Все бабы дуры

 Комнату окутывал туман. В центре, за небольшим столом сидел Свиньев и, выпуская кольцеобразные клубы дыма, пристально всматривался в пластиковую обшивку стены, когда-то белую, а ныне местами пожелтевшую, словно жухлый осенний лист. Отбивая пальцами по столу барабанную дробь, Свиньев ленно выпускал дым из лёгких.
- Ви-но и ба-бы! – невнятным голосом Свиньева повторил попугай.
Тот в свою очередь зло посмотрел на птицу, и с размаху бросил на клетку свои штаны, накрыв надоедливого говоруна. Наполнив стакан до краёв, не кривясь, Свиньев осушил, закурив ещё одну сигарету, сказал сам себе:
- Делу время, а бабе всё мало. Сколько ей не давай, а она всё равно в твой карман смотрит.
- Смо-оо-трит, - согласился попугай.
- Если бы Мужчины рожали, бабы лежали бы на диване с газетой, - выпалил неоткуда появившийся Собакин.
Из-за клубов дыма, его фигура казалось призрачной. Подплыв к свободному стулу у стола, Собакин без приглашения, по свойски наполнил рюмку.
- Вот, ты, Гав, что думаешь? – отстранённо поинтересовался Свиньев.
- Я? – уточнил Собакин, - я вообще не думаю. Вредно это! Говорят, волосы от этого седеют. Ты лучше у Безумцева спроси. Он про всё знает. А вот и он сам. – Лениво привставая, доложил Собакин.
- Отдыхаем? – спросил Вминяй, как будто не видел обстановки расслабления.
- Мы размышляем, - не согласился с ним Свиньев, в полудрёме прикрывая правый глаз.
- И какова тема? Не спешите, я прочитаю ваши мысли, о, да, женщины, от вас вчера ушла подруга.
- Видишь, - подметил Собакин, - ничего не скроешь.
Безумцев подсел к дискутирующим коллегам, и, выпив несколько рюмок, развалился в кресле напротив окна.





- Женщины… противоречивые натуры…
- Дуры! – Провозгласил попугай.
- Хотя это, впрочем, тоже. Вы её цветы, а она вам пощечину. Вы от неё, а она за вами. Что творится в её маленькой коробочке! Живёт днями, которых в природе не будет существовать.
-Как это? – Изумился Собакин.
- Да, - согласился Свиньев, - голова не варит совсем.
- Представьте, вы встретили прелестную женщину. Что вы будите делать? Будите думать о ней: какая она в постели, как говорит, что любит, чего боится, хозяйственна ли, сварлива ли – вы будите подмечать вещи, выгодные для вас в данный момент. Вас некому обстирать и состряпать? Выбираете хозяйственную женщину, вечно идущую на безропотные жертвы.
- Можно и две, - прибавил Свиньев.
- Можно. И получается выгоднее. Она услаждает, другая обхаживает.
- Женщины тоже такие бывают «выгодные». Один то, другой это.
- Это гибрид. Звено социального антропогенеза. Изначально, встречая мужчину, она не думает о том, какой он. Она мечтает о том, каким он может быть, что может сделать для неё. К концу первого свидания, её мысли далеки от реальности, в которой она не мать двоих прелестных малышей, выходящая из обеспеченного авто возле престижного салона красоты. Мужчине, нет надобности, воображать то, что ещё не произошло.
- Вы ошибаетесь профессор! Мужчины тоже мечтают.
- Но, милый, наши мечты, опять же более направлены на круг ближайшей действительности. Наш сексуальный инстинкт сильнее. Если брать в совокупности, то женщин «кукушек» - меньше раза в три, чем мужчин с комплексом инстинктной ассимиляции, когда генное стремление доходит лишь до половины выполнимого закона о продолжении рода человеческого. Да, мы это делаем не на пустом месте, и только при получении достаточных оснований. Для слабого пола достаточна иллюзорность, предоставленная нами. Мы пользуемся этим. Что вы говорите женщине, когда хотите затащить её в постель. Подумайте хорошо.
-Вариантов много. Смотря, на что она рассчитывает. Если на деньги, рассказываю какой я предприимчивый. Если на любовь вечную – обещаю «любовь до гроба», «руку и сердце», если на замужество. Если всё бесполезно, и нет слабой стороны – не женщина.
- И что требовалось доказать – расторопно перебил Безумцев. – Вы, милый, им говорите то, что они хотят слышать, то чего и в помине нет! А они верят, мечтают, и оказываются в комнате собственной недостоверности. Поэтому и браки все несчастливые. Женская фантазия устаёт, с головой уходит в реальность, и конец женской любви. Начинаются ссоры, склоки, поучения, упрёки, которым нет конца. Но самое интересное, что на людях она покажет идиллию, а подругам скажет, что её «Жорик» - самый лучший, и что ей безумно повезло. Мужчину же перестаёт все устраивать, когда женщина начинает «ныть»: «это не так, то не так», «ты виноват», а потом понесётся как по накатанной: «Я лучшие годы на тебя растратила», «ты мне жизнь искалечил», и т.д. Список не велик. Для глупых сцен нужно скупое воображение.
- Вы, профессор, слишком всё обобщаете. Собакин, допустим тоже мастак, но по производству скупого воображения.
 Собакин, утвердительно мотнув головой, икнул.







