соединяя несоединимое

Автор выражает восхищение богатым русским языком русских классиков: Чехова, Достоевского, Бестужева-Марлинского, Бернета, Авдеева фрагменты произведений которых использовались при создании данной книги.

часть 1
Сергей был примерный менеджер. Он был мал ростом, тощ, с желтым лицом, с зачесанными височками, говорил жидким тенорком, и когда говорил, то кривил рот; и на лице у него всегда было написано отчаяние, но все же он возбуждал в жене настоящее, глубокое чувство жалости. Умеренностью, хозяйством он заменял в быту своем недостаток роскоши. Сводил расходы с приходами, любил жену и не умножающееся семейство, словом, был счастлив; но судьба позавидовала его счастью.
Всего нужнее было заплатить долг по кредиту банку за непостроенную квартиру в пригороде Москвы - Рыбинске; но где найти деньги? Не питая никакой надежды, Сергей решился однако ж испытать все способы к спасению.
Он бросился по соседям, просил, умолял; но везде слышал тот же учтивый, а иногда и неучтивый отказ. Он возвратился домой с раздавленным сердцем. По утру в офисе, обратясь к директору с прошением получил ответ.
«Вам надобно десять тысяч? - уточнил директор. - Завтра же я вам их
доставлю на Вашу карточку. Что вы ещё требуете?"
 "Помилуйте, - вскричал восхищённый Сергей, - что я могу ещё
требовать? Вы возвращаете мне жизнь неожиданным вашим благодеянием. Как
мало людей вам подобных!»
На другой же день явился к нему стряпчий и подробно осведомился о
его тяжбе, сказав, что Директор велел стряпчему хлопотать о квартире в Рыбинске. В самом деле, спор о недострое в скором времени был решен в пользу Сергея, и он со все своей немногочисленной семьей переехал в голые новые стены.
Я мог бы при сей верной оказии, подражая милым писателям русских
новостей, описать все подробности дальнейшего проживания Сергеева семейства, но вдруг в его квартиру ворвался директор.
«Прощайте, друзья мои! - вскричал он. - Отпуск у меня в кармане, машина у
крыльца, и ретивое на берегах московских. Я заехал сюда на минуту; поздравить
милого коллегу и выпить прощальную чашу. Сто лет счастия! - Воскликнул
он, обращаясь к Сергею, с бокалом шампанского, и дружески сжимая его руку. -
Сто лет!- И добавил. - Я именем дружбы нашей прошу тебя исполнить одну просьбу: поехали со мной, люблю тебя я очень. И из любопытства хочу спросить - нравлюсь ли я тебе?»
Сергей, оторопев в сердцах: «Возьми назад свое и убирайся к черту! Подумал ли ты, что этим неуместным любопытством ты ставишь силок другу своему».
Директор вышел прочь и бросился в москву. А там …

***

Охотный ряд кипит. Слитный говор слышится издалека, сквозь который только порой можно отличить слова: "Молодой человек! Ко мне! У меня лучше, у меня дешевле, для почину, для вас!" и тому подобное. В улицах толкотня, на тротуарах возня по разбитому в песок снегу; волги снуют взад и вперед, - это праздник смурых таксистов, так характеристически названных "желтыми", на
которых везут, тащат и волокут все нашопленное в шопинге. Все трубы дымятся и окрашивают мраком туманы, висящие над транспортным кольцом. Отовсюду на вас пылят и брызжут.
Парикмахерские ученики бегают как угорелые с фенами и ножницами. На голоса разносчиков «Колы» являются и исчезают девочки и мальчики в папильотках. Офисные сотрудники спешат дозаказать не заказное, между тем как их хозяева сводят счеты, из коих едва ли каждый двадцатый будет уплачен.
Лакеи купцов в лавочках ГУМа и ЦУМа брякают кассами, выкладывая годовые барыши. Тверская улица словно горит. Машины со спецсигналами и без мчатся наперегонки, встречаются, путаются, ломают, давят. Директора едут покупать новомодные свитера, телефоны, примеривать костюмы.
Артисты, которых программистская каста называет обыкновенно "метросексуалами", покупают галстуки, модные кольца, трубки и духи, любуются своими ножками в чулках a jour и повторяют прыжки английских кадрилей. У девушек свои заботы, и заботы важнейшие, которым, кажется, посвящено
бытие их. Портные, модные лавки, модные магазины - все заняты, ко всем надобно заехать. Там шьется платье для офиса; там вышивается золотом другое для корпоративной вечеринки; там, говорят, привезли новые перчатки с застежками; там надо купить модные серьги или браслеты из китая, переделать фермуар или диадему, выбрать к лицу парижскую косметику и перепробовать все восточные духи из германии.
 У грузинских друзей, составляющих едва ли не треть московского населения свои заботы о визах и визитах и их санитарных книжках.


***

В это время Даша, жена директора, сидела дома одна и по обыкновению никого не ждала.
Но тут позвонили в дверь, она открыла.
Перед нею стоял белокурый молодой менеджер по страхованию, но вовсе не олигарх. Быстро сменялись розы и лилии на щеках Даши, - она неподвижно глядела на незнакомца... Но он, вероятно более приготовленный к подобной встрече, после обычных поклонов первый прервал молчание: «Ваш плеер звучит заодно с сердцем, подле которого лежит он», - сказал менеджер.
Есть люди, умеющие так естественно говорить самые необыкновенные вещи, предлагать самые нескромные вопросы в мире, что в их устах они нисколько не
кажутся странными и с первой минуты знакомства располагают всякого к
подобной же откровенности. Страховой менеджер принадлежал к их числу.
Вышла хаускиперша из казахстана и сказала: «Я не видала страховых агентов с такими воротниками, - однако ж он, верно, менеджер... У него такая
прекрасная машина…».
Потом разговор склонился на летучие новости, которыми испещрена всегда
столичная атмосфера.
Страховой агент-менеджер пожалился на недостаток страховых премий. «Полно, голубь мой, полно; не горюй, не тужи; садись сюда, к солнцу, за стол; сиди смирно, а за мной не ходи, - прибавила Даша, видя, что молодой человек сделал движение, как будто удерживая ее. - Я сейчас сама к тебе буду; успеешь на меня наглядеться и про премию рассказать». - Через минуту она принесла чаю, поставила на стол и села напротив его. «Ты любишь Симпсонов смотреть? - спросила она после минутного молчания. – Знаешь что?» Она не договорила, казалось размышляя о чем-то. Менеджер поднес наконец ее руку к губам своим. С неловкостью человека солидного, не привыкшего обращаться с женщинами, он потрогал ее за талию и похлопал по плечу.

***

В это время среди двора в Рыбинске стоял Сергей, в новой должности антрепренера и содержателя увеселительного пивного ларька у автовокзала.
Сергей глядел на небо.
«Опять! - говорил он с отчаянием. - Опять будет дождь! Каждый день
дожди, каждый день дожди - точно нарочно! Ведь это петля! Это разоренье!
Каждый день страшные убытки! Я не вынесу этого дождя и этого кредита.
Вот вам наша жизнь. Хоть плач! Работаешь, стараешься, мучишься, ночей не спишь, все думаешь, как бы лучше, - и что же? С одной стороны, публика, невежественная, дикая. Даю ей самую лучшую скидку на комплект туриста, но разве ей это нужно? Разве она в этом понимает что-нибудь?»
Но однажды Сергею надоела Рыбинская жизнь и, сказав: «Мы, господа, здесь только так, мимоходом, а вот через два часа мы уедем на дачу», - он умчался в неизвестном направлении. Все не знали куда, ведь дачи то у него и в помине не было.