Египет. Мужчины и женщины - несчастный брак

ЕГИПЕТ: МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ-несчастный брак

На домотканых коврах под бедуинским шатром наша группа поглощала приготовленный на кострах обед. Овощи, рис, огромные рыбины, запеченные в фольге, предложены были приветливыми молчаливыми мужчинами в длинных светлых платьях. Шарм-Fль-Шейх населен египтянами разных сортов, это мусульмане, копты, которые исповедуют христианство, бедуины. Бедуины отличаются и внешне и нравом своим. Худощавые, молчаливые, они смотрят не в лицо тебе, а как бы сквозь, их глаза все время уходят вдаль. Я прошу рассказать нашего гида о бедуинах. Амаль – молодой человек лет тридцати пяти, крепенький, улыбчивый, по-русски говорит быстро, хотя и не всегда правильно. Весь день меня удивляла его манера общения с туристами – какая-то очень незащищенная, очень открытая. Для мусульманина это было удивительно.
Ответ Амаля вновь поразил меня прямотой.
- Бедуины все наркоманы. Я тоже наркоман. Я курю траву. Бедуины пришли из Аравии и захватили эту землю, они живут сами по себе. У них есть верблюды, бараны, всегда свежее мясо. Они живут в шатрах, лечатся своими травами и живут очень долго.
Все-таки мне было интересно, что Амаль имеет в виду под словом наркоман.
- Амаль, а зачем тебе наркотики?
Он обернулся ко мне, и вызов к миру смешался в его карих глазах с бездонной грустью.
- Кайф.
- Тебе плохо? Надо бы, чтобы сама жизнь радовала, без наркотиков.
Он не ответил сразу, помолчал. Потом добавил как-то скомкано:
- Не получается.
Впрочем, наш гид понравился мне сразу. Меня искали всем автобусом – я остановилась одна в маленьком отеле, и приезда группы ждала долго, а они не могли найти эту безвестную гостиницу. Когда меня отыскали наконец, я уже сердилась, но Амаль, объяснил задержку так бесхитростно, и был так бережен, что я сразу оттаяла.
Всю дорогу Амаль рассказывал о своей родине, об истории, религии, политике. Но снова и снова он возвращался к вопросу о том, как живет мусульманская семья, как люди здесь женятся и разводятся, как устроена супружеская жизнь. Две моих соседки – хохлушки сначала подтрунивали над его интересом, потом начали уже открыто смеяться.
- Ну ты опять завел свою песню. Не нравятся свои – взял бы да женился на русской или на украинке. Приезжай к нам, что ли.
Ответил Амаль совершенно банально, но в этой банальности была его собственная правда:
- Все женщины одинаковы.
Я люблю слушать людей, и помню все свои знакомства в Египте с торговцами, персоналом отелей, лодочниками. Общались мы только с мужчинами, местных женщин нет на улицах курортных городков. Меня поразила разница в настроении египтян с континента и Аравийского полуострова. Хургада на африканском побережье запомнилась мне решительным и жизнелюбивым настроением местных мужчин. Красавец Искандер с волоокими глазами, с которым мы отчаянно торговались в ювелирной лавочке, после сделки поил меня красным местным чаем и охотно отвечал на мои вопросы.
- Наши женщина – мумия, я люблю русский женщина. Наташа моя невеста, она живет в Мурманске. Я скоро поеду за ней.
 Я наблюдала, правда, разных наших Наташ, которые задерживались у него в лавке допоздна, к полудню он появлялся на работе осунувшийся и сонный, но он действительно любил этих девчонок, был необыкновенно нежен, и жизнь кипела в нем, не уставая.
Абдол, наш веселый пляжный знакомый, продавец экскурсий – тоже необыкновенно красивый, мог бы служит моделью у античного скульптора. Взглядом художника я примеряла ему небольшую бородку – получился бы настоящий падишах. Он весь был искристое вино, глаза его брызгали огоньками света, очаровательный и скрытный одновременно, «себе на уме».
- Абдол, а ты Коран не нарушаешь? Разве можно у вас вино пить, с девчонками гулять?
Меня необыкновенно смешил этот плутоватый взгляд шкоды, пацана, который знает, что отец простит своего любимца. Он лицемерно складывал пальцы в щепоть, целовал их и протягивал к небу.
- Вот, Аллах уже простил меня.
Я наслаждалась общением на маленьком обшарпанном кораблике, на котором нас возили купаться к коралловым рифам. Весь день на палубе звучала зажигательная местная музыка, ее мелодии до сих пор помнятся мне, матросы танцевали с пассажирами, а толстый капитан выходил в последний момент – тоже не мог удержаться - и вел главную партию в этом танце. Он командовал парадом, как петух, чувственно, по-своему грациозно и самозабвенно, и это была наивная радость жизни, пропитанной соленым морем и ярким солнечным светом. Конечно, египтяне ухаживали за нашими женщинами, но это ухаживание не переходило определенных границ, в нем не было и тени навязчивости. Это было приглашение к общению, но уважение к выбору женщины было несомненным.