- Милый Любвиобил, такое явление можно причислить к взаимной дискриминации. Это война. Сначала они надели штаны, потом взяли в руки лопату, сегодня оружие и ведущие места в правительстве, а завтра станут убеждёнными холостячками. Но самое потрясающее в этом то, что мутируют мужские гены! Гены мужества. Мой племянник, допустим, не звонит девушке первым, для него это оскорбительно, словно он стыдливая девица. Причем девушка ему очень нравится. Когда я его спрашиваю, он находит оправдание: «хочу проверить, нужен ли я ей». На благо, конечно, приходит женская эмансипация. Угадывая такой блеф, женщины сами не против занять позицию лидера в отношениях. Они так долго были унижены, что теперь с великой яростью готовы на «подкоблучные» отношения. Таких пар всё больше. Род пассивного мужчины разрастается. Так что всё вполне может закончиться бабьей властью.
- Может, они ещё библию перепишут? – Возмутился Собакин.
- Если мы это сделали в своё время, то скажите милый, в силах ли мы помешать сделать им то же самое?
- Этого никогда не будет, профессор! – Стукнув кулаком об стол, взревел Свиньев, - они из ребра нашего! Понимаете!? Там нет мозгов. Безмозглое не может руководить миром!
- Если бы это ещё показала генетика, которая, как раз говорит об обратном. А у них уровень интеллекта повышается с каждым новым десятилетием. Мы запрещали им развиваться. Получив небольшую свободу… - профессор Безумцев не договорил.
- По-вашему получается, что мы сами теперь женщинами становимся?
- Почему же вы так решили, милый Гавий Людоедович, - удивился профессор неожиданному выводу Свиньева.
- Если женщина из нашего бедра, как вы говорите, а в бедре нет мозгов, значит женщины – дуры. А мы женщины, они ведь из нашего бедра сделаны. « Яблоня от яблока – недалеко растёт».
- Наоборот, милый. И не «растёт», а «падает». – Поправил профессор.
-Только теперь, профессор, получается, что это мы, сами женщины, и мы – дуры. – Закончил изложение своей логической цепочки Собакин, глубокомысленно подняв указательный палец вверх.
- Иногда ваша логика поражает меня, мой милый. – Восхищенно захлопал в ладоши профессор. – Вам стоит защититься на эту тему. Премия ваша! В исследованиях можете полностью рассчитывать на мою помощь.
- Вы, профессор, побольше разглагольствуйте. Тогда и нам польза будет. Нам думать – хлебом не кормить. На месте не стоим, вперёд движемся. – Не удержался Собакин от бахвальства.
 В соседнем кресле послышался тревожный храп Свиньева.
Профессор, приложив ладошку к губам, подал знак Собакину, молчать, и, подобрав полы белого халата не по размеру, тихо шаркая тапочками, вышел вон из комнаты.
Собакин обхватил руками голову, нашептывая тезисы открытия, произведённого им так молниеносно.
- Мы – женщины, значит – дуры… Мы – женщины, значит – дуры… Невероятно! Но факт! Мы – женщины, значит – дуры! – в замешательстве воскликнул Собакин, потревожив на секунды беспробудный, здоровы сон Свиньева.