия, кстати, действительны для всех: первый раз по таксе, потом – за рекомендации.
- Я позвоню, - пообещал Victor.
- А теперь, может, удерем? Под предлогом страстного желания побыть вдвоем.
- Удерем! – радостно согласился он. – Тем более что меня уже ждут.
- Хочу надеяться, что меня тоже, - рассмеялась я, беря его под руку и абсолютно не подозревая, насколько близка к истине, ибо дальнейшее продолжение вечера пошло вовсе не по сценарию: у выхода из казино нас встретил разъяренный Тимур и без всяких пре-людий врезал Victor’у кулаком в скулу.
Victor рухнул как подкошенный, и к нам кинулись охранники, успевшие скрутить Тимура за секунду до того, как он собрался нанести по Victor’у удар еще и ногой.
Я, с вскриками кидаясь то к Тимуру, то к стонущему на земле Victor’у, сумевшему сесть и теперь с ужасом рассматривавшему окровавленную ладонь, тем не менее почти сразу подумала, что Тимуру мне теперь придется рассказать все. Если, конечно, я не хочу разрыва.
Сунув Victor’у носовой платок, в который зачерпнула горсть чистого снега, для че-го почти по колено влезла в сугроб, я устремилась затем еще к одному – как я решила, старшему – охраннику, спешившему к буянящему Тимуру с дубинкой. Перехватив его, я вложила ему в руку стодолларовую купюру и пообещала дать еще, если он позволит нам всем спокойно разъехаться – при условии, что Victor покинет нас первым.
- Ну, попробуй, - снисходительно проговорил охранник, рассмотрев купюру и кив-нув, после чего хватку на Тимуре немного ослабили.
Стараясь не смотреть на Тимура, я помогла Victor’у подняться и, дав ему пудрени-цу с зеркалом, стерла платком следы крови с его лица, после чего усадила Victor’а в ма-шину и велела «просигналить» мне по телефону, как доедет, путем двух звонков и, через паузу, еще двух.
Victor, мотая головой в полном ошалении, скривился от боли, но звонки все же по-обещал и завел, наконец, машину. Постояв на месте еще минуты три, я затем подошла к Тимуру, которого охранники тут же отпустили, и с холодной злостью в голосе попросила его начинать греть мотор, добавив затем, что если он хочет встретить новый год дома, пусть отложит разборку хотя бы до выезда на Садовое кольцо. Тимур сверкнул на меня глазами в неменьшей злости, чем выказала я, но пошел к машине.
Вручив охраннику еще пятьдесят долларов, я поспешила за Тимуром, при этом вслед мне кто-то крикнул: «А этот нам понравился больше! С новым годом вас, супру-ги!».
Уже в машине я попросила Тимура доехать до дома молча.
- До какого дома?! – взорвался он. – Дома ведь у нас, как я теперь понимаю, раз-ные!!!
- Ошибаешься. Домов у нас два – и оба по-прежнему наши. Однако ехать предла-гаю ко мне, это ближе.
Войдя в квартиру, я, прежде всего, налила нам обоим по бокалу «мартини», кото-рому не изменяла, и предложила выпить за здоровье – как за то единственное, что, в виде пожелания, не несло в себе конфликта. А затем я поведала Тимуру все, что произошло со мной после знакомства с Мариной: и про Нелю, невольно меня обогатившую, и про «го-лубого» Victor’а, и даже про то, что я заранее согласилась помочь тем его приятелям, ко-торые будут в состоянии за это платить.
Тимур, слушая меня, пил «мартини» усиленными дозами, а затем, когда я, наконец, умолкла, спросил, можно ли верить моему бреду, если при этом быть трезвым.
- Я тебе никогда не врала, а только – просто – кое-что скрыла, - ответила я и, выпив еще один бокал «мартини», добавила: - Это такая же правда, как и то, что я тебя очень люблю и не только хочу стать твоей женой, но и хочу, чтобы у нас были дети – причем как можно скорей.
Мирились мы страстно и почти всю ночь, под утро которой решили срочно поже-ниться.

Victor – после осуществленных ночных «сигналов» – не звонил мне целую неделю, но затем проявился с двумя заказами, жестко при этом потребовав полного отсутствия моего «ревнивца».
- Конечно! – тут же и извинительно согласилась я. – Он просто будет меня ждать в машине поблизости, но выходить из нее не станет.
Секунду помявшись, Victor спросил, как я отнесусь к тому, что он вложил в мою цену за услуги его личное вознаграждение.
- Положительно, - сквозь улыбку ответила я. – И разницу я отдам всегда – причем любую, так что прибавляй смело: тебе ведь лучше известно, кто на сколько тянет.