 Конечно, по вечерам я не уходила одна далеко от отеля. Шаг в неосвещенную уличку – и тебя сразу окружают голодные, наглые, лживые, дергающие тебя за полу люди. Это другой мир, изнанка благополучия, и в Египте есть то и другое.
Но оказалось, есть и третье. Печаль по счастью, по женщине, по той любви, которая давно уже забыта. Тоска по женщине – наперснице души, по богине известна и здесь. Давным-давно утеряны эти связи, расслоение общества на два неравных класса – свободных раскрепощенных мужчин и закутанных в паранджу женщин – сыграло злую роль в истории этой страны. Не может быть женщина равной мужчине, не может быть ему подругой, достойной партнершей. В семьях очевидно преобладание мужчины над женщиной, а иногда наоборот, женщины над мужчиной. Рассказ Амаля о женах, которые лежат на диване дома, ленясь и глядя в телевизор, поразил меня. Я была уверена, что женщина здесь – забитое и зависимое существо. Он с такой горечью рассказывал, что жена не интересуется, как муж заработает свои деньги, она их просто забирает себе – а он остается без копейки.
От взгляда психолога не укроется, что все взгляды человека идут из семьи. Равнодушие и самовластие мужского рода над женским оборачивается скрытой властью женщины в семье, ее местью мужскому роду. Портрет матери Амаля встал передо мной.
- Я хотел купить землю здесь, в Шарм-Эль-Шейхе, когда она была совсем дешевой. А моя мама сказала, что ты дурак, здесь же пустыня. А мой друг купил, и теперь он владелец отеля, и он богатый человек.
 Тоскливый взгляд в сторону – это сожаление всей его жизни. Нельзя ослушаться матери, и нельзя осуждать ее, а теперь невеста хочет богатого жениха, а у него нет машины, и все невесты отказывают ему. Мама, снова мама – источник его неудач и страдания.
- Мужчины умирают рано, лет в пятьдесят-шестьдесят, а женщины у нас долго живут, до восьмидесяти. Отец умер у меня, и теперь я работаю.
Негласная власть матери все еще живет в нем. В свои тридцать четыре Амаль не женат, не соглашаются невесты выйти замуж за него. И женщин в Египте больше, чем мужчин, и мусульманин может взять четырех жен, да куда ему – каждой нужна квартира, и содержание, и калым надо заплатить, а он так и не стал богатым. С тоской Амаль смотрит на бедуина, которому ничего не надо. Бедуин не подчиняется никому, он покуривает свой кальян, и смотрит на звезды у ночного костра.
Позже я узнала больше о том, кто такие, и как живут эти странные люди в длинных рубахах – бедуины. Бедуин – по-своему свободный человек, он мало подчиняется законам правительства, но законы клана для него священны. Глава рода – шейх – это и судья и строгий блюститель порядка. Живут они на наш взгляд крайне скудно, в приземистых каменных строениях среди голой каменистой пустыни, но на самом деле среди них есть очень богатые семьи. Основной источник дохода – верблюды, туризм, выращивание и сбор трав. Мужчины – бедуины очень строги и приветливы одновременно. Своеобразное чувство достоинства читается в их лицах. Они не признают медицину, редко получают высшее образование, соблюдают свои обычаи и живут, по слухам, до ста лет.
Нам показывали из окна автобуса бедуинских женщин, собирающих травы у подножия гор. Предупредили – если незнакомый мужчина подойдет к этим женщинам, его застрелят – женщины семьи находятся под неусыпной охраной, за ними наблюдают издали. К туристам женщины подходят сами, предлагают свои поделки из бисера, это их работа. У большинства открыты лица, но головы неизменно в платках. Женщины в отличие от мужчин не выглядели приветливыми и радостными, скорее настойчивыми, и деловитыми, они напоминали наших цыганок у вокзалов, им нужно было впарить нам свой товар. Мы для них – чуждый народ, им дико смотреть на женщин в купальниках и шортах, свои обычаи они ценят гораздо выше. За женщинами неизменно бегал выводок ребятишек – грязненьких, но довольно жизнерадостных, они приставали к туристам, однако матери запрещали детям попрошайничать.
- Я хочу жить у бедуинов, твердил свое Амаль.
Он не верит уже в возможность счастья, в возможность создать семью. Он верит в иллюзии безбедной жизни у бедуинов. Сбежал бы он от матери, да надо ее содержать, он теперь кормилец.
- Амаль, а почему женщины не работают у вас? Образование они получают?
-У меня сестра юрист, у нас бесплатное высшее образование. Она замужем, но муж не разрешает ей работать – очень ревнивый.
Вот и весь сказ. И девочки хотели бы учиться, и быть самостоятельными. Но традиция обрекает их сидеть за стенами, а на что им надеяться, если у мужа денег не будет.
