напильник стачивал соски тоски куски

Он --- ВЛАСТЕЛИН ЕЁ ПОХОТИ, хозяин её мыслей ( которых, впрочем уже нет ), мужчина, которому позволено ВСЁ.
И это было со мной… Это моя страсть разрушала всё, к чему прикасалась. Это моё тело выло и стонало, задыхаясь от тяжести собственной похоти. Это я превратила нежного ребёнка в строптивого жеребца.
Тебе забавно? Что ж, попробуй оказаться сам на его месте, а когда твой мозг потускнеет, а чувства изотрутся о твой первобытный инстинкт самца, я спрошу : забавно ли тебе сейчас? И знаешь, ЧТО ты мне ответишь? Ты скажешь, что страдаешь и всю жизнь будешь страдать от вечно голодных страстей и оттого, что твои чувства и твой разум тебе больше неподвластны…

Я плачу, если что, понимаю, что ты не захочешь тратить деньги на какую-то там Ленку, тебе не знакомую. Ты не переживай, всё у нас получится и будет нормально.
А про эти истории я наврала - до сих пор ещё в девках хожу, ведь живу в деревне, хоть и не далеко от Москвы, все на виду: либо ты шлюха и всем даёшь, либо ты в девках ходишь до свадьбы, но и даже ни с кем не целуешься! Нет здесь личной жизни! Все на виду, все поступают одинаково, ты это представляешь!
Но не буду я плакаться, не к лицу это волевой женщине конца XX века! Напиши, будем дружить сначала по переписке, а потом... Надеюсь потом будет!

Тетя Лида успела снять халат, и из одежды на ней были только лифчик и домашние тапочки. Я застыл, открыв рот, а тетя Лида, как ни в чем не бывало, зашла в ванну, ивзобравшись коленками на решетку, сказала: "Мне нужно сделать клизму, а то я уже четвертый день в туалет сходить не могу".
Смысл этих слов доходил до меня с трудом, я, словно завороженный, смотрел набольшую жопу, находящуюся на расстоянии вытянутой руки от меня и на то, что было ниже: большие, красные с коричневатым оттенком половые губы тети Лиды, которые так и манили меня к себе.
- ...Саша! - Услышал я голос тети Лиды, - Саша, ты что, оглох?
- Нет, - очнулся я.
- Тебя когда-нибудь ставили клизму?
- Да, честно признался я, все еще рассматривая прелести тети Лиды. Моя пиписка в штанах слегка зашевелилась, напрягаясь, - Только не такую, а маленькую.

Что то встрепенулось в душе Аркадия, ему вдруг захотелось вкусить сладостный мёд победы над фиронибийцами у которых всё было отлично от лабитоков. Родина, бля, подумал он, прожил тут всю жись, пусть без реального шума блеска и пламени, но всё же… Опять же тут моя любимая речка течёт, подумал он и тут началась трагедия “Персы”. В этот раз Аркадия неприятно поразили слова хора из Первого Стасима: Я тоже скорблю о павших бойцах, о доле их горестной плачу. В словах гонца тоже оптимизма было мало: Лилей, Арсам, Аргест расшибли головы себе о камни берега скалистого. Да, лучше бы показали Семеро Против Фив, подумал Аркадий.

Глухие чпоки возносились. Лись.