А затем – еще через месяц или около того, когда я уже «обслужила» двух прияте-лей Victor’а, мне позвонила Марина, знавшая к этому времени все мои перипетии отно-шений и с Victor’ом, и с поучаствовавшим в этом Тимуром.
- Послушай, Лиля, - со странной нерешительностью начала она, - я хочу опять к тебе приехать, но… Приготовься – морально, конечно – к некоторому шоку. – И вдруг спросила: - Ты еще не беременна?
- Нет, - удивилась я ее вопросу. – Мы решили сначала все-таки пожениться.
- Вот и славненько! – почему-то обрадовалась она. – Выезжаю…
Я, естественно, поняла, что ситуация повторяется, но вряд ли могла догадываться о «зазеркалье», предложенном мне спустя час после звонка.
По традиции расположившись на кухне, мы с Мариной вдруг расхохотались, после чего я сказала, что уже давно можно без прелюдий.
- O’key, - кивнула она, берясь за сигарету. – Тут у меня возникла одна «новая рус-ская» с плачем и стонами по поводу того, что ее бой-френд как-то начал к ней охладевать. Женщина она умная и незаурядная, а потому давить на него путем лишения денежного довольствия не хочет: мол, это будет хоть и действенным, но для нее унизительным. А потому ей нужен новый бой-френд. Естественно, фиктивный, но… пылкий, нежный, влюбленный…
- Ты предлагаешь эту роль Тимуру?! – поразилась я.
- Да, ему. Почему, собственно, нет? Может, это станет вашей семейной стезей, фирмой «Купидон и Ко»…
- Нет! Ни за что!!! – отказалась я, погружаясь в пучины ревности и, кажется, толь-ко сейчас начиная понимать, что испытал Тимур, когда увидел меня усаживающейся в машину Victor’а, и что продолжал испытывать, пока я резвилась в казино.
Марина, внимательно глядя на меня, слегка поморщилась.
- Слушай, брось! Просто ты еще не знаешь, сколько это дама за него дает. А ведь целых три «штуки»! Одну, правда, я по традиции хочу взять себе, но и две, по-моему, очень даже неплохо. А что при этом надо? Да просто – якобы – Тимур станет ее новым охранником, желающим занять полупустое место распоясавшегося бой-френда. – И Ма-рина подбадривающе улыбнулась: - Ну, что?..

Весь вечер затем я разрывалась от нежелания отдать своего возлюбленного в ох-ранники даже фиктивно, но и, одновременно, от желания получить две тысячи долларов, пока, наконец, не решилась поговорить об этом с Тимуром. Тот, как я и ожидала, среаги-ровал на предложенное с удовольствием: быстро и ненавязчиво заработать две «штуки» и при этом ничего не делать, а только строить глазки – такое еще поискать! А потому спус-тя неделю Тимур уже вышел на «работу». Правда, забавлять «новую русскую» Светлану ему пришлось всего четыре дня: на пятый пришедший в себя бой-френд поступил с ним так же, как поступил Тимур в свое время с Victor’ом.
Обрабатывая скулу Тимура перекисью водорода и тихонечко на нее дуя, я затем с ужасом услышала, что его услуги пришлись по душе и двум подругам этой Светланы – несмотря на повышение цены.
- И ты согласился?! – ахнула я.
- Только идиот бы не согласился, - спокойно ответил Тимур. – Тем более что те-перь я учту возможные последствия и буду готов к неожиданностям. Кроме того, сама подумай: свадьба, путешествие – а на что? На копейки от твоих «голубчиков»?.. Не-ет, по-моему, я ценюсь дороже! – При этом он успел увернуться от затрещины, которую я ему приготовилась дать. – Пойми, - серьезно продолжил он, - пока есть богачи, желаю-щие наших услуг, грех этим не воспользоваться. Пойми и то, что до нашего общего пер-вого дня ни ты, ни я не пребывали в одиночестве, но в этом неодиночестве нам за внима-ние к другим людям никто не платил. Скорее, мы платили за внимание к нам: ты баловала дорогими подарками чужого мужа, я баловал подарками чужих жен, потому что иметь романы со свободными девушками опасался из нежелания вдруг оказаться под тоталь-ным контролем. Теперь же все наоборот: нам платят бешеные деньги просто за игры! И чем круче мы врем, тем дороже стоим. А потому я действительно полагаю счастьем твою встречу с Мариной: у всех кризис и дефолт, а мы процветаем. И это при том, что ты поч-ти не работаешь, а я работаю «вольным пахарем» на сильно захиревшей ниве недвижи-мости. Однако мы намечаем посетить после свадьбы не дачу, не Прагу и даже не Париж, а Штаты. И не мельком, а с Лас-Вегасом, Ниагарой, Калифорнией и побережьем Флори-ды. Кто из нас вчера мог об этом даже мечтать?! А сегодня это реальность. Больше того, я Светлане уже тонко намекнул, что у меня есть жена, вполне способная вызвать бешеную ревность, и Светлана – между прочим, заметно оживившись – обещала подумать.
- Но, послушай… а мы никуда так не скатимся? – нерешительно проговорила я.
- Скатимся! – весело подтвердил Тимур. – К благосостоянию, не говоря о Герма-нии твоей мамы: не нищими же туда переезжать?
- Ты хочешь уехать в Германию?! – поразилась я.
- А ты хочешь, чтобы наши дети кувыркались тут? – серьезно удивился он. – Так же, как сейчас мы с тобой?.. – И, покачав головой, продолжил: - Ну, нет. Лично я хочу им другой жизни. А потому, кроме путешествия, больше ни на что денег не тратим, ибо Рай-ен нам хоть и родственник, но на шею ему я садиться не собираюсь, даже если он даст, в чем, правда, я сильно сомневаюсь.
- Потрясающе, - только и могла вымолвить я.

Милый читатель, тебя интересует развязка? Она проста: третье тысячелетие мы с Тимуром встречали уже в Германии – в собственной квартире, при этом во мне уже не только шевелился, а вовсю бушевал наш будущий сын, успевший еще даже до своего по-явления на свет сыграть маленькую роль в последнем спектакле, устроенном мной и Ти-муром за весьма приличное вознаграждение (хотя, в конце концов, нас ведь действитель-но уже можно было назвать театральной труппой).
Но, может, такое произошло не только со мной? А, милый читатель?..