Когда было потеряно чувство взаимного уважения мужчин и женщин в истории Египта, трудно сказать. Скульптуры и фрески поздних династий фараонов отражают двойственность, скрытность и власть. Есть два известных портрета Нефертити. И это как будто две разных женщины. Ранняя работа (статуэтка, вырезанная из песчаника), судя по всему, принадлежит к периоду, когда Нефертити была счастливой женой фараона – революционера Эхнатона, провозгласившего новую религию единого бога Атона. У Нефертити спокойное, открытое и возвышенное лицо. Более поздний и более известный портрет Нефертити в высоком головном уборе, вероятно, принадлежит ко времени, когда началась жестокая борьба за власть. Сначала таинственно умер Эхнатон, а затем и его наследник – молодой Тутанхамон. Нефертити на позднем портрете так же прекрасна, но теперь это бесконечно закрытая женщина. Глубоко спрятаны ее чувства за бесстрастной маской. Два слоя личности очевидны - внешняя уверенность и подсознательная незащищенность, которая проявлена в движении тела, в вытянутой вперед шее. Это попытка разглядеть, что там впереди, это неверие в будущее, и уже нет в Нефертити веры в поддержку свыше. Нет тепла, нет беззаботной жизни в этой живой тогда еще статуэтке.
Эта двойственность типична и сейчас для Египта. Она читается в лицах многих их тех, с кем я была знакома. Два слоя личности открываются внимательному взгляду. Уверенный внешний вид – и глубокая неуверенность внутри. Внешнее радушие – и скрытые планы. Два пишем, два в уме. Беззастенчивое надувательство в лавках, халтурная работа, цены, вздутые для туристов – все это есть, конечно. Бедуины , кстати, отличаются от остального населения большей цельностью, нераздвоенностью личности, наверное, поэтому к ним так влекло Амаля.
Безусловно, это личный выбор каждого – как ему жить, доверяя миру, или закрываясь от него. С двойственной внутренней организацией можно стать богатым человеком, но быть счастливым теплой любовью с женщиной – женой и другом не получится, потому, что не будет доверия и к ней. Власть не терпит равенства, хитрость и расчет не позволяют быть открытым, человек замурован в скорлупу самозащиты, и там нет места для двоих.
Фарид, который подвозил меня в такси, рассказывал о своей русской жене, с которой живет уже много лет. Я представилась, как психолог по семейным отношениям, и мы, конечно, стали говорить об этом.
- Мы сначала хорошо жили, я горячий и она горячая. Но стали ссориться, потому что я часто уезжаю.
- Наверное, жене своей изменяете.
- Я же горячий, меня все женщины привлекают.
- Она, наверное, не верит вам, да и вы ей не доверяете. Какая же это семейная жизнь? Разве это любовь?
- А как вы, психолог, понимаете слово любовь?
 - Это энергетическая связь двух людей на трех уровнях. Уровень секса – это связь на уровне живота, дружба и нежность – связь на уровне сердца, а уважение, общие интересы, а главное – открытость и доверие – это связь на уровне головы. Все три связи равноценны, равны по важности, и если все они присутствуют, то это счастливая и прочная любящая пара.
Кажется, я задела моего собеседника за живое. Эта точка зрения отвергла семейное счастье, построенное на обмане. Фарид напрягся и, похоже, обиделся. Безапелляционно он заявил:
- Не согласен я с вами. Вот меня все женщины привлекают. И самое главное в любви – это секс.
Вот и рушится его супружеская жизнь. Двойственен Фарид, ложные у него отношения, нет у него с женой дружбы, нет доверия. Нет связи на уровне головы и сердца.
 Очень многие мужчины здесь не доверяют никому, и женам своим не верят тоже. Ревность мужа, который не пускает жену учиться и выражать себя в деятельности – это глубокое недоверие к ее женской природе, к тому, что только он будет ею любим. Муж уверен, что, общаясь с другими мужчинами, жена будет ему изменять. Жена не верит мужу, она не может рассчитывать на его верность, открытость и искренность, и постоянство, и защищается требованием квартиры, машины и денег. Это глубокий тупик в развитии человеческих отношений, это путь несчастья, и это реалии сегодняшнего дня не только для Египта.
Душа России, издревле открытая, доверчивая и щедрая, тоже переживает сейчас период упадка. Русские за границей известны теперь совсем иначе – для мира мы насупленные, жесткие и недоверчивые. «Русские очень серьезные » - говорят о нас египтяне. Мы напряжены, мы теряем доверчивость, потому, что доверять опасно. Глубоко раненые, мы закрываемся все больше от Бога, который есть любовь. Но вместе с доверием мы теряем и возможность быть счастливыми.
Не будет полным счастье человека без счастья в супружестве. Любое другое счастье – успех, талант, достижения – это меньшая часть того, что называется словом счастье. Не будет счастья в супружестве без полной открытости и доверия друг к другу, без теплоты, без сердечности. Но сердце, однажды раненое предательством, открывается трудно, и это замкнутый круг, который пора уже разорвать.